Хранитель
21662 зн
Право на рассвет
Амарантовый диск луны навис над озёрной чашей и жадно выглаживал водную поверхность пульсирующим отражением. Над тёмной полосой леса на противоположном берегу изредка появлялись и таяли белые сгустки. То ли обрывки дыма от слабого костра, то ли выхлопы чьих-то магических заклинаний.
Я ждал. Ждал и прислушивался. И всё-таки не услышал, как подошёл Щер. Казалось, он просто появился рядом. Появился и негромко произнёс:
– Они идут.
Я облегчённо вздохнул:
– Хорошо. Ты знаешь, что дальше делать.
Щер кивнул и беззвучно исчез в ночном лесу. Надёжный помощник у меня – проворней ящерицы, выносливей эпициона* и преданней собаки. Всего четыре солнечных круга в Лесовии, но действительно знает, что нужно делать – паника в племени сейчас нежелательна.
Первым появился Черень, хранитель ночи. Двигался он не так тихо, как Щер. Я услышал шорох и предупредительно вскинул ладонь.
– Что это, Влас? – его глухой голос выражал недоумение и, одновременно, лёгкую иронию. – Я слышал зов, но ведь это не ты звал? Грядут перемены?
Я развернулся ровно настолько, чтобы не терять из виду озеро, но не торопился с ответом. Слух напряжённо следил за звуками.
– Почему общий сбор, Влас? До него ещё три лунных круга.
Это на приводье из тени ветел вышли два лесовича с медвежьими ушами и волосато-мшистыми лицами, Рагест и Позв. Несмотря на одежду из коры и листьев, приблизились они достаточно бесшумно.
– До общего сбора можно не дотянуть, – я нарочито медленно растягивал слова. – Не важно, кто позвал. Вы отлично знаете причину, если она известна даже мне, человеку.
Черень хмыкнул и колыхнул полы своей накидки, отчего на опушке сделалось темнее. Без сомнений, он хотел напомнить, что мои магические возможности не уступают силе любого из хранителей. Но вслух сказал:
– Ты о чужаке, который проник в Лесовию? И чем он опасен? Побродит, да выйдет – ни магией, ни мечом вреда он здесь никому причинить не сможет.
Я нахмурился, рассуждая: «Если бы только чужак. Вот, чего они хитрят? Все мы тут в одном большом доме, то есть лесу, живём». И продолжал требовательным тоном, не спуская глаз с воды:
– А то, что кто-то попытался пройти через Тёмное Окно, вас не беспокоит?
На этот раз отозвался Рагест:
– Не о чём тревожиться. Окно за Чертой. Даже если рвётся сюда хранитель зла, что он нам сделает? Черта не позволит ему войти со всей своей силой, если только…
– Если только что? – насторожился я.
Ответ дал снова Черень:
– Если только кто-то из нас не перешагнёт охранный рубеж, открыв этим самым врагу дорогу. Да и то, Черта сомкнётся прежде, чем тот доберётся до Камня Леса. И зря ждёшь посланника воды – Днея не появится, ей хранитель зла вообще не угроза.
Я сделал ещё одну попытку:
– Мы не можем трусливо сидеть подобно улитке в домике. А если весь мир за Чертой попадёт под его власть? Магия охраны Черты не может выдержать против натиска общего зла.
– Выдержит, – вступил в разговор Позв. – Видишь сам: не только Днея, но и маг Семер не отозвался. Мы тоже могли не приходить. Пришли лишь уверить тебя, что никакой угрозы для Лесовии нет. И дело не в трусости – нам просто нечего и некого бояться.
Чем тут можно возразить? Они правы, только…
– Вы, бесспорно, можете приспособиться к любым условиям. А нам, людям, сложнее. Когда не было Черты, племя едва не погибло. Вот, и сейчас, в минуту опасности, приходится надеяться только на себя. Я принял решение – иду за Черту.
– Люблю героев! – донёсся голос от леса. – Возьми меня с собой.
На тропинке стоял высокий воин в кожаных доспехах.
Чужак.
За плечом рукоять меча. Взгляд насмешливый.
Не терплю чересчур самоуверенных – от них мало толку:
– Ступай своей дорогой, путник.
Чужак не смутился:
– Самолюбие задел? Хозяину леса помощь предложил.
– Пустые слова, – обрезал я, показывая, что разговор закончен.
– Странный чужак, – задумчиво проговорил Черень. – Не нравится мне, Влас, твоё желание идти за Черту, но отговаривать не стану.
Лесовичи ничего не сказали. Повернулись и ушли.
Я вышел на тропинку, пройдя мимо наглого воина, и направился на север. Так ближе всего до цели. Отсутствие шагов за спиной не значило, что чужак не идёт следом. Меня, собственно, этот заносчивый путник не беспокоил – мало ли кто бродит ночью по лесам.
Больше удручало поведение хранителей. Словно речь шла не о Тёмном Окне, а о пересохшем ручье: иссяк, так что ж – других полно. Но Окно – не ручей, а портал. Несколько веков назад, во времена Последней битвы местные маги тщетно пытались запечатать Окно. Но зато им удалось создать охранную Черту вокруг уцелевших островков жизни. Так были спасены остатки людей. За Чертой находилась только выжженная пустыня. Да ещё блуждающее Окно, которое после создания защиты удалось, наконец, запечатать. И вот, теперь кто-то снова пытается взломать портал.
Я удовлетворённо уловил далёкий шорох слежавшейся листвы. Волокуши. Как и следовало ожидать, Щер убедил людей без суматохи направиться в сторону убежища – земляной пещеры. По крайней мере, тех, кто находился в самом селении. Нравы племени были свободными, поэтому многие одиночные семьи жили самостоятельно в лесу. Забота о людях никогда бесполезной не бывает. Если портал всё же откроется и повлечёт за собой заварушку, то руки людей понадобятся при восстановлении возможных разрушений.
Не смотря на то, что тропинка натаптывалась веками, её поверхность мягко гасила шаги. Даже в красном лунном свете угадывались контуры деревьев. Между вязами, грабами и платанами раскинулись папоротники, плауны и местная еда – пестовые хвощи. Изредка попадались заросли шиповника и чубушника*.
Я пересекал широкую поляну, когда навстречу рванул ветерок, колыша высокие сочные травы. Странный ветер. Не настоящий. Я остановился. На тропинку вышли лесовичи.
– Влас, одумайся! – сказал один из них голосом Рагеста. – Не нужно идти за Черту.
– Это моё решение! – жёстко ответил я. – Повезёт – не дам открыться Окну. Не повезёт – основной удар приму на себя. Вам-то чего беспокоиться?
– Ты не понимаешь, – стал убеждать скрипучим голосом Позв, – что именно может появиться из Окна.
– Вам и девиц такими сказками не охмурить, – надменно усмехнулся я. – Что может быть опаснее зла?
– Добро! – раздалось за спиной.
«Это я так размяк? – мелькнула мысль. – Или мир внезапно овладел звериными повадками?» Меньше всего на случайно заблудшего в Лесовию похож странник, двигающийся едва ли не тише Щера. Сейчас время Череня – хранитель мог бы этого выскочку в обратный путь направить, пусть бродяга возвращается к своей Черте.
Воин, между тем, вынул меч и шагнул навстречу лесовичам. Нагло и глупо. Мне даже делать ничего не пришлось – Рагест повёл бровью, и невидимые тенёта сковали путника. А вот, Рагест ли? Меня взяло сомнение: «Настоящие ли хранители преградили мне путь?» – и ответа не находилось.
Я не позволил ситуации оставить меня без выбора – сделал шаг вперёд и заявил:
– Властью, данной мне у Камня, повелеваю пропустить меня!
Лесовичи не шелохнулись.
Ну что ж. Я обнажил меч. Мои бои редко длятся дольше двух секунд – взмах, и можно перешагивать через отрубленную голову. Отменный меч у меня – зауженный клинок, длинная рукоять, эфес в виде двух переплетшихся змей. Ковал сам, а чары накладывал маг Семер. Меч стал частью меня и никогда не подводил. Не должен подвести и сейчас. Клинок просвистел в воздухе и повис в пустоте – на тропинке передо мной больше никого не было.
Вышедший из оцепенения чужак подошёл и остановился в ожидании позволения следовать за мной дальше.
Я убрал меч и задумался – ситуация далеко не ясная. Глаза видели одно, а разум нашёптывает о другом: не морок ли? В любом случае, единственно верное решение: если это – фокусы мнимого чужака, то пусть он их совершает у меня на виду. Я уверенно зашагал по тропинке, дав понять, что не зову с собой, но и не гоню прочь. Пришлый воин не только пошёл следом, но и попытался поучать:
– Удивляюсь, что хозяин леса идёт ногами, а не перенёсся сразу в нужное место.
– Здесь нет ничего странного, – удосужился ответить я. – При ходьбе я наполняюсь энергией леса, а на перемещение потратится много сил, которые понадобятся за Чертой. К тому же, нужно заглянуть в одно место?
– Колодец?
– Для случайного бродяги ты слишком о многом знаешь. Мне не важно, кто из хранителей тебя нанял, но ты ещё жив потому, что только наблюдаешь. Веди и впредь себя благоразумно. И перестань меня называть хозяином леса – я всего лишь хранитель племени.
Впереди наискосок между деревьев пробивалось багровое свечение. Огромный колодец-купель, связанный подземным руслом с озером, был уже вблизи.
– К колодцу иду один, – я намеренно сделал нажим.
– А я? – спросил чужак.
– Хочешь – жди, хочешь – иди к тому, кто подослал.
Сразу за вековыми буками находилась каменная кладка шириною в десяток шагов. Почти изо всех каменных пазов пробивалась трава. Непонятно, как при этом кладка не разрушилась. Борта купели были на уровне моих колен. Я подошёл близко к воде и посмотрел на своё отражение. Из-под тёмно-красной ряби на меня взирало лицо без возраста, обрамлённое длинными чёрными волосами. Жёсткие квадратные скулы; сросшиеся брови, козырьком накрывавшие крупные глаза; длинный нос с гордой горбинкой; выдающийся вперёд подбородок…
– Красавец, – послышался сзади бархатный, с лёгкой усмешкой голос.
Днея.
Я обернулся. Хранительница разглядывала, однако, не меня, а оставшегося на тропинке воина. Я ощутил укол ревности, но виду не подал.
– Почему ты не пришла на сбор?
Издав притворный вздох разочарования, Днея повернулась и обвила руками мои плечи.
– Мы ведь всё равно бы увиделись.
Внезапно вспыхнул яркий свет. И тут же, словно невидимое перо прошлось по струнам мандоры*, рождая трепетно нежные звуки. Следом запели камышовые свирели, а с высоких деревьев по кругу распахнулись гобелены с причудливыми сценами любви. Два десятка шмар* закружились в соблазнительном танце. Их круглые упругие груди прикрывали пышные с зелёным отливом волосы. Такого же цвета волосы покрывали бёдра и ноги, создавая впечатление, что у прислужниц Днеи растут хвосты. Сама хранительница воды в полупрозрачной накидке игриво увлекала меня к появившемуся в зарослях папоротника пуховому ложу. Днея не была похожа на остальных обитательниц озера – менее раскосые глаза, рыжие волосы, гладкие бёдра и ноги. Говорят, что шмара меняет частично внешность, когда получает власть воды, но лично я об этом не спрашивал.
Наконец хранительница моих утех, не обращая внимания на танцовщиц, дала волю своим рукам. Ещё немного, и мы сольёмся настолько, что сможем провести в таком состоянии несколько ночей. В данный момент это не входило в мои планы, и я знал, что делать – взялся за края накидки скрещёнными пальцами и резко развёл руки. Раскатился треск, как от сухого листа папоротника. Мир всколыхнулся, словно его встряхнули, и вернулся в первоначальное состояние.
– Нежная моя, – как можно мягче произнёс я. – Сейчас не время для проявления страсти. Не заставляй меня думать, что ты поддерживаешь мшистое братство. Рагест, между прочим, не один век на тебя заглядывается.
Днея осталась в разорванной накидке, демонстрируя обиженность:
– Я не буду с хранителем леса, даже если он останется единственным мужчиной в мире! Но согласна с ним, что ты не понимаешь надвигающейся беды. Окно откроется независимо, выйдешь ты за Черту или нет. Но, как откроется, так и закроется – угрозы для Лесовии нет. Почему ты так всполошился?
Я усмехнулся – удивительно устроен мир. Каждый по своему оценивает происходящие события, и совсем уж трудно определить, на чьей стороне истина. Кто больше прав? Щер, по моей просьбе уводящий людей в убежище, или хранители, изображающие безмятежность. Днея – моя любовница больше века, но полного доверия к ней нет. Щер в племени всего четыре солнечных круга, но словно знаю его не один век. Однако, это всё внешние впечатления, и кто больше прав, только одному Создателю известно.
– Забавный случай, – стал я отвечать. – А не вы ли все всполошились? Не успел я объявить о своём решении, как уже два раза на мне проверили чары морока. В один голос утверждаете, что нет никакой опасности, и чуть не путами готовы меня удержать от похода. Уж не боитесь ли, что я могу помешать тайным планам? Уж, не в сговоре ли вы со злом, хранители?
Днея фыркнула:
– Да, ты просто герой у нас. Решил – иди. Тем, что ты перешагнёшь Черту, лишь себе навредишь. Лесовия не пострадает – хранителю зла до Камня не добраться.
Вот, тут бы ёкнуть моему сердцу, но упрямым я стал прежде, чем появился на свет. Повернулся и направился к поджидавшему меня чужаку. Днея вслед продолжала уговаривать срывающимся голосом:
– Из всех людей, ты был самым достойным правителем Лесовии. Остановись, и тебе никто не помешает быть им дальше.
Воин находился в приподнятом настроении. Он пропустил меня на тропинку и совсем уж панибратски заговорил:
– Женская самоуверенность не всегда достигает цели.
Я парировал, не оборачиваясь:
– Тогда почему ты ей не помог?
– Я!? – шелуха беззаботности мигом слетела с чужака.
Я остановился и развернулся:
– Ты! Стихийный заговор хранителей решили устроить? Красивая игра с якобы заблудшим воином…
Я не договорил, уловив движение сверху. Мгновенно оттолкнулся обеими ногами и нырком перекатился за край тропинки. Тяжёлая сеть глухо ударилась о землю. Я тут же вскочил на ноги и, увидев движение за широким буком, метнулся туда. Но Черень уже успел раствориться в своей стихии. Для хранителя ночи поступок из ряда вон выходящий, но видимо ставка в этот раз непомерно высокая.
Я задумался. Выходит, во мне сомневались с самого начала. Несколько веков назад я наподобие чужака пересёк Черту Лесовии. Пришёл и попросился жить в местное племя. Перед Камнем леса во время сбора я не стал признаваться, что самостоятельно перечеркнул своё прошлое. Хранителям и племени сказал, что меня изгнали за Черту степного мира, в котором до этого жил. Это было правильным решением – изгои вызывают больше доверия и сочувствия, чем гордецы. Поэтому мне без лишних вопросов позволили прикоснуться к Камню, чтобы принять защиту местной Черты. Несомненно, моё последующее рвение и самоотдача выглядели абсолютно естественно. Сила, ловкость и дальновидные решения приносили ощутимую пользу Лесовии в моём лице. Когда через десяток солнечных кругов стареющий вождь племени выбрал меня своим приемником, никто возражать не стал…
Я вернулся на тропинку и заговорил с воином:
– Я уже давно не юнец, Семер, чтобы меня развлекать маскарадами. Удивляюсь по другому поводу: ты так же против, чтобы я шёл за Черту, но единственный, кто не препятствует. Почему?
Семер принял свой естественный вид – коротконогий, полноватый, в просторном сиреневом плаще. На голове высокий клобук, скрывающий отсутствие волос, нос крючком, как у коршуна, гномья борода лопатой и маленькие всё запоминающие глаза. Он переплёл на груди мясистые пальцы коротких рук и назидательно произнёс:
– Я на твоём месте тоже удивился бы поведению хранителей, но к Тёмному Окну не пошёл бы. Это, однозначно, не твоя война – смертный не сможет противостоять хранителю зла, – маг запнулся, – если ты, действительно, смертный. А не мешаю потому, что каждый должен до последней капли испить свой выбор. Ты совершенно расточителен по отношению к своей судьбе.
Я хмыкнул.
– Знаю, – продолжал маг, – что живёшь дольше, чем иной бессмертный. Всегда был уверен, что ты таковым не являешься. А значит, опыта нет, иначе бы поддержал позицию хранителей.
– Старик, ты слишком много говоришь, – я усиленно при этом напрягал слух, но попыток нападения больше не было.
– Понял, – воодушевился Семер и небрежно взмахнул рукой.
Маг ещё не опустил руку, как мы очутились на широком лугу северной окраины леса. За высокими травами ещё не видно, но уже слышно Черту.
Древние маги долго и тщетно искали источник безупречной и продолжительной защиты. Пока не поняли, что самое надёжное из видимого – вода. Вокруг мест, где были сбиты в кучки остатки племён, маги построили искусственные русла. Мелкие частицы воды, паря над поверхностью, вместе с магией создавали невидимую защитную корону. Однако, недостаточно было зайти внутрь ограждённого места, чтобы получить покровительство. Чтобы стать защищённым и не потерять силу, нужно было коснуться магического Камня. Камень представлял из себя, удивительным образом не таящую, ледяную глыбу. Поэтому в Лесовии никогда не боялись чужаков – для обретения полной силы тому нужно было прикоснуться к Камню в присутствии сбора. Местонахождение Камня менялось, и было известно только хранителям.
Я повернулся к магу.
– Ты давно меня знаешь. Как вождя и как воина. Одно дело – бороться с пустынной мерзостью, которая нападает на наши торговые караваны, идущие к другим Чертам. И другое – встать лицом к лицу с тем, кто превосходит по силе в несколько раз. Я не мог не придти, потому что слышал, как зло вызывало меня – оно пришло именно за мной. Но есть ли у меня шансы устоять?
Семер, казалось, стал ещё ниже. Он смотрел в никуда – ни на лес, ни за Черту, ни на меня. Потом заговорил, а губы оставались неподвижными:
– Помнишь, как в детских кошмарных снах? Во сне кажется, что все монстры мира собрались вокруг, чтобы сделать тебе больно. А когда просыпаешься, то понимаешь, что кошмар вызван собственным страхом. Очень часто человек проигрывает тогда, когда рядом нет никакого зла, а лишь фантом, созданный воображаемой угрозой. Хранители пытались тебя «разбудить», но ты решил досмотреть свой «сон» до конца.
– Ты бредишь, старик. Прощай, – я махнул рукой и направился в сторону тихого журчания.
Я шёл, сминая колосняк и горечавку, и угадывал на себе взгляды всех хранителей. Остановить не удалось, но и помогать не собираются.
Черту стало видно – слабое свечение над текущей по магической воле водой. Кроме этого я почувствовал, как дрожит над аурой ручья воздух невидимыми рваными лоскутами. Сюрприз – кто-то недавно перешагнул защитную грань. Я добрался сюда с помощью магии, а неизвестный двигался ещё быстрей. Лёгкий холодок пробежал по затылку. Может, Семер прав, и я встречу за Чертой самого себя? Нет, никогда в это не поверю. Настоящее зло – не то, которое воплотилось из страхов, а чаще то, которому доверился.
«Скоро рассвет», – мелькнуло в прояснившейся голове, и я шагнул за Черту. Передо мной в зловещем покое раскинулась пустыня. Уходящая луна розовела и смягчала мрачность картины. Вдалеке невидимые глазу шуршали шары перекати-поле, да вились змейками бесконечные вихорьки. Совсем рядом, перекатываясь чёрными складками, расположилось Окно. Его оживающее состояние говорило о том, что печать вот-вот будет сорвана. Как огромный изголодавшийся питон, пыталось оно вызвать в человеческом сознании панику перед бездонной неизбежностью.
А ещё за Чертой стоял человек. Щер.
Сильного удивления не получилось. Не смотря на то, что меня устраивали исполнительские качества помощника, подружиться нам не довелось. Поэтому ситуация проявилась не как предательство друга, а как хитрость врага. Иной враг стоит дюжины друзей, наполняя целеустремлённость жизни особым смыслом.
Я положил руку на рукоять меча.
– Ты даже не спросишь, кто я? – с чувством превосходства спросил Щер.
– К чему вопросы, когда ответ буквально за твоей спиной.
– Это было бы слишком просто, Влас. Я пришёл не воевать, а поведать тебе забавную историю. Людям с детства внушают, что хранитель зла – это исчадие, монстр преисподней. А это не так.
Я отпустил рукоять:
– Ты пришёл поторговаться?
– Я принёс правду, невзирая на то, что она здесь со всех сторон лишняя.
Я ответил, непрерывно наблюдая за Окном, походившим сейчас на дышащее облако:
– Дар убеждения – сильнейшее из оружий, но я рискну послушать твою сказку.
Щер глумливо изобразил поклон:
– Хранитель зла – это ведь не само зло. В нём две ипостаси – человеческое тело и дух зла, которые способны выживать друг без друга. Когда запечатали Окно, ты разделился со своим духом и явился в Лесовию в образе человека.
– Ты ошибаешься, – спокойно вставил я своё мнение. – Ошибаешься, потому что не был свидетелем тех событий.
– Нет, не ошибаюсь! – запальчиво выкрикнул бывший помощник, с ненавистью глядя в мою сторону. – Я один из тех, кто закрывал портал, я его хранитель. Кстати, тебя ждёт разочарование – Камень леса перепрятан в надёжное место. Я только не понимаю, чего тебе было нужно, хранитель зла? Ведь ты коснулся Камня и стал хозяином этого мира. Почему ты добиваешься того, что и так принадлежит тебе?
– Люди глупы и навсегда таковыми останутся. Чтобы не быть узнанным, я вошёл в Лесовию с душой, равной кролику. Этот кролик и получил смехотворную власть. Чтобы управлять этим миром в полной мере, мне нужно коснуться Камня в моей главной ипостаси. И я это сделаю, – эту речь произнёс не я, а вышедший из-за моей спины Рагест.
Щер был в полном смятении:
– Неожиданный поворот. Прости, Влас, за то, что тебя подозревал. Теперь, действительно, время разговоров прошло, – он выхватил меч, мало уступающий моему, и ринулся на лже-лесовича.
Рагест издал злобный рык, выпустил когти, обнажил клыки, но полностью трансформироваться не успел – удар Щера разрубил его пополам сверху вниз.
– Люди глупы и наивны, – повторил я слова Рагеста и неуловимым движением снёс бывшему помощнику голову.
Щер серьёзно ошибся: дух у хранителя зла единственный, а телесных ипостасей может быть несколько. Скрыв от меня-Власа новое прибежище Камня, хранители не смогли его скрыть от меня-Рагеста.
Я устремился к открывающемуся Окну – мир должен, наконец, стать моим.
___
*) Эпицион – род вымерших гигантских псовых подсемейства Borophaginae. Обитали в миоцене в Северной Америке.
*) Чубушник – ложный жасмин, цветущий кустарник семейства гортензиевых.
*) Мандора – струнный инструмент, предшественница лютни, близкая родственница мандолины.
*) Шмара – уменьшительное от шишимара (шишимора), одно из названий кикиморы.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214081801862
Обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2014/08/18/1862