ДРУГ ПО КЛИЧКЕ "В А Л Е Т"
(реальный рассказ реального моремана)
Никто ни тогда и ни сейчас не мог точно сказать, откуда он появился на судне.
Одни говорили, что три года назад его привёл сюда старший помощник капитана, большой любитель животных, другие – что он вбежал на борт по трапу, когда корабль стоял у пирса посёлка Моховая, третьи - вообще ничего не могли сказать о причине его появления.
Так или иначе, но огромная плавбаза "Печенга" Bнавсегда стала постоянным родным домом для молодой камчатской собаки из породы "сибирская лайка", получившей имя Валет.
Весёлый, общительный и дружелюбный характер его по душе пришёлся всем рыбакам - рыбообработчикам плавбазы, у каждого члена экипажа находилось для него ласковое слово, какая-либо еда. Собака нередко скрашивала грустные мысли моряков о доме, жене, детях во время многомесячных морских рейсов. У рыбаков была твёрдая уверенность в том, что Валет понимает каждое их слово, даже жест, что он и минуты не может без них прожить. Его всегда улыбающиеся глаза, радостное лицо, - ну просто язык не поворачивается и рука не поднимается написать "морда", - люди не видели разве что во время сна.
При любой погоде, качке, ветре, с самого раннего утра и до позднего вечера Валета можно было встретить в любом месте плавбазы: создавалось впечатление, что он проверяет, ли на месте, в порядке, и рыбаки шутили, что собака, пожалуй, лучше знает и охраняет казённое имущество судна, чем боцман. Ночью же она была грозой для крыс - и можно было только удивляться, как она их ловит и уничтожает.
Помню, как Валет часто по утрам подбегал к какому-либо члену команды и всем своим видом, приветливым вилянием всегда загнутого в клубок хвоста приглашал следовать за собой – показать уничтоженных им ночью крупных чёрных грызунов. Казалось, этим он хотел сказать, что тоже не зря ест на судне свой хлеб…
Люди с плавбазы переходили работать на другие суда, менялись почти целые команды. Валет своего местожительства никогда не менял, хотя и были попытки со стороны некоторых членов экипажа судна увести его на другие рыбопромысловые корабли. Даже когда "Печенга" стояла у пирса посёлка Моховая, он лишь иногда и на короткое время покидал родной борт, сходил на берег. Быстро проведав знакомые места, склоны сопок, рыбозавод, друзей и подруг, спешил на своё судно…
Так - то ли шли, то ли плыли годы - и, казалось, ничего не могло измениться в размеренном ходе событий.
Но руководством управления было принято решение отвести плавбазу "Печенга" в Китайскую Народную Республику. Тёплым днём лета очередного года корабль отошёл от причала пирса Моховая и вышел в море.
Валет, как всегда, несмотря на попытки людей, не пожелал сходить на берег и остался на борту судна. Распорядок для него остался прежним – "контроль" за порядком на плавбазе, скрашивание быта рыбаков, уничтожение грызунов.
После почти трёхнедельного перехода "Печенга" вошла в мутные жёлтые воды реки Янцзы и бросила якорь возле города Нань-Тунь, где должна была сойти на берег команда плавбазы для дальнейшего следования домой, на Камчатку.
Встал вопрос – как быть с собакой? Надежда на то, что сможем в Китае передать на борт какого-либо российского корабля, отпала: судов не было. Взять Валета с собой? Китайские законы в отношении животных, в частности их перевозки, суровы. Решено было передать его на китайский пограничный катер, тем более, что экипаж катера был не против. Такая передача состоялась. Но чего это стоило Валету! Трудно описать его ужас, отчаяние, казалось, он кричал нам, что передают его на этот катер, чужим, непонятным ему людям, с чужим языком, незнакомыми даже запахами!
Никогда не забуду его глаза, со смертельной тоской смотревшие снизу, с отходящего катера на наше судно. Трое суток мы стояли на реке - и это время между нами и берегом курсировал китайский пограничный катер; днём мы видели поникшую фигуру собаки, опущенный от тоски хвост; нетронутые миски с водой и пищей, а по ночам слышали наполненный отчаянием голос…
Настало время нам покидать наше судно, переходить на китайский катер и следовать на берег. Здесь мы в последний раз встретились с Валетом, увидели какую-то робкую, с оттенком вопроса улыбку на его лице, всплеск надежды в глазах – мы возьмём его с собой? Только почему молчат, задумчиво и несколько смущённо смотрят в сторону люди? Почему не снимают с него ошейник?
Я сходил на берег последним. Валет вскочил на ноги, вспыхнувшая в его глазах искра надежды погасла, он окончательно понял, что его с собой не возьмут. Тяжело опустившись на палубу катера, он положил голову на лапы, закрыл глаза. Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что из-под век собаки скатилась слеза.
"О чём ты думал в эти последние мгновения, Валет? Наверное, о том, что навсегда остаёшься здесь один, в чужой стране с жарким непривычном климатом, с чужими людьми? Что никогда уже не вернёшься на родную тебе Камчатку, не увидишь белоснежные зимой и покрытые летом буйной зеленью сопки Моховой, рыбный завод с его приветливыми людьми, своих друзей?
Но только одного ты, Валет, в мыслях своих, несомненно, не понял, за что тебя бросили, оставили здесь. Все качества души у тебя есть – преданность, доброта, ревность, ненависть. Совершенно отсутствует и незнакомо тебе только одно – предательство. Верой и правдой служишь ты человеку, бережёшь его жилище, тянешь по снегу в лютые морозы тяжёлые нарты, помогаешь на охоте. Храбрость твоя известна всему миру.
Огромный дог, хвалёная немецкая овчарка не идут на разъярённого медведя – бесстрашно идёшь ты, некрупная по размерам, простая русская сибирская лайка. Идёшь, прекрасно сознавая всю неравность схватки, почти стопроцентную возможность гибели своей, но, умирая в когтях громадного, сильного зверя, ты отвлекаешь его внимание на своего друга – охотника, давая ему последний шанс уйти от смертельной опасности, произвести спасительный точный выстрел…
А мы предали тебя, Валет…
И никакие наши объяснения ты не поймёшь и не примешь, да и есть ли на свете какие-либо объяснения, могущие оправдать предательство?
И всё-таки – прости нас, друг по кличке Валет. Пусть повезёт тебе в этой, далёкой от твоей родной Камчатки, стране…"