"...Он спел бы под скрипку под скрип старых мачт,
Про боцмана – злую собаку.
А маленький, злой, одинокий скрипач
Играл бы на скрипке и плакал..."
Я шел к машине и чисто машинально скосил глаза сквозь витрину. За стеклом ресторана сибаритствовал народ. Но не это привлекло мое внимание. Скрипач. Видимо он только что, что-то отыграл и неловко бочком пробирался вбок, к стульям где лежали вещи и какие-то сумки. Ресторан был не очень большой и отдельного помещения музыкантам явно не выделяли. Я присмотрелся, даже протер рукавом куртки грязное стекло. Блин. Точно. Он. Мой одноклассник.
Он дошел до края сценки, косясь глазом на зал – меня в школе всегда забавляла его эта привычка, идти и косить глазом – мешковато спустился, положил скрипку; и воровато оглянувшись, взял стопку стоявшую рядом и выпил.
Сколько я его помнил в школе, он всегда ходил со скрипкой в руках. Он всегда был… крупный, мешковатый. Ходил всегда чуть сутулясь, чуть согнув колени и почти не подымая ног. Помните как в фильме «Человек дождя» - о-о. Футляр со скрипкой он подымал повыше, почти прижимая к груди. Всегда радостно и чуть виновато улыбался. Он был достаточно сильный. Я всегда занимался спортом, в том числе борьбой; и как-то раз стал с ним возиться, но он без труда прижал меня к стене. Он был совершенно незлобивый, мягкий настолько, что его даже никто не доставал. Знаете, как это бывает в школе, когда слабого начинают прессовать чисто машинально; так, на бегу. Его всегда встречала мама после уроков, или бабушка, я даже не знаю. Они шли в музыкальную школу. Потом он дополнительно занимался у преподавателя. Она занимал какие-то места на конкурсах. Даже тогда в школе учителя говорили, что это талант и у него большое будущее.
Он, как и я 1967 года рождения. Я не знаю, что с ним случилось. То ли он попал под жернова перестройки, то ли ему просто не повезло. Кто он – маленький человек большой музыки? Или ровно до наоборот?
Я зашел в предбанник ресторана и, отмахнувшись от охранника, прислушался к мелодии. Я не большой специалист, но очень люблю музыку. Он играл совершенно фантастически. Какие-то безумные переходы от «цыганочки» к «дыму над водой», от «еще один кирпич» к «он уехал прочь на ночной электричке». Может так играет и любой скрипач закончивший музыкальную школу. Может. Не знаю. Я заглянул в зал на последних аккордах и увидел, как он открывает глаза и возвращается обратно в зал. Я клянусь. Он возвращался, его не было. Он даже с каким-то удивлением смотрел в зальчик ресторана, и чуть виновато улыбался.
Я вышел. На душе, как и на улице, было как-то сыро и слякотно. Сколько вот таких музыкантов, танцоров, певцов. Тех, кому не сложилось в этой жизни. Которые в детстве часами под метрономом репетировали, сбивали до крови пальцы ног у балетного станка. И им не сложилось в этой жизни.
Я не курил, но машинально похлопал по карманам куртки. Еще раз посмотрел в окно, и, отвернувшись, чтобы он меня не увидел, сел в машину.