Глава восьмая
«А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК»?
Вере Степановне удалось дозвониться только при въезде в Ростов. Я ничего не стала ей говорить. Просила только дождаться меня дома. Она заволновалась из-за того, что я не захотела сообщить ей итоги моей поездки в Мастерскую.
- Стелла, я же в нетерпении.
- А я за рулем, впереди – стражи порядка. Вы же не хотите, чтобы я попала в аварию или на штраф?
- Нет-нет, я жду вас.
На удивление обошлось без пробок, и я всего лишь через полчаса припарковалась на стоянке, метрах в семидесяти от ставшего почти родным 54-го дома.
Вера Степановна стояла на балконе и курила.
Войдя к ней в квартиру, заметила:
- Мне показалось, что вы не курите?
- Не одобряете? – ответила вопросом на вопрос хозяйка.
- Вообще-то, не одобряю, в принципе. Но это личное дело.
- Двадцать лет сигарету в руки не брала. А сегодня с утра уже третья. И как будто не расставалась все эти годы с вредной привычкой. Стелла, не томите.
- Не собираюсь. Но дайте сначала чашку горячего чая.
- Все готово, пойдемте на кухню.
Вера Степановна выслушала меня с мертвым лицом. Ни разу не перебила. А когда я окончила печальный рассказ, только и сказала:
- Найдите эту блондинку.
- Помогите.
- Как?
- Вспомните, кто, кроме Мельковской, знал о вашей договоренности?
Обухова пожала плечами:
- Саша знал.
- И все?
Мне показалось, женщина замялась:
- У меня и нет-то никого, с кем можно поделиться личным. Разве что…
- Договаривайте. Это в ваших интересах.
- Мы как-то с Павлом встретились в банке. Увидел, что я в унынии, стал спрашивать, в чем дело? Я не хотела говорить о своих проблемах, но он настаивал. И я сказала, что практически обанкротилась и ищу возможности исправить положение. Павлик пригласил меня зайти к нему. Дом у него - напротив банка. Мне очень хотелось пить, я замерзла. Согласилась. Мы сидели на кухне, вот как сейчас с вами, и я расслабилась, даже всплакнула… Кажется. Мальчик посочувствовал и предложил мне помощь. Но я категорически отказалась. Во-первых, объяснила ему, у него такой суммы нет, а во-вторых, успокоила, я уже предприняла попытку продать последнее из наследства отца. У нас с мальчиком никогда не было секретов друг от друга. Он был в курсе имеющихся у меня сокровищ. Знал, что все распродано. Я свой бизнес не с нуля начинала… А что, вы думаете, Павел мог?..
- Ничего и никого исключать нельзя. Но вспоминайте, вспоминайте!
- Да нечего мне вспоминать, поверьте. Я Павлу только то сказала, что отреставрирую белье Марии-Аньтуанетты, а расплачусь потом, Люсьена договорится.
- А где была его семья?
- Роза меня страшно не любит. Даже из комнаты не вышла, когда Дина сообщила ей, что я в гости зашла. Лидочка была в школе. У Юли случился выходной.
- Дина слышала ваш разговор?
- Нет. Она приготовила кофе и ушла к себе.
- Могла ли подслушать?
- Вряд ли. А если и так, то ничего бы не поняла.
- Передала бы хозяйке…
- И что? Роза только в лоджию выезжает, даже во двор не спускается. Дина же не глупа, но нет… Позже, правда, я Павлику сказала, мол, сегодня моя последняя реликвия «поехала» в Мастерскую и скоро я буду в состоянии поправить свои дела. Может, Люсьена проболталась? Подруг близких у нее не было. Но на работе она общалась с сотрудницами. Женщина еще молодая, похвасталась заказом перед ними. Потом, Люся раз в неделю ходила в салон красоты: маникюр, педикюр, прическа. Но не думаю, что она могла делиться со своим мастером. Она всегда умела быть приветливой и держать дистанцию. А там, кто знает. Нам иногда кажется, что мы изучили близких людей, как себя. И ошибаемся.
- А Александр Павлович, мог?..
Вера Степановна замотала головой:
- Нет, вы его не успели узнать. Он очень замкнутый человек вне дома. Со мной, с Люсей раскрепощается. С соседями приветлив, уважителен, но тоже на дистанции. К нему, подобно Борковичу, пытались в гости напроситься. Приходили вроде бы по делу. Он никогда не отказывал в совете, книгу там дать… Денег-то у нас никто взаймы не просит, все знакомые состоятельны. Но Саша никогда не шел навстречу. И по характеру человек не из разговорчивых. Он же рассказывал вам, как они с Люсей жили…
-Да, да…
Я подумала, что Вера Степановна может мне помочь и по-другому. У меня программа перенасыщена. Я попросила Обухову узнать, какой фирме принадлежат такси желтой окраски с красной ломаной линией. Я все-таки так и не смогла вспомнить название, написанное на крыле. И выяснить, кто делал заказ по адресу Мастерской сегодня утром.
Вера Степановна улыбнулась мне как-то снисходительно:
- Считайте, что первое поручение выполнено. Фирма называется «Молния». Я часто пользуюсь ее услугами, потому что своей машины у меня нет, не люблю водить. Между прочим, самая демократичная из всех и постоянным клиентам дает приличные скидки. А вот второе, милая Стелла, для меня невыполнимо. Как, впрочем, и для вас.
Я уже и сама это поняла. С какой стати диспетчер неизвестно кому будет выдавать пассажиров. А вдруг это тайна от мужа или жены, от компаньонов по бизнесу, от работодателей? Здесь нужен кто-то из власть имеющих. И я решила откровенно поговорить с Обуховой о привлечении Оленика.
- Боюсь, что нам без помощи органов не обойтись.
Женщина нахмурилась, задумалась, помолчала. Потом все же согласилась со мной:
- Хорошо. Я знаю его семью… Только возьмите с него слово, что его поддержка будет идти как бы параллельно службе.
- Об этом не беспокойтесь. Это единственный человек, в ком я до конца уверена.
- Надеюсь. Чем я еще могу помочь?
Вдруг пришла мысль:
- Я хочу, чтобы вы завтра поехали со мной на кладбище.
Мне понравилось, что моя клиентка окончательно решила стать и моей первой помощницей. Ничего не спрашивая, ответила:
- Если надо, я готова. Только предупредите, во сколько состоится поездка. Я все-таки не праздная пенсионерка, у меня много дел по спасению предприятия.
- Вы даже не спрашиваете, зачем вы мне?
- Сами скажете.
- Мне кажется, я должна там что-то найти. Честно, не знаю что именно. Но иногда моя наблюдательность меня подводит. А в вас есть какая-то особенная прозорливость.
- Льстите?
- Отнюдь. Вы умеете читать мысли, во-первых,..
- Совпадение.
- Может быть. Но уж слишком частое для одного лица. Я имею в виду себя.
- А во-вторых?
- Мне кажется, еще и предвидеть.
- Напрасно вы так думаете. Разве я могла предвидеть, что Люсьену убьют, отойдет в мир иной самый дорогой мне человек, и я утрачу то, что могло меня спасти.
- Еще не вечер.
Мы договорились созваниваться в случае необходимости в любое время, и я поехала к Оленику.
Мой майор был чем-то расстроен. Обычно при виде меня он всегда взбадривался и изображал джентльмена. Впрочем, он и был им, хороший, добрый друг. Но сейчас и я не произвела на него никакого впечатления. Имею в виду эмоционального.
- Стасик, а не коньячок ли у тебя в стакашке, а? – попыталась я развеять тяжелую обстановку.
Обхватила его за плечи и закружила по кабинету.
- Отстань, газель.
- Ты хотел сказать «корова», да?! Да?!!
- Ничего такого! Ты совсем не худая корова, ты просто… крепкая газель.
Мы вспомнили анекдот, рассмеялись. Успокоились.
- В чем дело, Оленик?
Мы снова вдруг расхохотались: газель, корова, олень…
- Мне тут по старой памяти убийство подкинули. Знаешь, как я не люблю всякие налеты мистики, колдовства, человеческие умственные отклонения, скрещенные черепа и кости?
- Знаю, - я насторожилась.
Моя интуиция подсказала, что речь пойдет о кладбище. Так оно и вышло. К его большому неудовольствию, и совсем наоборот в отношении меня, не только по старой памяти, но еще и в связи с некоторыми обстоятельствами ему передали дело Горевской-Лотыревой.
- Стас, я тебя обожаю! – воскликнула я и повисла у него на шее.
Хотя «повисла» не совсем точно сказано. Чтобы это сделать, мне нужно, как минимум, прижать пятки к… (мне нравится это украинское слово из-за некой деликатности) сидничкам.
Стройный, мускулистый, во всех отношениях великолепный представитель мужского пола, Станислав Оленик был ниже меня на целых полтора сантиметра.
Он пережил мои мощные объятия и признание в любви, хотя не преминул сообщить:
- Стелла, помни, я женат.
С сожалением разжав трепетные руки на его шее, я глубоко вздохнула:
- В который раз ты мне это сообщаешь за последние несколько дней? Ну, почему, почему, я не хрупкая, изящная статуэтка с голубыми глазами, вроде твоей жены?
Майор пришел в восторг:
- Ну, Стеллка, скажу Надьке, как лучшая, можно сказать, подруга обозвала ее. Она оскорбится, что ты ее сто килограммов живого мяска с сальцом, нежно лелеемые всей семьей, на которые столько было затрачено вкусной и здоровой пищи, назвала мощами какой-то статуэтки.
Разговор можно было начинать…
Спустя час ценного времени сотрудника МВД, полного противоречий, взаимопонимания, ссор и примирений, любви и ненависти между параллельными структурами сыска, мы пришли, как говорил незабвенный Михаил Сергеевич Горбачев, к консенсусу. Многие и до сих пор не понимают, что сие означает. Неважно. Проще – к взаимному пониманию, согласию и действию. О, сколько слов. А так – консенсус! И точка.
- Ой, Стелла, подведешь ты меня когда-нибудь под монастырь.
- Вместе пойдем, в случае чего. Только в совместный, а то тебе в мужском, а мне в женском, будет несказанно скучно. И не забывай: не только ты мне помогал, но и я тебя не раз выручала своими находками.
- А то иначе б я клюнул на твои авантюры. Ладно, все, что касается Горевской-Лотыревой: я – тебе, ты – мне.
- Хоккей.
- Я тебе – встречу с Лотыревым. Что в ответ?
- Все, что найду в этом направлении.
- Только не касайся того, чего не надо. Лотыреву не слишком долго сидеть.
- Для его преступления – долго. Ты же порядочный мент, Оленик, правда?
- Уговорила. Дальше?
- Такси. Мне нужно выйти на блондинку.
- Следующее?
- По ходу. Ах, да, подожди, не смей отвлекаться от меня еще пять минут.
Я взяла оставленный у дверей большой пакет. Вручила его Оленику:
- Разглядывай и восхищайся.
Потом я несколько минут выслушивала ахи и охи, благодарности. Еще бы! Крюшонница и бокальчики были восхитительны. Все толстенькое, пузатенькое, с красивой резьбой на хрустале, на серебряных подставочках. Между прочим, полторы тысячи евро. Люблю дарить то, что людям нужно.
Вот раньше, будучи преподавателем живописи, дарила родным и друзьям картинки, где рамки стоили дороже моего «талантливого полотна». Теперь могу позволить. И счастлива.
Такие приятные мысли по дороге к автомобилю, который теперь тоже могу позволить себе содержать, прервал телефонный звонок. Ну, зачем умные головы изобрели мобильную связь? Пуаро, Шерлок Холмс, комиссар Жюв, охотившийся за Фантомасом, ловили преступников без всяких сотовых. И ничего. Ой, беда…
Мельковский.
- Слушаю, Павел.
- Я ждал вашего звонка.
- Извините, только что собиралась вас набрать. Ничего больше не случилось?
- Плохого нет. Я сейчас забрал из БСМП Галю, отвез в наш общий дом. Она уже хорошо себя чувствует, очень рада, что больше не будем разлучаться. Вы, как, поедете к Розе?..
- Будете готовы к семи?
- Запросто.
- Где встречаемся? Лучше прямо у вашего подъезда.
- Моего?
- Давайте не будем путаться. Пока все не ясно в нашем деле, вашим называем дом жены и дочери. Тот, куда вы перевезли новую семью, отцовским. Идет?
- Конечно. Итак, у моего в семь вечера…
Мне удалось пообедать. Правда, домой ехать было некогда. Я зашла в ближайшее кафе и заказала две порции осетрины с пюре и зеленым горошком.
- А фигура? – спросил нагловатый официант.
Я была голодной, а, значит, недовольной жизнью, и ответила в том же духе:
- За своей последи, толстяк. Не надейся, тебе не оставлю.
Парень был на самом деле толстым, поэтому обиделся и быстро ретировался.
До семи вечера я уже знала, что такси должно было ждать клиента перед постом ГАИ на Таганрогской трассе. На обратном пути клиентка вышла там же. Перед встречей с Павлом я снова зашла к майору.
Он также узнал, что номер телефона, по которому вызывалось такси, использовался однократно. И посоветовал в этом направлении больше не работать. «Блондинкой», которую описывал Савинов, могла быть не только женщина. Замаскироваться под такую «диву» не тяжело. Запоминается эпатаж, а черты лица, которые выдают мужчину, остаются в тумане.
Конечно, Стас был прав. Нужно искать не блондинку, а того, кто присвоил себе панталончики. Впрочем, нельзя было исключать и другую версию. Недаром после посещения Мастерской в моей голове все время вертится глубоко смысловое выражение «А был ли мальчик»? Может, как раз наоборот все случилось? Обухова узнала от Мельковской о раритете, сданном на реставрацию той самой блондинкой, настоящей владелицей, организовала убийство подруги, тем самым вызвав смерть любимого, разбившего ее сердце. Могла ли она переодеться так, чтобы ее приняли за Александра Павловича? Могла. Они одного роста. А все остальное – дело маскарада. У меня чуть ли не в каждом деле – цирк с театром вместе.
Наняла меня, чтобы я забрала из Мастерской штанишки, привезла их ей. А раньше украла сумочку подруги. И отомстила, и обогатилась. Павел милицию не позовет, чувствовалось, не любит он ее почему-то. Может, у самого личико в пушку?
Нет, не вяжется что-то здесь.
Обухова – тетка умная. Понимала прекрасно, что Савинов обозначит истинной заказчице мою персону. Даже если бы я назвалась другим именем. Внешность у меня примечательная. А там дело нескольких часов.
К тому же Вера Степановна искренне любит Павла. Можно клясться человеку в любви, обнимать его, целовать, нянчиться с ним на показ, но глаза всегда выдадут. А она, когда говорила о нем, прямо светилась вся, глаза ее излучали тепло.
Нет, не вяжется. Тем не менее, оставлять эту тему нельзя.
Помнится, в одном из детективов Агаты Кристи, мать, которая жила ради своих обожаемых детей, убила их из-за наследства. Там была такая фраза: «Глаза Энн загорались гневом, когда ее малышам угрожала хоть малейшая опасность. И светились великим счастьем, когда она любовалась играющими малютками». Может, я какое-нибудь слово и переврала, но не сильно.
Я все свои сомнения выдала Оленику. Он парень толковый. Если засмеется, значит, я дура.
Стас не засмеялся. Он сказал:
- В расследовании нельзя исключать ни одной версии. Ты мыслишь логично. Если бы я не был знаком с Обуховой, больше, конечно, со слов мамы, то я бы сказал тебе: действуй, Стелла, разберись с этим. Но ты прекрасно знаешь старушку Оленик, да?
- Она – одна из лучших матерей. Тебе повезло с ней.
- Еще как! Но главное в ней, прости за грубость, прямо собачий нюх на порядочных и плохих людей.
- Как у нашего Ванюхи. Но почему ты не сказал: хороших и плохих?
- Потому что плохой – это ясно. А хороших, понимаешь, исключительно хороших, очень мало. Вот, возьми мою Надьку.
- У тебя и жена замечательная. Добрая, прекрасная хозяйка: готовит изумительно, дома все блестит.
На самом деле я никогда не восхищалась женщинами, отдающими все силы, эмоции хозяйству. Следящими исподтишка за гостями: не наследили бы, не разбили бы чего, не намусорили. Подающими первому тарелку с супом мужу, а потом гостю.
Оленик понял меня без слов:
- Вот и я о том же. Едва отучил Надьку отбирать у моих сослуживцев домашние тапочки, если они по растерянности надели мои, а не гостевые.
Да, в некоторых вопросах Надежда меня даже раздражала. Но она была очень чутким другом, готовым всегда выручить, помочь, даже если ей этого не хотелось.
- Или вот хотя бы ты…
Я возмутилась:
- А что я? Белая и пушистая.
- Ага, зеленая и холодная, когда не в настроении.
Оленик нагло врал. Я ему так и сказала:
- Гнусный лжец. Когда мне хреновастенько, я удаляюсь от общества и замыкаюсь в четырех стенах.
- Да. Но когда отвечаешь на телефонные звонки, рычишь, как тигрица, которой личный самец рога наставил.
Пришлось треснуть Оленика сумкой по его глупой башке.
- Вернись к Обуховой. Она какая?
- Раз мать с ней дружит, значит, она порядочная. И этим все сказано.
Сказано, так сказано.
- Спасибо тебе, Стасик. А когда я смогу повидаться с Лотыревым
- Сообщу завтра.
- Отлично. Пока.
- И тебе всего хорошего.
Глава девятая
ОПАСАЙТЕСЬ КОТА МИРОНА
Павел опоздал на десять минут. Но я удержалась, не сделала замечания. Он с трудом удерживал свои веки, чтобы они не опустились подобно жалюзи на окна. Казалось, мужчина в последней стадии изнеможения. Что с ним сделали эти дни! Когда я встретилась с Павлом в больнице, он выглядел вполне импозантно и, хоть переживал за Галю, довольно свежо.
Он извинился:
- Совсем замотался. Галю привез, но чувствует она себя еще не очень хорошо для того, чтобы заниматься хозяйством. А дети сами ничего не хотят делать, Марта еще терпима, а Костя просится домой, сердится. Мне с таким трудом удалось убедить их попробовать привыкнуть к новой обстановке. Кажется, я не спал уже месяц. Поесть очень люблю, а сегодня даже печеночный торт в рот не полез. Кто вор, кто убийца? Голова кругом идет.
- Но побриться все же стоило. У вас не тот тип мужчины, которому идет трехдневная щетина.
- Обязательно. Как только высплюсь.
- Вы предупредили жену?
- Конечно. Она ждет.
- Что вы ей сказали?
- Она еще не знает, что я собираюсь окончательно перебраться в отчий дом и оставить ее. Надеется, что выздоровеет, я прощу ее, и мы снова заживем, как в первые годы нашей совместной жизни. У меня в Харькове есть очень близкий друг, вместе росли, учились, он к нам с Розой несколько раз приезжал. Она к нему хорошо отнеслась, приглашала бывать чаще. Роза женщина гостеприимная, любит,.. любила угостить. Как немногие жены ничего не имела против бани, бильярда с друзьями. Вообще она неплохой человек… Так вот, у друга из Харькова недавно появилась новая жена. Роза ее не видела. Зовут женщину Марина, а друга - Алексей Петрович Муромов. Некоторое время назад он хотел приехать к нам с супругой, познакомить и подобрать квартиру. Лешка собирается возвращаться из Украины на родину. Потом что-то не сложилось. Ребята перенесли свой приезд. Я сказал Розе, что Марина приезжает одна на денек, присмотреть жилье. И я пригласил ее остановиться у нас.
- Как прореагировала Роза?
- Позитивно. Дина все время на кухне, за уборкой. Юля – человек малоразговорчивый. Жену она недолюбливает, но работу с достойной оплатой найти тяжело. Терпит. Роза ответила, что будет рада гостье. И потом она все время старается мне угодить.
Я подумала, что нужно как можно больше узнать о Розе. У Веры Степановны свой, предвзятый, взгляд на жену Павла, их отношения. Как-то поверила я ей быстро. Может, потому, что дама-инвалид в игре не участвовала. Но тогда зачем я хочу увидеть ее, побеседовать? Интуиция подсказывает?
- Павел, задержимся на несколько минут.
Было холодно, мы зашли в подъезд и остановились возле большой чугунной батареи.
- Что вы хотели?
- Расскажите коротко о вашем знакомстве с женой, о том, что потом произошло…
- Не сомневаюсь, что тетя Вера с сим вас ознакомила. Я рассказываю ей, как правило, все, что со мной происходит.
- Но у нее своя интерпретация. Она вас очень любит и, похоже, терпеть не может Розу.
Он усмехнулся:
- Я сам виноват. Поначалу моя невеста тете Вере даже понравилась. А я, дурак, желая вызвать еще большую симпатию и сострадание к девушке, рассказал печальную историю ее жизни.
- И все-таки…
- Ну, как хотите… Слушайте…
У Павла была подружка. Он познакомился с ней в то время, когда сильно переживал предательство Люсьены. Лера была милой студенткой-первокурсницей. Родители воспитывали ее в строгости. И дочь знала, если с ней случится беда, и она забеременеет, они выгонят ее из дома. На уговоры парня вступить во взрослую жизнь Лера не поддавалась. Чувствовала, что у него не совсем серьезно… А друг не то, чтобы любил ее, уважал за принципы, уже подумывал о женитьбе. Но молодой здоровый организм требовал своего. И однажды он не сдержался. Приятель дал ему телефон девушки из модельного агентства «Лисистрата». Официально сотрудницы были манекенщицами, но зачастую подрабатывали сексуальными услугами.
Павлу предложили некую Розу. Пришла к нему высокая, сногсшибательно красивая девица. Но уж очень молодая.
- Тебе есть 18? – настороженно спросил парень.
- Не волнуйся, мне уже 20 лет. Паспорт не покажу, придется поверить на слово.
Роза умело справилась с задачей, а потом попросила дать ей перекусить:
- У тебя так вкусно пахнет, а я второй день ничего не ела.
- Денег нет? А как же…
- Экономлю. Я на квартире живу, вещи нужно хорошие покупать. Манекенщицам платят мало.
И рассказала Розочка, что она сирота, воспитывалась в детском доме. К наукам стремилась, конечно, но куда ей в институт. Да и десятилетку не окончила. Ее не любили за красоту, часто били, вот и сбежала она после девятого класса из Миллерово в Ростов. А деньги смогла заработать только одним способом. Пошла к старому аптекарю, который на нее давно заглядывался. Тот и выделил ей нужную сумму.
Приехала в областной центр, направилась по адресу, что дал ей аптекарь. Там жила его дальняя родственница, старушка Матвеевна. Она держала на квартире учащихся ПТУ, юных девочек без комплексов. Дорожка к старушке была накатана давно. Пожилые мужчины приходили на чай и оставались на часок-другой в комнатах квартиранток. Матвеевна брала с гостей деньги. Половину давала девочкам, остальное забирала себе за крышу и стол. Все оставались довольны друг другом.
Один из старичков-сладострастников устроил Розу Катарину в строительное училище и стал ее единственным клиентом. Он уже был практически не состоятельным как мужчина. Но любил потрогать и погладить нежное девичье тело.
Роза мечтала выучиться, получить хорошую рабочую профессию, прилично зарабатывать. Потом поступить в институт на заочное.
На одном из городских конкурсов художественной самодеятельности красавицу Розу заметил известный в узких кругах модельер. Счастливая девица бросила старичка, а заодно и училище. Ее все равно оттуда бы выгнали.
Розу пристроили в Дом моделей, а позже переманили во вновь созданную «Лисистрату». У Розы больше не было постоянного покровителя. Пришлось подрабатывать вот таким способом.
- Нравится тебе это? – спросил тронутый ее рассказом Павел.
- Сам по себе секс? Даже очень. Но мне хотелось бы заниматься этим с одним, любимым, человеком.
Аппетит у девушки был завидный. Съела она курицу-гриль и косточки обглодала. Простилась с благодарностью за обед и ушла.
А Павел влюбился.
Встретились еще несколько раз, и молодой Мельковский бросил Леру, сделал предложение Розе. Она согласилась, но с условием, что он никогда не вспомнит ее прошлого, не упрекнет.
Купил колечко с рубином, не с бриллиантом. Тогда он еще только влезал в бизнес, но уже подавал большие надежды.
Поженились. Жили хорошо, дружно, в достатке. Родилась Лидочка.
А однажды пришел счастливый супруг домой раньше положенного, а у жены – гость. Застал он их не в постели, но очень близко к ней. Роза была в полуобморочном состоянии на диване, а незнакомый господин обмахивал ее газетой.
Поздоровался с возмутившимся хозяином без испуга. Представился соседом с третьего этажа. На днях переехал в этот дом с матерью и сестрой. Зашел попросить дрель. Хозяйка знала, где она лежит, и пригласила войти. Вдруг ей стало плохо, упала на пол. Мужчина отнес ее на диван, пытался привести в чувство. А тут и супруг явился.
Павел – человек сдержанный, уравновешенный. Поверить не поверил до конца, но с гостем познакомился. Они вместе дождались «Скорую».
Через два дня у Розы случился выкидыш.
Обо всем этом, конечно, узнала Обухова. Павла утешала, Розу ругала, пеняла Павлу, что не послушался ее, женился на проститутке.
И стала Вера Степановна следить за женщиной, разузнавать про ее прошлое. Докопалась, что никакая она не сиротка. Росла в обеспеченной семье врачей. Окончила школу с медалью. Поступила в университет и пустилась во все тяжкие. Однокурсников и прочих представителей мужского рода водила в отсутствие родителей домой. Ее застали. Простили. А потом еще и еще… Отец дал ей приличную сумму и выпер из дома.
Сняла квартиру, бросила университет, поступила в «Лисистрату».
Вот так и встретилась она с лопухом Павлушей.
Все Обухова подробненько выложила своему воспитаннику. Он не хотел верить. Но и проверять не стал. Спросил прямо. Роза увиливать не стала. Сказала, что понравился он ей сразу, влюбилась после нескольких встреч, возмечтала о счастье. Понадеялась на авось. Родители никогда ее не искали. И она на них крест поставила. Родилась Лидка и вообще все прошлое из головы выбила.
- Разве мы не были счастливы? – робко спросила Роза мужа.
- Ты меня обманула.
- Да. Но в постели ты получал самое лучшее, что может предложить женщина.
- Ты меня обманула.
- Прости. После того, как мы познакомились, у меня никого не было.
- Врешь!
- Честное слово.
Честному слову проститутки верить не приходится.
Павел поведал, что с иллюзией семейного счастья простился не сразу.
Но Обухова нашла новые доказательства супружеской измены.
Теперь он уже ни подкарауливать, ни спрашивать не стал. Поставил в известность Розу, что разводится. Дочку уберегали пока от семейных «разногласий». Но, как ни клялась Роза, что любит, ни на кого не смотрит, Павел остался непреклонным.
- Ей нет веры, - резюмировал мой клиент – Тетя Вера правду говорила. Познавшая такое никогда не будет порядочной женщиной. Разве что, став инвалидом, как Роза.
- Вам не жаль ее? – спросила я.
- По-человечески жаль. Поэтому и не смог сразу поставить все точки над и. Но ведь моя жизнь не кончена?! Я хочу любви, счастья, семью.
- А ваша дочь, Лида?
- Надеюсь, она поймет, что со мной ей будет лучше. Да, сначала я думал, что отправлю Розу в дом инвалидов, Лидочка привыкнет к Гале, к Косте и Марте. Мы все вместе составим самую лучшую в мире ячейку. Теперь, у меня есть отцовская квартира. Что ж, буду оплачивать жилье, кухарку, сиделку, как раньше. Выделять деньги для обучения дочери. Да я уж согласен и в Лондон ее отправить. Ну, что, идем?
- Да, пора.
- Запомните: вы – Марина, жена Алексея Муромова. Свадьбы как таковой не было. Вы просто зарегистрировались и все.
- Какого числа и месяца?
- В начале ноября, число я и сам не знаю. Вам – тридцать лет. Раньше замужем не были, внебрачных детей нет. Родители – музейные работники. Если будет расспрашивать, Роза очень образованная женщина, скажите, что не вникали. Вас это не интересует. Настоящая Марина – продвинутый программист. Что-нибудь сечете в этом деле?
- Для моей профессии достаточно.
- Тогда все в порядке. Роза не любит компьютеры.
У меня была с собой большая сумка. Как всегда, интуиция подсказала мне дальнейшие действия: я – не местная, приехала в гости. У Павла сработала та же идея. Но в моем баульчике были гостинцы для Розы и Лиды. Я забыла спросить у Мельковского о пристрастиях его родных. И поэтому купила для Лидочки – коробку шоколадных «бомбочек»: мороженное и бисквит; для Розы – «Таллиннское свидание» (у нас в городе эти конфеты не продавались, мне их на днях подарили; от сердца не оторвала: шартрез в шоколадных шахматных фигурках, объедение для понимающих, я в их число не вхожу). А еще в запасе была упаковка миндальных пирожных для Дины. Юля уже в счет не шла, ее рабочий день закончился.
Дверь Павел открыл своим ключом. И пропустил меня вперед.
Я была поражена интерьером огромной прихожей..
Знакомое расположение четырехкомнатной квартиры: налево – кухня, проходная гостиная, за ней снова коридор, по нему – комната, дальше одна напротив другой - еще две. Туалет и ванная направо от входной двери.
Из прихожей была видна гостиная: вместо дверей – арка.
Необыкновенный дизайн делал жилье комфортным, уютным, стильным: вышитые картины, плетеные панно, оригинальные небольшие зеркала, кожаный абажур на верхней лампе и бра.
Не без гордости Павел сказал:
- Роза – натура творческая. Это ее поделки.
- Ничего себе поделки, - возмутилась я. – Она у вас настоящая искусница.
- Что есть, то есть. Жена (!) и сейчас любит выдумывать разное такое… Роза!
Из кухни выскочила невысокая плотная женщина лет двадцати восьми-тридцати. Она была похожа на известную актрису Татьяну Абрамову: упитанная, пухленькая, рыженькая, щекастая, очень обаятельная.
Расплылась в улыбке, но быстренько приложила палец к губам:
- Добрый вечер. Хозяйка спит, Павел Александрович.
- Не по времени.
- Плохо ей сегодня было. Плакала, есть отказалась. Заснула минут пятнадцать назад.
Мельковский вопросительно посмотрел на меня:
- Пусть спит или разбудить?
- Пусть поспит, конечно, - ответила я. – Может, меня пока ваша…
Домработница опередила хозяина:
- Я – помощница по хозяйству. Диной зовут. Знаю, что вы должны приехать. Уж все приготовлено. Давайте я пока покормлю вас, чайком напою…
Она нерешительно посмотрела на Мельковского:
- Вот и хозяин с вами поужинает. У меня сегодня телячьи отбивные с жареной картошечкой, винегрет, заливное…
- Спасибо, Дина. Корми гостью. У меня много дел. Не справлюсь, заночую в офисе.
Дина понимающе кивнула:
- Я скажу хозяйке. Может, завернуть вам с собой?
- Нет, спасибо. Я поужинал в привокзальном кафе, ожидая Марину…
Он поймал себя на том, что не знает отчества супруги Алексея Муромова.
Я выручила:
- Дина, называйте меня по имени. Не люблю величанья.
Женщина ласково улыбнулась:
- Я провожу вас в свою комнату. Постель перестелила. Сама буду спать на диване в гостиной. Переоденьтесь, хотите, душ примите, а я на стол накрою. Может, на кухне?
- Конечно.
Через двадцать минут я ела удивительно вкусное мясо, ароматную картошку и угощалась мятным чаем с цедрой лимона.
Я надеялась ненавязчиво расспросить Дину о житье-бытье семейства Мельковских и ее собственном. Но без малейшего толчка с моей стороны Дину понесло…
Она рассказала мне, что живет в доме пять лет. Обхождением и оплатой труда довольна. Вот Юлька, сиделка, почему-то не любит хозяйку, а Роза Пантелеевна никогда голоса не повысит, не капризничает. Не приказывает, а просит. Что ни приготовишь, все вкусно, обязательно поблагодарит. Только жаль ее, бедняжку. Дочка к ней относится прохладно. Муж почти не обращает внимания. Каждый сам по себе неплох. Но в семье лада нет. Думала Дина долго прожить у хозяев, но минувшей ночью так испугалась, что сойти с места решила. Но Павел Александрович убедил не спешить. Показалось ей со сна, что кто-то ночью в дверь ее комнаты хотел войти. Но дверь была заперта как обычно. Потом неизвестный ушел. Были слышны шаги. Странные такие…
Лида ночевала у подруги.
Ни жива, ни мертва была Дина. Сон ли то? Но уже не в первый раз ей слышались по ночам шаги. Тогда она думала, что Лида зачем-то на кухню выходит.
- Хорошо, что вы приехали. А то я б сегодня и спать не смогла бы.
- Ой, Дина. Вы что ж, одна такая? Да мне сто раз казалось, кто-то в комнате ходит, жует, чавкает. И так натурально. Но все равно проверим ваши страхи. Кстати, а где Лидочка? Я и с ней хотела познакомиться.
- Девочка у Дарьи Сергеевны, соседки, в квартире напротив. Алла Борисовна по вечерам занимается с Лидой французским языком.
- Французским? Дети сейчас делают ставку на английский…
- О, наша малышка по-английски, как по-русски, разговаривает.
Я допивала вторую чашку чая, когда в кухню на коляске въехала Роза Мельковская.
По словам Обуховой и Павла в молодости она была красавицей. Ей и теперь было не так уж много лет, но выглядела она неважно. Располневшая, без макияжа, однако с аккуратно прибранными волосами, она казалась женщиной под пятьдесят. Но лицо ее было милым и приветливым. Она улыбнулась мне и сказала:
- Простите, Мариночка, что я вас не встретила. Так неожиданно заснула.
Я встала и слегка поклонилась хозяйке:
- Это вы меня простите. Приехала внезапно, навязалась. Я хотела было в гостинице устроиться, но Павел Александрович настоял на моем визите к вам. Сказал, что обидится и Алеше нажалуется на то, что я брезгую обществом его друзей.
- Он совершенно правильно сделал. У нас есть, где остановиться, тем более на одну ночь. Что же ты, Дина, гостью на кухне потчуешь?
Я поспешила ответить:
- На кухне уютнее. Дина меня очень вкусно накормила.
- Чай, вижу, тоже пили?
- Да, но не откажусь еще от одной чашечки вместе с вами.
- Тогда выпьем его в гостиной. Вы еще не хотите спать?
- Только половина девятого. Рано. Да и не устала я, в поезде выспалась. Павел просил передать вам, что заночует в офисе, у него сегодня много работы.
Роза как-то жалко улыбнулась, ничего на это не ответила и поехала в комнаты. Я пошла за ней.
В гостиной было так же уютно и красиво, как в прихожей и на кухне. Мягкая мебель, светлый гарнитур, ковер на полу. На стенах – большие фотографии эффектных пейзажей под стеклом и в оригинальных рамках; панно с засушенными цветами и соломкой. В вазах – экибана. Все гармонировало друг с другом. А возле стола – напольные пяльцы с вышивкой.
Роза, заметив мой интерес, сказала:
- Все, что мне остается. Присаживайтесь, Марина.
Сначала мы говорили о пустяках. Но мало-помалу Мельковская поддалась на мои провокации и разговорилась:
- Вы заметили, что Павел у меня похож на рыцаря печального образа…
- Ничего подобного, я просто обратила внимание на то, что он какой-то грустный, понурый. Пытался со мной держаться бодро, весело, но только из вежливости.
- Нет-нет, он именно рыцарь. Другой бы на его месте давно развелся и избавился от меня.
- Избавился?
- Ну, да. Сдал бы в дом инвалидов. А он терпит, с трудом, но терпит. Считает, что поступит подло, и дочь не простит, и камень на сердце останется.
- Он просто любит вас.
- Любил когда-то. А калека любви вызвать не может. Только жалость…
Она выговорила это, запинаясь, с горечью, но что-то в ее голосе было такое, что я смогла прочесть подтекст ее слов. «Жалость держит сильнее любви».
И еще кое-что я заметила…
Наш разговор прервал приход Лиды.
Для тринадцатилетней девочки она была слишком развита. Высокого роста, почти оформившаяся фигура, грудь, как у семнадцатилетней (не соврала Обухова). Добавить к этому умные глаза, проницательный взгляд и вот вам облик совсем взрослого человека.
- Познакомься, Лидочка. Это жена дяди Алексея из Харькова, тетя Марина. А это моя дочь.
Девушка (язык не поворачивался называть ее девочкой) рассматривала меня без улыбки, но с интересом.
Я ответила тем же. И она спасовала. Расслабилась, присела с нами и тоже стала пить чай с конфетами. Спросила меня:
- А чем вы занимаетесь у себя в Харькове?
Павел предупредил, что Марина –продвинутый компьютерщик, но почему-то ответила:
- Я - психолог.
Лида поморщилась:
- Наверное, скучно? И опасно. Встречаешься с разными психами.
- Ну, почему? Встречаешься не с психами, а с людьми. Иногда с нарушенной психикой, но чаще с теми, у кого сломана судьба, расшатаны нервы. У каждого своя история. Часто очень поучительная. Кстати, психологи – самые лучшие писатели (мне вспомнились вдруг слова Обуховой, что Лидочка пишет стихи и рассказы).
Она на самом деле оживилась:
- А вы интересуетесь литературой?
- Да. Люблю читать про любовь и приключения, детективы, исторические романы. Сама немного пописываю.
- Ой, тетя Марина, как здорово! А вы надолго к нам?
Я пожала плечами:
- Собиралась завтра вечером уезжать, но, возможно, придется задержаться еще на сутки.
Девочка вскочила со стула и чуть ли не запрыгала на месте:
- Останьтесь, пожалуйста, у меня к вам будет дело.
- Какое? – я проявила максимум интереса.
Она засмущалась, косо взглянув на мать. Та с добродушной улыбкой махнула рукой:
- Дочка пишет роман. Не хочет мне показывать, я не люблю читать. Иногда просматриваю глянец.
- Поэтому и не показываю. Будешь насмехаться. Как ценитель художественного слова, ты безнадежна. Тетя Марина, посмотрите мои пробы пера?
- Лидочка, я - такой же дилетант.
- У вас опыт общения, реальные истории…
Девочка расстроилась. Я ее успокоила, сказав, что обязательно завтра найду время познакомиться с ее творением. А еще лучше, если она даст мне его сейчас, спать не хочется: почитаю, на ночь глядя.
Через минуту я получила на руки распечатку романа весом килограмма в два. Ну, что ж, это выход. Спать все равно не придется, а с девочкой контакт установлен. Может и пригодится.
Лида ушла, но нить разговора с Розой была, к сожалению, потеряна.
Надо сказать, что госпожа Мельковская понравилась мне гораздо больше госпожи Обуховой. В той говорили оскорбленные материнские чувства. Она хотела для Павлика лучшей доли, лучшей жены. Но никто никогда ничего заранее не знает.
В моей практике было одно дело. На его расследование хватило двух дней: женщина не была потенциальной преступницей, поэтому оставила много следов, хотя замысел ее был неплох.
Некая Лена Туманова, студентка-отличница, воспитанная суровой бабушкой в строжайшей дисциплине, никогда не посещала студенческих тусовок. О том, чтобы остаться ночевать у подружки, и речи быть не могло. Бабушка так блюла ее нравственность, что в 21 год Леночка ни разу не поцеловалась с парнем. Бабуля провожала ее в институт и встречала после лекций, ходила с ней в библиотеку, в спортивный зал.
Леночка не возражала против такой опеки. Она твердо знала: бабушка печется не о себе.
На пятом курсе к девушке посватался молодой вдовец из соседнего подъезда. Двухкомнатная квартира, детей нет, обеспеченный, с машиной. Бабушка сочла жениха подходящим.
Леночка ничуть не возражала: Леонид был высоким, статным, красивым. Она о таком и мечтать не могла.
Влюбилась по уши.
Но бабушка, выдав внучку замуж, вдруг вспомнила, что она, стараясь воспитать в ней нравственную женщину, не позаботилась о том, чтобы подготовить ее к самостоятельной жизни. Леночка не умела ни готовить, ни стирать, ни убирать. Не умела и не хотела. А Леонид не собирался держать домработницу. Он был терпелив и сам учил Леночку хозяйничать.
Супруга окончила медицинский вуз, получила диплом. Устроилась в детскую поликлинику участковым врачом.
Работу свою она любила, к детям относилась по-доброму. А к мужу – все хуже и хуже. Он требовал от нее чистоты, уюта в доме, горячего утреннего завтрака и готового к семи вечера обильного ужина. Днем он почти не обедал, некогда было, зашибал деньгу механиком в гараже.
«Нравственная» супруга пару раз назло противному переспала с посторонними мужиками, потом завела постоянного любовника. А вскоре , вообще, ушла к нему. Леонида нашли мертвым на собственной кухне через две недели после расставания. Он хотел выписать неверную из квартиры, а она требовала ее размена, так как у любовника была всего лишь комнатушка в коммуналке. Жил он небогато, но не требовал от подруги участия в домашнем хозяйстве.
Вот вам и порядочная девушка.
Нет, я не хочу сказать, что все проститутки – отличные жены, хотя в мужской среде существует такое мнение. Но есть исключения. И мне показалось, что Роза на самом деле стала хорошей подругой своему супругу. Вот бы у нее выяснить: правда, ли она изменяла Павлу, приводя в дом мужчин. Но это уже чистое любопытство с моей стороны.
- Мариночка, я думаю, вам нужно все же отдохнуть с дороги… Дина!
- Слушаю, - Дина заглянула в приоткрытую дверь.
- Ты приготовила постель нашей гостье?
- Давно.
- Поставь на столик минералку, сок, может Марина захочет пить.
- Хорошо.
- А вы, Марина, заприте дверь в комнату изнутри.
Я удивилась:
- Зачем?
- Видите ли, у нас есть кот Мирон…
- Да, я видела его на кухне. Толстый он у вас необыкновенно. Но спокойный, лежит себе на подоконнике, никакого внимания к постороннему человеку.
- Это он до одиннадцати-двенадцати часов. Потом – его время. Он любит гулять по всей квартире, заглядывать во все углы, может вспрыгнуть на постель. Тогда – берегись! Мирон весит восемь килограммов.
- Ничего себе!
- Мало не покажется. А двери он открывает элементарно. Подпрыгнет, лапой надавит на ручку – и в комнате.
- Хорошо, я учту.
Лида была разочарована коротким общением со мной. Видно, ей о многом хотелось поговорить.
А мне как раз наоборот. Я люблю читать, но рассуждать о литературе терпеть не могу. Я резкий критик, если мне не нравится произведение, я так и скажу, коротко и четко. Если нравится, точно так же. Обмусоливать тонкости ремесла мне скучно.
Я пожелала всем спокойной ночи и пошла в комнату Дины. Она была самой маленькой, не больше десяти квадратов. И здесь не было никаких излишеств: довольно широкая и удобная кровать, журнальный столик с ноутбуком (надо же), шкаф с зеркалом, кресло, стул и книжная полка. Любопытно, что читает домработница с ноутбуком?
На корешках я увидела фамилии классиков: Салтыкова-Щедрин, Куприн, Алексей Толстой, Пушкин, Лермонтов; известных поэтов советской поры: Марина Цветаева, Анна Ахматова, Роберт Рождественский.
Да, вот тебе и Дина.
В дверь постучали. Это была хозяйка комнаты.
Я не успела убрать руки от книг.
Она с усмешкой перевела взгляд с полки на меня:
- Вас что-то удивило?
- Не скрою. Сейчас редко у кого увидишь такой набор литературы. Хотя, нет, увидеть можно. Но больше их держат из-за понта: вон какой-де я умный и содержательный.
Дина рассмеялась:
- Вообще-то я ушла со второго курса филологического факультета университета. Нужно было зарабатывать деньги, а сочетать работу и учебу не получилось. Все это – моя собственность со студенческих времен. Теперь – это отличное пособие.
- Пособие?!
- У меня есть хобби. Я составляю сканворды и кроссворды по теме классической литературы.
- Для себя?
- Нет. Их берут в печать, небольшой, но доходец… Я зашла спросить, нормально ли вы устроились? Не нужно ли чего?
Она поставила на столик бутылку «Перне» и бумажный пакет с виноградным соком:
- У нас только такой остался. Сойдет?
- Сойдет. А про кота… Это верно?
- Про то, что он гуляет по ночам и физически опасен? Точно. Он может в темноте прыгнуть на спину, упасть под ноги, ударить под колено. Мы все на ночь запираем двери. Только Павел Александрович не боится. Но он редко встает по ночам, спит как убитый в гостиной.
- В гостиной?
Дина с укором посмотрела на меня, но я выдержала ее взгляд, не отвела глаз, и она ответила:
- Так завелось уже давно. А о большем не спрашивайте.
Кстати, к пяти утра Мирон успокаивается. Целый день и вечер ест и спит.
- Простите, а если вдруг понадобится в туалет?
- Ах, я не предупредила! Вон, видите, (она показала на ночной горшок, выглядывающий из-под кровати) он чистый. Я держу на всякий случай, но не пользуюсь. До подушки – и в полный отруб. Если хозяйке что нужно, она звонит в колокольчик.
Дина ушла. Но вслед за ней меня навестила Роза. Она не открыла дверь, пока я не ответила.
- Извините, я на минуточку. Марина…
- Я слушаю вас.
- Скажите, муж точно не будет сегодня ночевать?
- Не расстраивайтесь, он обещал утром быть.
- Вторую ночь его нет. И так все чаще… Ладно, отдыхайте, я только уточнила, не оставить ли ему ужин в духовке…
Так, сюжет становится все напряженнее. Естественно, Роза подозревает, что у мужа есть любовница. Но она точно не знает, насколько все серьезно в ее положении. Бедная женщина. Мне искренне было жаль несчастную.
Зачем же я так хотела с ней познакомиться?
Сама себе не могла ответить на этот вопрос.
Ладно, посмотрим…