“... сновидений лживое племя
Там находит приют, под каждым листком притаившись.
В том же преддверье толпой теснятся тени чудовищ…
Меч Эней обнажил, внезапным страхом охвачен,
Вставил острый клинок, чтобы встретить натиск чудовищ,
И, не напомни ему многомудрая дева, что этот
Рой бестелесных теней сохраняет лишь видимость жизни,
Ринулся он бы на них, пустоту мечом рассекая.”
Вергилий. “Энеида”
Все тропинки запутаны
...Их настоящие имена?..
Мало кто сможет назвать...
Еще меньше тех, кто помнит этих людей.
В Америке и в Советском Союзе постарались предать забвению историю двух влюбленных.
Русский и американка...
Великим империям было не до любви.
Непримиримей становилась “холодная война”.
Отрабатывались способы применения новейшего оружия. Мир говорил о мире, но искал будущие формы ведения войны.
В Соединенных Штатах вовсю шла “охота на инакомыслящих”, борьба против коммунистической угрозы, ужесточались решения комиссии по антиамериканской деятельности, совершенствовалось ядерное оружие.
В Советском Союзе расправлялись с “врагами народа”, с космополитизмом, создавали атомную бомбу.
Земляне, еще не успев как следует подвести итоги Второй мировой войны, готовились - осмысленно и неосознанно - к следующей, изобретали новые виды самоуничтожения человечества...
Их могли звать Иван и Мэри, Николай и Линда, Владимир и Бэтси...
Неважно.
Просто Он и Она.
Место действия - планета Земля.
* * *
“Совершенно секретно.
Вашингтон.
Большому брату.
“Закрытый источник”.
“...Отныне загранработа разведывательных органов СССР разделяется:
1. военная
2. военно-морская
3. политическая
Политическая разведка проводится в целях получения сведений о внешней и внутренней политике иностранных государств, их политическом и экономическом положении, о политических партиях, группах и общественно-политических деятелях, о достижениях и изобретениях в области науки и техники, сведений по вопросам печати, религии, положении национальных меньшинств и эмиграции...
...усилить разведывательную работу в Англии и США...
...Разведупру госбезопасности создавать агентуру в правительственных учреждениях, торговых, финансовых, общественных организациях.
...шире использовать возможности советских организаций, находящихся за рубежом (посольства, консульства, торгпредства, представительства Интуриста, ТАСС, ВОКС, Инторгкино и др.).
...Практиковать также посылку за рубеж кадровых работников разведорганов в составе различных комиссий и делегаций и привлекать к разведывательной работе отдельных известных ученых, писателей, художников, артистов...
И.Сталин”.
Остальные кремлевские документы, полученные по каналу “Закрытый источник”, будут Вам направлены в назначенный срок.
Интерес в Москве к “Лазурной рыбке” возрастает. Сведения по этому вопросу весьма скудны и нуждаются в перепроверке.
Фокстрот.”
* * *
... - Люди многое познали и сумели сделать, но до сих пор не научились не применять друг против друга оружие, - задумчиво произнесла она. - И не было еще дня на Земле без убийства человека человеком...
- Да и наступит ли такой день?.. - с сомнением произнес он.
Несколько секунд оба молчали.
- Оружия становится все больше и больше, - снова заговорила она. - Возрастает его мощь и опасность, коварство и изощренность. Ядерное, химическое, бактериологическое, психологического воздействия... Человек даже замахнулся на время! Вдумайся: оружие, пронзающее время, как шило, прокалывает бумажный лист! Я слышала о таком. И это уже не вымысел фантастов, а поиск ученых.
- Ты имеешь в виду “копье судьбы”? - спросил он. - То, что древние народы называли “оружие, одолженное у Бога”?
Она покачала головой.
- Не одолженное, а “украденное у Бога”... Так говорили мудрецы. Мне кажется, оно уже пронзает время. Я не знаю, когда метнули “копье судьбы”, но убеждена, что сделано это человечеством себе на погибель... Господи, найдется ли сила на Земле, чтобы прервать его полет?
- “Копье судьбы” уже запущено... - согласился он.
* * *
“Магеллану.
В Вашингтоне, в интересующей нас службе, заметно оживление. Также имеются сведения, что “Копьем судьбы” интересуется третья сторона. Пытаюсь установить, кто - конкретно.
План “Поиск-3” дал положительный результат. Упомянутый “Скиталец” заслуживает пристального внимания. Для него необходим опытный “опекун”. Мои прямые контакты с “опекуном” нежелательны.
До вашего следующего распоряжения ввожу в действие “Поиск-5”. Выезжаю немедленно. Понадобится помощь на месте для проверки полученной информации.
Есть также необходимость открыть для меня канал “фиксация”.
Карл”.
* * *
... Губы ее были сухими и теплыми. Они прижались друг к другу. Замерло дыхание. Его пальцы нежно скользнули по плечам женщины, стали опускаться ниже...
И время остановилось.
Час без секунд и минут. Час опьянения и нежности, забытья и отрешения от всего земного...
Но у времени свои законы, не подвластные людям. Вечные. Неумолимые. Равнодушные.
И светящийся циферблат на стене, как сигнал опасности, напоминал об этом.
Их разбудил луч заходящего солнца. Алое пятно на сером ковре медленно тянулось в дальний угол комнаты.
Они одновременно взглянули на часы и взялись за руки, словно почувствовали, что оказались на самом краю пропасти, и теперь только один неминуемый выход - прыжок в безнадежность, безвозвратность...
Цок-цок, - вздрагивала минутная стрелка, бесстрастно совершая свой предначертанный круг.
Он оторвал взгляд от циферблата и произнес, едва сдерживая сожаление:
- Нам пора...
Она ничего не ответила. Только крепче сжала его руку.
А часы стали еще громче напоминать о времени, будто выносили окончательный приговор: “Нет спасения!.. Не ищи. Не пытайся... Дороги отрезаны... Выходы закрыты... Все тропинки запутаны... Впереди - тупик темного лабиринта... А земной шар несется по непостижимым для людей законам космоса...
Но уже кто-то всемогущий и незримый отыскал в звездной книге судеб, в опасных проходах и тупиках великого лабиринта, где кончается ТВОЙ путь!..”
Тайна “Розовой папки”
Ее подарили Берии в начале войны.
Тогда, в кругу своих, генерал Богдан Захарьевич Кобулов сказал:
- Послушай, Лаврентий Павлович, на тебя навалился огромный груз государственных дел. Ты строишь новую жизнь, сражаешься с врагами Советской власти, учишь и перевоспитываешь людей, поднимаешь экономику страны, двигаешь вперед науку. Но даже такому стальному человеку нужно иногда отвлекаться и отдыхать...
Кобулов окинул взглядом присутствующих и, получив молчаливую поддержку, продолжил.
- Мы, твои близкие друзья, дарим вот эту розовую папку. Сделана она туарегскими умельцами из кожи льва. Это символично. Человеку с львиным сердцем - папку из кожи льва! В нее мы будем собирать интересные истории и документы. Надеюсь, они хоть на короткое время отвлекут тебя от государственных забот.
Берия довольно улыбнулся и похлопал Кобулова по плечу:
- Замысловато стал высказываться, Богдан Захарьевич… Я с благодарностью принимаю подарок. Но как розовая папка оказалась в Москве?
Генерал весело переглянулся с товарищами.
- О, это долгая и полная приключений история... А вообще-то, ее заказали в подарок Адольфу Гитлеру… Но так получилось, что она попала в руки наших людей.
Лаврентий Павлович понимающе кивнул и с усмешкой заметил:
- Хорошо, когда работаешь с расторопными людьми. Ну, а вождю немецкой нации мы ничего не расскажем. А то обидится и пожалуется, что розовую папку у него из кабинета стащили...
Берия вдруг обратил внимание на небольшие черные знаки, нанесенные с внутренней стороны папки.
- Что это? Спираль, лабиринт, две пирамиды... Одна перевернута вершиной вниз...
Кобулов и другие присутствующие лишь недоуменно пожали плечами.
- Подобные знаки я уже видел на Кавказе, в пещере горы Тебулос-Мта. Впрочем, это было так давно, - задумчиво произнес Берия.
Прошли годы. “Розовая папка” наполнялась. Одни материалы из нее переходили в архив, другие Лаврентий Павлович оставлял у себя.
Он хранил подарок соратников в особом сейфе. Мало кто видел эту папку, даже из ближнего окружения. И тем более никому не довелось ознакомиться с ее содержимым.
А желающие были, и, конечно, не из-за простого любопытства. Никакие меры соблюдения секретности не могут сдержать слухи. Одни приближенные к Берия считали: маршал хранит в «Розовой папке» компрометирующие материалы на всю партийную и государственную верхушку, другие полагали, что в ней документы, связанные с оружием будущего или картотека личной зарубежной агентуры Берия, так называемых “людей вне списка”.
А может и то, и другое, и третье… Когда подобные слухи передавались Лаврентию Павловичу, он лишь снисходительно улыбался, делал вид, что не придает домыслам значения. Но интересующихся “Розовой папкой” запоминал.
Кто знает, чем вызвано любопытство? Вот и руководитель госбезопасности Абакумов в последнее время поглядывает на нее нарочито равнодушно, когда видит на столе. Небось, он-то и настучал Сталину о папке с какими-то сверхсекретными материалами, - рассуждал Берия.
В апреле 45-го Верховный даже шутливо погрозил пальцем Лаврентию Павловичу:
- Уж не на меня ли собраны документы в таинственной папке? Хотелось бы ознакомиться... Может, добавлю для коллекции что-нибудь интересное...
В тот раз все обошлось. Но Лаврентий Павлович прекрасно знал, чем порой заканчивались шутки вождя.
Иногда на доклад к Верховному он приходил с “Розовой папкой” и держал ее открытой.
Сталин понял этот ход и однажды, громко, чтобы слышал Берия, сказал Михаилу Калинину:
- Видал, какие у Лаврентия ловкие молодцы работают? Сперли у главного наци папку, а в ней Гитлер хранил свою зарплату и свечи от геморроя...
Калинин от изумления даже рот приоткрыл. Но непонятно, было ли его удивление искренним или наигранным.
- Говорят, за эту халатность Ева Браун поколотила Адольфа. Шутка сказать: семья осталась без денег, - с улыбкой добавил Сталин.
Когда к Берии приезжал Абакумов, Лаврентий Павлович тоже демонстративно выставлял “Розовую папку”.
Вот и на этот раз он извлек ее из сейфа и небрежно швырнул на стол.
Сегодня руководитель госбезопасности принес свежую сводку из Вашингтона. В ней сообщалось, что один из сотрудников Советского посольства в США тайно встречается с американской гражданкой. И не просто с гражданкой, а с агентом Федерального Бюро Расследований.
Советский резидент в Вашингтоне ожидал в ближайшее время провокацию против дипломата, либо его вербовку.
Подобная информация вроде бы не касалась нынешнего круга деятельности зампреда Совета Министров СССР Берии. Но обо всем, что хоть косвенно относилось к секретному оружию и его разработке, Абакумов должен был информировать Лаврентия Павловича. Так приказал Сталин.
* * *
“Москва.
Для служебного пользования.
“Открытая выборка” -
Политики США об СССР.
“Я убежден, что Америка сегодня столкнулась с угрозой своего уничтожения со стороны коммунизма, как внутри страны, так и за ее пределами...
Сотни иностранных агентов, большинство из которых красные.., проникли в наиболее важные сферы федерального правительства...”
Конгрессмен от штата Северная Каролина Дж.Брисон
“Красных ничто, кроме войны, не остановит. Это моя точка зрения и позиция многих из нас. Я весьма серьезно отношусь к этой идее.
Ничто не остановит их, кроме пуль, меча и штыка...”
Председатель юридической комиссии сената П.Маккарэн.”
Судьба на кончике пера
Берия снял пенсне и привычным жестом несколько раз провел по лицу ладонью.
Абакумов делал вид, что внимательно разглядывает карту Советского Союза под портретом Сталина. Карта от времени уже выцвела, а вот портреты вождя по приказу Берии их меняли каждый месяц.
Лаврентий Павлович не любил, когда он читал или просматривал служебные бумаги, чтобы ему смотрели в лицо. Таких неосторожных осаживал не церемонясь: резкими словами, злым взглядом, легкими, но многозначительными ударами кулаком по столу.
Абакумов это хорошо знал.
Хозяин кабинета резко отстранил бумаги в сторону и взглянул на генерала. Вначале - испытывающе, затем - с усмешкой и, наконец, то ли спросил, то ли сделал вывод:
- Признайся честно, Виктор Семенович, ты, конечно, Рабиндраната Тагора не читал...
Абакумов напрягся.
“Опять Лавруша выкобенивается. Ох и любит неожиданными вопросиками бить, как дубинкой из-за угла. Начитанность свою показывает. Ладно, выставляй меня неучем, да не слишком перестарайся...” – подумал генерал и, склонив голову, развел руками.
Берия назидательно повторил:
- Не читал... Не читал... А ведь Тагор - замечательный мыслитель. Вот послушай... “Сила сказала миру: “Ты принадлежишь мне.” Но в мире она стала пленником на своем престоле. Любовь же обратилась к миру со словами: “Я твоя.” И мир дал ей распоряжаться в своей обители...” Чьи слова?
- Рабиндраната Тагора, - с готовностью выпалил Абакумов.
Берия улыбнулся:
- Вах, какой догадливый человек! Угадал, угадал. Хотя, признайся, о нем и не слышал... Ну, а что надумали сделать с этими коммунистическим Ромео и капиталистической Джульеттой?
Лаврентий Павлович несколько раз постучал указательным пальцем по “Розовой папке”, как будто в ней уже хранилось досье на советского дипломата и сотрудницу ФБР.
“Скачет Лавруша мыслями то по кочкам, то по долинам. И не угонишься за ним - того и гляди, портки потеряешь,” - Абакумов откашлялся и пожал плечами.
- Пока держим под микроскопом...
- Вах, какие недобрые слова, - все так же с улыбкой ответил Берия. - Что они вам, букашки? Влюбленность - великое состояние души и тела.
“Пошел черт мокрогубый философию разводить,” - беззлобно подумал Абакумов.
- Материалы об этих заокеанских голубках подавать мне, - уже без тени улыбки приказал Берия. - И передай то же самое Богдану Кобулову: информацию о них - немедленно в мой кабинет. Впрочем, я сам ему сообщу. Но запомни, Виктор Семенович, сейчас не стоит привлекать внимание американских спецслужб всякими разбирательствами с нашим дипломатом. Надеюсь, понятно, почему?
Абакумов утвердительно кивнул в ответ, хотя, по правде говоря, не мог до конца уяснить заинтересованности Берии судьбой дипломата и сотрудницы ФБР.
Лаврентий Павлович вышел из-за стола и прошелся по кабинету.
“А походочку выработал... Верховному подражает, - отметил Абакумов. - Ну, на кой ляд ему эти влюбленные? Похотливый боров! Своих приключений, что ли, мало? В чужих решил покопаться?..”
Мысли у генерала проносились все стремительнее в поисках нужных ответов.
“Нет, неспроста такой интерес. Может, кто-то из этих двоих состоит в личной агентуре Лаврентия?.. Так сказать, “человек вне списка”... Или все же тут связь с таинственным оружием?.. Не зря ведь он меня сегодня пригласил. Если б не секретное оружие, Сталин не позволял бы Лаврентию вызывать к себе меня, министра госбезопасности, как простого генерала...”
Берия резко остановился, взглянул в глаза Абакумову и ткнул в его сторону указательным пальцем.
- Думаю, эта любовная история может нам очень пригодиться... - И тут же добавил со значением. - Пока пригодиться... Особенно, если учесть, где работает американка... Так ведь, Виктор Семенович?
Вздрогнул Абакумов, но взгляд выдержал.
Лаврентий Павлович едва заметно усмехнулся и неторопливо уселся в старое кожаное кресло. Затем снова постучал пальцем по “Розовой папке”.
- Давно этот коммунистический Ромео на дипломатической работе?..
- Да нет, всего лишь два года. С фронта после ранения его направили на курсы при наркомате иностранных дел. После успешного окончания получил назначение в Вашингтон.
- Как раскрыли его любовные похождения?
Абакумов резко засмеялся, но тут же смутился и поспешно прикрыл рот ладонью.
- Виноват! Ну... как бывает в таких случаях... Настучала жена. Муж стал меньше уделять внимания и чаще отлучаться за территорию посольства. А потом человек нашего резидента нашептал, что видел его несколько раз с красивой американкой в городе. В тех местах, где не рекомендуется появляться советским. Ну, и пошло-поехало... Пока решили дипломата не отзывать с вытекающими последствиями. Американка оказалась известным искусствоведом. Имеет большие связи. Ее хорошо знают в высоких кругах США. Настоящее имя...
- Грамотный... Сам умею читать, - перебил Берия и снова внимательно взглянул на сообщение.
Абакумов пожал плечами.
- Вот, собственно, и все... Пока другой информации не имею.
Лаврентий Павлович ничего не ответил. Достал носовой платок и принялся протирать стекла пенсне.
Генерал понял - это сигнал. Он поднялся из кресла и одернул китель.
- Я свободен? Можно идти?
- Свободен, свободен, - кивнул Берия, по-дружески махнул рукой и улыбнулся.
Когда дверь за министром госбезопасности закрылась, все так же улыбаясь, Лаврентий Павлович произнес вслух:
- Хоть с моей помощью вознесся до начальника контрразведки «ГУКР-СМЕРШ», а затем до министра, как был ты, Витя Абакумов, грузчиком с двумя классами образования, так и остался. Вижу я тебя насквозь...
А вот братец твой не прост... Ох, не прост этот протодиакон храма “Никола в Кузнецах” отец Иаков Абакумов. Ловок... Сообразил первым из церковников произнести: “Богохранимой стране Российской, властем и воинству ея, первоверховному вождю Иосифу - многия лета!..”. Интересная семейка...
Берия снова принялся перелистывать страницы “Розовой папки”.
“Как странно переплетаются судьбы, обстоятельства, события. Все - словно в лабиринте. Недаром восточные мудрецы говорили: “Каждый человек - пленник лабиринтов и пирамид. Даже тот, кто никогда не бывал даже поблизости от них”...
Секретное оружие и двое влюбленных... Неужели они не понимают, что их любовь и судьба на кончике пера начальников из Вашингтона и Москвы? Пару слов моих на бумаге или устных - и все кончится... - Лаврентий Павлович устало потер виски и грустно заключил. - И на Земле станет на двух влюбленных меньше...”
* * *
“Карлу.
Ваши действия одобряю. Старт “Поиску-5”. Автономно. Отстраняйтесь от “Скитальца” и “Тристана и Изольды”. Максимум внимания “Копью судьбы”.
Выезжайте в оговоренную местность. Срочно, детально - описание взрыва любыми свидетелями. Сообщать без промедления о всех личностях, интересующихся данным фактом, о всех, интересующихся Вами и Вашей деятельностью..
Канал “фиксация” открыт.
Магеллан”.
* * *
“Москва.
Фокстроту.
“Закрытый источник”.
Благодарю за подготовленные материалы. Ваш новый маршрут к “Лазурной рыбке”: Германия - Киль, Фленсбург, Эккернфёрде. Возврат в Москву - в зависимости от решения вопроса с “рыцарем “Аненербе”. От него получено согласие сотрудничать с нами...
Подробную инструкцию о дальнейших действиях получите в Киле, по известному Вам каналу.
Большой брат”.
Признание
... Угасла вечерняя заря. И казалось, больше ничего не осталось на земле от прошедшего дня с его радостями, тревогами, несбывшимися надеждами, смутными подозрениями и предчувствиями.
- Через полмили – уютный ресторанчик, - сказала она. - Мне надо выпить крепкий кофе...
- Устала? - участливо спросил он.
Она молча кивнула в ответ и крепче сжала руль.
Ночь-хозяйка укутала темнотой поля и рощи вдоль шоссе. В нескольких милях к северу едва виднелось предместье города. С каждой минутой электрических огней становилось все больше и больше.
Вскоре луна разогнала ночные тучи и теперь освещала дорогу ярче автомобильных фар.
Машина притормозила возле неприметного одноэтажного домика с вывеской “Друг путника”.
Они оставили автомобиль и вошли в ресторан.
Пустота. Тишина. Полумрак...
Девушка за стойкой бара обрадовалась им, как давним знакомым. Зажгла полный свет и включила радиоприемник.
Они заказали кофе и сигареты и уселись за столик у самого выхода.
- Вот и закончился еще один наш день... - сказала она.
Он ничего не ответил. Казалось, все внимание его было приковано к грустной песне, звучащей из радиоприемника:
“Бесконечна ночь утраты
...и темна стезя.
Умирающий уходит,
и вернуть нельзя...”
Она тоже прислушалась. Что-то пророческое чудилось в этой песне...
“Он все дальше от надежды
на пути своем.
Но несбыточней надежда
умереть вдвоем...”
- Кто исполняет? - неожиданно резко спросил он.
- Не знаю... Но, кажется, песня на слова Хуана Хименеса.
Голос певицы становился все печальней и тревожней:
“И не легче пригвожденным
к одному кресту.
Все равно уходит каждый
на свою звезду...”
Некоторое время они молчали. Пили кофе и безучастливо смотрели на радиоприемник.
- Не хотела тебя волновать... – наконец, заговорила она. - Понимаешь, в последние дни я чувствую пристальные взгляды. Кажется, кто-то внимательно слушает нас и рассматривает, ходит за нами и все подмечает, запоминает, фиксирует...
- Думаешь, уже взяли под наблюдение?
- Не уверена... Скорее, интуиция. Предчувствие...
- Кто?.. - помедлив, спросил он.
Она пожала плечами.
- Может, американцы, а может, русские, но допускаю, и те, и другие...
- Судя по вчерашнему разговору, мои не должны, - в раздумье произнес он.
- С кем был разговор? - насторожилась она.
- Так, с одним человеком из нашего посольства.
- Этот человек - советский резидент?
- Да...
Она прижалась щекой к его плечу.
- Мне кажется, мои тоже пока не должны... Впрочем, не знаю, что у них на уме...
- Кого ты имеешь в виду? - еще больше напрягся он, и взгляд его сделался внимательным и настороженным.
Она засмеялась, но в смехе этом не было веселья. Отчаянье и обреченность.
- Прости, что не призналась раньше. Я сотрудник Федерального Бюро Расследований...
Казалось, он даже не услышал ее.
Только глубоко в сознании снова пронеслось: “Все дороги отрезаны... Выходы закрыты... Тропинки запутаны... Впереди - тупик лабиринта… Но уже кто-то отыскал в книге судеб, где кончается ТВОЙ путь!...”
- Не молчи! Слышишь? Не молчи! - Она ударила его по плечу кулачком. - Да, я сотрудник ФБР! Да, я информирую руководство о твоих коллегах. Но я люблю тебя! Слышишь? Люблю! Ты понял?..
- И давно ты работаешь в бюро?
- С университетских лет.
- Значит, наше знакомство подстроено?
- Нет! Нет! Нет! Я сама этого захотела... Не по приказу...
- Что, в ФБР знают о наших встречах? - перебил он.
- Я докладывала, что потихоньку приручаю тебя, что ты с трудом поддаешься, но есть перспектива, и сейчас никто не должен мешать нашим встречам.., - уже спокойно ответила она.
- Неужели поверили?
- Кажется, да... Или сделали вид, что поверили...
В последнее время он смутно подозревал. И даже предполагал нечто подобное. Но так не хотелось в это верить...
А теперь все. Реальное признание - не смутное подозрение, а неумолимо жестокая действительность... И ее слова, и время назад уже не вернуть...”
* * *
“Вашингтон.
Большому брату.
“Закрытый источник”.
В Киле с представителем “Аненербе” налажен контакт. Есть тревожные симптомы: явный интерес пока не установленных лиц к моему “подопечному”. Возможно, - и к “Лазурной рыбке”.
Их почерк, скорее всего, не московский. “Подопечный” высказал предположение, что Гитлер, помимо “Аненербе”, создал еще две или три секретные организации из доверенных офицеров СС. Каковы их задачи - неизвестно. Однако, имею на этот счет версию. “Подопечный” допускает принадлежность интересующихся им лиц к одной из тайных эсэсовских организаций.
Срочно требуется их проверка. Разумеется, без моего участия и “подопечного”.
Фокстрот”.
* * *
“Магеллану.
Прибыл в Северную Каролину. Все по плану.
В Вашингтоне прошу обратить внимание на изменение в поведении “Скитальца”. Возможно, о “Копье судьбы” он информирован больше, чем предполагалось. Не исключаю выход на него нежелательных для нас людей.
Жду указаний.
Карл.”
Эдгар и Клайд
Помощник директора Федерального Бюро Расследований Клайд Толсон скользящей походкой вошел в кабинет шефа. По привычке он прижимал руки к бедрам, оттопырив в сторону кисти. Со стороны казалось, Клайд вот-вот собирался пуститься в пляс. Но так могло показаться лишь тому, кто не знал этого педантичного чиновника.
Аккуратно прикрыв за собой дверь, он остановился, сощурился от солнечного света и поправил ладонью прическу. Затем цепким взглядом обвел кабинет и, наконец, шагнул вперед, навстречу шефу.
Директор ФБР, пятидесятилетний Эдгар Гувер, выглядел гораздо старше своих лет. Под глазами - темные набухшие мешочки и традиционное выражение скуки на лице. Но зато, как всегда, - безупречный черный костюм, белоснежная сорочка, модный шелковый галстук.
Большинство окружающих считали Гувера величайшим занудой.
Но лишь немногие знали, какой огонь пылает в душе этого, на первый взгляд сонного, но необычайно волевого и работоспособного, человека.
- Доброе утро, Медвежонок! - проворковал Толсон.
- Доброе утро, Киска! - Лицо Гувера оживилось.
Он поднялся из-за стола навстречу помощнику.
Как обычно, когда нет свидетелей, они поцеловались. При этом оба непроизвольно, с опаской, взглянули на входную дверь.
Потом расположились в креслах за журнальным столиком.
- Опять работал до утра? - покачал головой Клайд. - Совсем не думаешь об отдыхе. Не бережешь ты себя. Да, мало кто выдержит такой напряженный ритм.
- Что поделать? - развел руками Гувер. - Груз должности заставляет забывать о многих радостях жизни.
Он вдруг смутился от напыщенности своих слов и тут же перешел на более естественный тон.
- К тому же, вчера после твоего отъезда меня вызвал папа Гарри. Проторчал у него почти до полуночи. Так что, сам понимаешь...
- Почему так неожиданно и поздно? Трумен теперь стал работать по ночам, как Сталин? - весело удивился Клайд. А в глазах появилось напряженное ожидание.
Эдгар усмехнулся.
- Холодная война с Россией, кажется, стала допекать нашего Президента. Мы беседовали о возможной встрече в Берлине...
- Кого с кем? - нетерпеливо спросил Клайд.
- Ну, разумеется, папы Гарри с дядей Джо!..
- Вот как?!. Фантастика! Трумен и Сталин за мирными переговорами! Непримиримые решили заключить друг друга в объятия? - изумился Толсон.
- Думаю, до этого не дойдет, - Гувер прищурил один глаз. - Но разрабатывать программу все-таки будем. Как ты понимаешь, информация строго секретная, даже для твоих дружков из нашего ведомства. Надеюсь, понял, кого я имею в виду?
- Ясное дело. Не первый день под солнцем, - кивнул Толсон. - Что стоит за этой идеей? Ослабление напряженности? Потепление? Новые объятия с русскими на Эльбе? А может, неуверенность и слабость нашего президента? Или он задумал хитроумную политическую игру, которую нам, простым смертным, пока не дано понять?..
Гувер не ответил. Задумался. Минуту-другую словно перебирал нити воспоминаний.
- Хм, а знаешь, вчера папа Гарри в присутствии Фрэда назвал меня “Наш Гиммлер”. Представляешь, ни с того ни с сего, такое заявление! Президент и Фрэди даже многозначительно переглянулись. К чему бы это, как думаешь? Намек? Предупреждение? Скрытая угроза?..
- Ничего страшного. Когда на Ялтинской конференции Сталин представлял Рузвельту маршала Берию, он тоже сказал: “Это наш Гиммлер Берия”, - успокоил Толсон.
При этом в глазах помощника почему-то появились веселые огоньки.
- Странное совпадении. Кстати, если вдруг высочайшая встреча состоится, нам придется поработать в одной упряжке с командой Берии. Конечно, в том случае, если будет затронута тема ядерного и другого современного оружия...
Гувер многозначительно взглянул на помощника.
- Вот уж никогда не думал, что судьба сведет меня с Берией. Как он, кстати, поживает?
Толсон неожиданно пронзительно захихикал.
- У “Секача”, как всегда, то сифончик, то триперок. Шалит Лаврик вовсю. По-прежнему его парни ловят на московских улицах девок и поставляют шефу. Месяц назад маршал чуть не поимел официантку из нашего посольства. Еле оторвалась, бедняжка. Удивляюсь, как до сих пор это все терпит дядя Джо? Он ведь человек строгих правил. Не признает ни излишеств, ни разврата. Не так ли? - Толсон снова захихикал, но взгляд его оставался в напряженном выжидании.
- О, Сталин очень высоко ценит маршала-проказника, - откликнулся Гувер. - Лаврентий умеет не только насиловать девочек. Он прошел путь от рядового большевистского разведчика в Азии до высокого государственного деятеля в Москве. Хоть и не получил университетского образования, но довольно эрудирован, начитан. Говорят, это весьма тонкая, и я бы даже сказал, возвышенная натура...
- Как же, как же! Тонкая! Возвышенная! - уже не сдерживаясь расхохотался Клайд. - Очень многих, кто попадал к нему в застенки, он “возвысил” в небеса, на тот свет, ну, а другими “тонко” выстелил сибирскую тундру.
- Что поделаешь, издержки политики варваров. Пусть побольше грызутся. Цивилизованному миру от этого только легче.
Может, слышал? Аллен Даллес носится с идеей повторить в России 37-й год. Его план “Невидимые клинья” должен внести раскол в компартию и советское правительство, подогревать противоречия между поколениями, социальными слоями и различными народами Эс-Эс-Эс-Эр.
А наша задача сейчас - усилить наблюдения за сотрудниками Советского посольства, торгпредства и за их домочадцами. Под строгим контролем должны быть абсолютно все командированные из России...
Голос Гувера становился все монотонней и бесстрастней. Так всегда было к концу совещаний и деловых бесед.
- Думаю, у них тоже начнется суета в ходе подготовки Берлинской встречи. Главное, побольше информации, Клайд. Отовсюду. Любыми средствами. Папа Гарри будет из меня выжимать каждый день все, что связано с Россией. И еще...
Директор ФБР сделал многозначительную паузу и подытожил.
- Не забывай о деликатном поручении… Таинственное оружие Гитлера!.. С одной стороны, «Копье судьбы». «Лазурная рыбка» и другие то ли мистические, то ли реальные дела Третьего Рейха нас, вроде бы, не касаются. Но поскольку президент не возражает, будем продолжать исследования, разработки, поиски.
- Раз надо, продолжим, - весело отозвался Толсон. – Эти дамы: реальность и мистика любят рядиться друг в друга…
- Кто знает, какие новые полномочия появятся у нашей организации в ближайшие пару лет... - перебил Гувер. – Сам понимаешь, насколько это важно? Больше полномочий - больше влияния и возможностей...
* * *
“Карлу.
Ваши предположения насчет “Скитальца” подтверждаются. Он передан новому “опекуну”.
По дополнительным данным о “Копье судьбы”, приказываю “Поиск-5” сократить. Участок от Морхед-Сити до острова Норт-Айленд исключайте. Максимум внимания - отрезку южный берег залива Албемарл-лагуна Памлико-мыс Лукаут.
Помимо спецслужб США, может быть серьезное противодействие со стороны тайной организации СС “Багровая мистерия”. Известно о ней мало. Создана по личному приказу Гитлера в январе 1945 года. Более засекречена, чем “Аненербе”.
Очевидно, “Копье судьбы” в сфере ее интересов.
Магеллан”.
* * *
“Фокстроту.
“Закрытый источник”.
Ваш день - четверг. Работу в Германии завершить.
Прибыть вместе с “подопечным” из “Аненербе” в Морхед-Сити, Северная Каролина.
Дальнейшая информация на месте.
Большой брат”.
Обряд Ардагейтус
... - Кто спускается к вершине “перевернутой пирамиды”?
- Мы!.. - Четко, по-военному, отозвались на вопрос Главного Мистагога люди под багровыми капюшонами.
“Мы!..” - раскатисто откликнулось эхом каменное подземелье.
- Мы!.. - подтвердил Главный Мистагог.
Вздрогнули от грозного окрика огни факелов в руках рыцарей тайного ордена. Шелохнулось багровое, с черной свастикой, знамя на стене подземелья.
- Кто вел нас по темным коридорам лабиринта к истине? - продолжал вопрошать предводитель.
- Наш фюрер - пронзающий тьму!..
- Что обещали мы ему?!..
- Преодолеть мрак гонений и возвратить “Копье судьбы”!..
- Так сделаем это!..
- Сделаем!..
- Сделаем!..
- Сделаем!..
По знаку предводителя участники ритуала выхватили серебристые стилеты, похожие на «Копье судьбы».
Главный Мистагог подошел к янтарной чаше, стоявшей на треноге у багрового знамени со свастикой, и запел:
“Я пришел ненадолго
В этот удивительный мир,
Мир проклятий, обмана
И светлых надежд.
Мир тупиков и выходов к цели...”
Рыцари ордена «Багровая мистерия» подхватили свой гимн.
Наконец, закончилось пение, и предводитель воскликнул:
- Ардагейтус!
- Ардагейтус!.. – хором рявкнули рыцари.
И отозвалось долгое пещерное эхо.
Главный Мистагог снял с треноги янтарную чашу. Участники ритуала выстроились к ней в цепочку, чтобы исполнить древний обряд “Ардагейтус”...
Почти одновременно каждый вонзил стилет в центр своей левой ладони.
- Ардагейтус! - снова пророкотал предводитель.
Рыцари “Багровой мистерии” выдернули стилеты из ран и сжали кулаки. Кровь быстро заливала кисти рук.
Первый из участников обряда подошел к янтарной чаше и поднял над ней раненную ладонь. За ним последовали остальные.
Сосуд быстро наполнился кровью.
Последним совершил “Ардагейтус” предводитель.
Он снова поставил чашу на треногу и высыпал в нее какой-то порошок. Перемешал его с кровью и кивнул собратьям.
Так же, по очереди, все снова потянулись к янтарному сосуду и сделали из него по глотку.
- Мы прошли только часть лабиринта испытаний. Нам еще предстоит долгий путь через тысячи преград. Но мы преодолеем их, потому что фюрер с нами, - тихо, но достаточно слышно, произнес Главный Мистагог. - Это его поступь...
Рыцари “Багровой мистерии” замерли.
- Он прошел долгий путь по лабиринту. Он сумел преодолеть все трудности и найти выход из тупика. И теперь фюрер здесь!.. С нами! - Голос предводителя становился все громче.
- Фюрер с нами, - покорно, в разнобой, отозвались участники обряда и склонили головы.
Из глубины подземелья послышались медленные шаги. Звуки невидимой поступи нарастали.
Порошок, смешанный с кровью, начал действовать. У рыцарей багровой мистерии появились чарующие галлюцинации.
Расплывчатый силуэт Гитлера торжественно прошел мимо шеренги почитателей. Он подошел к янтарной чаше и тоже сделал глоток.
Разнесся одновременный вздох восторга и изумления.
- Фюрер...
- Фюрер!..
- Фюрер!!!..
- Мы вернем “Копье судьбы”! - воскликнул Главный Мистагог.
- Возвратим!.. - гаркнули рыцари “Багровой мистерии”.
Гитлер молча кивнул в ответ и зашагал прочь по темному подземелью. Словно цветная тень скользила по каменным стенам, под звуки чеканного шага.
Поступь его раздавалась все глуше, пока, наконец, не затихла совсем.
Рыцари с тихими стонами и невнятным бормотанием стали неуклюже опускаться на пол. Падали из их окровавленных рук факелы и тут же гасли. А люди застывали в разных позах - кто лежа, кто сидя.
Лишь Главный Мистагог держался на ногах. Он пристально оглядел своих орденских братьев и тихо провозгласил:
- Теперь “оружие возмездия” - “Копье судьбы” - в ваших душах...
* * *
“Вашингтон.
Большому брату.
“Закрытый источник”.
...“Подопечный” из “Аненербе” встретил и узнал своего бывшего сослуживца по спецшколе СС и по работе в 45-ом году в здании на Принц Альбрехтштрассе 8, в Берлине.
Ответной реакции “сослуживца” не было. Поручил его разработку Эр-Ди из местного отделения.
Вероятно, он состоит в секретной нацистской организации, родственной “Аненербе”.
Сообщите, продолжать ли отправку информации для Вас через Эр-Ди?
Фокстрот”.
* * *
“Магеллану.
Противодействия, о которых вы предупреждали, пока не ощущаю.
Есть результативный контакт с двумя свидетелями взрыва в районе лагуны Памлико. Убежден, их показания - именно об интересующем нас эпизоде. Официальных сообщений об этом подводном взрыве пока нет. Тем самым подтверждается наша версия.
До меня очевидцев уже расспрашивали неизвестные - под видом журналистов. Судя по вопросам, они являются представителями разных, не связанных друг с другом, организаций или спецслужб.
Прошу разрешение на повторную встречу со свидетелями. Возможен след “Багровой мистерии”.
Карл”.
Правда в любом мифе
... - Еще раз посмотри. Сильно хромаю?..
Берия сделал круг по кабинету и устало плюхнулся в кресло. Правую ногу он вытянул вперед, поморщился и вопросительно взглянул на министра государственной безопасности.
- Вах!.. В девятнадцать, понимаешь, к Верховному на доклад, а этот Дуст Клизмович вкатил в задницу укол, да такой болючий - до пяток пробирает. Он прямо удовольствие получает, когда мучает меня. С каждым разом норовит побольней уколоть... Я к нему с открытой душой, с добрыми чувствами. А он..
- Все нормально. Ничего не заметно, - успокоил Абакумов, при этом еле сдерживая ухмылку.
- У тебя всегда “ничего не заметно”, - проворчал Берия. - А месяц назад, когда Жеребец и Стрелок посмеивались: “Наш Лаврентий опять захромал, значит, снова триперок подхватил”, ты тоже уверял меня, что не заметно.
- А-а, подумаешь, - пренебрежительно махнул рукой Абакумов. - Что Буденный, что Ворошилов - старые .......-страдальцы. Вчерашний день. Верховный на них давно кладет с высокой горки, а они и рады... А все их шуточки да насмешки...
- Ладно, ладно, хватит об этом. Не заносись, - перебил министра Лаврентий Павлович.
Берия согнул ногу и снова поморщился.
- Скипидар он, что ли, подмешивает? А мне клянется, что новое идеальное средство из Англии...
Лаврентий Павлович сокрушенно покачал головой.
- Слушай, все врут. Все обманывают. Невозможно работать!.. Пользуются моей добротой... Ну, что, этому коновалу жалко хороших лекарств?
Абакумов не сдержался, хмыкнул и опустил голову.
Берия вспыхнул.
- Ты чего ухмыляешься?!. Чего воротишь голову?!. Что за черствость! Никакого сочувствия!..
- Да нет, я так, просто... Не хотел вас... То есть, тебя обидеть...
Министр никак еще не мог привыкнуть к тому, что недавно они с Берия перешли на “ты”. Хотя при посторонних называли друг друга по имени отчеству.
- Так про-ос-то… - почему-то нараспев передразнил Берия. - Нет в тебе ни капли сострадания к ближнему. Сам, что ли, не болел?
Абакумов откашлялся.
- Извини. Виноват...
Лаврентий наклонился вперед к генералу и неожиданно заговорил совсем о другом.
Произнес доверительно и со значением:
- Верховный очень интересуется Америкой...
Абакумов немедленно отреагировал.
- Берлин?..
- Берлин, - вздохнул Берия.
- Эх, предстоит работенка. Гуверовские хлопцы в Вашингтоне уже засуетились... - Генерал пристально взглянул в глаза собеседнику. - Наш тамошний резидент гонит одну информацию за другой. Жалуется, что его людей чересчур внимательно опекают американы...
Лаврентий Павлович внезапно повеселел. Щеки налились румянцем, и пухлые губы расплылись в улыбке:
- Что слышно о “неразлучных”? Живы? Здоровы? Не поссорились? Не разошлись?..
- Хе-хе, как всегда, вместе, - весело ответил Абакумов. - Эдгар Гувер и Клайд Толсон по-прежнему воркуют, пидеры. Только не понятно, то ли Гувер ....... Толсона, то ли Толсон Гувера. А может, попеременно...
- И для своих встреч, как всегда, снимают аппартаменты на втором этаже отеля “Майский цветок”, - подхватил Берия.
Он взглянул на генерала, словно хотел, чтобы тот оценил его осведомленность и незаурядную память.
И Абакумов оценил.
- Всегда удивляюсь, как при такой высокой должности помнишь каждую мелочь. Великий человек - великая память, - неуклюже польстил он.
Берия остался доволен.
- Мелочь... И она когда-нибудь может превратиться в жизненно важную информацию. Всякое бывает. А знаешь, мы с Гувером начинали в одни годы...
Абакумов удивленно взглянул на собеседника.
- В каком смысле - начинали в одни годы?
Лаврентий Павлович поднял указательный палец и пояснил:
- Но на разных континентах... В девятнадцатом году молодой и очень усердный чиновник отдела каталогизации Библиотеки Когресса волею судеб, родственников и своего таланта возглавил сыскной отдел Бюро расследований при Министерстве юстиции. Отзывы о нем были прекрасные. Умен, усидчив, трудолюбив, обходителен с рядовыми коллегами. Словом, идеальный служака, на которого следует обратить внимание...
И обратили. В двадцать четвертом его назначили руководителем всего Бюро. Гувер сразу развернулся, создал огромный архив компромата. Основой ФБР он сделал не уголовный, а политический сыск.
Думаю, главари мафии “заставили” Эдгара смотреть на них сквозь пальцы из-за того, что имеют материалы о его любовных играх с Толсоном.
- Почему же этих пидеров до сих пор не убрали? - удивился Абакумов. - Ведь президент Трумен, кажется, терпеть не может таких.
- О!.. Все дело в том, что Гувер с помощью секретных досье умело нажимает на высоких вашингтонских деятелей. Думаю, не обошла подобная участь даже президентов - Рузвельта и Трумена... Иметь в руках обличительные документы на сильных мира сего - великое достижение... – Берия многозначительно взглянул на собеседника.
В глазах генерала на мгновение сверкнули лукавые искорки.
Лаврентий Павлович заметил, и это ему не понравилось.
“О чем подумал Абакумов? Что вспомнил? Что затаил?..”
Однако виду не подал. Просто внезапно резко сменил тему:
- Товарища Сталина беспокоит суета вокруг новейшего американского оружия.
- Какого именно? - уточнил Абакумов.
- Всякого... - неопределенно ответил Берия и, помедлив, добавил. - И атомная бомба его интересует, и даже легендарное, мифическое оружие - что-то вроде “Копья судьбы”.
- Неужели он верит в эту сказку? - Брови генерала выгнулись от удивления.
- Сказка не сказка, а проверять все надо, - оборвал Берия и склонил голову так, чтобы теперь Абакумов видел лишь холодные блики на стеклах его пенсне. - Не слишком ли мы в своем атеистическом отрицании переусердствовали? Забываем, что в древности люди мыслили не хуже наших современников. Да, “Копье судьбы”, созданное в перевернутой пирамиде, так же, как и “Зов Миург”, - может, всего лишь легенда. Но что-то за этим есть. На пустом месте мифы не рождаются...
Я обошел в молодости Среднюю Азию и Кавказ. Встречал многих хранителей древних тайн. Выслушал сотни легенд, историй и рассказов и научился определять, где миф, а где зерно правды. И еще я сделал вывод: как не бывает чистейшей правды, так не бывает и чистейшей выдумки...
Голос Лаврентия Павловича сделался задумчивым.
Абакумов понял, что не стоит высказывать недоверие.
- В любой сказке можно отыскать стержень реальности, - продолжил Берия. - Не создавали преданий без каких-либо событий. Попросту не умели этого делать. За каждой сказкой - всегда крупинка реальности. Главное - не ленись и пытайся отыскать в мифе правду... Глядишь, - и откроется тебе нечто важное. То, что не смогли увидеть, услышать другие...
Берия вдруг умолк, будто устыдился своего откровения, и холодно блеснул стеклами пенсне в сторону собеседника.
- Поверь, я не раз убеждался в этом...
* * *
“Фокстроту.
До особого распоряжения ни в какие контакты с нашим местным отделением не вступать. Эр-Ди предупрежден, и свое руководство о сотрудничестве с Вами не информирует.
Сообщить подробности о “сослуживце” с Принц-Альбрехт-штрассе 8. Если потребуется с ним “черновая работа”, - сообщить лично мне. Для срочности разрешаю открытый телефон. Код разговора - Эй-Би.
Выяснить, что знает “подопечный” из “Аненербе” о “Багровой мистерии”, о тибетских и кольских экспедициях Третьего рейха, о поисках так называемой “перевернутой пирамиды”. Весьма срочно.
Большой брат”.
* * *
“Карлу.
Выход на “Багровую мистерию” разрешаю. Немедленно сообщайте, если потребуется дополнительная помощь.
Магеллан”.
Новые поручения
...Гувер вдруг спохватился, словно вспомнил нечто важное.
- А эта любовная история с нашей девчонкой продолжается? Что-то в последнее время ты не информируешь меня. Я уж заволновался, не подводит ли тебя хваленая память... - Шеф хитрым и проницательным взглядом окинул помощника.
Клайд поморщился.
- Опять эта выскочка Бэйли сунул к тебе нос в мое отсутствие?!.. Ну, как можно работать с таким? Я ведь хорошо относился к нему, а он все норовит напакостить изподтишка.
- Не ворчи, - взгляд Гувера сделался холодным и жестким. - Бэйли вполне старательный парень. Пришел посоветоваться, когда узнал, что ты дружишь с отцом девчонки... Не так ли, Клайд? Умолчал проказник о такой существенной детали. К чему бы это?..
- У-у, Бэйли, сукин сын! - заерзал Толсон и сжал кулаки. - Он всегда... Всегда хотел нас поссорить. Давно метит на мое место. Поверь, пройдет время - и этот пройдоха тебя не пощадит.
- Успокойся! - оборвал Гувер. - Бэйли выполняет свою непосредственную работу. Он справедливо опасается, что девчонка “запоет” этому русскому... А ей, согласись, есть о чем “петь”: знает о нашей системе немало.
- Ерунда! Бэйли всегда был перестраховщиком. Корчит из себя великого охотника за шпионами. Чего он стоит на самом деле? За что ни возьмется - провал. Дело в Оклахоме завалил! Да еще с каким позором! Если бы не я!.. - Толсон отчаянно махнул рукой. - Представь себе, какой шум подняла бы пресса, пронюхав об Оклахомском провале!..
- Ну, а если девчонка все же поскользнется? - в раздумье спросил Гувер, словно не заметил возмущения помощника.
Толсон обиженно поджал губы.
- Не беспокойся. Примем меры. Я все-таки профессионал и не первый год с тобой работаю. Мог бы давно сделать различие между моими способностями и потугами всяких проходимцев!..
- Конечно, не первый год мы вместе... - подтвердил Гувер. - Вот что, Клайд. Я уже распорядился установить наблюдение за девчонкой по третьей форме, приставить к ней “опекунов” поопытней. Нужно немедленно отлучить ее от секретной информации, особенно - связанной с нашими последними проектами. Но чтобы не насторожить ее! Сейчас эта любовная история нам на руку...
Директор ФБР не успел договорить.
Толсон внезапно оживился, вскочил из кресла и стал расхаживать по кабинету.
Гувер знал, что в такие минуты у помощника рождаются каверзные планы.
- Направим на девчонку поток заманчивой дезинформации… Отвлечем ее внимание от главного, а заодно преподнесем сюрприз Москвы. Ну, а если эта любовная история примет нежелательный для нас оборот, - увлеченно затараторил Толсон, - можно будет раздуть скандал. Представляешь? Заголовки в прессе: “Советские шпионы охмуряют доверчивых американок и выуживают государственные секреты!”. При этом, конечно, умалчивать, что девчонка работает на нас... Верно, босс?
- Подобную шумиху раздувать в прессе - это ты мастер... - Не то одобрил, не то упрекнул Гувер.
- Только прошу тебя, остепени этого проныру Бэйли. Он может все испортить, - вдруг перешел на плаксивый тон Толсон. - Я начал, я и доведу дело до конца.
- У моего помощника другие функции… Не твое дело заниматься оперативной работой с агентами. Если понадобится, я подключу тебя, когда сочту нужным.
Голос директора ФБР сделался жестким.
- Да, я знаю, что не пользуюсь твоим полным доверием... - Клайд театрально закатил глаза. – Не зря в нашей конторе говорят: если босс вводит в дело “людей вне списка” - не вздумай соваться в него...
Гувер оборвал помощника на полуслове резким жестом руки.
Толсон знал, что даже упоминать в присутствии босса о “людях вне списка” крайне опасно. Но - увы! - отступать поздно. Сказанное не воротишь...
- Вот и не суй свой нос куда не следует!.. - зло ответил Гувер и тут же добавил. - Пока свободен!..
* * *
“Большому брату.
Дополнительной информации о “Багровой мистерии”, как и о тибетских экспедициях, исследованиях на Кольском полуострове и так называемой “перевернутой пирамиде”, у “подопечного” нет. Однако, появилась весьма слабая возможность проникнуть в структуру “Багровой мистерии”.
Разумеется, будут приняты всевозможные меры предосторожности.
Фокстрот”.
* * *
“Магеллану.
Пока в дополнительной помощи не нуждаюсь.
Высокая степень секретности “Багровой мистерии”, опыт подпольной работы ее членов затрудняют контакты с ними. Надеюсь на перелом ситуации в ближайшие дни.
Карл”.
«Зеленая улица влюбленным
Берия прочитал записку и одобрительно кивнул Абакумову.
- Думаю, это заинтересует не только товарища Сталина, но и наших “атомщиков”. Какие еще новости из Вашингтона?
Министр Государственной Безопасности оживился:
- Есть информация о “Манхэттенском проекте”, о самом руководителе этого проекта - генерале Гровсе.
- Меня больше интересует не Гровс, а Роберт Оппенгеймер, - прервал министра Берия. - Почему в команде американских создателей атомной бомбы произошел разлад? Кто и какой интерес проявляет к атомному оружию? Мне нужны также подробности о мифическом “Копье судьбы”.
Да, да, не удивляйся, Виктор Семенович, я уже не раз говорил, что за каждой легендой может стоять величайшая тайна прошлого и современности.
Лаврентий Павлович сделал многозначительную паузу и с пафосом продолжил:
- Партия, государство и товарищ Сталин сделали меня ответственным за создание советского атомного оружия. Впрочем, не только атомного. И я теперь просто обязан знать, кто, в каком уголке планеты разрабатывает ядерное, бактериологическое, химическое, психотронное или еще вовсе не известное нам оружие...
Абакумов недовольно откашлялся:
- Все, что министерство получает об этом от наших резидентов, я немедленно доставляю тебе...
- Даже если информация о чудо-оружии будет выглядеть полной ерундой, блефом - не бойся переступить через материалистическое понимание мира - добавил с усмешкой Берия.
Он откинулся в кресле:
- А что слышно из Америки о парочке влюбленных? Как вы их там окрестили? Ромео и Джульетта? Тристан и Изольда?..
- Резидент в Вашингтоне делает все возможное, чтобы им не мешали, - охотно ответил Абакумов. Американка выдала серьезную информацию о деятельности Федерального Бюро Расследований. Факты перепроверили. Все подтвердилось. А недавно резидент оградил влюбленного дипломата от сцен ревности в семье.
- Каким образом это удалось? - живо заинтересовался Берия.
- Чтобы дотошная жена не вынюхивала, куда и зачем он уезжает из посольства, ее назначили ответственной за культурно-массовый сектор профсоюзного комитета нашей миссии. А попросту говоря, организатором поездок жен дипломатов по магазинам за шмотками.
- Ну и что? - не сразу понял Берия.
- Раньше подобные, так сказать, экскурсии совершались только по воскресным дням и в советские праздники. Теперь же «торговые набеги» происходят лишь в будни. Наш резидент отыскал магазины подальше от нашего посольства, где шмотки в будни стоят дешевле. Вернее, не отыскал, а приказал своему агенту создать такой магазин. Естественно, резидент рекомендовал ездить именно туда.
И вот - прекрасный результат: жены дипломатов довольны, а ревнивая супруга при деле и не любопытствует, куда и зачем исчезает днем из посольства ее муж, - не сдержав улыбку, объяснил Абакумов.
- Вах, как просто и гениально! - засмеялся Берия и даже хлопнул себя по коленям. - Молодец, генерал! Честное слово, ты молодец! Растешь! Самоусовершенствуешься! И главное - нет в тебе никаких пороков!.. Ведь так, Виктор Семенович?..
При этих словах всесильного маршала Абакумов насторожился: где тут подвох, где опасная ловушка?..
А Лаврентий Павлович весело продолжал:
- Я даже товарищу Сталину в присутствии Жданова, Радионова и Кузнецова, говорил: ах, какой замечательный человек - наш министр Государственной Безопасности! А какая у него великолепная интуиция!.. И, знаешь, все поддержали меня. Просто удивительное единодушие...
Абакумов похолодел: “Почему Берия назвал имена ленинградских руководителей? Почему именно в их присутствии расхваливал его Сталину? Неспроста все это! Ох, неспроста!..”
- Ну, чего задумался? - не унимался Лаврентий Павлович. - Признайся, хоть какие-то проступки совершаешь? А? Может, дергаешь за космы своих подчиненных и подкладываешь им на стулья кнопки? Может, пишешь неприличные слова на стенах клозета или привязываешь к хвостам собак консервные банки?.. Вах, ну хоть какой-то порок у тебя должен быть?..
- Чист и безгрешен, так сказать, - в тон Лаврентию Павловичу ответил Абакумов.
Но у самого на душе было тревожно: чего добивается маршал этим, на первый взгляд, пустяковым разговором?..
- Прямо херувим бескрылый, - Берия взглянул в глаза генералу, а потом - на часы. - Вах, засиделись мы с тобой. В общем, продолжай информировать о вашингтонских делах. И не забывай про оружие и о наших поднадзорных влюбленных...
* * *
“Фокстроту.
Сообщайте подробно о малейших подозрениях и о новых знакомых. Если почувствуете излишнее внимание нашей службы или полиции к Вашей работе, немедленно информируйте меня по открытому телефону.
Переход на канал связи “библиотека”.
Большой брат”.
* * *
“Карлу.
Благодарю за информацию о “Манхэттенском проекте”. Вам не следует далее касаться его. Он теперь перешел в ведение других наших исполнителей.
Не забывайте о своем особом положении в стране. В случае Вашего провала, помощи по схеме “Рука Родины” не будет...
Максимум внимания только на цепочку: “Взрыв подводной лодки” - “Копье судьбы” - “Багровая мистерия”.
Магеллан”.
Странные покушения
Несколько дней Абакумову не давал покоя разговор с Берией. Какой-то неясный недобрый знак почувствовал он. Уловил непонятное, но грозное предостережение.
Что за странные шуточки? Зачем это понадобилось всесильному маршалу? Что за намеки? Почему Лаврентий вдруг стал часто вспоминать в Жданова и других “ленинградцев”? Так подшучивать над министром государственной безопасности может позволить себе только один человек в стране... Вождь!
Абакумов, наконец, вспомнил, почему слова Берии показались ему знакомы: “замечательная интуиция”, “отсутствия пороков и недостатков”...
Все это говорил Сталин о Лаврентии. Дело было в тридцатых годах, Абакумов тогда еще не имел должных чинов и званий, чтобы находиться рядом с вождем.
Зато с конца войны министр Госбезопасности надежно хранил секретное досье на всесильного маршала, в котором упоминались высказывания Сталина о Берии.
Виктор Семенович в очередной раз извлек из потайного сейфа серую папку с маленькой красной звездочкой. На ее обложке - лишь одна надпись синим карандашом: “Б.Л.П.”.Генерал неспеша развязал тесемки.
- У тебя - розовенькая, а у меня - серенькая, простенькая, картонная, - пробормотал Абакумов, с каким-то наслаждением раскрывая папку. - И моя, серенькая, неприметная, может побить твою, дорогую, розовенькую... Посмотрим, посмотрим...
Виктор Семенович отыскал нужную страницу, включил настольную лампу и склонился над бумагами.
Можно ли до конца верить этим сообщениям? Нет ли здесь подтасовки или предвзятости и преувеличения? Но не это волновало Абакумова.
Главное - какова убойная сила данного досье, когда и как можно нанести им удар. И, конечно же, без риска для собственной жизни. А риск - невероятно большой... Не случайно, почти никого из информаторов этого досье уже нет в живых.
Правда, троих Абакумову все же удалось надежно припрятать от вездесущих бериевских агентов еще в годы войны. Живут себе потихоньку, неприметно, под чужими именами и фамилиями, информаторы и дожидаются часа, когда министр Государственной Безопасности подаст условный сигнал, дернет за ниточки их судьбы. И тогда “серенькая” папка действительно побьет “розовую”...
История, заинтересовавшая в этот вечер Абакумова, произошла, когда Берия возглавлял партийную организацию Закавказья.
В тридцатых годах Сталин частенько приезжал отдыхать на дачу в устье реки Лашупсе, впадающей в озеро Рица. Там однажды, если верить информаторам, и решил Берия разыграть очень важный и рискованный спектакль.
Превратившись, по существу, в полноправного хозяина Закавказья, Лаврентий Павлович старался изо всех сил приучить Сталина к мысли о своей незаменимости. Пока - во время отдыха вождя.
Он лично проверял организацию охраны и меню Генсека. Следил, какие книги, журналы и газеты должны быть доставлены на дачу. Устраивал пикники и вечеринки. Приглашал приятных для Сталина людей. Затевал нужные беседы, затрагивая желанные вождю темы. А заодно привозил на подпись Генсеку важные для себя документы.
Но настало время, когда этого уже Лаврентию Павловичу показалось мало. Он чувствовал: нужен какой-то переломный случай, чтобы стать незаменимым и в Москве.
И такой “случай” произошел. Вернее, как утверждали информаторы Абакумова, был тщательно спланирован самим Берия.
Сталин ехал со свитой по дороге на Рицу. Кортеж состоял из пяти ЗИСов. В первой машине разместилась охрана. Во второй - сам генсек и два его телохранителя. В третьей - Берия и Нарком внутренних дел Грузии Гоглидзе. В остальных - обслуга, технический персонал и сотрудники НКВД.
На полпути к даче, у реки Бзыбь, Лаврентий Павлович подал знак и остановил кортеж. Он вышел из машины, озабоченно огляделся по сторонам и подошел к Сталину.
- В кустики потянуло? Что, не могли дотерпеть? Ведь скоро прибудем на дачу, - усмехнулся генсек.
- Нет-нет, это не то, что вы подумали, - ответил Берия. - Товарищ Сталин, я настоятельно прошу Вас пересесть в четвертую машину.
Иосиф Виссарионович удивился:
- Есть тревожная информация? Почему же сразу не сообщили?
Берия не отвел взгляд и ответил решительно:
- Сигнала об опасности не было. Но все-таки меня что-то настораживает. Интуиция, понимаете ли... Предчувствие... Бдительность, беспокойство за Вашу жизнь не могут быть излишними. У нас один вождь на Земле...
Сталин ответил хитроватым и проницательным взглядом, а затем добродушно заметил:
- Хоть мы и не верим в судьбу, предчувствия и предначертания свыше, а все же хочется проверить, оправдано ли хвалят интуицию товарища Берия… - генсек подал знак свите и пересел в четвертую машину.
Кортеж продолжил движение.
Вскоре подъехали к мосту через речку. Первый автомобиль, не сбавляя скорости, переехал на другой берег. Под вторым грянул взрыв! Середина моста вместе с машиной рухнула в речку.
Сталин осмотрел результаты взрыва, пожал Берии руку и, глядя куда-то в сторону, тихо произнес:
- Ай, молодец!.. Человек без недостатков и пороков! А какая удивительная интуиция! Не зря о ней говорят в народе... Просто до подозрения замечательная интуиция!..
Прошло несколько дней.
Иосифу Виссарионовичу сообщили, что на озеро Рица доставлен новый быстроходный катер. Последнее достижение науки и техники. Генсек решил прокатиться и опробовать скоростную новинку.
Конечно же, с ним отправился Берия.
Когда катер подходил к правому лесистому берегу озера, Лаврентий Павлович вдруг забеспокоился. Тревожный и подозрительный взгляд его по сторонам не остался без внимания вождя.
Попыхивая трубочкой на палубе катера, Сталин весело подмигнул Берии:
- Почему такое взволнованное лицо? Почему не радуетесь,не наслаждаетесь замечательной прогулкой?..
Не успел генсек договорить, как из береговой чащи раздались три выстрела. Берия мгновенно прикрыл собой вождя.
Моторист-рулевой знал свое дело. Катер рванулся в сторону и помчался на полной скорости к другому берегу. Пули никого не зацепили.
- Просто до подозрительности замечательная интуиция! - Первое, что произнес через несколько минут после выстрелов Сталин.
И так же спокойно, с легким, наигранным восхищением, добавил:
- И никаких пороков...
Едва катер причалил к берегу, Лаврентий Павлович спешно собрал охрану, всех находившихся поблизости сотрудников НКВД, объявил по республике “Тревогу № 2” и лично возглавил поиск террористов.
Сталин оставался спокойным и даже пошутил:
- У меня тоже неплохая интуиция. А она подсказывает, что от Лаврентия враг живым не уйдет... Даже если его и не существует... Могу с кем угодно поспорить...
Естественно, спорить никто не стал.
В суете на последние фразы вождя не обратили должного внимания. И в ближайшем окружении не все знали, что, даже шутя, каждое слово Сталин произносил с каким-то подтекстом и значением.
А на следующий день в ущелье, неподалеку от места, где прозвучали выстрелы, нашли изувеченный труп. Не было при нем ни оружия, ни документов. То ли человек сам сорвался со скалы, то ли ему помогли. Кто он - так и не установили.
Тайна осталась в ущелье...
Тайна затаилась в серой папке с надписью: “Б.Л.П.”.
* * *
“Вашингтон.
“Открытый источник”.
Подбор - Советская пресса о
внутренней политике США.
“...Выполняя задание воинствующей реакции, заправилы Голливуда форсировали выпуск антисоветских картин...
...фирма “ХХ век - Фокс” объявила о начале съемки фильма “Железный занавес”.
Руководители фирмы сообщили, что на постановку этого фильма их “вдохновил” доклад руководителя американской тайной полиции Гувера.
...кинодельцы Голливуда продолжают ревностно выполнять задание американской реакции.
...кинокорпорации на ходу перекраивают все сценарии, находящиеся в работе, стараясь влить в каждый из них хоть каплю фашистского яда...”
...Обзор открытых материалов составлен за последний месяц. Всего 112 страниц. Использовано около 470 источников (пресса, радио)...
Обозреватель С”.
“Гулливер” берет след
Он не числился в штате ФБР. Но по натуре щупленький “Гулливер” был прирожденным стукачом.
Когда-то, в родном Портленде, его поймали на мелкой магазинной краже. Опытные полицейские, после недолгой физической обработки воришки, разглядели в нем задатки информатора и простили нетяжкий грех.
С тех пор остренький нос “Гулливера” вынюхивал в пивных и портовых притонах, в кинотеатрах и на улицах, в барах и магазинах сладостный для него запах информации. И не только вынюхивал, но и умело превращал в реальную выгоду.
Несколько раз его били, дважды стреляли, дважды резали и даже пытались отравить. Но любовь к оплачиваемой информации всякий раз побеждала страх. А еще “Гулливер” обожал мороженое, фильмы про индейцев и о русских шпионах.
Когда судьба забросила его в Вашингтон, он попал в поле зрения сотрудника ФБР.
Тот смекнул, что жуликоватого проныру, еще не испорченного столичной жизнью, а значит, и большими запросами, можно близко не подпускать к “фирме”, не ставить “на полное довольствие”, но в самой черновой работе он может пригодиться.
Не было со стороны ФБР ни радужных обещаний, ни больших денег, а значит, и серьезных заданий, но “парень на подхвате” по кличке “Гулливер” возомнил себя суперагентом могущественной тайной организации.
Страсть к поиску информации для “фирмы” и лично для себя, сделала его завсегдатаем “Тараканьего загона”.
В этом квартале, неподалеку от Советского посольства, было много дешевых ресторанов и баров, где подавали мороженое, кинотеатры и недорогие отели.
Многих русских, посещавших тайком от руководства “Тараканий загон”, “Гулливер” знал в лицо. Знал и агентов наблюдения, “топтавшихся” за “коммунистическими дипломатами”.
...Сегодня высокий русский блондин, за которым еще неделю назад ходили “тусклые” парни, в пивную к Айку заглянул один. “Тусклых” почему-то не было - ни рядом, ни на улице.
“Гулливер” заинтересовался. Что же случилось? Оторвался от надзора? Или “топтунам” он больше не интересен?..
Русский тем временем кивнул старому Айку и направился к телефонной кабине. При этом он с наигранным равнодушием огляделся по сторонам.
На всякий случай Гулливер вылез из своего полутемного угла и прошмыгнул между столиками поближе к телефону.
Всего разговора он не услышал. Гремела музыка, шумели посетители, звенела посуда. К тому же, русский старался говорить тихо.
Донеслись лишь отдельные слова: “...номер заказан... через полтора часа... у Джей-Эм-Зэт... Буду ждать внутри... Не волнуйся, не от себя...”
Блондин повесил трубку, подошел к стойке бара и заказал водку. Мгновенно опрокинул рюмку. Посидел минут пять и, попрощавшись с Айком, вышел на улицу.
Через стекло двери хорошо было видно, что русский остановился, очевидно, поджидая такси.
“Гулливер” почуял добычу. Его мозг лихорадочно заработал. Мысли, как маленькие лассо, набрасывались на факты, подтягивали их поближе и снова отпускали на волю.
“На официальную встречу это не похоже… Русский наверняка позвонил бы из посольства, да и не разговаривал бы так тихо и нежно и не озирался, не напускал на себя излишне равнодушный вид...”
После непродолжительных размышлений “Гулливер” решил: “Одно из двух: встреча с секретным агентом или с любовницей. И на том, и другом можно заработать. Если дела шпионские, надо сообщить шефу. Если любовь... О-о!.. Тут можно крепко пощипать голубков самому. Особенно если дама окажется из высшего общества и весьма состоятельной... А что делать, если агент и любовница - в одном лице?..”
Главное сейчас - ухватить нить и не оборвать ее второпях, не упустить.
“Номер заказан... Через полтора часа... Значит, гостиница, до которой ехать не больше девяносто минут... Пожалуй, даже меньше... Ведь русский заставит таксиста покрутится по городу, пока не убедится, что нет хвоста. К тому же, после телефонного разговора прошло уже больше десяти минут... Джей-Эм-Зэт... Название гостиницы? Имя хозяина или управляющего?.. Нет, все же это гостиница...”
«Гулливер» догадался какая! Пора действовать...
Он подскочил к знакомому владельцу “джипа”.
- Послушай, приятель, ты уже и так накачался достаточно. Первый встречный коп тебя остановит и сделает большие неприятности. Оставь мне до утра свою развалюху. А я за эту услугу угощаю завтра весь вечер. Но это завтра! А сегодня вот тебе еще на подкачку пивом...
“Гулливер” поспешно сунул владельцу “джипа” смятую долларовую бумажку, и они ударили по рукам.
* * *
“Большому брату.
Есть предварительный контакт. Вероятно, я и “подопечный” в ближайшие дни войдем в систему “Багровой мистерии”.
Категорическая просьба не тревожить эту организацию. Оградить от интересов местного ФБР и полиции. Парни из “Багровой мистерии” хорошо натасканы. При малейшем подозрении организация сменит местопребывание и отрубит все найденные мною концы.
Фокстрот.”
* * *
“Магеллану.
Из-за недостаточности информации, трудно понять, где кончается мистика - то есть легендарное “Копье судьбы”, и где начинается реальность - оружие психологического воздействия “Копье судьбы”. Допускаю необычную, необъяснимую наукой, связь мистического и реального оружия.
Предварительные выводы:
1. “Багровая мистерия”, возможно, является хранителем секрета “Копья судьбы” двух вариантов (легендарного и действительного). Вероятно, в роли хранителя эта организация будет до какого-то особого сигнала от высшего руководства.
С нашей стороны, считаю необходимым опередить сигнал, установив реальную суть “Копья судьбы”, его пагубные возможности, разработать систему защиты, выяснить, против кого будет направлено это оружие, кто главный его владелец...
2. Считаю необходимым тщательнейшим образом еще раз проанализировать имеющиеся материалы по кольским и тибетских экспедиций 20-х, 30-х, 40-х годов, проводимых немецкими и советскими учеными, а затем - службой имперской безопасности Рейха и НКВД СССР. Убежден, что в этих материалах есть ключ к пониманию сущности “Копья судьбы”.
Со своей стороны я штудирую всю доступную информацию о древних мистериях и тайных организациях. По возможности, переправьте мне закрытые материалы кольских и тибетских экспедиций.
В ближайшее время понадобится надежный курьер.
Карл.”
Еще один любознательный
Поспешное исчезновение “Гулливера” из пивной заметил, пожалуй, только один человек...
Тарас Махиня был тоже любознателен, обожал мороженое и кино.
Ростом под два метра, с лицом, которое даже за милю не назовешь благопристойным, он, конечно, был мало пригоден для разведывательной работы. Уж слишком приметен. Да и своенравный, взрывной характер не позволил ему стать дисциплинированным агентом.
Но в Москве распорядились прикармливать Махиню на всякий случай и держать в стороне от резидентской цепочки. Финансированием его особо не баловали, но и работой не загружали.
Причуды стратегов из Центра!
Там о нем сложилось мнение: “Одноразовый агент. Такого легче упокоить в американской земле - раз уж он волею судеб оказался за океаном, чем живым переправлять в Советский Союз.”
Да и что он будет делать в родной сторонке? – рассудили в Москве - Разве что зэков пугать в лагерях своей рожей.
Каким образом человек, не знавший до прибытия в Америку ни одного слова по-английски, выжил, освоился, вписался в новую среду, - одному Богу известно.
Удивительно и то, что, несмотря на буйный характер Тараса, претензий у властей к нему пока не было.
Что стояло за этим? Везение? Удача? А может, равнодушие властей объяснялось большим интересом к Махине спецслужб?
А начинал он службу в сороковом году в особой части НКВД. На учения по рукопашному бою приехал однажды в ту часть нарком Берия.
Мастерство Тараса порадовало грозного наркома. Лаврентий Павлович пожал ему руку и вручил именные часы.
При этом Берия доверительно произнес:
- Такие богатыри нужны Родине!..
Наркомовские часы Махиня пропил в сорок первом, когда переметнулся в “службу бэзпэкы” организации украинских националистов. Там его приняли с распростертыми объятиями, несмотря на энкавэдэшное прошлое.
Два года он стрелял, вешал, душил, резал и русских, и немцев, и своих хлопцев. Потом попал в Германию, а оттуда, каким-то загадочным образом добрался до Канады.
Вскоре колоритную личность приметили все знающие и все ведающие посланцы Москвы.
Тараса не стали обвинять в измене Родины и в военных преступлениях. Просто тихо напомнили обо всем и направили в Соединенные Штаты. Конечно, дали задание, хоть и пустяковое для его специфического опыта.
Направить-то направили, а вот задание отменили.
И болтался Махиня некоторое время без дела. Зато в этот период освоил английский.
Наконец, безделье кончилось. Тараса пристроили помощником к рыбаку из Северной Каролины. Владел тот рыбак небольшим судном и был тоже выходцем с Украины. А в Соединенные Штаты он перебрался еще в начале века.
Однажды, во время ловли, неподалеку от лагуны Памлико, Махиня увидел взрыв. Он сразу понял, что взорвалась на небольшой глубине торпеда или подводная лодка.
Вскоре на поверхности океана появилось несколько трупов. Но один человек все же был жив.
Махиня вытащил его из воды. Моряк находился без сознания и бредил. Он то шептал, то выкрикивал бессвязные слова на немецком языке.
Но и этих слов Тарасу оказалось достаточно. Может “выгореть” интересное дельце. Надо только выходить немца, а потом хорошенько “прижать” его.
Хозяину Махиня объяснил, что есть шанс неплохо заработать.
Раненного моряка тайком доставили на берег. О взрыве подлодки властям, конечно, не сообщили.
Немца поместили в подвал под домом рыбака. Тарас быстро соорудил надежные, как стальные наручники, проволочные “крутилки” на руках и ногах пленника.
Махиня был непревзойденным “умельцем” по выдавливанию информации. Через двое суток спасенный пожалел, что его спасли, и отвечал на любой вопрос.
Немец оказался не моряком, а офицером службы имперской безопасности Третьего Рейха. Его туловище было затянуто резиновым бинтом. Конечно, это заинтересовало Махиню.
Зачем они?
Бинты он немедленно снял и обнаружил, что резиновые ленты испещрены маленькими черными знаками.
Шифр! Какую информацию хранят таинственные знаки?
Тарас сообразил: самому не расшифровать черные закорючки. Бинты он спрятал и принялся с еще большим рвением допрашивать пленного.
- Откуда и куда направлялась подводная лодка?
- Их было две...
- Что со второй?
- Не уверен, но, кажется, у нее какое-то повреждение, и она прочно села на подводные камни... Когда наша подлодка подошла выяснить причину, раздался взрыв... Остальное знаете сами... – обреченно отвечал пленник.
- И все же, откуда и куда шли подлодки? – продолжал наседать Махиня.
- Из города Киль в Южную Америку... Точных координатов места назначения не знаю...
- Что вывозили из Германии?..
От ответа на этот вопрос немец попытался уклониться. Но мучитель не отступал.
Боль делалась все нестерпимей, и офицер имперской безопасности снова заговорил:
- Платиновые слитки, драгоценные камни, секретное “оружие возмездия”... Подробности об оружии на резиновых бинтах... Весь груз был равномерно распределен на двух подлодках... На них находились также ученые, инженеры, финансисты, медики, офицеры из ведомства Вальтера Шелленберга и гестапо...
Это были последние слова пленника.
Впрочем, немец уже не интересовал Махиню. Сложившийся в голове план диктовал новые действия.
Во-первых, немедленно избавиться от трупа. Во-вторых, зафиксировать место, где застряла на дне вторая подводная лодка. В-третьих, старика-хозяина либо делать партнером, либо... В-четвертых, надежно припрятать бинты с таинственными записями и искать людей, которые по достоинству оценят информацию и не поскупятся.
Махиня понимал, в какую опасную вступает игру. Богатство или смерть - ее ставка. Но обратного пути уже не было.
Он сразу решил, что не следует связываться со спецслужбами. Нужны совсем другие люди. Но где их искать?..
Прошло несколько дней. В районе мыса Лукаут экипаж прогулочной яхты заметил догоравшее рыболовецкое суденышко. На его палубе, в бинокль, еще можно было рассмотреть два обугленных трупа. Что случилось с людьми и отчего произошел пожар, - выяснить не удалось.
С каждой минутой почерневшее от огня судно все больше погружалось в океан. Капитану яхты оставалось лишь зафиксировать в вахтенном журнале этот печальный случай и место катастрофы, а затем сообщить в полицию...
Так исчез немец с подводной лодки и старик-украинец. А Тарас бежал из Северной Каролины и вскоре объявился в Вашингтоне.
Продолжая поиски нужных людей, он устроился в пивную Айка вышибалой...
Едва “Гулливер” уселся в машину, Махиня обратился к хозяину.
- Разреши, я ненадолго исчезну на твоем жеребце.
Просьба прозвучала так, что Айк с покорным вздохом тут же протянул ключи от “форда”.
- Валяй, только за тобой уборка заведения... К утру чтоб управился...
Махиня молча кивнул и подхватил ключи от машины.
Двое парней у стойки бара провели Тараса равнодушными взглядами. Только после этого один из них направился следом, а другой заторопился к телефону-автомату.
* * *
“Москва. Центр.
Совершенно секретно.
Богданову.
Как нам стало известно из хорошо проверенного источника, Совет Национальной безопасности США принял директиву 10/2, которая предписывает создание организации для осуществления международных подрывных операций.
Будущему руководителю новой службы (есть предположение Аллен Даллес) поручено придумать ей название.
В директиве 10/2 содержатся стандартные антикоммунистические и антисоветские измышления. В документе подчеркивается, что главной мишенью тайной войны является СССР, а также перечисляются виды тайных подрывных операций: “... пропаганда, экономическая война; превентивные прямые акции, включая саботаж; подрывные действия против враждебных государств, включая поддержку подпольных групп сопротивления и поддержку местных антикоммунистических элементов...”
Далее в директиве подчеркивается: обязательным условием тайных акций должно стать планирование и проведение операций таким образом, чтобы никому, кроме доверенных лиц, не была очевидна ответственность за эти акции США и чтобы руководство Соединенных Штатов могло правдоподобно отрицать причастность к ним...
Фотокопию директивы 10/2 в ближайшие часы мы переправим в Центр.
Крылов.”
Легенды и реальность
В этом ресторане они еще не бывали. Он мало чем отличался от других гостиничных ресторанов Вашингтона.
С левой стороны от входа сверкала красными и золотистыми электрическими огоньками стойка бара. Слева находились кабинеты, занавешенные тяжелыми шторами. Вокруг танцплощадки, в центре зала, - столики, покрытые клетчатыми скатертями. Десяток вентиляторов на потолке лениво рассеивали табачный дым. Серебристые лопасти медленно перемешивали его в едва заметный туман.
Запах спиртного, женских духов, тихая музыка и что-то еще неуловимое, азартное, непредсказуемое создавали атмосферу заведения.
Вышколенные официанты в белых смокингах уверенно двигались между столиками. Не было суеты. От их спокойствия и услужливости веяло давно минувшим.
Метрдотель провел в кабинет и приоткрыл шторы. Теперь отсюда хорошо просматривался зал и стойка бара.
Когда официант принял заказ, они продолжили прерванный разговор.
- Ну, почему именно тебе поручили такое задание? - Недоуменно спросил он.
Она засмеялась.
- А ты считаешь все, что связано с оружием, под силу только мужчинам?
- Женщины, мужчины... Не в этом дело. Я имею ввиду твое образование и профессию. Что может понять филолог и историк в сложном современном оружии? Тут нужны физики, химики, математики, инженеры...
Она положила свою ладонь на его и согласно кивнула.
- Ты прав... Но мне было поручено исследовать лишь часть комплекса гитлеровского “оружия возмездия”. Как раз историческую и даже мистическую...
Он недоверчиво улыбнулся.
- Зачем серьезной спецслужбе заниматься мистикой? Какая может быть история у современного оружия? И потом, разве современное оружие входит в круг обязанностей вашей “фирмы”?
- Сколько вопросов за один раз... Хорошо, что здесь не записывают... - ответила она. - Видишь ли, в последние месяцы папаша Гувер влезает во многие дела, которые по уставу ФБР не имеют к нам отношения. У него далеко идущие планы. А история, мистика и современное оружие...
Она задумалась, но тут же продолжила:
- Какая-то связь все-таки есть. Ты, конечно, знаешь, что Гитлер был поклонником оккультизма, обожал древние легенды, верил в провидение... Еще задолго до прихода к власти вождь нацистов узнал о так называемом “Копье судьбы”.
В одних легендах говорилось, что захороненный в тайной подземной пирамиде фараон уговорил богиню Исиду дать ему самое совершенное оружие для странствия в загробной жизни. Исида согласилась помочь и сотворила “Копье судьбы” - оружие не из металла, а из человеческих мыслей и времени.
“Большинство деяний люди совершают мысленно, - объяснила богиня фараону. - И если бы все мысли исполнились, то все человечество тысячу раз в году умирало и воскресало. Время является самой распространенной жертвой. Каждый человек ежедневно убивает его. Кто - больше, кто - меньше... Но и время умеет мстить обидчикам, а также прощать и делать счастливыми. “Копье судьбы” может быть видимым и невидимым, осязаемым и неощутимым. Оно пронзает человеческую мысль, подчиняет волю, ломает судьбы.
Но в других легендах говорится, что “Копье судьбы” изготовили по приказу одного из иудейских первосвященников. В дальнейшем с этим волшебным оружием иудеи шли покорять Иерихон.
Побывало оно в руках царя Ирода, когда тот задумал погубить младенца Иисуса. А потом каким-то образом “Копье судьбы” оказалось у римского центуриона Гая Кассия. Этот центурион участвовал в распятии Христа.
Сочувствуя Спасителю, Гай Кассий нанес ему удар копьем. Тем самым он прекратил мучения Христа...
В юности Гитлер вел записи о древних секретных организациях… Ах, да. Совсем забыла! Советские дипломаты и разведчики - все коммунисты и ни во что не верят...
Он не ответил, лишь снисходительно улыбнулся.
- Можешь ни во что не верить, но, раз спросил, дослушай до конца, - так же, с улыбкой, продолжила она. - Я точно не знаю, говорится ли в разных легендах об одном и том же “Копье судьбы”... Вдруг и в самом деле оно то видоизменяется, то вовсе исчезает или их существует несколько...
О многовековом пути легендарного оружия существует множество легенд и таинственных историй.
В начале XIX века это копье попало к Наполеону. Император приказал изготовить его копию, а настоящее спрятал в одном из подземелий Парижа.
Когда Буонапарта разгромили, наконечник копья вывезли в Вену. Правда, неизвестно, - поддельный или настоящий.
Легендарное оружие Гитлер впервые увидел в австрийской столице, в музее Хофбург.
Он очень серьезно отнесся к древнему пророчеству: “Тот, кто владеет “Копьем судьбы”, сможет покорить мир, повелевать временем, воздействовать на мысли всего человечества”.
После своего прихода к власти и присоединения Австрии к Третьему Рейху Гитлер приказал перевезти “Копье судьбы” из Вены в Нюрнберг.
В конце войны фюрер убеждал приближенных, что если на пути Советской Армии, у Биркенвальда в Вестфалии не создать достойной преграды, то Германия потерпит поражение. Для укрепления духа своих солдат он приказал доставить в Вестфалию «Копье судьбы». Но, вероятно, этот приказ не был исполнен. Одни считают, что оригинал «Копья судьбы» вывезли на подводной лодке из Германии весной 45-го года, другие полагают: древняя реликвия спрятана на территории Германии...
- Из всей этой исторической и мистической мешанины я так и не понял, какое отношение сказочное копье имеет к современному “оружию возмездия”, к Фэ-Бэ-Эр и к твоей работе! - перебил он.
- Перейдем от легенд к реальности, - спокойно ответила она. - “Копьем судьбы” Гитлер оружие массового психологического воздействия. Какова его сила, боеспособность и даже как оно выглядит - мы пока не знаем. Ты только не насмехайся и не иронизируй, но есть версия, что схема и описание психотронного оружия выгравированы внутри полости наконечника “Копья судьбы”.
- Опять мистика… - сдерживая улыбку, заметил он.
- Я же предупреждала… Не стоит отметать легенды. В каждой наверняка хоть капля реальности... Где доказательство, что оружие “изменения времени” и “массового психологического воздействия” не было известно древним?..
- Весной 45-го года у берегов Северной Каролины оказались две подводные лодки Третьего Рейха. С ними произошла какая-то катастрофа. Одна была уничтожена полностью взрывом, другая по непонятным причинам навсегда осталась на дне.
По данным нашей разведки, на этих подлодках находились огромные ценности и таинственное оружие “массового психологического воздействия”, а также подлинное “Копье судьбы”.
- Что еще известно об этом? - спросил он.
- Лично мне - больше ничего. Два дня назад меня мягко отстранили от операции, связанной с загадочным оружием...
Она не успела договорить. Подошел официант и принялся сервировать стол.
* * *
“Карлу.
Ваши действия одобряю. Не пытайтесь редактировать информацию, касающуюся “Копья судьбы” и тайной организации СС, с материалистических позиций. Еще раз подчеркиваю: нам нужно знать все, как бы абсурдно и фантастично не выглядела информация.
В ближайшие 2-3 недели к Вам прибудет новый курьер. Он доставит сведения о так называемых тибетских и кольских изысканиях.
Есть косвенные подтверждения Ваших предположений, что “Багровая мистерия” действительно является хранителем секрета “Копья судьбы”. Этой организацией серьезно заинтересовалось “хозяйство Гувера”. Попытайтесь не пересекаться с его агентурой.
Магеллан”.
Оплошность “Гулливера”
... “Главное теперь - выбраться. Главное - выбраться... Пока все идет по плану...” - как заклинание повторял “Гулливер”.
Но руки его предательски дрожали и плохо подчинялись. Он бережно обернул фотоаппарат шарфом и спрятал под рубаху. Сделал несколько шагов и замер.
Неясный, далекий звук насторожил его. Две-три минуты он сидел, затаив дыхание. Потом расслабился. Никого... Тишина...
“Гулливер” внимательно осмотрел тускло освещенный коридор. Череда серых дверей, желтый унылый потолок и неопределенного цвета пол. Эта часть отеля - хозяйство уборщиков, водопроводчиков, электриков, гладильщиков белья. Ночью им здесь делать нечего.
А настоящая жизнь - там, за дальней, в самом конце коридора, белой дверью, в той части отеля, где в ресторане играет музыка, где в баре и за столиками звучит смех и веселье, а в уютных номерах слышатся жаркие признания в любви, ссоры, упреки, уговоры, подведения итогов дня, всей жизни или, по крайней мере, нашептываются молитвы перед сном...
Но все это пока не для “Гулливера”...
Хотя сегодня он поработал на славу. Фотоснимки русского дипломата, а может, и шпиона, и его очаровательной подружки-американки должны принести немало долларов.
“Главное - не продешевить, но и не запросить слишком много. Надо тщательно взвесить, кому выгодней предложить фотоснимки, и еще - как обезопасить себя...”
“Гулливер” наконец отыскал нужную дверь и остановился в нерешительности. Снова прислушался. Ничего подозрительного.
Он достал отмычку и поковырялся в замке. Дверь с легким скрипом отворилась. Не ошибся, не перепутал. Вот и окно, через которое проник в отель.
Стараясь ничего не зацепить в темноте, “Гулливер” прошел через комнату и прижался лбом к стеклу. Сырая туманная ночь.
Сюда не выходили окна ресторана и номеров. Пустынный хозяйственный дворик с мусорными баками и несколькими старыми автомобилями. Дальше едва просматривался парк. А еще дальше, далеко за деревьями - огни ночного шоссе.
“Гулливер” вылез из окна, нащупал водосточную трубу и начал спуск. Она скрипела и слегка прогибалась.
Где-то на уровне второго этажа его вдруг охватил страх. Это не был страх высоты и ночной неизвестности.
Много раз битый, попадавший в передряги осведомитель обладал звериным чутьем. Всем нутром «Гулливер» ощутил смертельную угрозу. Она словно подавала ему отчаянные, беззвучные, невидимые сигналы, а он силился и не мог уловить их.
“Гулливер” взглянул вверх. Луна плыла сквозь тучи и предупреждала: Беги!.. Беги!... Беги!...
Может быть, он так и поступил бы, но не успел.
Ноги едва коснулись земли, осведомитель почуял запах виски, тут же чья-то сильная рука схватила его сзади за шею. Пальцы мгновенно сжали болевые точки под ушами, и “Гулливер” едва не потерял сознание.
- Привет, мышь летучая! - прогремело над головой, и снова остро повеяло дешевым виски. - Не вздумай верещать! А то заделаю тебе Кузьму через Кондрата.
Осведомитель не понял слов и даже на каком языке они произнесены. Боль и страх перед невидимым человеком заставили его тело обмякнуть. Но мысль лихорадочно искала выход.
- Сейчас мы с тобой отправимся на прогулку!.. - уже по-английски произнес мучитель.
- Хорошо, хорошо, - поспешно согласился “Гулливер”.
- Ну, мышь летучая, пошли к машине!.. - приказал хриплый голос. - Не дергайся! Шаг влево, шаг вправо - и ты покойник...
Они медленно двигались в сторону парка. Железная рука по-прежнему сжимала шею, и “Гулливер” так и не смог увидеть нападавшего.
Рядом с “джипом” стоял старый “форд”.
- Будешь покладистым парнем – оставлю живым, - пообещал неизвестный. Его вторая рука рванула рубаху «Гулливера». С треском разлетелись пуговицы, и фотоаппарат оказался у нападающего.
- Ага, вот чем ты занимаешься, мышь летучая! Зря не отбил я тебе потроха еще в Северной Каролине. Или думаешь, не приметил, как меня фотиком срисовываешь на бережке океана?.. - торжествующе прогудело над головой.
Лишь сейчас осведомитель узнал хриплый голос. Стало еще страшней. Многое слыхал он в “Тараканьем загоне” и в Северной Каролине об этом человеке.
“Гулливер” осторожной скользнул правой рукой по брюкам к потайному карману. Затем резким тренированным жестом выхватил нож и, не двигаясь корпусом, всадил лезвие снизу в бок противнику.
- А-ах ты, падло!.. Ядовитая сколопендра!.. - Удар по затылку отбросил “Гулливера” на несколько метров.
Жалкий человечек рухнул на землю без сознания, даже не почувствовав боли. Последнее, что он услышал, как далеко в темноте звякнул о камень отлетевший нож...
* * *
“Вашингтон.
Директору Федерального
Бюро Расследований
г. Гуверу
На Ваш запрос о тайных организациях сбежавших из Германии нацистов в Аргентине даю второе дополнение.
В 1937 году в Аргентине проживало около 240 тысяч немцев. Буэнос-Айрес - один из основных центров заграничной организации фашистской партии. По данным на январь 1945 года в ней насчитывалось более 60 тысяч членов.
Немалую роль в “освоении” Аргентины сыграла конференция в Страсбурге в ноябре 1944 года, когда представители СС, германские промышленные и финансовые круги выступили с программой действий в случае поражения Третьего Рейха. Особо секретная часть материалов Страсбургской конференции касалась “оружия возмездия”.
Лишь самый узкий круг участников конференции посвящались в план создания оружия массового психологического воздействия под условным наименованием “Копье судьбы”.
В Страсбурге было принято решение: в случае поражения Третьего Рейха дальнейшую работу над “Копьем судьбы” осуществлять в Южной Америке, а также учреждать в разных странах законспирированные фирмы.
Задачи подобных фирм:
I - создание базы для нового завоевания власти нацистами, как в Германии, так и в других странах;
II - содействовать разработке нового оружия;
III - обеспечить финансами представителей СС и нацистской партии в послевоенные годы.
По моим данным на сегодняшний день существует более 750 хорошо законспирированных фашистских фирм. 98 находятся в Аргентине. Спектр официальной деятельности этих компаний весьма широк: от коммерции до строительства.
Мною установлены две фирмы, которые могут быть причастны к разработке оружия “Копье судьбы”. Но пока они не получили все необходимые материалы из Германии (отдельные элементы оружия, приборы, препараты и т.д.).
Есть информация, что доставка была прервана из-за гибели двух подводных лодок у берегов Северной Каролины.
Зафиксировано, что с декабря 1944 года по май 1945 года из Германии в Южную Америку направлено 27-28 подводных лодок (цифры необходимо перепроверить), груженных материальными ценностями, секретными архивами и элементами новейшего оружия. На борту подлодок находились офицеры СС, ученые, изобретатели, крупные функционеры нацистской партии.
Лишь часть из этих судов удалось уничтожить военным силам США и их союзников. Данные нуждаются в проверке.
Ремейро”.
“Каждому свое...”
Главный Мистагог сделал рукой знак, и пение смолкло.
- Сегодня, в этом лабиринте, мы собираемся в последний раз. Каждый уже узнает, куда ему отправиться завтра и что делать до следующего сбора “Багровой мистерии”!.. - Не поднимая капюшона, он обвел взглядом присутствующих.
- Знаем...
- Знаем...
- Знаем... – подтвердили участники обряда.
- Лишь несколько наших братьев останутся здесь, - продолжил предводитель ордена. - Они доведут до конца начатое...
- Но стоит ли уезжать отсюда, если мы еще не развернулись, не заявили о себе после 1945 года? – раздался удивленный голос.
- Это вынужденная мера, - пояснил Мистагог. - Нашей организацией заинтересовалась спецслужба Соединенных Штатов... А возможно, не только она.
На несколько секунд наступила тягостная тишина.
Затем прозвучали вопросы:
- Откуда о нас узнали?
- Утечка информации?
- Случайность или предательство?
- К нам проникла зараза измены! – спокойно, отчеканивая каждый слог, ответил предводитель.
Лишь зловеще задрожал факел в его руке, выдавая волнение.
Гул негодования прокатился по подземелью.
- Расправа!..
- Кара изменникам!
- Ардагейтус!..
- Я разделяю, братья, ваше возмущение. Предавшие не уйдут от расплаты. Она свершится в этом подземелье!.. Она свершится немедленно!.. По нашим законам! По уставу “Багровой мистерии”!.. - провозгласил Мистагог. - Виновные пройдут по лабиринту ужаса и никогда из него не выйдут. Вечный мрак без всякой надежды овладеет ими...
По его знаку несколько человек перекрыли выходы из подземелья и в другие коридоры. В руках рыцарей появились стилеты.
- Кто заглянул в чашу тайн “Багровой мистерии”, должен из нее испить! И будет для одних это глотком истины и света, для других - глотком смерти и вечного мрака!.. Каждому свое!.. Вы помните, кто несколько лет назад произнем эти слова? - Голос предводителя звучал все громче и зловеще.
- Помним!..
- Так сказал фюрер!..
- Так повелел фюрер!..
Главный Мистагог поднял руку.
- Верно, братья... Мы не забудем, когда он создал “Багровую мистерию” и вызвал нас на первое собрание ордена. Кто же заглянул со злым умыслом в чашу наших тайн?!.. Кто предал орден?!
Со стороны могло показаться, что ритуал с повторением определенных слов и фраз - всего лишь забава, причуда взрослых, впавших в детство или маразм. Но и регламент, и символика, и многократные повторы определенных слов и знаков на собраниях “Багровой мистерии” были выработаны специалистами психологического воздействия службы имперской безопасности.
Выступая перед разработчиками оружия “Копье судьбы”, Гитлер заявил:
- Мир пользовался до сих пор лишь оружием, разрушающим строения и убивающим человека. Мне нужно принципиально новый вид оружия, которым, я уверен, пользовались наши предки арийцы много веков назад.
Зачем уничтожать человеческий материал, если можно завладеть мозгом, мышлением, волей, как одной личности, так и миллионов людей. И не просто завладеть, а заставить миллионы выполнять все, что понадобится, в интересах Рейха, в интересах великой нации!..
Стремление Гитлера не отличалось новизной.
Не одно тысячелетие люди создавали и совершенствовали формы и методы психологического воздействия с помощью слова, жеста, ароматических веществ, цветовой гаммы, определенных символов, звуков, любого, улавливаемого человеческим мозгом, сигнала.
Немало тайных организаций пользовались этим в разные времена в разных странах.
“Багровая мистерия” не была исключением. Все ее ритуалы подчинялись определенной цели и определенному смыслу.
- Тот, кто заглянул в чашу наших тайн, должен из нее испить! И будет для одних это глотком истины и света, для других - глотком смерти и вечного мрака!.. Каждому свое!.. - еще дважды повторил ключевую фразу Главный Мистагог.
Он подошел к янтарной чаше на треноге и воскликнул:
- Ардагейтус!
- Ардагейтус!.. - грянули одновременно рыцари ордена “Багровая мистерия” и выстроились в цепочку к янтарной чаше.
Точные, тренированные удары стилетами в ладони - и чаша стала наполняться кровью.
Предводитель бросил в нее несколько щепоток какого-то порошка и перемешал.
После завершения обряда “Ардагейтус” Главный Мистагог указал пальцем на двоих рыцарей ордена.
- Подойдите к чаше еще раз. Вы, очевидно, по рассеянности нарушили наш ритуал. Испейте, что вам положено!..
Несколько мгновений вызванные стояли в замешательстве, но все же покорились и подошли к предводителю.
Тот снова подсыпал в чашу порошок и приказал:
- Пейте!
Оба рыцаря поспешно исполнили повеление и хотели вернуться в шеренгу соратников. Но Мистагог остановил их.
- А теперь сбросьте капюшоны. Мы хотим видеть ваши лица... Кто заглянул в чашу тайн “Багровой мистерии”, должен из нее испить! И будет для одних это глотком истины и света, для других - глотком смерти и вечного мрака! Каждому свое!..
И двое вызванных предводителем снова покорно повиновались. Участники обряда обступили их плотным кольцом.
- Штурмбанфюрер СС Эрих Клюг, - Мистагог указал на одного из сбросивших капюшон. - Расскажи нам, как год назад ты бежал из Верхней Австрии. Поведай, как ты обманул своего командира в организации “Паук” оберштурмбанфюрера СС Отто Скорцени и зачем проник в “Багровую мистерию” и привел с собой врага нашего дела!..
Эрих Клюг мгновенно рухнул на колени и взмолился:
- Герр Мистагог! Братья! Прошу одного - дайте мне пистолет!..
- Зачем он тебе? Ты не сможешь и ствол к виску приставить. Вон как руки трясутся, - наигранно участливым тоном ответил предводитель. Он разжал свои ладони и сделал несколько скользящих движений у самого лица Клюга.
Все тело Эриха затряслось, а изо рта пошла вначале белая, затем красная пена.
- А теперь успокойся, - продолжил Мистагог. - У тебя еще есть одиннадцать минут. Ровно по минуте раскаяния за каждый твой грех перед фюрером, партией и нашим орденом. Твоя правая рука вновь стала послушной. Опиши свои одиннадцать грехов, и можешь отправляться в безвозвратный путь...
Судороги внезапно прекратились.
Почувствовав временное облегчение, бывший штурмбанфюрер уселся на пол, обреченно взял поданные ему тетрадь и карандаш и тут же принялся писать, не задумываясь, размашисто, отчаянно.
- Помни, у тебя всего лишь одиннадцать минут!.. Нет, уже девять, - сказал предводитель и повернулся ко второму сбросившему капюшон. – А ты не предатель. Ты просто враг, проникший к нам по воле своего начальства. Поэтому у тебя другой путь в безвозвратное... Пиши свою исповедь: от кого получил задание, что известно о Багровой мистерии, о «Копье судьбы» твоему руководству. И, поверь, ты уже ничего не сможешь скрыть и будешь писать только правду... И ничего, кроме правды... Правды... правды...
Последние слова Мистагог повторил монотонно и без всяких эмоций.
Тишина воцарилась в подземелье. Не шелохнувшись стояли рыцари “Багровой мистерии”. Лишь слегка вздрагивали в их руках факелы.
Наконец, один участник сборища не выдержал.
- Как будем наказывать врагов, герр Мистагог?
- Нам не надо совершать то, что они уже совершили сами над собой, - усмехнулся предводитель. - Наказание уже внутри них. И нет от него ни лекарства, ни избавления...
Эрих Клюг закончил писать, поднялся с пола и протянул тетрадь и карандаш Мистагогу. Потом он обвел бессмысленным взглядом присутствующих и внезапно выхватил из рукава стилет. Резкий взмах - и острие вонзилось точно в сердце.
Но эсэсовец не упал. Несколько секунд стоял покачиваясь, прижимая руки к груди. Казалось, он пытался из последних сил что-то разглядеть в глубине подземелья.
А из темноты вдруг послышались медленные, чеканные шаги. Они становились все громче.
- Фюрер!.. - восторженно прошептал самоубийца, и на лице его появилась блаженная улыбка.
- Фюрер!.. - грянули разом рыцари “Багровой мистерии”.
- Фюрер... Фюрер... - подхватило подземельное эхо.
- Ступай за ним... Он ждет тебя, - тихо приказал предводитель. - Иди же, Эрих Клюг...
По-прежнему прижимая руки к груди и блаженно улыбаясь, штурмбанфюрер СС двинулся в коридор, откуда слышались чеканные шаги.
Осознавал ли он в свои последние минуты, куда и зачем идет? Вряд ли. Собственные воля и мысли уже не принадлежали ему.
- Что будет с этим? - Один из участников обряда указал рукой на засланного агента.
- Не знаю, - твердо ответил предводитель. - Он теперь не принадлежит ни нам, ни себе, ни вообще кому-то на земле. “Копье судьбы” пронзило сущность этого недочеловека. Пусть идет... Его лабиринт не имеет выхода и не оставляет надежды.
- Но он выдаст нас!.. - послышался изумленный возглас.
- Рана от «Копья судьбы» неизлечима. Он уже никого не выдаст! - отрезал Мистагог.
От этих слов лицо разоблаченного агента скривилось в плаксивой гримасе. Несчастный едва слышно захихикал и встал на четвереньки.
- Ступай!.. Ты свободен... От всего... От собственных мыслей, от собственной воли, желаний... - провозгласил Мистагог. - И вечно блуждай в своем безвыходном лабиринте...
Обреченный поднялся на ноги и неуверенно направился к выходу из подземелья. Безудержный громкий хохот сотрясал все его тело.
Застыли в растерянности рыцари “Багровой мистерии”. И долго стояли так, в оцепенении, пока последние отзвуки сумасшедшего смеха не погасли в темноте подземелья...
* * *
“Большому брату.
По указанному адресу интересующий Вас человек не проживает. Есть информация, что он исчез за два дня до моего прибытия в Северную Каролину.
Необходимо ли продолжать его поиск? В случае продолжения мне понадобится некоторая помощь нашего местного филиала.
Лыжник”.
* * *
“Магеллану.
Встреча с “дядей” и передача материалов состоялась. Особо важное - в его памяти...
За время моего отсутствия в Северной Каролине “организация” “сбросила листву” и, по всей видимости, готовится к перелету. Пытаюсь выяснить место нового гнездования.
Пересечений с людьми Гувера пока не было. Ваши инструкции строжайше соблюдаю.
Карл”.
Скрипка и алая роза
... Они вернулись за свой столик.
- Вот и снова нам надо спуститься на землю, - сказала она.
Даже улыбка не помогла загасить грусть в ее голосе.
- Увы, бесконечных полетов не существует. Мы ведь с первой встречи догадывались, что рано или поздно придется возвращаться на землю... - ответил он.
- Мне страшно, когда любовь превращают в какой-то налаженный, но непонятный механизм... Чья-то чужая воля по своей прихоти включает и выключает этот механизм… Когда пожелает… Кажется, за нас решают, где нам встречаться, сколько времени, о чем говорить, как поступать дальше... – Она сжала его ладонь и хотела что-то добавить, но подошел официант. Пока содержимое подноса перемещалось на стол, они напряженно молчали.
Наконец, официант улыбнулся и с легким поклоном удалился. По дороге задернул шторы кабинета. Но не до конца: так, чтобы можно было видеть оркестр и площадку для танцев.
- Но ведь мы любим друг друга… Значит, должен быть выход? - заговорила она и взглянула ему в глаза.
- Ну а если мы оказались в тупике и не найдем выход, то уйдем вместе... Правда?.. Ну, отвечай же!
- Поверь, я ищу, ищу этот выход... – Он не успел договорить.
Шторы кабинета раздвинулись, и к ним подошел скрипач из ресторанного оркестра.
- Простите, что нарушил ваше уединение... - сказал смущенно музыкант.
Окинул их грустным и мудрым взглядом и, казалось, все понял... Секунду длилось его замешательство.
Потом скрипач молча положил между ними на столик алую розу. Так же, без слов, отступил назад, тряхнул седой гривой и заиграл.
Песня из оперы Гершвина “Порги и Бесс” называлась “Летнее время”. В тот год она снова входила в моду и в различных вариациях звучала во многих ресторанах Америки.
Но сейчас скрипка пела только для них. Пела обо всем, что неуловимо и недоступно ни одному языку мира, кроме языка любви и музыки.
Они сидели не шелохнувшись, глядя друг другу в глаза, и, наверное, желали, чтобы скрипка звучала как можно дольше.
Но всякой песне приходит конец.
Он поспешно полез в карман за деньгами. Но мудрый скрипач остановил его жестом руки, поклонился, гордо вскинул голову и вышел из кабинета.
Некоторое время они боялись нарушить тишину неловким движением, словом, сказанным невпопад.
Она осторожно погладила пальцами лепестки розы.
- А если я сбегу в Советский Союз? Есть гарантия, что нас не тронут?.. - сбивчиво проговорила она, хотя и понимала, каким будет ответ.
- Гарантии нет, - он поднял бокал и долго смотрел, как рождаются, играют и тают искры в шампанском.
- Нет!.. - жестко повторил он. - Я знаю немало заслуженных и очень ценных разведчиков. После работы за кордоном они возвращались в Москву и исчезали навсегда.
- Куда? Почему?.. - растерянно спросила она.
Он пожал плечами.
- Ты и сама можешь догадаться...
Она вздохнула.
- Догадываюсь... Конечно, ты не согласишься, но если вдруг перейдешь на службу к нам, я тоже ничего не гарантирую. Пока выгодно руководству, ради осуществления своих планов они нас не тронут. Но планы меняются. Степень выгоды переменчива. И против нашей любви могут объединиться сегодняшние непримиримые враги.
- И не укрыться от них ни в Америке, ни в России, ни в какой другой стране, - согласился он. - Найдут всюду… Нам нет места на земном шаре.
- Значит, будем витать среди звезд, - грустно улыбнулась она. - Пока не сгорят крылья...
Он не ответил. Лишь молча кивнул и одним глотком, будто опрокинул стакан водки, опустошил бокал с шампанским.
Потом сжал в кулаке бокал так, что в наступившей музыкальной паузе громко прозвучал хруст раздавленного стекла, и на зеленую скатерть упали темные капли крови...
* * *
“Лыжнику.
Направляю дополнительные сведения о интересующем нас человеке.
К помощи нашего филиала в Северной Каролине не прибегать. Только один из его сотрудников будет оказывать Вам содействие. Разрешаю открыть ему информацию, добытую в ходе поиска.
Агент выйдет на связь не позднее 48 часов после получения данного сообщения.
При встрече он назовет дату Вашего рождения.
Вы ответите: “Это ошибка. В банке мне назвали другую сумму”. И назовете год своего прихода к нам на службу.
Не затягивайте поиски.
Большой брат”.
* * *
“Карлу.
Рад Вашим плодотворным контактам с “дядей”. Ожидаю его в ближайшее время.
Очевидно, через него передам запрошенные Вами материалы по “тибетским и кольским проектам”.
Не упускать место нового “гнездования” “Багровой мистерии”. Выяснить, остаются ли их люди в Северной Каролине.
Обратить внимание на известный Вам водный участок.
Информировать:
1). о судах любого типа, находящихся там на якорной стоянке;
2). о всех видах подводных работ, если таковые обнаружатся;
3). о сообщениях местной прессы по интересующему нас вопросу.
Магеллан”.
Ночь над обрывом
Сколько он пролежал без сознания?..
Когда «Гулливер» открыл глаза, высоко в небе застыла полная луна. Что-то жгучее разливалось по лицу, шее, груди и затекало в рот. Знакомый запах и все то же чувство страха...
- А в Карпатах другая луна... И у каждого зверя свое светило!.. - то ли пропел, то ли проревел тот же самый голос опасности.
Осведомитель приподнял голову.
Над ним грозно возвышался ужасный человек из «Тараканьего загона».
Заметив движение “Гулливера”, Махиня кивнул ему.
- Очухался, выродок? Я на тебя, падло, полбутылки виски вылил. А ты, недомерок, мне перышком ремень распорол и бок поцарапал, - беззлобно, однако, с обидой произнес Тарас.
“Гулливер” напрягся, пытаясь понять мешанину слов на английском и неизвестном ему языке.
- Поднимайся, лежебока, - так же беззлобно приказало страшилище из “Тараканьего загона”.
Осведомитель закашлялся. Виски попало в легкие, и он никак не мог отдышаться. Наконец, собрался с силами и поднялся. Кашель прошел, но чертовски болела голова. Первый шаг - и его качнуло.
- Что?!.. Что тебе от меня нужно? В чем я провинился?!.. - визгливо закричал “Гулливер”, сам не узнавая своего голоса.
Махиня презрительно сплюнул.
- Да не верещи ты, недомерок! Фотоаппарат я у тебя забрал. Осталось выяснить, кому ты хотел вручить пленку, а заодно, куда сбагрил снимки с моей рожей? Да ты глазами-то не хлопай... Те снимки, что делал в Северной Каролине... Вот и всего делов-то...
Осведомитель открыл рот, но так и застыл. Понял: лишнее или неверное слово – и конец.
Махиня хлопнул его по плечу.
- Ну, чего рот раззявил, а не квакаешь. Давай-ка отъедем отсюда, шкет оцепеневший. Я свою колымагу привяжу к твоему “джипу”. Садись за руль!..
“Гулливер” опять не понял половины слов, сказанных Тарасом, но сообразил, что надо делать. Обреченно вздохнул и уселся за руль “джипа”.
Ехали недолго. Махиня держал руку на шее осведомителя и коротко приказывал:
- Левее! Прямо! Здесь направо! Вот так... Еще правее!..
“Гулливер” не столько следил за дорогой, сколько лихорадочно соображал и искал выход из опасного положения. Но так ничего и не придумал.
Наконец, остановились.
- Выйдем подышем!.. - пророкотал Махиня и бесцеремонно вытолкнул своего пленника из машины.
Сам вышел следом и с наслаждением потянулся, будто предвкушая приятные минуты.
“Неужели конец? - с ужасом подумал “Гулливер”. - А если я все выполню?.. Нет, этот не сжалится... А вдруг?.. Может, вывезет кривая?.. Надо думать о чем-то хорошем... Если выкручусь, заберу свою овечку из “Белой звезды”, и уедем отдыхать во Флориду... Прочь из этого проклятого Вашингтона, с его интригами, шпионами, тайными агентами, убийцами... Уедем во Флориду... Уедем во Флориду..,” - как заклинание, мысленно повторял он.
Рядом на лугу тревожно заливались цикады. Огней города теперь не было видно. Тучи исчезли, и луна заливала дорогу, деревья и дно глубокого карьера золотисто-зеленым светом.
И золотистыми казались клыкастые каменные глыбы, что виднелись далеко внизу. И было в этих камнях что-то манящее и роковое. Казалось, они замерли в ожидании жертвоприношения.
“Гулливер” отшатнулся от края обрыва.
- Да ты не бойся, - дружелюбно произнес Махиня. - А в Карпатах другая луна... И у каждого зверя свое светило...
- Что?!. - испуганно воскликнул осведомитель. - Н-не понял...
- Это я так... На чужом языке, - по-прежнему дружелюбно пояснил Тарас. - Будешь говорить, на кого, мышь летучая, крылышками машешь? Кому пленку собрался передать? Кому на меня настучал? Даю последний шанс.
- Стиву... Стиву Бэйли, - прошептал “Гулливер”. - Ему и снимки из Северной Каролины вручил...
У него вдруг начался озноб. Теперь он не мог выговорить и слова. Лишь постукивание зубов и нечленораздельные звуки.
Махиня тряхнул головой.
- Вот и хорошо!.. Вот и договорились... Да не клацай ты зубами и не мычи! Что за птаха такая твой Стив Бэйли?
- С-сотрудник Фэ-Бэ-Эр, - едва выдавил “Гулливер” и поспешно пояснил. - Весьма важная персона там...
- Важная так важная, - кивнул Тарас. - Мне ведь только надо было узнать, кто интересуется мной и советским дипломатом. Да еще на какую фирму ты работаешь.
Махиня помолчал и уже вкрадчивым тоном продолжил.
- Больше тебя не буду беспокоить... О-о!.. Да ты ведь дрожишь, как осиновый лист! Что с тобой? Переволновался или застыл малость? А может, я чего отбил? Да не лязгай, не лязгай зубами, чудило недомерянное. На, хлебни: и согреешься, и нервы успокоишь.
Махиня вытащил из “форда” новую бутылку виски и откупорил.
- В Бога-то веришь, нехристь?
- Н-нет, то есть, да... - пролепетал “Гулливер”.
Тарас укоризненно покачал головой и протянул бутылку.
- Ох, врешь, башка басурманская... Ладно, пей, недомерок, может, хоть этим смоешь свои грехи...
“Гулливер” глотнул раз, другой... Третий - не успел.
Удар! Взрыв в мозгу. Треск шейных позвонков. Пронзающая все тело боль. Звон разбитой бутылки...
Махиня медленно потер ладонь правой руки. Потом поднял легкое тело осведомителя и положил на переднее сиденье “джипа”.
“Вот и еще один покидает землю”, - равнодушно подумал Тарас.
Отвязав машины друг от друга, он без особых усилий подкатил “джип” к обрыву и столкнул вниз.
Грохнул взрыв. Прокатилось внизу эхо. Заполыхало на дне карьера. Клыкастые камни казались теперь залитыми кровью. Но это была не кровь, а отблеск пожара.
Убедившись, что после такого удара и огня никакое чудо не спасет, Махиня аккуратно сгреб ногами бутылочные осколки и смахнул с обрыва.
Внимательно осмотрел вокруг землю, огляделся по сторонам и направился к “форду”.
* * *
“Вашингтон.
“Открытый источник”.
Подбор - Советская прес-
са о политике США.
“...и пусть не думают новые поджигатели войны, фашистские последователи, что советский народ будет молчать.
...Мы не допустим, чтобы акулы империализма издевались над нашими братьями по классу, мучили негров, гноили в тюрьмах коммунистов, угнетали пролетариат и крестьянство и призывали к новой мировой войне.
...Ответим, товарищи, на их подлые выпады ударным трудом! Укрепим боевую мощь нашей страны!
Слава великому вождю трудового народа товарищу Сталину!..”
Из газеты “Ленинская правда”.
“ФБР - одно из ведомств министерства юстиции США, на которое возложено осуществление полицейских функций.
Бюро состоит из следующих основных отделов: внутренней разведки, уголовного расследования, опознания личности или идентификации, административного, обучения и инспекции, оперативной службы.
Периферийная сеть бюро имеется во всех штатах и крупнейших городах страны. Отделения поддерживают прямую связь между собой и с центром в Вашингтоне по телефону, телетайпу и радио...
...В распоряжении многочисленного аппарата агентов, сыщиков, следователей, экспертов имеются криминалистические лаборатории с первоклассным оборудованием, вооружение, средства связи и т.п.
...Основная функция ФБР - расследование преступлений, преследуемых по федеральным законам.
На него также возложены обязанности по охране президента, членов правительства и официальных представителей иностранных государств.
ФБР осуществляет сбор и обобщение статистических данных о состоянии преступности в стране и ведет централизованную регистрацию преступников и преступлений.
...Э.Гувер, руководитель ФБР, неоднократно заявлял, что главная задача этого органа - борьба с коммунистическим и рабочим движением.
...ФБР совместно с департаментом почт, осуществляющим цензуру печати, запрещает или всячески затрудняет рассылку и распространение литературы прогрессивных авторов, борцов за мир, периодических изданий, выписываемых из Советского Союза.
ФБР сотрудничает с различного рода профашистскими, расистскими и др. реакционными организациями, обществами.
Несмотря на стремление сохранить в строгом секрете методы деятельности ФБР, широкую известность получили такие приемы и методы, как засылка агентов и провокаторов... подслушивание и запись на пленку телефонных переговоров, использование платных осведомителей в качестве основных свидетелей при расследовании дел и т.д. ...”
Из готовящегося к изданию сло-
варя-справочника. Госиздат По-
литической литературы.
“... В последние годы руководитель Федерального Бюро Расследований США Гувер пытается усиленно присвоить своему ведомству еще и функции внешней разведки. Это противоречит закону Соединенных Штатов.
Таким образом, налицо борьба за власть, за приоритет в среде различных империалистических спецслужб...”
Из радиовыступления министра
Госбезопасности СССР В. Аба-
кумова.
... Обзор открытых материалов составлен мною за последние 3 месяца. Всего 379 страниц. Использовано 1878 источников (пресса, книги, радио, протоколы собраний и совещаний различных советских организаций и учреждений).
P.S. На основании моего годичного пребывания в СССР прихожу к выводу, что и советские вожди, и руководители нашей страны действуют по единому пропагандистскому шаблону: отвлечение внимания граждан своих стран от действительно жизненноважных проблем, с помощью поиска врагов отечества, нации, веры, идеалов и подмены целей, задач, ориентиров, важных для народа - на второстепенные, выгодные только узкому правящему кругу лиц.
“Если умело втянуть граждан в базарную ссору - тогда самый плохой царь покажется отцом родным”, - так говорили древние греки во времена междуусобиц. Так поступали правители в средние века, так поступают и в наши дни.
...Еще одна схожесть в тотальной госпропаганде - многочисленные повторы, частота, ритмичность вбивания в сознание граждан определенных словесных формулировок, понятий, звуковых и печатных символов.
В связи с этим не могу не вспомнить слова гитлеровского министра пропаганды доктора Геббельса, сказанные им в конце тридцатых годов на встрече с писателями Третьего Рейха: “Постоянные повторы определенных слов, фраз, речевых оборотов - это серьезнейшее оружие массового психологического воздействия, пострашнее танков, артиллерии, авиации, - посколько поражают волю и мышление”...
Обозреватель С”.
Утренние воспоминания Лаврентия Павловича
Он приучил себя просыпаться рано, легко и радостно. Даже после “ночей под парами”. Так в шутку называл Никита Хрущев застолья у Сталина.
Вчера на даче вождя собралось “ближнее окружение”. Пили в “ночи под парами” обычно много.
Только Сталин позволял себе рюмку-другую коньяка, а потом переходил на вино. Иногда он разбавлял его минеральной водой. Делал это демонстративно и с хитрой улыбкой.
Остальные подобное не смели. Тех, кто не допивал свой бокал, дружно штрафовали новой дозой спиртного. При этом каждый участник застолья старался подшутить над незадачливым штрафником.
Берия умел пить много. Умел накачивать других, следить за ними и строго контролировать себя. Даже если и приходилось переборщить с выпивкой, его память цепко фиксировала каждое слово участников застолья, их жесты, взгляды.
Сталину он старался казаться намного пьяней, чем был на самом деле. Походка, движения, речь, мимика - все отрабатывалось заранее. В любом состоянии Лаврентий Павлович выполнял свои, только ему известные, правила общения с вождем.
Во-первых, не раболепствовать, но при этом быть услужливым, внимательным и покорным. Во-вторых, ничего не просить у хозяина напрямую, не жаловаться, а как бы делиться с ним бедой-горем. В-третьих, не быть смешным, но веселить вождя и давать ему повод пошутить. В-четвертых, смотреть ему прямо в глаза, но вовремя опускать их в смущении. В-пятых, не обижаться, но иногда напускать на себя легкую тень обиды, конечно же, не на Сталина, а на кого-то другого...
Однажды, когда Берия начал быстро лысеть, его врач, которому Лаврентий Павлович очень доверял, достал «чудодейственную мазь» из Ирана. Увы, лечение не помогло. Волосы продолжали выпадать, а те, что остались на голове, приобрели подозрительно желтый цвет.
Врач, хваливший чудодейственную мазь, таял от страха, предчувствуя скорую расплату.
Каким-то образом слух о проблеме Лаврентия Павловича дошел до вождя. Сталин отреагировал сразу, но первое время - без слов.
Несколько дней подряд он вызывал Берию к себе по самым незначительным поводам и с наигранным состраданием рассматривал его лысину, цокал языком и сокрушенно покачивал головой.
Лаврентий Павлович принял игру и вовсю показывал вождю, как переживает облысение и странный цвет волос.
А Сталин продолжал забавляться. В очередной вызов Берии он взглянул на его волосы, нахмурился, прошелся по кабинету и начал к чему-то принюхиваться.
- Послушай! Неужели этот мерзкий запах от твоей чудодейственной мази? Как вы называете своего врача? Тухлый Пурген? Видно, большущий он плут и шарлатан!.. Нет?.. А почему он всем рассказывает, что у наркома Берии после бесед с арестованными ботинки забрызганы кровью?.. Он, что, сам это видел?..
Ох, и любил хозяин неожиданные повороты в разговоре и весьма странные шуточки...
Берия быстро перенял у него подобный прием и частенько в общении с другими использовал его. Собеседник при этом терял нить мысли, тушевался, забывал, в чем не согласен, что хотел возразить или попросить у всесильного человека.
Конечно, бедолага-врач был немедленно отправлен в “места окаянные - места отдаленные”. А Лаврентий Павлович после того памятного разговора со Сталиным всегда старался пройтись перед вождем так, чтобы и ему, и всем остальным хорошо видны были начищенные до блеска ботинки.
Генсек при этом иногда хитро улыбался и делал вид, будто пытается разглядеть обувь наркома, а Берия прикидывался смущенным.
Об исполнительности и работоспособности любимца вождя ходили легенды.
Но однажды Лаврентий Павлович все же допустил серьезный промах и не выполнил поручение Сталина: не подготовил материалы, связанные с маршалом Семеном Константиновичем Тимошенко.
Конечно, он не забыл поручение и не отнесся к нему легкомысленно. Нарком внутренних дел просто выжидал, поскольку не понял, чего хочет хозяин: возвысить или убрать маршала.
Спустя пару дней Сталин вызвал Лаврентия Павловича и сходу набросился на него:
- Где хваленая исполнительность наркома Берии?!. Что случилось с его замечательной памятью?!..
И хотя Лаврентий ожидал этого разговора, не нашел ничего умней, как по-детски стыдливо улыбнуться и развести руками.
- Не успел...
Сталин от гнева выпучил глаза и стукнул больной левой рукой по столу.
Потом поднялся, вышел из-за стола и тихо, с едва сдерживаемой яростью, заговорил:
- Как это не успел?.. Почему не успел?.. Целых два дня и ночь прошли! Очень занят был? Да?.. Великие государственные дела одолели? Да?.. Баб тискал за кулисами?..
Страх и отчаяние, лихорадочный поиск выхода из создавшегося положения, знание психологии, а может, озарение породили мгновенный экспромт.
Спасительная неожиданность!.. Подобное бывает один раз из тысячи случаев, когда загнанная в угол кошка обращает в бегство огромную собаку, когда блеющий от страха козленок кидается на волка, а тот поджимает хвост...
- Нет, товарищ Сталин! Моя вина гораздо сильней! - вдруг выпалил Берия и застыл, еще до конца не осознавая, что сказать в следующую секунду.
Вождь выгнул брови и выжидающе уставился на провинившегося наркома.
Лицо Лаврентия Павловича заработало: каждой мышцей, каждой точкой кожи, каждой клеточкой... Секунда смущения. Не больше. Иначе хозяин поймет игру. Потупленный взор. Тяжкий вздох раскаявшегося и заблудшего.
Потом - гордо вскинутый подбородок! А в глазах не страх. Нет!.. В глазах - трагедия и печаль человека, не достойного доверия вождя и осознавшего это.
- Я... писал... всю ночь стихи...
Пожалуй, если бы на заседании политбюро наркоминдел Вячеслав Молотов начал плясать на столе кадриль, всесоюзный староста Михаил Калинин - выделывать сальто-мортале, а член политбюро Лазарь Каганович затянул под балалайку антисемитские частушки, - Сталин бы так не удивился!
Гнев в его глазах перешел вначале в изумление, а затем - в едва сдерживаемое веселье.
- Ай да, Лаврентий!.. - воскликнул генсек, и на его лице появилось предвкушение чего-то необычного. - И о чем же ты пишешь?..
- О любви, о горах, о море... О Родине...
Иосиф Виссарионович хмыкнул в усы и в полной тишине сделал несколько кругов по кабинету.
Такие, ставшие почти ритуальными, круги обычно завораживали, сбивали с толку человека, вызванного к вождю на беседу или на доклад. Они были настоящим испытанием, поскольку никто не знал, что произойдет после их завершения.
Берия стоял не шелохнувшись, навытяжку, и лицо его все больше наливалось от напряжения кровью. Пенсне запотело, и “железный нарком” плохо видел, что происходит рядом. Зато прекрасно ощущал и чувствовал каждый нюанс в настроении Сталина.
Наконец, вождь подошел к нему и ткнул незажженной трубкой ему в живот.
- Похвально... Очень похвальное дело, Лаврентий Павлович... - едва сдерживая улыбку, произнес генсек. - До сих пор я знал, что вы хорошо поете... Но стихи о любви... Очень похвально... Поэзия - важней всех маршалов на свете...
Сталин сделал лицо нарочито серьезным.
- Послушай, а может, тебе возглавить Союз писателей? Будешь ездить с Маршаком на детские утренники стихи читать...
“Гроза миновала! Пронесло!.. Спасен!..”, - мелькнула у наркома радостная мысль.
Переход Сталин на “ты” в обращении к Лаврентию Павловичу означало прощение…
Несколько раз после этого, когда в ближайшем окружении генсека заходила речь о литературе, вождь подмигивал Берии и говорил соратникам:
- Эх, старая гвардия!.. Совсем зачерствели от политики! Больше поэзии, больше музыки в наших делах!..
А Берия снова и снова делал вид, что смущается...
“Все, хватит воспоминаний, - приказал себе Лаврентий Павлович. - Пора обдумывать предстоящий день...”
* * *
“Большому брату.
“Закрытый источник”.
В городе Норфолк, штат Вирджиния, в психиатрической клинике обнаружен пациент, похожий по приметам на интересующего Вас человека. Обезумевший бродяга был подобран на железнодорожных путях Элизабет-Сити-Норфолк. При задержании сопротивления не оказывал.
Человек истощен, речь его бессвязна, полный провал памяти. Единственные слова, которые можно разобрать: “Земля обагрена... Копье невидимо... Оно летит... Оно в нас самих... Багровая тревога... Мир окунается в печаль... Кто заглянул в чашу тайн - должен ее испить...”
Иногда пациент выкрикивает слово: “Ардагейтус!”. Ни я, ни врачи не знаем, что оно означает.
Воздействие гипнозом на больного результатов не принесло. Названные выше слова и фразы не смогли стать кодом к “вскрытию” его памяти.
Прошу сообщить, интересует ли Вас этот человек? Требуется ли идентификация его личности?
Лыжник”.
* * *
“Магеллану.
“Перелет” начался. К покинутому “гнезду” проявлен заметный интерес. Дом с винным погребом дважды в течение суток посещали посторонние. Скорее всего, это сотрудники ФБР. По информации из источника средней надежности, ничего заслуживающего внимания ФБР не обнаружено.
Выясняю новое место “гнездования” “Багровой мистерии”.
Подводные работы на интересующем Вас участке не замечены. Установлены дополнительные контакты с местными рыбаками и яхтсменами. Через них надеюсь получить информацию в случае начала работ в лагуне.
Карл”.
Гувер принимает решение
Директор ФБР не любил, когда его огромный, черного цвета, стол заваливали бумагами.
“Над чистым, просторным столом и думается легче, и принимать верные решения ничто не мешает”, - любил повторять Гувер подчиненным.
Но сегодня с самого утра секретарь нагромоздил на черную полированную поверхность ссмножество разноцветных папок. В них - затребованные директором ФБР бумаги, связанные с подготовкой к Берлинской встрече.
Да вот только состоится ли она?..
Гувер долго задумчиво смотрел на груду папок и, как ему самому казалось, оттягивал время усесться за свой необъятный стол.
Наконец, он подошел к аквариуму. Вначале покормил рыбок, а потом просто наблюдал за ними.
Лучи солнца ворвались в кабинет и засверкали в воде и на металлических гранях аквариума.
Гувер на мгновение прикрыл ладонью лицо. В последнее время подводили глаза, и даже от неяркого света ему приходилось сильно щуриться.
Он стряхнул с себя оцепенение и расслабленность. Время “неконкретных мыслей”, как называл директор ФБР это свое состояние, кончилось. Бодрящий, как прыжок в бассейн в жаркий день, внутренний призывный сигнал к работе прозвучал.
Гувер уселся за стол и открыл первую папку: “Информация о польских пленных в СССР”. Многое ему уже было известно. Вот резюме протоколов Нюрнбергского процесса. Поляки недовольны. Вовсю подогревают общественное мнение.
“Несомненно, во время Берлинской встречи Трумен будет вынужден заявить об этом Сталину”, - подумал Гувер и сделал в своем блокноте с надписью “Президент” одному ему понятную запись.
Затем снова обратился к раскрытой папке.
“...В сентябре тридцать девятого, когда Красная Армия вошла на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, польские войска не оказали русским сопротивления. Более двухсот тысяч польских солдат и офицеров, кадровых и резервистов, оказались в плену.
Впоследствии большинство из них отправили в Сибирь за колючую проволоку. А для нескольких тысяч польских военных и гражданских лиц по приказу наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии созданы лагеря в Старобельске, Осташкове и неподалеку от города Калинина.
Почти все офицеры были расстреляны бериевской командой в катыньском лесу под Смоленском...”, - делал заключение автор докладной записки.
Гувер подчеркнул те места в документе, где упоминался Берия, и опять углубился в чтение.
“Впоследствии виновниками кровавой акции названы солдаты специального немецкого батальона № 537 под командованием обер-лейтенанта Аренса...
Обвинения Аренса и его команды, на наш взгляд, сомнительны.
Большевистской же пропаганде поверили многие...
А тем временем свидетели Катыньской трагедии погибали один за другим в Советском Союзе, Польше, Германии...
В некоторых случаях их смерть вызывает подозрения и требует особого расследования...”
Гувер задержал взгляд на сообщении, что пришло несколько дней назад из Лондона.
“Иван Кровожерцев - свидетель расстрела польских офицеров в катыньском лесу отрядом НКВД. Бежал в 1943 году в Западную Европу. Под именем Петр Симаков поселился в Лондоне. Обнаружен повешенным в гараже. Экспертиза установила убийство...
Дальнейшее расследование пока не дало результатов. Согласно показаниям соседей, в день смерти Кровожерцева рядом в сего гаражом вертелся подозрительный мужчина. Описание этой личности расплывчато. Отыскать не удалось...”
Гувер перевернул страницу. А вот еще один интересный субъект:
“... арас Махиня - участвовал в расстреле польских офицеров. Бежал в 1943 году в Западную Европу, а затем в Канаду, где проживал под именем Александр Макарчук. Потом перебрался в США, некоторое время работал в Нью-Берне, штат Северная Каролина. В настоящее время находится в Вашингтоне...”
Гувер сделал пометку и снова перевернул страницу. На этот раз - копия секретного документа из Москвы.
“...После информации тов. Вышинского о ходе процесса Комиссия решила подготовить материалы по Катыньскому вопросу.
1. Подготовить болгарских свидетелей, для чего командировать в Болгарию нашего представителя. Исполняет т.Абакумов.
2. Подготовить три-пять наших свидетелей и двух медицинских экспертов... Исполняет т. Меркулов.
3. Подготовить польских свидетелей и их показания. Исполняет т. Горшенин (через т. Сафонова с т. Савицким).
...5. Подготовить документальный фильм о Катыни. Исполняет т. Вышинский.
6. Т. Меркулов подготовит свидетеля-немца, который был участником провокации в Катыни...”
Гувер задумался. До сегодняшнего дня Вашингтон умалчивал о настоящем виновнике расстрела польских офицеров, не хотел до поры до времени вмешиваться в это дело, хотя материалы и накапливал.
Но все может измениться... Хотя бы на Берлинской встрече.
Сталин, конечно, выкрутится, но Берию может сдать...
А выгодно ли это? Ведь пока еще всесильного маршала можно тайком припереть к стенке припасенными фактами и документами и заставить давать ценную информацию. Шутка ли - почти второй человек в СССР!
К тому же он лично руководит всем, что связано с разработками всех видов супероружия: от ядерного и биологического до массового психического поражения...
Конечно, шансов сломить волю всесильного маршала мало, но исключать совсем такую возможность не стоит.
- Оружие, оружие, - незаметно для себя проговорил вслух Гувер. - Чем современней оно, тем больше вокруг тайн, человеческих смертей до приведения его в действие...
Господи! Что будет с миром?!.. Чем дальше, тем страшнее становится чудовище по имени “оружие”. И все больше требует жертв еще до своего рождения. Господи! Не дай дожить до того дня, когда появится...
Эдвард вдруг понял, что произносит мысли вслух. Поморщился и непроизвольно окинул взглядом кабинет.
“Всесильного маршала надо сохранить, даже если придется сорвать Берлинскую встречу...” - принял твердое решение Гувер.
* * *
“Москва.
Обозревателю С.
Ваш очередной материал (379 страниц) получен. Вызывает двойственную оценку. С одной стороны, - одобрение за тщательную, кропотливую работу. Что же касается Ваших “аналитических добавлений”, то просьба впредь оставить их для своих будущих мемуаров.
Сейчас подобным словоблудием у нас предостаточно занимаются “яйцеголовые” из Гарвардского и Йельского университетов...
Вашингтон С”.
* * *
“Совершенно секретно.
Крылову.
Благодарю за проделанную работу. Копия директивы 10/2 Совета Национальной безопасности США получена.
Ваши предположения о создании, самыми широкими полномочиями, новой разведслужбы США подтверждены другими источниками. Утверждено название новой организации - Центральное Разведывательное Управление.
Укрепляйте контакты с человеком из окружения Аллена Даллеса. С прямой вербовкой не торопитесь.
Первоочередные, интересующие нас, вопросы в деятельности новой разведслужбы:
1. Структура;
2. Место расположения Центра;
3. Сведения о ближайших сотрудниках Даллеса, особенно - по “европейскому филиалу”;
4. Насколько будет использована агентура Третьего Рейха;
5. Работа новой службы с бывшими гражданами СССР, белогвардейской и иной эмиграции из царской России и Советского Союза;
6. Взаимоотношения новой службы с ФБР и ее руководителей - с Гувером;
7. Будет ли входить в компетенцию этой организации “охота” за так называемым “сверхоружием” фашистской Германии, а также защита и безопасность его доработки;
8. Будет ли новая служба заниматься созданием диверсионных, террористических подразделений в других странах.
Желаю успехов.
Богданов”.
Откуда тревога?..
Пакетик английского тонизирующего порошка “Эл-Кэй” в стакане талой воды. Затем - легкая зарядка с отработкой ударов из “джиу-джитсу”.
Во время утренних разминок Лаврентий Павлович начинал прокручивать в памяти события предыдущего дня. Анализировал каждый значимый эпизод. Из них выбирал нужное на предстоящий день, на близкое и далекое будущее и лишь после этого строил планы.
Что было главным вчера? Что насторожило? Откуда веет опасность? Что сохранить в глубинах памяти, а на что реагировать сегодня? Быстро. Незамедлительно...
Вчера состоялся странный и настораживающий разговор с Андреем Ждановым. Странный, поскольку главный идеолог партии и государства вдруг затронул вроде бы далекую от сферы его деятельности тему.
Их беседа происходила у Андрея Александровича.
- Не пора ли систематически и планомерно использовать разведку в распространении сталинских идей? - тихо и задумчиво поинтересовался Жданов.
Лаврентия Павловича трудно было застать врасплох, но тут он чуть не поперхнулся.
“Вот заносит “смольненского” философа! - подумал Берия. - Мало ему поэтов, музыкантов и художников, так теперь в разведогород потянуло. Представляю агентов загрансети с учебниками по марксизму-ленинизму и сборниками Жданова в руках и с блеском большевистской ненависти к империализму в глазах... Так скоро Андрюша, чего доброго, поставит вопрос, чтобы сотрудники разведки выступали за кордоном на коммунистических митингах и собраниях и носили при себе партбилеты!.. Совсем ошалели рыцари холодной войны, бойцы идеологического фронта...”
Берия мгновенно подавил в себе яростное желание высказать, что на самом деле думает по этому поводу, и сделал глубокомысленное выражение лица.
Две-три секунды он смотрел в потолок, потом щелкнул пальцами, произнес, будто наслаждаясь каждым словом:
- “...мы, бойцы армии великих пролетарских стратегов, армии Ленина-Сталина, сплоченные вокруг ленинско-сталинского ЦК, вокруг своего учителя и вождя товарища Сталина, пронесем свое, овеянное славой, большевистское знамя к полной победе коммунизма...”
От этих слов Жданов напрягся и едва не встал из-за стола.
Потом до него дошло, что услышанное - цитата из его выступления на съезде партии в 1939 году.
“Вот, черт, - подумал он, - умеет Лаврентий запоминать всякую..., а потом ввернуть, где надо и кому надо...”
Берия поправил пенсне и продолжил:
- Крепко сказано, Андрей Александрович! Эти слова хорошо должен знать и помнить до последней своей минуты, каждый агент нашей зарубежной сети. Безусловно, необходимо лучше идеологически подковывать чекистов, направленных в логово капитализма. Вероятно, есть смысл создать в системе внешней разведки МГБ специальную идеологическую службу. А с ее помощью распространять учение товарища Сталина за рубежом. Тем самым поможем поможем братским коммунистическим и рабочим партиям капиталистических стран. Новая служба станет грозным оружием массового психологического воздействия!..
Лаврентий Павлович сделал паузу и подумал: “Господи, какую ахинею приходится нести... Но, может, хоть таким путем удастся уберечь разведкадры от этих...”
- Да, пожалуй, вы правы, - кивнул Жданов. - Конечно, мы не должны поручать коммунистическую пропаганду и агитацию нелегалам. А вот готовить специальных агентов для выполнения идеологической работы за рубежом - есть резон. И создание специальной структуры в разведслужбе МГБ, думаю, - будет правильно...
“Дай вам волю, так каждый снаряд, каждую бомбу обклеите скоро цитатами великого Сталина...” - подумал Берия и тут же поинтересовался:
- А вы говорили на эту тему с Абакумовым?
- Не успел еще, - поспешно ответил Жданов и отвел взгляд в сторону.
- Надо услышать его мнение. Я ведь сейчас к разведке отношения не имею, - Лаврентий Павлович тоже отвел взгляд от собеседника.
- Да-да, конечно, у вас другое направление... – согласился Жданов – Вы отвечаете за создание необычного оружия. А оно диктует необходимость знать, что схожее готовят капстраны. В США, Франции и Великобритании существуют особые агенты и службы, занимающиеся оружейными секретами потенциальных противников. Не так ли, Лаврентий Павлович?
“Витькина работа, - беззлобно подумал Берия. - Ай да Абакумов! Вот с какой стороны решил подступиться. Как же, держите карман шире, ... ! Так я и сдал вам своих “людей вне списка”!..”
- Подобные специалисты имеются в ряде капиталистических стран, - важно подтвердил Берия и тут же улыбнулся. - Но у наше Министерство Государственной Безопасности во главе с товарищем Абакумовым – надежная защита новейшего советского оружия и эффективный добытчик секретов противника...
“Какая цель вчерашнего разговора? - снова и снова задавал себе вопрос Берия. - Неужели Жданов и его компания думали, что я попадусь на крючок? Шалите, братцы!.. Не стану убеждать хозяина в необходимости спецслужбы вне МГБ. Сталин наверняка решит, что я собираюсь создать под себя особую структуру. А это все равно, что подписать себе смертный приговор...
Жданов и его ленинградская команда!.. Вот откуда веет опасность! Быстро, однако, “смольненский философ” сумел закрепить позиции в Москве.
Сколько его бывших подчиненных по Ленинграду заняли в столице ключевые посты?
Кузнецов стал - секретарь Центрального Комитета партии, Вознесенский - председатель Госплана СССР, Радионов - председатель Совмина РСФСР, да и Косыгин набирает силу.
Ждановцы даже костюмы одинакового, темно-синего цвета, пошили у одного портного. Впрочем, это их промашка, причем, незабываемая... Придет время - и хозяин припомнит им эту “одинаковость”.
Кто может сегодня противостоять когорте с берегов Невы? Молотов?.. Каганович?.. Маленков?.. Вряд ли. Нет между ними единства, как у “ленинградцев”. Хрущев?.. Ему не до того. Зарылся в своих проблемах на Украине и в московские дела старается пока не вмешиваться. Пока...
Проклятые “сталинские качели”!..
Берия невольно сжал кулаки.
Он всех держит в страшном напряжении. Одни мгновенно взлетают вверх, другие проваливаются вниз. Как хочет, так и поступает... И никому не постичь ход его желаний... Зорко следит за своим окружением и вовремя умеет стравить приближенных...
“Кстати, ведь именно “ленинградцы” нажимают на Сталина с Берлинской встречей. А какая им выгода от его встречи с Труменом?..” - уже спокойно, без эмоций, задал сам себе вопрос Берия.
Ох, как засуетятся политики всех мастей, пресса, разведслужбы, международная общественность, если, конечно, она состоится. Многое из довоенного может всплыть при таком ажиотаже...”
Лаврентий Павлович снова напрягся.
“Катынь, например... А промолчат ли на этот раз американцы?
Если нет, размотается клубочек. Завопят тогда поляки о своих офицерах, расстрелянных в Катыни. И наверняка их возмущение поддержат и Европа, и США. И, конечно же, Сталин найдет козла отпущения. Припомнит и прокол со шведским дипломатом и многое другое.
А кто станет этим козлом отпущения?.. Ясное дело! Меня подставят!..”
Берия поморщился и угрюмо взглянул на портрет Сталина.
Вождь дружелюбно улыбался, будто хотел успокоить и подбодрить Лаврентия Павловича.
“Знаю, знаю я цену этой улыбки...” - подумал маршал.
Но, как ни странно, после взгляда на портрет прошло успокоение.
Берия даже усмехнулся: “Нарисованный - и то умеет влиять на психику! Вот у кого надо учиться владеть оружием воздействия на мысли...”
Лаврентий Павлович взглянул на часы.
“Здравствуй, день! Одари удачей!..
Растяни свои минуты в добрые, счастливые часы...
Будь благосклонен ко мне, новый день!.. Сделай путь мой безмятежным...” - трижды повторил про себя Берия древнее восточное заклинание.
Так делал он утром каждого дня уже много лет. Пока помогало...
* * *
“Лыжнику.
К сожалению, норфолкский “пациент” оказался человеком, которого я искал. Получено неоспоримое подтверждение.
В течение 5-6 дней понаблюдайте за ходом лечения. В случае возврата памяти перевезем его в Вашингтон.
Большой брат”.
* * *
“Карлу.
Интересующая Вас информация о тибетских и кольских экспедициях, о перевернутых пирамидах и магических обрядах, связанных с лабиринтом, доставлена в Вашингтон. Получить по каналу “фиксация”. Будни с 10.00 до 19.00.
После ознакомления немедленно уничтожить.
Магеллан”.
«Непредсказуемая пружина»
Еще во времена Франклина Делано Рузвельта Гувер получил прозвище “Тайная непредсказуемая пружина”. Скорее всего, такое прозвище дал сам президент.
Умеющий держать слово и всегда выполняющий в срок любое поручение главы государства, Эдгар Гувер оставался для большинства «закрытой книгой».
Он мог на день или два впасть в меланхолию, не принимать никого из подчиненных, не отвечать на звонки, не подписывать документы и не принимать никаких решений.
Потом вдруг пружина бездействия мгновенно разжималась - и жизнь вокруг директора ФБР закипала.
С утра до ночи вызывались в его кабинет люди, три телефона - красный, черный и белый - не успевали остывать от рук Гувера. В один день Эдгара видели на ланче в гольф-клубе, в Белом доме и в Конгрессе, на совещаниях с военными и представителями деловых кругов.
Когда пружина снова внезапно сожмется, когда схлынет напор директора ФБР, - никто не мог предугадать, даже его близкие подчиненные и непосредственные руководители.
Лишь многоопытный помощник Гувера мог с первого взгляда определить, в каком состоянии в течение дня будет находиться непредсказуемый шеф.
“Ого! Вот необузданный разгул энергии, страстей, смелых оригинальных идей и решений!..” - пронеслось в голове у Клайда, едва он вошел в кабинет Гувера.
- Есть срочная работенка, старина! - весело подмигнул помощнику Эдгар.
- Теперь никаких сомнений, что к вечеру я буду едва передвигать ноги и шевелить мозгами! - бодро отозвался Толсон и тут же подумал: “Только бы эта разжимающаяся пружина не раздавила...”
- Прочь с лица выражение усталости! Записывай!.. - приказал Гувер. - У меня сегодня ланч с Алленом Даллесом...
- Вот как? - удивился Толсон. - Я и не знал, что он прикатил из Европы. Надолго?
- Не знаю, не интересовался. А вот наш Прыткий Аллен просит материалы “Лазурная рыбка” и “Копье судьбы”, а еще информацию о тайных нацистских организациях на территории США, конспекты Гитлера о магии и его личный рукописный экземпляр Книги Тота. Вот такие скромные запросы у Даллеса.
- Книги древних секретов о способах возрождения человечества? - изумленно спросил Толсон и засмеялся. - С ума сойти! С чего бы этот пройдоха и циник Аллен вдруг заинтересовался мистикой? А почему он решил, что поучения Тота и конспекты Гитлера хранятся у нас?
Гувер пожал плечами.
- Сам поинтересуйся у Даллеса...
- А как насчет “Лазурной рыбки” и “Копья судьбы”? Поделишься с ним информацией? - Толсон с сомнением взглянул на шефа.
- Отчего же не помочь старине Аллену? - добродушно усмехнулся Гувер. - Ему ведь и так не сладко в Европе... Но!..
Директор ФБР поднял вверх указательный палец и сделал многозначительную паузу.
- Весь материал должен быть “тщательно” отредактирован. А это значит, серьезной информации оставить на три капли больше, чем если бы ты передавал ее газетчикам. Бумаги для Даллеса к десяти тридцати - мне на стол.
- Понял, - кивнул Толсон и собрался было развернуться.
- Погоди! - остановил его Эдгар. - Не думай, что, пока я буду болтать с Алленом, ты сможешь прохлаждаться. Прежде всего, разыщи мне полковника Джона Фан-Флита. Того самого, который по приглашению гитлеровского командования побывал в катыньском лесу...
- Дело о растрелянных поляках?.. - переспросил Толсон. - Я и не знал, что нацисты приглашали нашего полковника в гости. Как же это произошло?
- Не удивляйся, гитлеровцы даже тогда хотели доказать миру, что польских офицеров уничтожил большевистский Эн-Ка-Вэ-Дэ. В сорок пятом Фан-Флит вернулся в Соединенные Штаты и составил для военной разведки отчет о посещении Катыни. Мне нужен и сам полковник, и его отчет.
- Будет исполнено, - кивнул Толсон.
- Кроме того, найди Кэтлин Гарриман. Знаешь, о ком речь?
- Если не ошибаюсь, это дочь нашего посла в Москве? Но она-то причем?
- У Кэтлин Гарриман тоже есть данные по Катыни. Но несколько под другим углом зрения, - охотно пояснил Гувер. - Русские приглашали ее в прошлом или позапрошлом году осмотреть захоронения. Большевикам нужны были авторитетные для мировой общественности очевидцы нацистских злодеяний. Команда маршала Берии умеет готовить свидетелей. В общем, ее убедили, что поляков расстреляли немцы.
- Но ведь Берия сейчас занимается новыми видами оружия и дела Эн-Ка-Вэ-Дэ теперь не в его компетенции, - удивился Толсон.
- Всесильный маршал вездесущ, - с улыбкой ответил Гувер. - А тот, кто занимается новейшим оружием, может соприкасаться со всем, чем угодно. Оружие теперь становится не просто техническим достижением, а неким особым мировым явлением, новой идеологией, новой религией. Оно, как никогда, теперь влияет на существование цивилизации. От экономики до искусства, от школьного образования до международной политики - все... все будет втягиваться в его сферу... Страшно, но это так: скоро не оружие будет служить человеку, а человек - оружию...
Гувер вдруг громко рассмеялся.
- Не пугайся, Клайд, может, нам повезет, и мы не доживем до такого ужаса.
- Да, не очень радостные мысли, шеф, - покачал головой Толсон. - Боюсь, это время уже наступило. А мы попросту не заметили... Что еще на сегодня?
- А еще мне нужен некий Макарчук - беглый из Советского Союза. Вот информация о нем, - Гувер протянул папку помощнику. - Этот человек болтался в Северной Каролине и весьма интересовался взрывом в районе лагуны Памлико. Потом он оказался в Вашингтоне. Когда его доставят в “Эн-Си”, “задушевными беседами” с ним займешься сам. Я написал вопросы, на которые должен ответить загадочный паренек.
- А не заартачится внешняя разведка? Не завопят снова, что мы вторгаемся в их дела? - с сомнением произнес Толсон.
- Пошли их подальше! - отрезал Гувер. - Мы будем вторгаться, если надо, во все, что касается национальной безопасности нашей страны. Ну, а если малость преувеличим свою компетенцию, папа Гарри пожурит нас и подскажет, где не правы. На то он и глава государства... В конце концов, президент без нас - все равно, что мы без него.
- Шеф, а что делать с обаятельной парочкой? Не пора ли вмешаться в их отношения?
- Повремени, пусть встречаются. Подкинь пока очередную дезинформацию для советских. Думаю, очень скоро понадобится активизировать работу с ними.
- В связи с организацией Брелинской встречи?
- Наоборот, Клайд! В связи с развалом этой встречи!..
* * *
“Москва. Центр.
Совершенно секретно.
Богданову.
Перемещение по службе Даллеса задерживается. Он снова отбыл в Европу. Но работа над созданием новой разведывательной структуры США продолжается. Об этом я имею свидетельства из нескольких, заслуживающих внимания, источников.
В ближайшее время ждите сообщение по 8 пунктам Вашего последнего задания. По некоторым из них ответ будет не полным и нуждаться в перепроверке.
Люди Гувера опекают “влюбленных”, но пока не предпринимают решительных шагов. Скорее всего, их оберегают для какой-то будущей акции.
Вызывает беспокойство “Скиталец”. Не понятны его действия и поведение. Складывается впечатление, что он нарочито вызывает к себе интерес у местных спецслужб. В связи с этим любые контакты с ним становятся опасными.
Сообщите, принимать ли экстренные меры?
Крылов”.
Океан и пустынный берег
Выехав из Вашингтона, несколько раз они съезжали с дороги, но слежку не обнаружили. К уединенному отелю “Ветер Атлантики” подъехали после полудня. Пустынным было побережье океана, пустынным оказался отель. На дорожках и тропинках вокруг - ни единой души.
Машина еще не затормозила, а им навстречу выскочил мальчишка. На нем был не по росту флотский синий китель и огромная, такого же цвета, фуражка. Вместо кокарды - название “Отель “Ветер Атлантики””.
Заученным жестом мальчишка деловито распахнул дверцу и звонко, почтительно, воскликнул:
- Добро пожаловать, мэм! Добро пожаловать, сэр! Как добрались? Не очень утомила дорога? А где же ваш багаж?
- Вот и весь наш багаж, - выходя из машины, ответила она и протянула небольшой саквояж, а затем портфель.
- У-у, значит, вы к нам ненадолго, - с легким разочарованием протянул юный служитель отеля. - Скоро установится хорошая погода, и можно будет совершать морские прогулки. У нас для этого есть первоклассные катера и яхты. А ключи оставьте в машине. Я отгоню ее в гараж.
Портье встретил их на пороге отеля с радушной улыбкой. Был он чуть повыше мальчишки и лет на шестьдесят постарше.
Старик суетливо разгладил редкие волосы и тут же, будто отдал рапорт, сообщил:
- Ваш телефонный заказ выполнен. Лучшая комната на втором этаже с видом на океан. Честное слово, вы не пожалеете, что прибыли к нам. Уют, покой, уединение гарантируем. И никаких проблем суматошной городской жизни.
Она протянула портье водительское удостоверение на чужое имя.
Старик лишь скользнул по нему взглядом, тут же смущенно улыбнулся и замахал руками.
- Что вы! Что вы!.. Я же сразу вижу порядочных людей. Фамилию вашу я внес в регистрационную книгу, как только вы позвонили.
В сопровождении мальчишки они поднялись по лестнице.
Старик, с одобрением знатока, взглянул снизу на женские ножки и восторженно присвистнул. Выждал несколько минут и потянулся к телефону.
- Билл, гости прибыли, - сказал он одну лишь фразу и почти беззвучно захихикал...
Сжав в кулаке чаевые, мальчишка мгновенно удалился. Они снова остались вдвоем.
Уютный номер понравился им. Даже старые, чуть аляповатые, обои не раздражали и не портили вид.
Она выглянула в окно.
- Кажется, скоро начнется шторм. Видишь, как тревожатся чайки?
Он подошел к ней и обнял за плечи.
- Мне пока не до них...
- Мне тоже…
Ветер завывал все настойчивей, ощупывал на прочность оконные стекла, будто пытался ворваться в номер.
Но уже ничто не могло помешать им...
Наконец, они отстранились друг от друга.
- Может, прогуляемся по берегу, пока не разыгралась непогода? - предложила она.
Он молча кивнул в ответ.
У горизонта вовсю свирепствовал шторм. И ветер уже начинал свою злую, никому не понятную, пляску на каменистом берегу. Чайки жалобно кричали, словно просили не буйствовать и подождать хотя бы до ночи, но ветер становился все яростнее, стремительнее, беспощаднее. Жалобы чаек лишь подзадоривали его.
Растрепанные тучи уносились в страхе прочь от океана. А шторм хмурой пеленой наступал за ними медленно и неотвратимо.
- Ты не замерзла?
- Немножко...
Он снял пиджак и накинул ей на плечи.
- Может, вернемся?
- Нет, посидим еще. Я люблю смотреть, как рождается буря.
- Но ветер и буря ускоряют жизнь, подхлестывают время. А его у нас так мало...
- Они напоминают, чтобы мы не были расточительны, - ответила она. Ты прав, нам отпущено мало дней, часов, минут. Я счастлива нашей случайной встрече во времени и пространстве. А ведь мы давно смутно догадывались о существовании друг друга… Слышишь?. Ведь правда?..
- Конечно, правда, - подтвердил он и улыбнулся.
Она положила голову ему на плечо.
- Ну и пусть наша жизнь - мгновение космоса. Пролетят годы, и даже следа не останется ни от нас самих, ни от нашего счастья... Ни кругов на воде, ни царапины на камне...
Она подняла голову и неожиданно спросила:
- А есть ли где-нибудь памятник счастью?
- Не знаю... Не слышал...
- Есть памятники беды, горя, скорби, а почему до сих пор нет памятника счастья? Не могу вспомнить, чьи же это слова? “Мы уйдем, и ни кругов на воде, ни царапины на камне...” Иногда от этой мысли становится страшно...
Она взглянула ему в глаза.
- А может, что-то останется? Может, люди, наконец, поймут, что нет ничего выше любви? Отмирают и рождаются политические системы, исчезают и появляются государства, приходят и уходят правители, а она остается вне времени, вне границ. Может, и наша любовь будет отзываться в счастье других, через год, десять, сотню лет, пока существует человечество...
Он ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе.
Так и сидели они, одинокие, как океан и пустынный берег. И только шторм рассказывал им, какие бури бушуют по всей земле...
* * *
“Большому брату.
Требуется Ваше вмешательство. “Пациент” либо сбежал, либо похищен. Медицинский персонал дает путанные показания. Без официального объявления “Розыск” не обойтись.
Есть ли необходимость подключаться мне к поиску?
Лыжник.”
* * *
“Магеллану.
Пакет “тибетские и кольские экспедиции, магия лабиринтов и пирамид” получен. На расшифровку материалов потребуется больше времени, чем я предполагал. Приходится все делать самому.
Проверяю информацию о появлении представителей “Багровой мистерии” в Нью-Йорке. Насколько она достоверна - пока судить трудно. Допускаю вероятность, что именно там будет располагаться штаб или ядро организации.
Карл”.
Тревожное ожидание
Даже покинув пост наркома внутренних дел, Берия сумел сохранить за собой в Москве несколько так называемых “секретных объектов 0.10”. А попросту говоря, конспиративных квартир для встреч с “людьми вне списка” и другими весьма нужными особами.
В первые послевоенные годы на конспиративные квартиры Берия приезжал обычно в стареньком “виллисе” с двумя телохранителями.
В то время он уже носил шляпу, но для таких поездок в машине хранилась темно-серая кепка с большущим козырьком. Даже осмелившийся заглянуть в “виллис”, не сразу узнал бы маршала Советского Союза и члена Политбюро Берию.
- Объект ноль десять! - коротко приказал водителю Лаврентий Павлович и неуклюже расположился на заднем сиденье.
Двое телохранителей плотно прижали его с двух сторон, и машина рванула за ворота особняка по улице Качалова к Никитским воротам.
Шофер, привыкший к правительственному лимузину и особым для него условиям на дороге, мчал, не соблюдая правил движения, хотя Берия и не одобрял подобные вольности.
На улице Горького молоденький старшина вначале оторопел от водительской наглости, когда старый “виллис” с непрестижными номерами поехал на красный свет. И где? В центре столицы!.. На главной улице.
Постовой уже приготовился дунуть в свисток, но шофер сделал условный сигнал, хорошо известный сотрудникам милиции и госбезопасности: два полукруговых движения ладонью над рулем, и «Виллис» даже не сбавил скорость.
Старшина испуганно вытянулся и отдал честь.
Объект ноль десять - трехкомнатная квартира в центре Москвы, обставленная добротной казенной мебелью.
Дежурный офицер в штатском стремительно распахнул дверь и отступил в сторону.
- Товарищ маршал Советского Союза!.. - гаркнул он, однако, дальше продолжить не смог.
В горле предательски защемило, а лицо покраснело от натуги. Шутка ли: впервые так близко увидеть самого товарища Берию!..
- Прекрати, - проворчал Лаврентий Павлович. - Не на параде...
Офицер смутился.
- Виноват...
Берия вспомнил: этот офицер недавно переведен из армейской контрразведки.
Лаврентий Павлович остановился и, сам не зная почему, легонько потрепал его по щеке.
- Привыкай к новым условиям...
Такое барское панибратство он допускал редко.
Берия изучающе посмотрел в глаза офицеру, но тут же, будто устыдился своих действий, резко повернулся и зашагал по неприветливому, тускло освещенному коридору.
Огромная комната напоминала одновременно и гостиничный номер, и министерский кабинет. Лишь старинные картины, вывезенные недавно из Германии, придавали хоть какой-то уют этой конспиративной квартире.
- Вот что, сегодня обойдемся без обслуги, - на ходу, не оборачиваясь, распорядился Лаврентий Павлович и тут же поинтересовался у офицера. - Кофе умеешь готовить?
- Конечно, умею...
Берия остановился.
- Ко мне сейчас придет человек лет пятидесяти, среднего роста, темноволосый, в чем одет - не знаю. Позвонит пять раз. Скажешь: “Чего так долго трезвоните? Здесь не глухие!”. Он ответит: “Я дядя Саша”. Запомнил?
- Запомнил, товарищ... товарищ маршал. Обыскивать и изымать оружие надо?
Берия дважды провел ладонью по лицу.
- М-м-да... Сделай на всякий случай. И приготовь поскорей кофе. Только покрепче. И сахару не жалей...
Дверь за офицером мягко закрылась.
Лаврентий Павлович присел на край письменного стола и усмехнулся: “По глазам вижу: преданный, но слабак. А жизнь показывает: страшнее слабых никто не мстит. Если хорошенько прижмут, продаст, баран лопоухий. А глазенки аж маслятся и туманятся от угодливости. Того и гляди, слезы умиления покатятся.
Вах, что за люди?!. Не орел. Не мужчина. Змейки холодные, небось, и сейчас по спине ползают. Будет теперь в темноте, под одеялом, рассказывать жене, как сам товарищ Берия дружелюбно потрепал его за щечку...”
Лаврентий Павлович снял кепку и швырнул ее на диван. Взглянул на часы: до встречи еще минут семь-восемь.
Зазвонил телефон. Берия снял трубку. Этот номер был известен лишь нескольким из ближайшего окружения. А они по пустякам звонить сюда не будут.
Он сразу узнал голос начальника своей охраны - полковника Саркисова и прервал на полуслове.
- Я занят… Что-то срочное?
Полковник, чуть запинаясь, доложил.
- Пока ничего важного... Но дважды звонил Абакумов... Вы сами приказали, если он будет интересоваться...
- Чего он хотел? - оборвал Берия.
- Не сказал.
- Передай: буду у себя через час, а скорее всего - через полтора.
Лаврентий Павлович опустил на рычаг трубку.
“Неспроста суетится в последнее время Грузчик. То по нескольку дней не объявляется, а сейчас проходу не дает… Не он ли Рысьему Глазу стукнул, что я всем даю клички? - Берия улыбнулся. - Хрен ты меня, Витя, на этом поймаешь и согнешь перед хозяином. И не из таких передряг выпутывался...”
Маршал вспомнил, как несколько дней назад, когда они остались наедине, Сталин спросил:
- Знаю, Лаврентий Павлович, ты всем даешь прозвища. Ворошилов у тебя Стрелок, Микоян - Куничка, Молотов - Окулярчик, ну, а меня как называешь? Или скажешь, нет у меня прозвища?
Берия наигранно слегка смутился, но тут же добродушно улыбнулся:
- Вас называю по-фронтовому - Верховный. Но только среди самых близких.
Сталин отвел взгляд и развел руками.
- Ну, Верховный, так Верховный...
И не понять было, знает он или нет о прозвище - Рысий Глаз?..
Лаврентий Павлович снова взглянул на часы, и в его мозгу сработал, пока еще едва ощутимый, сигнал тревоги.
- Однако, запаздывает Дядя Саша.
В комнату заглянул офицер.
- Можно подавать?
- Заходи, заходи без церемоний, - махнул одной рукой Берия, а другой показал, куда поставить поднос.
Нетерпеливыми глотками Лаврентий Павлович выпил кофе, почти не ощущая ни его вкуса, ни крепости.
Тревога наростала.
“Что-то случилось... Дядя Саша никогда не позволял себе опаздывать. Главное, не попал бы он в чужие руки. Если старик заговорит, мне тогда уже не отвертеться... Жду еще тридцать минут”, - наконец, решил Берия и стал расхаживать по комнате, совершая один за другим нетерпеливые, тревожные круги.
* * *
“Ремейро.
Вам следует задержаться в Южной Америке и повторить визиты в Аргентину, Парагвай, Венесуэлу и Мексику. Любыми путями закрепляйте установившиеся связи и ищите новые среди немецких колонистов.
Самое пристальное внимание - любым разговорам о так называемой “кассе Бормана”, о “деньгах нацистской партии”, о разработке оружия массового психологического воздействия - “Копья судьбы”.
Нас также интересует и то, что для здравомыслящего человека может показаться бредом: “магия лабиринтов и пирамид”, книги древнеегипетских богов и тому подобное. Впрочем, во всех этих мистических дебрях Вы разбираетесь лучше.
Для связи теперь использовать только мой личный канал.
Эдвард”.
Под пение цикад
В отель они вернулись, когда хлынул дождь. Хоть и короткой была дорога от океана, успели изрядно промокнуть.
На первом этаже, в маленьком холле, разливался неяркий зеленый свет. Из приемника доносилась тихая музыка. Старик-портье, водрузив на нос очки, склонился над толстой книгой. Неподалеку от него, в кресле, дремал серый кот.
Все это так не вязалось с происходящим за стенами отеля!
Там завывал ветер, дождь хлестал по крыше и барабанил в окна. Ветру и дождю аккомпонировал океан рокотом и яростными ударами волн о прибрежные камни.
Портье поспешно отложил книгу, поднялся из кресла и всплеснул руками.
- Бог мой! Да на вас нет сухой нитки! Господи, да кто же гуляет в такую погоду?!.. Наверное, только сумасшедшие и влюбленные. Не могли подождать до завтра, когда, как уверяют синоптики, наступит ясная, солнечная погода?..
Он и она лишь улыбнулись в ответ сердобольному портье.
А старик продолжал причитать.
- Сейчас же поднимайтесь к себе в номер. А я закажу для вас глинтвейн. Горячий, добрый немецкий глинтвейн, с имбирем и мятой...
Проснулись они лишь после полуночи. Обоим показалось, что разбудила их тишина. Некоторое время лежали без движения и вслушивались в тишину.
Наконец, он поднялся, подошел к окну и распахнул его настежь.
Не было ни дождя, ни ветра, ни шторма. Размеренный шум прибоя убаюкивал ночь. Изредка невдалеке лаял пес. То ли раздражал его яркий месяц, что дремал в небе, то ли белые барашки в океане.
- Мы словно перенеслись в другой мир, - сказала она. - Как не хочется возвращаться назад!..
- Час возврата еще не наступил, - ответил он. - А пока есть мы и дивная ночь...
Она молча кивнула в ответ.
К лаю пса и мирному рокоту прибоя внезапно присоединилось стрекотание цикад - пока еще нежное, робкое, неуверенное. Но с каждой минутой поющих цикад становилось больше, и все громче звучали их ночные серенады.
Она тоже подошла к окну и перегнулась вниз. Почувствовала легкий аромат цветов, какой бывает лишь после дождя. Вздохнула, выпрямилась и застыла, откинув назад голову.
Он любовался ее волосами. Они, как сверкающая ночь, разметались на голых плечах.
Ему стало необычно легко, словно не было тревожных размышлений: ни о завтрашнем возвращении в посольство, ни о предстоящем отчете резиденту об этой поездке.
Будущий день казался пока далеким...
Они долго смотрели на спокойное звездное небо. И от ночного неба, и от мирного пения цикад появилось ощущение безопасности. Как будто затерялись вдвоем на краю света, где никто не найдет их, да и не захочет искать...
Он и она снова потянулись друг к другу. Нежные слова каждый шептал на своем языке.
Наверное в эти минуты они думали, что именно так надо уходить в вечность, под сияние звезд, под тишину ласковой ночи, под пение цикад...
* * *
“Москва.
Для служебного пользования.
Открытая выборка - сообщения
из американской прессы.
“... биохимик Курт Лайон предложил разработать аппарат для контроля над мыслями. Лайон утверждает, что с помощью такого прибора можно выявлять и анализировать заразную болезнь коммунизма и создавать здоровые умонастроения, делающие подобные несчастия невозможными.”
“... специалисты считают, что сверхновое будущее секретное оружие массового психического воздействия - гораздо опасней атомной бомбы. Этого же мнения придерживаются и некоторые политики и представители деловых кругов США...”
“...на конкурсе на лучшую книгу, организованном журналом “Амэрикэн меркури”, первую премию получил Джералд Херд за рукопись книги “Война 1999 года между Соединенными Штатами и СССР”...”
Случай в Козицком переулке
До встречи оставалось полчаса...
Человек в офицерской форме без погон шел неторопливо по Большой Дмитровке. Он наслаждался теплым московским утром и намеренно замедлял шаг, чтобы продлить безмятежную прогулку, мимо старых домов и двориков, которые не видел много-много лет...
Перед Козицким переулком прохожий остановился, посмотрел по сторонам и достал из кармана галифе портсигар-зажигалку. Потом он вытащил папиросу, неторопливо размял ее и закурил. Несколько раз жадно затянулся, снова огляделся и свернул в переулок.
Мимо, на полной скорости, промчалась синяя запыленная “эмка”. Но метров через пятьдесят она вдруг замерла, будто ударилась о невидимое препятствие.
Скрипнули тормоза. Из машины выскочил рослый рыжий парень в потрепанной кожаной куртке. Одной рукой он схватился за голову, другой резко, заученным жестом, поднял капот.
Заметив прохожего в военной форме, водитель растопырил руки.
- Товарищ офицер! Выручайте! Забарахлил тарантас, а времени в обрез. Начальник у меня зверь: опоздаю - шкуру спустит! Подсоби, фронтовик. В долгу не останусь.
- Чем же вам помочь? - прохожий неуверенно посмотрел на шофера.
- Садитесь на мое место за руль и нажмите вот на эту педальку, а я в мотор...
Прохожий заглянул через стекло в кабину. Ничего примечательного. Лишь на полу у заднего сиденья - какой-то бесформенный мешок, покрытый серым одеялом.
- Всего-то делов на минуту. А я потом подвезу, если вам к центру, - продолжал рыжий.
- Не надо меня подвозить, - раздраженно ответил прохожий. - Ладно, и так помогу.
Едва он сел за руль, парень загородил его собой от улицы.
Сзади в машине что-то зашевелилось.
Человек в форме обернулся, но поздно. Мгновенно тонкое лезвие стилета по рукоятку вошло между лопаткой и позвоночником.
Короткий стон. Секундная конвульсия… Конец.
Рыжий мгновенно подхватил труп и с помощью напарника перевалил его на заднее сиденье.
- Теперь жми, Коля, в Химки, - прохрипел убийца.
- Сам знаю, куда везти, - ответил водитель.
Через полчаса синяя “эмка” подъехала к реке.
Несколько минут машина медленно катила по мягкому илистому берегу. Наконец, остановилась.
- Михалыч, ты свою пику не вытаскивай, пока к речке не поднесем. А то забрызгаешь мне всю машину, - забеспокоился рыжий.
- Не учи ученого... Выбирай место, где поглубже. Да камень подходящий нужен - к ногам привязать Этого жмурика я уже и обыскал, и запеленал в одеяло, - ответил Михалыч.
- Нашел что-нибудь?
- Не-а... Опытный, зараза. Только паспорт, наверное, липовый, да немного деньжат.
- По-твоему, немного - это сколько? - заинтересовался рыжий.
- Тебе-то какое дело? Все равно под расписку сдавать, - отозвался напарник.
- Может, еще раз проверишь? Вдруг за подкладкой что-нибудь затерялось...
- Пустое... Все прощупано...
- Выходит, зря старались, - огорчился рыжий.
- Заткнись! Что велели, то и сделали!.. - рявкнул Михалыч и осуждающе взглянул на водителя напарника.
* * *
“Лыжнику.
Розыск “сбежавшего опасного преступника” объявлен. Оставайтесь сторонним наблюдателем, даже если его найдут. Готовьтесь в ближайшее время покинуть Северную Каролину.
Знаю о Вашей усталости, но просьбу об отдыхе пока удовлетворить не могу.
Большой брат”.
* * *
“Карлу.
...таким образом, специалисты в Главном штабе ВМФ США пришли к выводу, что пока бесполезно проводить подъемные работы в районе лагуны Памлико.
Магеллан”.
Заботы и раздумья министра
...“Что-то здесь не так... - Виктор Семенович недовольно отшвырнул карандаш и скомкал донесение. - Что-то не так... Вроде бы хлопцы ничего не упустили, а все же...”
Министр откинулся назад, к спинке кресла, и прикрыл глаза. Резь вскоре прошла.
Но долго сидеть без движения он не мог. Абакумов встал из кресла, потянулся и перешел из кабинета в комнату отдыха. Мятое донесение так и осталось в кулаке.
“Если Берия задумал, в случае победы “ленинградских”, свалить за кордон, то его заграничные связные должны быть очень надежными. Кому он мог довериться?..”
Абакумов хмыкнул.
“Чтобы Лаврентий кому-то доверился? Ха!.. И все же... Верховный в последнее время им не доволен. Его дружка Маленкова укатали в почетную ссылку в Среднюю Азию. Хотел Лаврентий ударить по боевым маршалам, а Сталин ему “во” показал, так сказать... Да и с атомной бомбой дело идет не так гладко. Медленнее, чем хотел верховный… И об оружии психического воздействия пока ничего не слышно.
А если на Берлинской встрече Европа и Америка вспомнит Катынь и другие грешки - хана Лавруше. Самое время драпать. Куда? Скорее всего, в Штаты. У него все козырные на руках по атомной бомбе. Не случайно там появились новые, неизвестно чьи, агенты. Не случаен в последнее время у Лаврентия интерес к нашим операциям в Вашингтоне...
Сумел Берия создать и сохранить своих таинственных “людей вне списка”, - с уважением подумал Абакумов. - Случись, умрет он, и об этих людях никто никогда не узнает. Их нет на бумаге - значит, не докажешь их существование...”
Генерал швырнул скомканное донесение на серебряное блюдо и щелкнул зажигалкой.
“А не ловушка ли для меня информация о возможном бегстве Лаврентия? Всего лишь одно, весьма путанное, сообщение из Вашингтона от “Бритого”. А где сейчас этот источник? Умудрился слопать какую-то дрянь в Аргентине - и все... Скоропостижно... Нет “Бритого” - нет подтверждения информации. Ломай теперь голову, не провокация ли это, разыгранная самим Берией...
И все-же, кто личный связной Лаврентия с закордоном? Запуганные? Повязанные в каком-то деле? Родственники?.. Ведь кавказцы славятся крепкими родственными связями…”
Генерал погасил зажигалку.
“Жаль... Очень жаль, что связного нельзя было брать живым. Опасно... Очень опасно. Окажись он в наших застенках - Берию тут же бы проинформировали. Сексотов у него достаточно, и кадровых, и вне списка. И тогда прощай, кресло министра госбезопасности, тю-тю, золотые погончики и генеральские лампасы, а, возможно, и здравствуй, стенка, под гавканье стволов...”
Абакумов отогнал неприятную мысль.
“Нет, все сделано правильно, связной должен был исчезнуть бесследно, навсегда. Глядишь, Лаврентию придется искать нового, суетиться, нервничать... А тем временем новую информацию добыть можно и с “ленинградскими” и сговориться насчет Лавруши. Братцы-ленинградцы не любят его... Жданов, Кузнецов, Радионов, Вознесенский...”
Абакумов снова щелкнул зажигалкой и поднес ее к скомканному донесению.
“Связные из-за кордона могут появляться у Берии не так часто. А поток секретных сообщений должен возрастать по мере подготовки к побегу. Сколько может один человек держать в памяти информации? Нет, в затеянной нынче активной игре один агент, даже самый тренированный, не справится. Ох, чую, наверняка, будут еще курьеры к Лаврентию и от него... Стоп! Кажется...”
Генерал взглянул на огонек. Вдруг отшвырнул зажигалку, схватил бумажный комок и лихорадочно развернул его.
“Вот оно!.. Хлопцы в “эмке” вели связного от Трубной. Ага, на углу Пушкинской и Козицкого переулка он закурил... Закурил!..”
Абакумов ударил ладонью по столу.
“А эти лярвы недомозглые шпарят в цедульке, что у него обнаружили только липовый паспорт и деньги. Проверили карманы, прокололи шилом на одежде швы и подметки сапог. Ну, деревня поганая!..”
Генерал выругался вслух, в полный голос, с наслаждением!..
“А куда же курево делось?.. Коробка папирос или портсигар? Проглядели, пистоны кривоглазые! Но еще должны быть спички или зажигалка. Два предмета незаметно выбросить или случайно обронить сложней. Даже эти дубари засекли бы. А может, портсигар-зажигалка? Сейчас и за кордоном, и у нас, кустари такие штучки делают...”
Абакумов повертел в руках донесение и поджег. Дождался, пока все сгорит, и смахнул пепел в металлический бачок.
“Теперь ясно, с чего начинать...”
Министр госбезопасности не очень доверял бумаге и даже опасался написанного слова. Поэтому нередко планы секретных операций детально прокручивал в голове.
“Итак, первое. “Вылизать” маршрут связного. Особенно Козицкий переулок, место, где остановилась машина. Подключить дворников и других осведомителей. Привлечь блатных, тех, кто ошивается в центре Москвы. Далее - закинуть слушок о портсигаре-зажигалке во все городские малины и скупки.
Второе... Тут уж дело более тонкое, так сказать...”
Абакумов устало потер виски.
“Если верить информации “Бритого”, курьер, вероятно, связан с женой Берии, которая является племянницей Ноя Жордании. Ной, как известно, был министром иностранных дел меньшевистского правительства Грузии.
В 1924 году он стал одним из организаторов контрреволюционного мятежа. Бежал во Францию. Обосновался в Париже. После войны зафиксированы его встречи с доверенным человеком Эдгара Гувера...
Неужели есть мост Берия-Жордания-Гувер? Хотя из надежных источников известны весьма нелестные отзывы Жордании о Лаврентии. Он утверждал, что Берия с 1918 года служил в секретном отделе мусаватистской охранки...”
Абакумов сжал кулак и резко двинул по невидимому противнику.
“Нет, слишком все просто, - не согласился сам с собой генерал. - Берия умен, хитер, и такая схема довольно примитивна для него. Вряд ли он станет связываться с Жордания или с кем-либо из своих родственников, если задумает бежать. Да и в команду “людей вне списка” их привлекать...”
Генерал прошелся по кабинету.
“Липа или не липа сообщение “Бритого”, но подобраться к бериевским “людям вне списка” надо! Так же и к информации, которую Лаврентий получает о ядерной бомбе американцев, гитлеровском “оружии возмездия”, или массового психического воздействия...”
Абакумов внезапно остановился и приказал сам себе:
“Стоп!.. В свое время голубоглазый “метр с кепкой” - Ежов докладывал Сталину о связи Берии с мусаватистской охранкой. И где теперь крошка нарком? Почему уничтожен Коля Ежов, а не Лаврентий?.. Не суетиться, не замахиваться сразу на большое. Продолжать малые, неприметные дела... Пока надо найти “выкидыш” ликвидированного связного. А там посмотрим...”
* * *
“Вашингтон.
Открытый источник.
Подбор советской прессы
о политике США.
...”Холодная война” выразилась в создании агрессивных военно-политических блоков, гонке вооружений, создании многочисленных военных баз на территории других государств, военной истерии, запугивании миролюбивых народов угрозой развязывания атомной войны, в дезорганизации мировых экономических связей, в попытке подменить общепризнанные нормы дипломатических взаимоотношений государств отношениями насилия и диктата.
Во внутренней политике ведение “холодной войны” сопровождается усилением реакции, наступлением на демократические права трудящихся масс и подавлением прогрессивных сил и организаций, и прежде всего - компартии США.
Политика “холодной войны” натолкнулась на мощное сопротивление широких народных масс во всех странах, интересам которых отвечает последовательная, настойчивая, миролюбивая политика укрепления мира международной безопасности и ослабления напряженности, проводимая СССР...”
Обзор открытых материалов составлен мною за последние 3 месяца. Всего 417 страниц. Использовано 1912 источников (пресса, книги, радио, протоколы собраний и совещаний различных советских организаций и учреждений).
P.S. Намек насчет “яйцеголовых” из Гарварда и Йеля понял. Но согласиться не могу. Если, конечно, это намек, а не злобные козни моего дорогого сокурсника “В.К.”.
Из тепленького кресла в Вашингтоне, конечно, можно поиздеваться над теми, кто на переднем крае, откуда “видна Сибирь”.
Обозреватель С”.
Лаврентий Павлович обескуражен
... - Рафаэль, Дядя Саша не должен бесследно исчезнуть!.. Ты понимаешь?..
В голосе Берии теперь явно слышались так не свойственные ему нотки растерянности. Она улавливалась и в его жестах, и во взгляде.
Саркисов хмуро кивнул в ответ.
Полковник не любил подобное состояние своего начальника. Он всегда помнил старую мудрость: чем необычней ведет себя человек, тем больше его опасайся...
- Понимаю, Лаврентий Павлович, - тихо, но твердо, ответил Саркисов. - Ума не могу приложить, куда Дядя Саша исчез. Может, у него возникли случайные препятствия, и он еще объявится?
- Ерунда... Не лакируй ситуацию.
Берия сверкнул стеклами пенсне и забарабанил пальцами по столу.
Давненько всевластный маршал не пребывал в таком подавленном состоянии. Его настроение передалось полковнику.
- В Москву он прибыл. Так?.. - наконец, прорезались привычные, напористые нотки в голосе Лаврентия Павловича.
- Прибыл...
- К встрече со мной был готов... Что же случилось по дороге на объект двенадцать?..
Полковник пожал плечами и хотел было ответить, но не успел..
Берия взорвался.
- Ты мне тут не строй задумчивую барышню! Плечиками, понимаешь ли, подергивает! Ищи, Саркисов, ищи самого Дядю Сашу или то, что от него осталось! Любая информация, любой след, любая ниточка - все может пригодиться.
- Будет выполнено, Лаврентий Павлович!.. - Полковник неестественно откашлялся и от волнения до боли сжал кулаки.
- На поиск отправь самых надежных людей, - уже мягче добавил Берия. - И чтоб никаких контактов с милицией и госбезопасностью. Работать автономно...
Саркисов, как уже не раз бывало в таких напряженных ситуациях, четко, по-военному, развернулся и вышел из кабинета. В спокойные же времена его манеры и движения оставались типично штатскими.
А Лаврентий Павлович еще долго не мог успокоиться. Сидел, уставившись в невидимую точку на полу и медленно рвал на мелкие клочки чистые листы бумаги. Один за одним... Один за одним... Это успокаивало его. Придавало мыслям спокойное течение.
* * *
“Карлу.
Появление “дяди” или кого-либо, кто будет ссылаться на него, воспринимать как провокацию. Уклониться от контактов. Сменить адрес. По возможности уничтожить любого из вышеозначенных без всяких попыток вступить с ним в игру.
Магеллан”.
* * *
Лыжнику.
Выезжайте в Вашингтон. Встреча в “Эй-Ди” клубе. Четверг. Время наше.
Большой брат”.
Очаровательная незнакомка
... Он заприметил ее сразу.
Эта девушка появилась в пивной Айка перед закрытием. Заказала кофе, ликер и пачку сигарет.
Махиня знал от официанта, что зовут ее Кэрол.
Девушка сидела одна за столиком, не смотрела по сторонам и о чем-то сосредоточенно думала. Ее большие серые глаза выражали недоступность и отрешенность.
Внезапно она вздрогнула, почувствовав его взгляд. Вначале смутилась, но потом поправила золотистые кудри, улыбнулась и снова приняла неприступный вид.
Махиня взял кружку пива и подошел к ее столику.
- Можно подсесть?
- А разве у Айка рабочий день закончился? - Девушка глазами указала на кружку в его руке.
Махиня уселся напротив.
- Для меня рабочий день закончился. Я свободен и готов ехать, куда угодно и с кем угодно...
Кэрол закурила сигарету.
- У вас сильный акцент. Вы русский или поляк?
- Японец...
- Вот как? - Девушка засмеялась. - Первый раз вижу такого гигантского японца со славянским лицом.
- Я чех и зовут меня Густав, - помедлив, ответил Махиня. - Ну, какие у нас дела сегодня? Танцы до упаду? Загулы по барам? Или сразу в твою или мою нору?
Кэрол изумленно выгнула брови.
- Славян мне доподилось встречать, но такого нахала – впервые.
Тарас невозмутимо допил пиво и вытер ладонью усы.
- Так, значит, едем... Что-нибудь захватить из бара или у тебя все есть? Люблю, понимаешь ли, хорошо выпить и закусить перед свиданием. Ну? Возьмем жратву и пойло здесь или ты угощаешь?
Кэрол продолжала с изумлением смотреть на него.
- У вас в Чехии все такие наглые?
- Пора, голубонька. Не забывай, и у тебя и у меня завтра рабочий день. Бросай сигарету. Много куришь. Испортишь себе здоровье, и тогда случится непоправимое.
- Что же?
- Меня соблазнят другие красотки.
- Послушай, Густав, у тебя нет с собой чего-нибудь тяжелого? - Девушка огляделась по сторонам и добродушно усмехнулась.
- А зачем? - удивился Махиня и тоже осмотрелся.
- Двинуть в твою хамскую рожу, - ответила Кэрол.
- Знаешь, голубонька, - все так же невозмутимо продолжил Махиня, - во-первых, от моей морды отскакивает любой предмет. А во-вторых, ни к чему портить то, что сегодня принадлежит тебе…
- Ты свою рожу имеешь в виду, что ли? Очень ценное приобретение... - Кэрол сощурила глаза и вдруг резко поднялась. - Поехали! Посмотрим, на что ты способен.
Махиня сокрушенно покачал головой.
- Ох, какая ты нетерпеливая... Ладно, уговорила. Едем! До чего же я покладистый хлопец...
Он кивнул Айку и, подхватив за талию Кэрол, направился к выходу. Не оборачиваясь, крикнул:
- Босс! Меня закадрили. Никогда не видел такой приставучей девчонки...
Старик проводил их усталым завистливым взглядом и грустно улыбнулся.
- Ха, попробовал бы я так поступить! Я вас умоляю...
* * *
“Эдварду.
Теперь уже нет сомнений, что интересующая Вас организация перешла к новому этапу развития и действий. К первому этапу я отношу централизованное создание легальных колоний и, параллельно связанных с ними, тайных объединений, союзов, орденов и т.п. в большинстве южноамериканских стран.
Второй этап - рассеивание тайных нацистких организаций в некоторых странах Африки и Азии. С Соединенными Штатами и Мексикой это уже произошло.
У нынешних нацистских руководителей имеется инструкция, составленная после выступления Гитлера в феврале 1945 года на совещании высшего руководства СС и СД.
Совещание было посвящено созданию тайных международных организаций нового типа. Гитлер провозгласил тогда принцип “многосекционности”. “Корабль не утонет, если имеет много автономных секций. Пробоина нескольких не повлечет за собой гибель всего судна. По такому принципу и должны создаваться наши международные организации возмездия...” - заявил диктатор.
По моим данным, эмисары тайных нацистских организаций уже направлены в Мексику, а также к нам, в штаты Алабама, Флорида, Джорджия. В основном, они пересекают границы под видом коммивояжеров, писателей, ученых, журналистов.
Есть информация, что в пещере горы Толима (Западные Кордильеры) обосновалась организация бывших эсэсовцев. Там же хранятся многие ценности Третьего Рейха, в том числе книги и документы из личного архива Гитлера: “Магия лабиринтов и пирамид”, “Священная книга Тота”, “Божественный Пимандр Гермеса Меркурия Трисмегиста”, “Мистерии Пирамид” и другие, казалось бы, утраченные древние труды.
Информационный источник проверен - вызывает доверие.
Настаиваю на незамедлительной встрече лично с Вами для полного и обстоятельного доклада.
Ремейро”.
Появление Боргза
... - В Нью-Йорк ты с нами не едешь, - сказал Главный Мистагог и сбросил с головы капюшон.
Он подал знак сделать то же самое собеседнику.
- У меня в кабинете можешь не прятать лицо...
Рыцарь “Багровой мистерии” поспешно исполнил приказ и тут же поинтересовался:
- Почему вы не берете меня с собой? Новое задание?..
Главный Мистагог кивнул.
- Несмотря на свою молодость, ты вполне можешь возглавить одну из наших организаций.
- Но справлюсь ли я?..
- Справишься! У тебя прекрасный послужной список и для твоего возраста - огромный опыт. В пятнадцать лет, в начале тридцатых годов, ты уже принимал участие в Тибетской экспедиции под руководством своего дяди - “Рыжего ирбиса”. Кажется, такое прозвище дал ему сам фюрер. Затем - успешная учеба в Берлине и Мюнхене. Психология, психиатрия, философия, древняя история... Ты преуспевал по всем дисциплинам, но выбрал новый путь - поступил в школу офицеров СС... Достойный выбор.
Мистагог улыбнулся.
- А ведь ты единственный, кого с таким маленьким ростом приняли туда. Шутка ли: на девятнадцать сантиметров ниже положенного для офицера СС стандарта! Знаю, сколько пришлось из-за этого перенести насмешек товарищей по спецшколе. Но своим упорством, знаниями ты снискал исключительное отношение к себе. Безукоризненная служба в имперской безопасности у Кальтенбрунера, участие в “Багровой мистерии”... Все это позволяет поручить тебе самостоятельный участок. Случайным людям мы такого доверия не оказываем...
Мистагог сделал паузу и многозначительно взглянул в глаза собеседнику.
- Твоя жизнь круто меняется. Имя, внешность, задание, род деятельности, круг знакомых, место жительства - все будет другим. Древние мудрецы разработали метод, позволяющий настраивать ум и волю на сверхбыстрое восприятие важных событий и информации. Ты познаешь этот метод и справишься с любой неожиданностью в судьбе.
- Я готов! Приказывайте! - рявкнул рыцарь “Багровой мистерии” и вытянулся перед Мистагогом.
- Садись, садись, - махнул рукой предводитель. - Отныне твое имя - Боргз. Так звали в старину волка, постоянно менявшего окраску. Он был спутником властительницы сновидений, дурманов и миражей - Миург...
Ты будешь жить под этим именем, пока мы не прикажем сменить его.
Итак, Боргз, с завтрашнего дня тобой займется наш хирург. Понадобится пластическая операция лица и уничтожение на левом плече и на запястье татуировки «СС» и ордена “Багровой мистерии”... А пока познакомься с этими документами. Но только в моем кабинете и без всяких записей. Включай свою замечательную память.
С этими словами Мистагог открыл открыл сейф, достал объемную рукописную книгу и протянул Боргзу.
- Наш фюрер сумел собрать многие, скрытые символами, аллегориями, шифрами, секретные знания древних, учения мудрецов разных времен. Свои тайны они передавали только достойным.
Боргз поспешно начал листать книгу, но вдруг остановился и с удивлением взглянул на предводителя.
- Но это же материалы по различным тибетским и кольским экспедициям... Мне предстоит снова туда отправиться?
- Ты поедешь в Мексику, чтобы создать там организацию “Властители сновидений”, - ответил Мистагог. – Ее задача - изучение воззрений ацтеков, древних легенд, методов воздействия сновидений на человека. Эти знания являются крупицами для создания психологического оружия - “Копья судьбы”.
- Но причем здесь Мексика и Тибет? - удивился Боргз.
- Идеи подобного оружия найдены у мудрецов Тибета и гиперборейцев, - пояснил Мистагог. – С некоторыми из этих раритетов ты соприкасался в экспедиции своего дяди. В Мексике тебе понадобятся древние труды: “Магия лабиринтов и пирамид” и “Книга Тота”.
- Но ведь они утеряны, - удивился Боргз.
- Так думают многие. На самом деле, по воле фюрера, мы их смогли добыть и сохранить.
- Я знаю лишь понаслышке о “Книге Тота”. Ее создал сам Гермес...
- Постигший его мудрость, - перебил собеседника Мистагог, - становится властителем тайн стимуляции мозга своего и других, и может творить чудеса, не доступные простым смертным. Познавшие “Книгу Тота” и “Магию лабиринтов и пирамид” воистину становятся сверхлюдьми... И наш фюрер - тому подтверждение.
Мистагог извлек из сейфа еще две книги.
- Безусловно, это копии. Оригиналы мы храним в тайном бункере. К сожалению, гиперборейскими и тибетскими секретами, как и оружием “Копье судьбы”, интересуемся не только мы. Начиная с двадцатых годов, большевистская Россия с той же целью направляла в Тибет и на Кольский полуостров свои экспедиции. Патронировал эти исследования тогдашний руководитель большевистской спецслужбы ВЧК-ГПУ Феликс Дзержинский.
- Но ведь, насколько я знаю, коммунистическая верхушка не признает ни оккультизма, ни мистики, ничего, что противоречит их материалистическому учению... - заметил Боргз.
Мистагог улыбнулся.
- Верхушка, может, и не признает. А представители секретных служб - иное дело. Все мы немножко Гамлеты, все мы немножко мистики. К каким бы партиям и народам не принадлежали...
Один из ближайших соратников Дзержинского, некто Глеб Бокий, являлся прекрасным знатоком оккультизма и истории мистических организаций. Именно он возглавил самую секретную структуру в ВЧК-ГПУ, которая занималась радиотехнической разведкой, изобретением и усовершенствованием шифров, а также пеленгацией и отслеживанием радиоэфира.
Именно Бокий организовывал первые экспедиции большевиков в Тибет. Один из его доверенных людей отправился туда за древними секретами психологического воздействия, кажется, в 1925 году. И совершил это путешествие в одиночку. Звали агента Яков Блюмкин. Не правда ли, интересное совпадение?
Мистагог испытывающе взглянул на собеседника.
Боргз напрягся:
- Кажется... Неужели тот самый чекист Яков Блюмкин, который совершил в восемнадцатом году терракт в Москве, и убил нашего посла фон Мирбаха?..
- Он самый, - с удовлетворением подтвердил Мистагог. - Блюмкин путешествовал под видом тибетского монаха и заполучил кое-какие древние секреты массового психологического воздействия... Отчасти, о результатах большевистских экспедиций в Тибет и на Кольский полуостров узнаешь из этих записей. Я лишь хочу подчеркнуть, чтобы в своей дальнейшей деятельности ты, в первую очередь, опасался русских. Они тоже ведут разработку оружия “Копье судьбы”, но, естественно, под другим названием, рыщут по всему миру по нашему следу... И, к большому сожалению, иногда опережают нас.
- Я понял, герр Мистагог, - кивнул Боргз. - Буду всегда помнить о вашем предостережении...
* * *
“Обозревателю С.
Ваш материал на 417 страницах получен.
Вы опять переходите грань дозволенного со своими постскриптумами. Меньше предавайтесь обидам и не забивайте служебные документы эмоциями и намеками.
Одобряем Вашу предстоящую поездку по Сибири и Дальнему Востоку в составе делегации иностранных журналистов. Уделяйте максимум внимания - районной прессе по пути следования. Старайтесь знакомиться с так называемыми “многотиражками”, то есть газетами различных советских предприятий, учебных заведений и учреждений. По возможности приобретайте экземпляры этих изданий.
В случае непредвиденных ситуаций объясняйте, как обычно, интерес к “многотиражкам” своей работой над диссертацией о подобных изданиях…
Вашингтон С”.
Бег под пьяной луной
Прежде чем войти в дом Кэрол, Тарас окинул цепким взглядом тихую улочку, припаркованные автомобили и двухэтажный особняк. Он даже постучал своим могучим кулаком по кирпичной стене и одобрительно кивнул.
- Во!.. Такой бы иметь в Карпатах!..
- Ты что-то сказал? - роясь в сумочке и не поднимая головы, спросила Кэрол.
- Говорю, отличная хибара. Нам бы с тобой такую же в Татрах... Вот зажили бы!.. Красота!..
- Не дай бог тебя и социализм в твоей Чехии!.. - Кэрол, наконец, нашла ключи и подошла к входной двери.
В темноте она никак не могла попасть в замочную скважину.
- Ты бы лучше не сопел за спиной, а посветил зажигалкой, - раздраженно заметила Кэрол.
В ответ Махиня потянулся до хруста в костях и громко зевнул.
- Да не торопись... Не торопись, голубонька. Мы все успеем... У меня еще есть время...
- Слушай, ты меня достал! Еще слово - и я тебя чем-нибудь пришибу!
Замок, наконец, поддался, и девушка распахнула дверь.
- Входи, пошляк!
- Если будешь оскорблять, обижусь и уйду, - назидательно предупредил Тарас и шагнул через порог.
Когда загорелся свет, он быстро огляделся.
Запах насторожил его. Что-то неестественное показалось и в обстановке гостиной. Она не вязалась с обликом и характером Кэрол. Чувствовалось: здесь давно не хозяйничали женские руки.
Но - поздно...
Дверь на втором этаже мгновенно распахнулась. Человек с зажженной трубкой эффектно остановился на верхней ступеньке.
Он окинул Тараса победоносным взглядом, а затем стал спускаться по скрипучей лестнице. Медленно, уверенно, словно наслаждался каждым своим шагом.
Вот какой запах насторожил! Ароматный табак!
В ту же секунду Махиня услышал неясный щорох и почувствовал затылком ствол пистолета.
Еще один человек поспешно вышел из соседней комнаты и угрюмо уставился на Тараса.
- О-о-о!.. Повыскакивали, как горох из драной торбы, - мгновенно отреагировал Махиня. - Только сразу не впаивайте в башку свинец. Не люблю, когда вместо дружеской вечеринки, меня дырявят, да еще на глазах у красотки.
- Что же прикажешь с тобой делать? - дружелюбно спросил человек с трубкой.
- Как что?!. А побеседовать по душам? Я ж могу такое рассказать о своей судьбинушке - животы от смеха надорвете. А могу и о грустном...
- Догадливый ты, парень. С тобой приятно общаться. Присаживайся. Ну, чего стоишь?
- А обыскать? Кто же сидящего обыскивает? Вы что, новенькие? Первый год служите? - лучезарно улыбнулся Тарас.
Человек с трубкой кивнул подручным.
- А он ведь прав. Смекалистый парень. Делайте, что положено.
Махиня поспешно поднял руки.
- Да не там лапаешь... Кропотливый! Сзади, за поясом у меня ствол, - подсказал он.
После обыска все чинно расселись в креслах.
Справа и слева от Тараса устроились парни с кольтами наготове. Напротив - приветливый любитель трубочного табака. А Кэрол спровадили на кухню за выпивкой.
- Нехорошо получается, Густав, или как там тебя, - человек с трубкой укоризненно покачал головой. - Правительство Соединенных Штатов оказало тебе доверие - разрешило въехать в нашу страну, а ты нарушаешь порядок: носишь незаконно оружие...
- Да клал я на ваше правительство и вашу Америку, ржавый болт! Я здесь проездом! Спешу в Австралию!..
- Вот как? Что же там понадобилось?
Чувствовалось, Махиня вызывает у человека с трубкой все больший и больший интерес.
- С детства мечтал увидеть живую кенгуру, - охотно пояснил Тарас. - Слыхал о такой твари? Похожа на козу безрогую, на двух лапах бегает, с мешком на животе.
Парни с кольтами недоуменно переглянулись.
Человек с трубкой поморщился, поднялся из кресла и сделал несколько шагов в одну, а затем в другую сторону.
Наконец, заговорил.
- Дорогой Густав! У тебя такое своеобразное произношение, что не сразу все поймешь. При чем тут кенгуру?
- Давай, дядя, быстрей перевербовуй, а то не успею вашу девку осчастливить до отъезда в Австралию...
При этих словах Махиня даже взглянул на часы.
Люди с кольтами что-то невразумительно проворчали. Но главный кивнул им.
- Спокойней!.. Спокойней, парни!..
Он снова взглянул на Тараса.
- Но мы не можем тебя отпустить, пока не ответишь, где фотоаппарат и что с “Гулливером”? Имеются у нас и другие вопросы. Так что о расставании говорить рано.
- Ох, напугала кума вопросом! - ухмыльнулся Махиня. - Да ваш недомерок гребаный сгорел на производстве, как герой труда. А фотик у меня в конуре спрятан. Сколько платить будешь, дядя, за ценную информацию и мудрые мысли, которые на дороге не валяются? Почем нынче моя душа?
- Пошел ты!.. - не сдержался обладатель трубки.
Но тут же взял себя в руки и даже попытался изобразить улыбку.
- Твою комнату мы, конечно, обыскали. Фотоаппарат есть, но пленка исчезла. Вот какая проблема, паренек...
- Да на хрена тебе она? Возьми фотик. Он, знаешь, какой дорогой? Мне его шкет ваш подарил на память, чтобы я в Австралии бегемотов снимал.
- В Австралии бегемоты не водятся, - серьезно пояснил человек с трубкой и тут же рявкнул. - Хватит паясничать! На тебе убийство гражданина Соединенных Штатов! Ты хоть понимаешь это? Где пленка? Отвечай!..
- От сдалась она тебе!.. Неужто советского дипломата собираешься вербовать? Нужны его карточки с чернявой красоткой? Так бы сразу и сказал...
- Не твое дело!..
- Ну, отдам я эту паршивую пленку. А дальше что? – Тарас весело подмигнул собеседнику. - Все равно каюкнете. А ты меня завербуй… Если надо, я тебе всех советских дипломатов перефотографирую вдоль и поперек, хоть голыми со шлюхами, хоть вдугаря пьяными.
Вошла Кэрол. В руках - поднос с шестью стаканами. Она с опаской посмотрела на Махиню, потом вопросительно - на человека с трубкой.
- Да ты шары не выкатывай на них, голубонька. Я и при этих озабоченных хмырях могу тебя... Дай только глотку промочу, а то совсем пересохла от неласковых разговоров, и руки дрожат от волнения, - Тарас неуклюже поднялся.
Девушка снова взглянула на человека с трубкой.
Тот кивнул.
Махиня взял стакан и мгновенно опрокинул в себя содержимое.
- Видишь, голубонька, хотел я вашим стать, да не глянулся вожачку. Рожей, видать, не вышел. Эх, судьба-злодейка!.. И чего ты во мне нашла? Чего влюбилась?..
Зверь не умеет вычислять. Сама природа посылает ему сигнал, когда совершить бросок, отпрыгнуть в сторону, мчаться прочь или кинуться на врага.
Поднос со стаканами, выбитый из рук девушки, полетел прямо в лицо парню, стоявшему справа. В то же мгновение сама Кэрол была подкинута вверх и рухнула на того, что слева.
Человек с трубкой хоть и успел выхватить пистолет, но выстрела не последовало. Брошенное мощной рукой Махини кресло сбило его с ног и словно припечатало к полу.
Тарас метнулся к выходу. В прыжке, ударом ноги, он распахнул дверь. Споткнулся и кубарем выкатился на тихую, ночную улицу. Несмотря на удары при падении, тут же сумел подняться.
Из дома загромыхали выстрелы. Две или три пули догнали его. Махиня захрипел, но устоял, и кинулся зигзагами по улице.
Раскачивалась маятником пьяная луна. В такт ей двигались звезды. И все вокруг казалось необычно ярким, как будто кто-то неведомый внезапно сорвал с глаз темные очки.
Сзади подхлестывали выстрелы. Мелькали и уносились назад в ночь высокие и невысокие ограды, клумбы, деревья, дома. Лай собак, хлопанье дверей, крики, выстрелы и звуковой венец всему - далекий вой полицейской сирены.
Боль Тарас уже не чувствовал. Словно она дала передышку или на время забыла о нем. Махиня летел в чужой ночи по чужой земле, свободный и проклятый многими в этом мире...
Так отчаянно бежал он десятилетним мальчишкой, “кулацким змеенышем”, из родной деревни, пятнадцатилетним уркаганом с этапа, двадцатилетним бойцом из войск НКВД, когда раскрыли его липовые документы, так бежал он - все дальше и дальше от родного дома...
Выстрелы затихли.
Но громче билось сердце. Сильней обжигала спину боль.
Темная вода впереди. Река? Озеро? Некогда раздумывать!..
- А в Карпатах другая луна!.. И у каждого зверя свое светило!..
Махиня врезался в холод черной воды и поплыл прочь. Куда, к какому берегу плывет, - он и сам не знал...
Да и выплывет ли?..
* * *
“Вашингтон.
Совершенно секретно.
Крылову.
...О прибытии Даллеса в Европу нам известно. Не затягивайте работу по “8-ми пунктам.
Продолжайте контроль над “влюбленными”. Полученная информация подтвердилась.
Разделяю Ваши опасения насчет “Скитальца”. Контакты с ним прекратить. В ближайшие дни ему будет устроена “переэкзаменовка”.
Богданов”.
Хотелось петь и играть на гармошке
Никита сдался. Терпел, мучился, страдал, но не смог устоять. Хотя только вчера клятвенно обещал управдому никогда больше не нарушать трудовую дисциплину и в рабочее время - ни капли в рот. Раз и навсегда!
“Да кто ж сладит с собой, коли с самого утра так фартит?..”
Доводы Никиты самому себе казались убедительными.
Во-первых, наконец-то приехал грузовик и увез почти весь строительный мусор с его участка. Во-вторых, управдом укатил в Звенигород к родственникам и вернется только завтра.
А это значит - свобода! Никто не будет зудеть о чистоте двора и переулка, о разбитом окне второго подъезда, об отломанной ручке на входной двери четвертого, некому принюхиваться, определяя, сколько он, Никита, выпил.
В-третьих, стояла замечательная погода, от которой хотелось петь, плясать, играть на гармошке, и которую грех не отметить.
Ну, а самое главное - есть на что выпить!..
Несколько минут назад он увидел на своей территории - в Козицком переулке - синюю “эмку”. Может, не обратил бы на автомобиль особого внимания.
Но свершилось чудо! На том месте, где стояла отъехавшая “эмка”, теперь маняще серебрился портсигар.
Как честный дворник, Никита махнул рукой, крикнул вдогонку водителю, но машина уже свернула на улицу Горького.
“Вещь ценная... Однако возвращать не стоит. Иначе горькая несправедливость выйдет. Им безделица, а мне на пользу. Им для форсу, а мне для возвышения души. Кто ездит в таких машинах, может купить себе еще...” - рассудил дворник.
Мысль ненадолго опередила конкретные действия. И через пару минут Никита уже шествовал туда, где обычно “возвеличивал” свою неугомонную душу.
На вывеске заведения, прозванного в народе “Мамай прошел”, красовался румяный молодой человек с тоненькими усиками. В одной руке у него была кружка пива, в другой - огромный, ядовито-красный рак. Под ним - призывная подпись: “Раки и пиво - всем на диво!”. Молодой человек смотрел с улыбкой, но строго. Мимо такого захочешь - не пройдешь, даже если не на что выпить.
Никита подмигнул молодцу с вывески: “Когда есть на что - всегда готов!”.
Случайные залетные здесь появлялись редко. Все знали друг друга либо по имени, прозвищу или хотя бы в лицо. Дымились дешевые папиросы и самокрутки. Звенели кружки и стаканы. Возбужденные голоса, хохот, мат...
Дворник окинул взглядом родную обстановку и, стараясь раньше времени не обратить на себя внимания, устремился к заветной, сырой и липкой стойке.
- Катюша, с хорошей погодкой тебя! - дипломатично начал Никита.
Буфетчица хмуро кивнула в ответ, откупорила початую бутылку водки.
- Сколько?
- А это от тебя зависит. - Дворник угодливо улыбнулся и суетливо достал из кармана портсигар. - Во, гляди, от дедушки достался. Дорогущий, зараза, хоть в музей выставляй...
Буфетчица, с тем же хмурым лицом, повертела вещицу в руках.
- Ну, и сколько за нее хочешь? - уже заинтересованно спросила властная Катерина.
- А мы сейчас столкуемся. Ты ведь не обманешь?
Никита никак не мог сообразить, какую заломить цену. Несколько секунд топтался, глубокомысленно закатив глаза к темному от табачного дыма потолку.
Наконец, принял мудрое решение и безоговорочным тоном провозгласил:
- Давай, Катюша, для начала стаканок беленькой да пивка да прицепчик с селедочкой! А там наступит возвеличивание души, и назову я свою справедливую цену.
Буфетчица сунула в карман засаленного фартука портсигар и не менее решительно ответила:
- Ладно, пей пока. А я сейчас потолкую с одним серьезным человеком. Может, купит пустяковину твою.
Катерина грозно нахмурила брови.
- Но уговор сразу - выручку пополам!
Никита радостно кивнул и тут же, у стойки, опрокинул в себя полстакана теплой водки. Потом подхватил кружку пива и бутерброд с потемневшей селедкой.
Он решил пока не подходить к приятелям. Приютился в дальнем уголке.
А тем временем буфетчица выплыла из-за стойки и направилась к незнакомому Никите мужчине. Одет был неизвестный посетитель опрятно. Настораживало в нем лишь угрюмое, отстраненное выражение лица. Катерина и незнакомец о чем-то пошептались.
Буфетчица показала портсигар. Мужчина с хищным прищуром взглянул на него и утвердительно кивнул. Тут же поспешно спрятал портсигар и достал бумажник.
Никита, еле сдерживая радость, следил, как покупатель отсчитывает деньги. Наконец, расчет закончился.
Катерина ухмыльнулась и вернулась за стойку. Незнакомец огляделся, отстранил едва отпитую кружку пива, мельком посмотрел на счастливого дворника и вышел на улицу.
Никита мгновенно подлетел к буфетчице. Он уже завершил в голове сложную финансовую комбинацию и определил свои скромные запросы.
- Поладили?!..
- Еле уговорила... - думая о чем-то своем, ответила буфетчица. - Вот ломаю голову: если выдать тебе деньги, ты же, оглоед, все пропьешь...
- Сегодня к стакану не прикоснусь, - заверил Никита. - Значит, так: мне надо три поллитровки беленькой, хромовые сапоги и немецкую губную гармошку. Вот на это и отсчитай рублики.
Буфетчица снова задумалась, беззвучно пошевелила губами и достала из-под прилавка три бутылки водки.
- Держи поллитровочки...
Потом она протянула деньги.
- Это тебе на хромовую обувку. А гармошка - блажь. На что она? Ты же играть не умеешь.
- Научусь. Ей-богу, научусь, - заверил Никита, и лицо расплывалось в улыбке.
Буфетчица покачала головой, не одобряя подобное расточительство. Но после некоторой заминки деньги на гармошку все же дала и даже участливо прошептала:
- Ты только иди отсюда побыстрей, голова забубенная. Да бутылки спрячь, не светись, а то налетят сейчас дружки-соколики - и без сапог, и без гармошки останешься. Ступай, ступай... Для твоей же пользы стараюсь...
Как ни хотелось Никите окунуться в компанию приятелей, но сообразил: права буфетчица.
Напоследок все же поинтересовался:
- Кать, а Кать?.. А что за человек-то был? На барыгу вроде не похож... Культурный... При больших деньгах. Видел я, от какой толстенной пачки он отсчитывал.
Буфетчица равнодушно зевнула.
- Первый раз вижу. Залетный какой-то...
* * *
“Ремейро.
Ввиду колоссального объема работы, встретиться с Вами в ближайшее время не смогу. Вызову Вас в Вашингтон лишь в конце текущего месяца.
Направляю в Мехико своего доверенного человека. Пароль не нужен. Я вас с ним знакомил. Зима. Наш гольфклуб. Сломанная клюшка в руках сутулого джентльмена.
Остановитесь в отеле, который Вы мне рекомендовали в прошлом году.
Эдвард”.
Раздражение директора
Толсон сразу определил: могучая пружина сжимается... Гувер не в духе.
Виной тому - утренний разговор с генералом Эйзенхауэром. Руководитель ФБР надеялся склонить своенравного вояку на свою сторону. Однако тот в вопросе о Берлинской встрече оставался непреклонным.
В другое время Гувер не стал бы искать сближения с ним, но команде Эйзенхауэра удалось собрать наиболее достоверную и обширнейшую информацию о странах Западной Европы и Советском Союзе.
Да и президент в последнее время благоволит к Дуайту и прислушивается к его советам...
Вот уже несколько минут Клайд Толсон сидел в кабинете шефа, а тот все молчал. Уставился неподвижным взглядом на аквариум, будто забыл о существовании помощника.
“Пружина сжимается, - снова с тоской подумал Клайд. - А это значит, предстоит сплошная нервотрепка...”
Наконец, оцепенение шефа прервалось.
- Что у тебя, Клайд? Есть срочные вести? Не теряй тогда времени. Выкладывай, - раздраженно заговорил директор ФБР.
- С чего начинать: с плохих вестей или хороших? - бодрым голосом поинтересовался помощник.
- Валяй, с каких хочешь, - устало махнул рукой Гувер.
Толсон водрузил на нос очки и раскрыл блокнот.
- Поступил ответ от Главного штаба ВМС. Их специалисты утверждают, что невозможно проникнуть в немецкие подводные лодки, затонувшие в районе лагуны Памлико. Слишком большая глубина...
Таким образом, операция “Лазурная рыбка” слегка видоизменяется...
- Слегка видоизменяется! - передразнил помощника Гувер. - Словечки-то какие канцелярские выискиваешь. А ты уверен, что разведка Военно-морских сил не провернет работу с немецкими подлодками тайком от нас?
- Конечно, не уверен,- с готовностью ответил Толсон. - Но вывод штаба ВМС подтверждают и наши специалисты: затонувшие субмарины недосягаемы.
Гувер поморщился.
- Продолжай...
- Следующее... Твое поручение разыскать Кэтлин Гарриман, полковника Фан-Флита и беглого из Советского Союза - некоего Макарчука...
- Надеюсь, это хоть удалось сделать? – перебил Гувер.
Помощник сделал вид, что пропустил мимо ушей ехидный вопрос шефа, и ровным голосом зачитал:
- “Полковник Фан-Флит еще не прибыл в Вашингтон. А Кэтлин Гарриман снова подтвердила виновность немцев и непричастность к Катыньскому делу команды Берии...”
Толсон выжидающе взглянул на шефа:
- Тебе нужна информация другого рода, обличающая Советы?..
- Мне нужна правдивая информация, - Гувер поднял вверх указательный палец и назидательно продолжил. - А уж потом я решу, как ее применить для пользы дела... Сегодня нам выгоднее незаметно для других оберегать маршала Берию. Повторяю: сегодня!
- Понимаю... - быстро отреагировал Толсон. - Берия набит важной информацией, как мешок оклахомца - кукурузой. При этом за ним столько явных и тайных грешков, что при любой смене руководства в Кремле его уничтожат. Ну, а если маршала умело прижать, думаю, он продаст многое что полезное для тебя, шеф.
- Не только для меня, Клайд!.. Прежде всего, для Соединенных Штатов! Впрочем, не питай особых иллюзий. Всевластного маршала так просто не сломить. Это сильная личность. К тому же, нам не позволят активно заниматься политическим деятелем другой страны. Папа Гарри снова начнет ворчать, что мы лезем в дела внешней разведки. Впрочем, надеюсь, подобная ситуация изменится...
- Я всегда говорил: твои интересы - это прежде всего интересы Америки... А если мы слегка и суем нос во внешнюю политику, то лишь для блага страны, - с едва заметной иронией ответил Толсон.
- Ты меня не подначивай, - проворчал Гувер. - Мы отвлеклись. Что с человеком по фамилии Макарчук?
Толсон откашлялся. На лице его появилось выражение злорадства.
- Шеф, я всегда предупреждал, что Бейли - проходимец, карьерист и дилетант. Когда-нибудь он не только подведет нас всех, но и угробит. Увольняй, гони его прочь...
- Ближе к делу. Что случилось?
- Видишь ли, неожиданно за Макарчука взялись люди Бейли.
- Не понял... Какое отношение они имеют к бывшему советскому?.. - насторожился Гувер.
- Дело в том, что Макарчук интересовался нашей сотрудницей и русским дипломатом. Словом, Бейли хотел прижать парня и выбить из него фотопленку.
- Черт знает что! Какую пленку?..
- Один человек по кличке “Гулливер” фотографировал наших влюбленных.
- Час от часу не легче. Что за “Гулливер”? Откуда взялся? Как вообще завязался этот узел?
- Человечек он так себе, дерьмо и ничего не значил, - стараясь сохранять спокойствие, продолжил Толсон. - Но люди Бейли иногда пользовались его услугами. Судя по всему, Макарчук ликвидировал “Гулливера”, а пленку захватил. Спрашивается, зачем? На кого он работает?.. Взяли его в оборот, но зверь оказался более прыткий, чем предполагали наши бестолочи. Короче говоря, парень сбежал. Многое неясно в этой истории. Поручал ли Бейли “Гулливеру” фотографировать влюбленную парочку? Если да, что стоит за этим? Передача фотопленки русским? Шантаж влюбленных? А может, Бейли затеял с нами какую-то дьявольскую игру?..
- Резко завинчиваешь, Клайд! - воскликнул внезапно Гувер и так же внезапно замолчал.
Потом он снова уставился на рыбок в аквариуме, и голос его чуть смягчился:
- Но пока не могу тебе возразить. Я допускаю, что у меня в организации может завестись предатель или шантажист... - Директор ФБР повернулся к помощнику и пристально посмотрел ему в глаза. - Надеюсь, кто бы этот человек ни был, он ничего не знает о Берлинской встрече?.. Не так ли, Клайд? Хоть здесь меня не поджидают неприятные сюрпризы?!..
Толсон молча приложил ладонь к сердцу.
Гувер махнул рукой.
- Верю, верю… Можешь не изображать из себя статую преданности. Просто мне кажется странным, что этот головорез Макарчук оказался на перекрестке двух наших разработок: “Влюбленные” и “Берлинская встреча”.
- Думаю, тебе надо хорошенько прижать Бейли, - не скрывая злорадства, посоветовал Толсон.
- Что, не терпится побыстрее отомстить? Злопамятен ты, Клайд. Ох, и злопамятен... - покачал головой Гувер.
- Я не о себе беспокоюсь, - с обидой проворчал помощник.
- Конечно, ты печешься только о государственном деле, - Гувер усмехнулся. - Так вот, Макарчука надо немедленно отыскать. Не исключено, что его ищут и другие спецслужбы. Прежде всего, советские... Мы можем поступиться “влюбленными”, но материалы, затрагивающие Берию, сдавать рано. Слишком лакомый кусок на кухне мирового противостояния...
* * *
“Магеллану.
Обосновался на новом месте.
Срочно нужен приемник “дяди”.
Карл”.
* * *
Большому брату.
Ваши опасения, высказанные в Вашингтоне, оправдались. Выезжаю в Нью-Йорк.
Лыжник”.
Незваные гости
Лишь к вечеру счастливый Никита вернулся домой.
Через плечо у него висели вожделенные хромовые сапоги. Из карманов брюк торчали головки двух, оставшихся еще не тронутыми, поллитровок. А в кулаке он сжимал давнюю мечту - губную гармошку.
Никита двигался нетвердой походкой. Если прохожие вызывали симпатию, веселый дворник дул что есть мочи в свой музыкальный инструмент.
И все его радовало в этом мире: и сияние новеньких сапог, и звуки гармошки, и то, как ошарашенно смотрят люди и смешно пытаются пройти мимо.
Ощущение счастья не улетучилась, даже когда он переступил порог своей каморки.
- Ох, что творится?!.. Дверь открыта... Вещи разбросаны?!.. Все перевернуто... Кто же так накуролесил у меня? - изумился Никита и уставился на незнакомцев: рыжего парня в кожаной куртке и коренастого крепыша.
Непрошеные гости переглянулись и прекратили рыться в сундуке и шкафу.
- Вы че тут делаете? Адресом ошиблись? - доверчиво улыбнулся Никита. - Ну, так бы сразу и сказали...
Он озорно подмигнул пришельцам, поднес к губам гармошку и принялся дуть, что есть мочи...
- Явился, гусь лапчатый? - Коренастый резко захлопнул дверь и подтолкнул Никиту на середину комнаты. - Умолкни! Кончай музыку, Офенбах с метлой!..
- Вы х-хто? - Дворник опустил гармошку. Вместо улыбки на его лице появилась тревожная озабоченность.
- Дед Пыхто! - ухмыльнулся рыжий, подошел к Никите вплотную и быстро ощупал его одежду.
- Мы из милиции, - коренастый покрутил перед носом дворника нераскрытое удостоверение. - Давно о тебе наслышаны. Вот решили, наконец, познакомиться.
- А-а-а... Понятно. А где наш участковый Петрович?
- Скоро увидишь, - пообещал коренастый. - Непорядок у тебя на территории. Начальство и прислало нас проверить, что тут творится. Может, кого наказать надо за нерадивость...
- А может, и оправдать, - хмыкнул рыжий.
Коренастый вдруг похлопал себя по карманам пиджака, будто забыл или потерял что-то важное.
- Послушай, товарищ, кончилось у нас курево. Угости, если не жалко.
- Ах, курево? Это мы ща! - Никита с готовностью полез в карман телогрейки и достал потрепанный солдатский кисет. - Во, пользуйтесь, товарищи!
- Тю, угостил называется! - возмутился коренастый и брезгливо отстранил от себя кисет. -Ты же работник центрального участка нашей столицы, а куришь какую-то дрянь. Что люди вокруг подумают? Или хочешь показать, будто советская власть плохо материально обеспечивает трудящихся?
- Да жмот он, - отозвался рыжий. - У самого, небось, в портсигаре папироски высший сорт, а гостей дерьмом угощает. Признавайся, музыкант-метелочник, жалеешь для нас хорошее курево?..
- Обижаешь, рыжик! - Никита насупился. - Да, была у меня утром ценная вещица с дорогими папиросами. Так я все сам выкурил и друзей угостил. А теперь портсигар тю-тю...
Дворник снова приложил гармошку к губам и дунул в нее.
- Пропил, паскуда, - тихо сказал коренастый и громко добавил. - Ну, как такому нерадивому доверять ответственную работу?
- Не пропил, а обменял на музыкальный инструмент, - важно пояснил Никита.
- Откуда у тебя портсигар? Украл, небось? А может, мародерством занимался во время войны? - зло и напористо заговорил рыжий.
- Да ты что, начальник?!.. Никогда на чужое не зарился. На дороге тот портсигар нашел. Из машины выпал, - запричитал дворник.
- Чего ж хозяину не вернул?! Обрадовался! Прикарманил ценную вещь?.. - в тон своему напарнику продолжил коренастый.
- Так машина уехала. А номер не запомнил... - начал заикаться Никита.
Незванные гости переглянулись и почти одновременно выпалили:
- А что запомнил?..
- Синюю “эмку”…
- Опознал бы ее?
- Как протрезвею, обязательно!.. У меня, у трезвого, память ого-го! Это сейчас она чуток затуманена...
- И тех, кто в машине был, узнаешь? - уставился немигающим взглядом рыжий.
Никита хотел ответить, но вдруг осекся и напряженно посмотрел на незваных гостей.
- Чего затих?!.. - рявкнул коренастый. - Отвечай!
Дворник пожал плечами.
- Дак тут дело посложней... Уж очень мельтешили они. Толком не разобрал: то ли двое, то ли трое их было...
- Ну, а кому продал портсигар? - миролюбиво поинтересовался рыжий.
Никита махнул рукой.
- Шут его знает… Катька-буфетчица, кажись, тоже впервой увидела покупателя. Залетел он в нашу пивнушку и вскоре исчез. Да вы у Катьки спросите...
“Милиционеры” снова переглянулись.
- А чего расспрашивать? Считай поверили тебе. А теперь айда с нами!.. - приказал коренастый.
- Куда? - заволновался Никита и беспокойно взглянул в глаза одному и другому незваному гостю.
- К участковому Петровичу. Заждался он, - ответил рыжий.
- А может, по маленькой? - с надеждой в голосе предложил дворник и подмигнул пришельцам.
Суетливо он извлек из карманов две бутылки водки и поставил на стол.
- Некогда. Тем более мы при исполнении… - отказался рыжий.
- А где же нас Петрович поджидает? - вспомнил об участковом Никита.
- Проверяет чердак, - пояснил коренастый. - Жильцы сегодня пожаловались: ночуют у тебя там всякие подозрительные личности, а сам ты хранишь наган. Вот малость и порылись мы в твоем барахле. Так что прости за этот кавардак. На сигналы трудящихся надо немедленно откликаться...
- Ну, гады, я к ним со всей душой, а они!.. - возмутился Никита. - Никогда ни в чем им не отказывал... Шиш я им на гармошке сыграю.
Рыжий подтолкнул дворника.
- Пошли, пошли, нечего обижаться. Только возьми ключи от чердака, а то вдруг Петрович ушел.
Коренастый задумался.
- А что, Коля, может, в самом деле пропустим по маленькой с хорошим человеком? Уважим, раз он предлагает от всей души... Только не здесь. Вначале осмотрим чердак и, если нет за этим музыкантом грехов, там и выпьем.
Рыжий понимающе кивнул.
- Отчего ж не уважить...
Никита радостно подхватил со стола бутылки и снова сунул их в карманы.
- Правильно! И сапоги обмоем, и гармошку, и Петровича угостим.
Коренастый согласился.
- И Петровича угостим...
- И сапоги с гармошкой обмоем, - не скрывая ухмылки, подхватил рыжий.
Осмотр чердака занял немного времени. “Милиционеры” посветили фонариком по углам и закоулкам и остались довольны.
- Да у тебя тут полный порядок, Никита, - одобрил коренастый.
- Как в оркестровой яме Большого театра, - добавил рыжий.
- А ты думал, мы лаптями гвозди забиваем?!.. - Дворник от похвалы воспрял и даже гордо выпятил грудь. – Но куда же Петрович запропастился?
- Начнем без него, - коренастый подошел к чердачному оконцу, с трудом распахнул его и посмотрел вниз.
- Во двор выходит? - поинтересовался рыжий и тут же прикрикнул. - Ну, чего медлишь, музыкант, угощай, раз приглашал. А то нам пора уходить. Сам понимаешь, служба...
Никита поспешно опять извлек из кармана бутылку и заученным жестом раскупорил ее.
- Пей первым! - приказал коренастый.
Дврник стал спиной к чердачному окну и запрокинул голову.
Едва забулькала водка, “милиционеры” одновременно схватили его за ноги.
Все произошло так быстро, что Никита не успел даже вскрикнуть.
Глухо ударилось о мостовую тело. Звонко разбилась бутылка недопитой водки. Отлетела далеко в сторону от тела исковерканная губная гармошка, на которой уже никто не сыграет...
Еще одна гибель... Еще одна жертва безжалостных таинственных игр...
Еще один маленький человек вычеркнут из списка живых по чьей-то злой воле, ради “великих устремлений”...
* * *
“Москва.
Для служебного пользования.
Открытый источник. Выборка из американской прессы.
“...прикрываясь маской миролюбия, Советский Союз создает ядерное оружие. Одной рукой Кремль делает жест приглашения к мирным переговорам, другой - сжимает за спиной атомную дубинку.
Но и этого мало. Из достоверных источников известно, что в СССР разрабатывается так называемое “психотронное оружие”. Без взрывов и выстрелов весь свободный мир может в одночасье стать рабом большевизма.
Это коварное оружие незаметно воздействует на мозг ничего не подозревающего человека, подавляет его волю, меняет образ мыслей и заставляет выполнять любые приказы.
Коммунистическая опасность угрожает Соединенным Штатам не только извне, но и изнутри страны. Красная ржавчина разъедает наши профсоюзы, правительственные организации, прессу, науку и искусство.
Нация должна сплотиться перед этой угрозой. Хватит тратить деньги избирателей на всякие международные малоэффективные переговоры с коммунистами. Пусть, наконец, это поймут в Белом доме...”
“...Советские ученые продолжают свои зловещие изыскания, основанные на том, что различные комбинации электромагнитных импульсов, повторяющихся с определенной частотой, оказывают мощное влияние практически на все зоны мозга любого живого существа, в том числе, и человеческого.
...высокочастотные излучения в определенном сочетании с наркотическими препаратами использовались спецслужбами нацистской Германии и большевистской России...
...Многие ученые считают, что это были первые опыты на пути создания оружия массового психологического воздействия...”
Мечты и сомнения Абакумова
...Совещание закончилось.
Виктор Семенович еле дождался ухода подчиненных. Из кабинета он тут же перешел в комнату отдыха.
Ломило затылок так, что боль отдавалась в спине. Перед глазами плавали цветные туманные круги. Он вытер ладонью пот со лба и резко рванул верхнюю пуговицу кителя.
Мысли снова вернулись к рапорту о неудачной операции.
“А стоит ли так волноваться? - пробовал успокоить себя Абакумов.
“Эх, ребята-орлята... Кажется, доложили в рапорте все до мельчайших деталей. Но утаили свои вопросы, которые упрятали глубоко в сознании. И боятся, хуже смерти, задать эти вопросы!..”
Министр на мгновение даже посочувствовал подчиненным.
“Знать не знают, что стоит за проваленным заданием, но сколько догадок! Это читается между строк их рапорта...”
Руки тряслись и с трудом подчинялись. Виктор Семенович распахнул дверцу шкафа и машинально схватил бутылку коньяка. Таким же поспешным движением он выдернул пробку и налил полный стакан. Обхватил его ладонями и судорожными глотками выпил до дна.
На секунду генерал застыл над тарелками. В одной из них был нарезанный лимон, в другой - соленые огурцы.
“Коньяк лимоном пусть по рецепту царя Николая переквашеные члены политбюро закусывают, - усмехнулся генерал и с наслаждением захрустел огурчиком. - Как знать, может, когда-нибудь будущие члены политбюро станут закусывать коньяк как Виктор Абакумов.”
Дрожь в руках, напряжение, боль в висках прошли. Он вздохнул легко и свободно. Потом замер и после недолгого колебания налил в стакан еще коньяку, на этот раз - самую малость.
Министр закрыл глаза.
“Ну, вот и все... Отпустило. Полегчало. На сегодня хватит. За дело! Как же, все-таки, они прозевали портсигар?.. «Ничего страшного, Витек!» - подбодрил себя Абакумов с такой интонацией, как не раз говорил его двоюродный брат Василий. - Ничего страшного... Говорил-говорил... А сам... Не послушал доброго совета, все свое доказывал... Вот и сгинул в тридцать пятом в ягодовских лагерях.
Давно покончено и с фармацевтом-отравителем, тайным любителем мистики, Генрихом Ягодой. Давно забит палками завязанный в мешке его преемник, “грозный малыш”, Николай Ежов.
А голос брата по-прежнему звучит в памяти, когда приходится встречаться с “великими коммунарами” да и с некоторыми своими подчиненными, причастными к гибели Васи-Василька.
Ну и пусть они, ухмыляясь тайком, смотрят на меня, Витьку Абакумова, как на нечто временное, случайное... “Кто был ничем, тот станет всем!..” Еще посмотрим, кто окажется случайным, а кто постоянным и нужным для страны, для народа!..
У этих комаристократов уже повырастали дети, которых готовят в государственные начальнички. Хрен им! Вырождается комаристократия, отрывается от народа. Может, оттого у них семейные беды?
У одних отпрыски - алкоголики, у других - шизофреники, а у кого и на врагов народа тянут. В страхе сдали старые коты своих жен в ГУЛАГ, - сдадут и детей…
Спасать, спасать страну надо от этих...”
Абакумов вдруг, неожиданно для себя, громко засмеялся.
“Так что вся власть впереди у таких, как я, у таких, кто не оторвался от своего народа, кто сам наверх выкорабкивался. Есть, конечно, небольшая заслуга у “великого архитектора Лаврентия”: подсобил мне и кое-чему научил. Ну, да ладно, дальше посмотрим, кого благодарить, а кого отодвинуть в сторону...”
Виктор Семенович снова плеснул коньяк, но на этот раз - в ладонь, и яростно потер лицо.
“Ох, хо-ро-шо! Посвежело!.. Итак, пока ничья с Лаврушей. Портсигар с информацией исчез и для меня, и для него. Может быть, когда-нибудь всплывет. А пока затихнем, пока обрубим концы, пока будем выжидать да накапливать компромат.
Лаврентий - боец. Его надо сшибать наповал, иначе вывернется и уничтожит любого, кто поднял на него руку...”
Генерал сжал кулаки, взглянул на них и усмехнулся.
“Но не со всякой рукой он совладает. Сперва-наперво, следует убрать из Москвы двух ореликов. На повышение. И им не так обидно, и делу полезно. Рыжего - в Хабаровское управление, его напарника - в Среднюю Азию. Там они для всех чужаки. Не посмеют болтать о деликатном задании... А попытаются - найдем другую на них управу.”
Абакумов сделал пометку в блокноте.
“А еще надо перетрясти нашу закордонную сеть. Особо проверить тех, кто начал работать при Берии и кто занимался его любимым направлением – «оружием будущего».
И конечно же, “Розовая папка”... Может, в ней хранятся хоть какие-то следы закордонных агентов Лаврентия?.. “Людей вне списка”...”
Абакумов снял телефонную трубку.
- Степаныч! На днях будет подписан Указ о награждении товарища Берии орденом. Подсуетись. Нужен хороший подарок. Такой необычный, чтобы всегда помнил о нас - верных друзьях и соратниках. Пусть в лагере зэки сработают из серебра портсигар-зажигалку. И Лаврентию Павловичу будет приятно, и руководство лишний раз убедится, как работают и перевоспитываются преступники...
* * *
“Вашингтон.
Открытый источник.
Подбор советской прессы.
“...Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой склонны ее считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решить судьбы войны, так как для этого совершенно недостаточно атомных бомб.
Сталин”.
За последние две недели областные, республиканские и центральные советские газеты дают непривычно много материалов о новых видах оружия.
Складывается мнение, что подобный информационно-пропагандисткий поток возник не случайно и по единой команде Кремля. Как правило, за этим должны последовать какие-то значительные политические шаги со стороны советской верхушки.
Обзор открытых материалов составлен мною за последние 20 дней. Всего 103 страницы. Использовано 819 советских источников.
Следующий обзор будет представлен Вам после моего возвращения в Москву из поездки по Сибири.
Обозреватель С”.
Дождь и сожженная записка
...“Пропуск на свободный выход из посольства и дружеское расположение резидента в последнее время не должно расслаблять...” - подумал он.
Еще раз огляделся по сторонам.
Дождь... Дождь...
Безлюдны залитые его потоками улицы Вашингтона. Лишь автомобили с включенными фарами стремительно проносятся мимо и тут же исчезают за синей пеленой.
Он постоял несколько минут в нерешительности. Ловить такси? Продолжить путь пешком?
Впрочем, осталось всего четыре квартала... И он зашагал торопливо, не обходя луж. Один на пустынной улице.
Наконец, “заветная” телефонная будка. Он снова огляделся. Ничего подозрительного. Поспешно сложил зонт и распахнул дверцу.
Стряхнул с пальцев дождевые капли и набрал номер своего телефона, по которому сейчас никто не мог ответить. Пока шли долгие звонки, нащупал под аппаратом записку и достал зажигалку.
Щелчок - и маленький, неяркий огонек осветил на бумаге слова: “Любимый, я очень скучаю без тебя! Надоели свидания под пристальным надзором. Буду ждать в том ресторане, где скрипач играл нам мелодию “Порги и Бесс”. К числу, когда нас промочил дождь, прибавь четыре. Время - тот час, когда мы последний раз ходили в кино.
Впрочем, если тебе нужно, чтобы о предстоящей встрече узнали “твои”, позвони мне и говори открытым текстом ”.
Он дождался, когда записка догорела, размял пепел и снова шагнул в дождь.
* * *
“Уважаемый герр Мистагог!
Благодарю за постоянную поддержку. Инструкцию и деньги получены.
Контакты с названными Вами людьми в Мехико, Сьюдад-Мадоро, Веракрус и Масатлан установлены.
С их помощью я планирую уже в следующем году провести первую экспедицию в Западную и Южную Сьерра-Мадре. Цель путешествия, как Вы и рекомендовали, - изучение старинных легенд, обрядов, традиций. В первую очередь преданий о древних способах психологического воздействия на людей. Даже мое недолгое пребывание в Мексике показало, что в местном фольклоре есть упоминания о волшебных “лабиринтах”, о “перевернутых пирамидах”, об оружии «Копье судьбы».
Помимо подготовки к экспедициям и другой “организационной” работы, наверстываю упущенное. То, что не дополучил в Мюнхенском университете по психологии, психиатрии, истории и философии, осваиваю в Мехико. Естественно, приходится вовсю совершенствовать английский и испанский.
Жду дальнейших указаний.
Всегда преданный Вам и нашему делу
Боргз”.
“Нет” Берлинской встрече
“У шефа прекрасное настроение, - отметил Толсон. - Значит, сегодня можно обращаться с просьбами. Ни ворчания, ни отказа не будет.”
Директор ФБР отошел от аквариума и с улыбкой сообщил:
- Завтра я должен быть у Президента...
Гувер помедлил, улыбка исчезла.
- Я встречаюсь с папой Гарри, чтобы сказать решительное “нет” Берлинской встрече, - твердо добавил он и выжидающе уставился на помощника.
- К этому все шло, - равнодушно пожал плечами Толсон. - Какие будут мне поручения? Что нужно к твоему разговору с Президентом?
Гувер уселся за стол и похлопал ладонью листы бумаги, исписанные мелким почерком:
- Думаю, мы подготовились неплохо. Согласись, список причин, из-за которых надо отказаться от встречи, на восьми страницах выглядит весомо. Можешь отдать машинистке. К ланчу пусть отпечатает в двух экземплярах. Проследи за этим.
Толсон подхватил со стола исписанные листы.
- Сегодня я успел переговорить с новым пресс-секретарем Трумена, - продолжил директор ФБР. - Он подготовил для Президента выборку статей из американских и советских газет, которые свидетельствуют не в пользу Берлинской встречи. Так что и подборка пресс-cекретаря, и наш меморандум надувают паруса в одну сторону: прочь от Берлинской встречи...
- Я смотрю, ты внес много изменений, - озабоченно заметил Толсон, перелистав рукопись шефа.
- Не изменений, а добавлений, - поправил Гувер. - Я разделил закрытый меморандум на четыре части. В первой - анализ внутреннего положения Соединенных Штатов с упором на опасность левизации нашего общества и коммунистическую угрозу стране, на активизацию советской разведки, на проникновение ее агентов в общественные и политические организации, в сферу искусства и науки, государственные учреждения и даже секретные службы Америки...
- В том числе и в нашу систему, - ухмыльнулся Толсон.
- Не можешь без своих ехидных замечаний, - укоризненно покачал головой Гувер и продолжил:
- Во второй части меморандума - выдержки из советской прессы, анализ, как Москва освещает различные события в нашей стране. Советская печать оказала нам неоценимую услугу - будто мы сговорились с нею. Именно сейчас пошла особенно захлебистая ругань всего, что происходит в Америке. Так и хочется воскликнуть: молодцы, журналисты-коммунисты! Продолжайте в том же духе!
- А может, это Берия повел идеологическую атаку на цитадель империализма? - усмехнулся Толсон. - Ясно, что ему не выгодна Берлинская встреча.
Гувер и Клайд понимающе переглянулись.
- Как знать? Может, и он. Пусть лучше занимается русской атомной бомбой, химическим, бактериологическим, психотронным оружием, борьбой с космополитизмом и воюет за свое место на коммунистическом Олимпе. С таким парнем мы не останемся, Клайд, без куска хлеба на многие годы.
Гувер говорил быстро и напористо, как всегда, когда у него было хорошее настроение.
- А наши налогоплательщики пусть почаще слышат, что вытворяют коварные московские вожди и какие виды оружия разрабатывают для порабощения свободного мира. Не так ли, Клайд?..
Толсон хотел было съязвить, но сдержался. Важно кивнул в ответ и поинтересовался:
- А о чем третья и четвертая части меморандума?
- Они сделаны по той же схеме. Там идет речь о международной политике США и как ее трактует Советский Союз.
- Думаешь, всего этого достаточно, чтобы убедить Президента?
- Посмотрим. Завтрашний день покажет, - пожал плечами Гувер. - Я твердо уверен лишь в одном: надо спасать Америку от сползания в красное болото. И особо подчеркнул это в меморандуме.
- Ты, как всегда, великолепен! - Засмеялся Клайд. - Особенно, когда становишься в позу спасителя Америки. Таким, наверное, и войдешь в историю. Рыцарь – освободитель народов от большевистского рабства!..
- Не льсти! Мелкий подхалим и ехидный насмешник, - улыбнулся в ответ Гувер. - Кстати, чтобы ты не бездельничал и не упражнялся в язвительном остроумии, пока твой многострадальный шеф защищает Америку и несправедливо получает за это шлепки от Президента, займись нашей влюбленной девчонкой.
- Неужели ты думаешь, что я забыл о ней? Помню, забочусь и немало уже сделал... - заверил шефа Толсон.
- Что именно сделал? Почему не сообщаешь? - укоризненно взглянул на помощника Гувер.
- Но ты же был так занят этим меморандумом... Как раз вчера наша красотка сообщила своему другу, что на Берлинских переговорах Трумен собирается “загнать в угол” Сталина и предъявить огромный мешок претензий. А в мешок папы Гарри для дяди Джо будут входить неопровержимые доказательства подрывной деятельности советской разведки в Америке и ее связей с коммунистической партией США. А еще новые неопровержимые факты о Катыньской расправе, о работе советских ученых над ядерным, бактериологическим и психотронным оружием и другие, не менее любопытные, факты...
Гувер одобрительно кивнул, поднялся из-за стола и погладил помощника по голове, однако, тут же игриво погрозил пальцем.
- Мой маленький гений! Ты опережаешь мои мысли. Это даже настораживает...
Лицо директора ФБР вдруг сделалось задумчивым.
- А знаешь, я очень сожалею, что девчонка была допущена к операции “Лазурная рыбка” да и вообще к секретам оружия психологического воздействия. Мне искренне жаль...
Гувер многозначительно взглянул на помощника.
- Я все понял, - кивнул Толсон. - Мне тоже искренне жаль ее...
* * *
“Москва.
Обозревателю С.
... Мы находим Ваши оправдания и ссылки на провокацию со стороны советской контрразведки не убедительными.
Несмотря на то, что это официальное сообщение, не могу удержаться и не ответить от себя лично. Не к лицу американскому дипломату нажраться как свинья в столь серьезной поездке по Сибири, бегать голым по снегу вокруг бани, а затем устроить разгром в полицейском отделении. Это преступление для сотрудника Вашего ранга.
Немедленно передавайте дела начальнику отдела “С” и вылетайте в Вашингтон. Будем решать дальнейшую Вашу судьбу.
Не рассчитывайте на своего высокопоставленного родственника. О безобразном инциденте ему уже сообщили. Он также возмущен Вашей выходкой.
Вашингтон С”.
Репетиция перед зеркалом
... - Товарищ Сталин, считаю, что Берлинская встреча...
“Нет... Не годится... - Берия поморщился, потер лицо ладонью и стал к зеркалу вполоборота. - Слишком самоуверенно... Чересчур напористо...”
- Товарищ Сталин, если Вас интересует мое мнение по поводу Берлинской встречи... - Снова продолжил Лаврентий Павлович и снова ему что-то не понравилось.
“Здесь надо чуть склонить голову, но устало и твердо посмотреть ему в глаза... Взгляд должен быть невызывающим... ”
- Когда правящие круги Соединенных Штатов развернули против нас “холодную войну”, без зазрения совести выдвинули свои претензии на мировое господство, проводят политику ремилитаризации западной части Германии, а у себя внутри страны принимают антирабочие законы, думаю, трудящиеся капиталистических стран не одобрят вашу встречу с Труменом...
Кроме того, стало известно, что руководство США собирается объявить персонами нон-грата нескольких советских дипломатов. Сделают они это или нет, но уже сама задумка свидетельствует о недружеском отношении к нашей стране...
Берия перевел дыхание.
“Тяжеловато и напыщенно получилось... Таким языком передовицы в газетах пишут. Ладно, потом отшлифую...” - приказал себе Лаврентий Павлович и продолжил репетицию перед зеркалом.
- Я не понимаю, товарищ Сталин, почему Жданов, Кузнецов и Вознесенский советуют Вам отправиться в Берлин...
Взгляд Берии сделался задумчивым и грустным.
- Что кроется за их советом, просто не понимаю... Просто не понимаю. Они ведь тоже читают газеты, получают правительственную специнформацию. Дня не проходит, чтобы продажная буржуазная пресса не очерняла наши достижения, нашу политику, нашу социалистическую жизнь...
Лаврентий Павлович отошел от зеркала и тяжело прошелся по кабинету.
“Стоит ли еще зацепить ленинградцев? Или достаточно одной фразы? А если Рысий Глаз послушается их, и Берлинская встреча состоится? Не сдобровать тогда...”
Берия провел ладонью по лицу.
“Не с кем даже посоветоваться... Приятелей да товарищей много, а друзей нет. Такой, наверное, мой удел: в больших делах - один. И никто не порадуется моим победам... Никто не посочувствует искренне провалам. Льстецы, завистники и недоброжелатели вокруг. Добрые человеческие чувства ощущаешь лишь во время встреч с простыми людьми, вдали от властных кабинетов...”
Он чуть раздвинул тяжелые оконные шторы. Свет ударил в глаза так резко, что Лаврентий Павлович отпрянул на шаг и зажмурился.
Но даже ворвавшийся в кабинет солнечный свет не отвлек от горестных мыслей.
“Но я ведь никому не хочу зла! Мои стремления: только счастье людям, порядок и процветание в стране...”
Сейчас он не играл и был искренним.
“Злодея из Берии делают... Выставляют бездушным, вероломным... Да откуда эти курицы знают, что у меня в душе? А знают ли они вообще, что такое душа человека, любовь, музыка, поэзия? Знают ли эти хвосты собачьи, как Берия любит детей, как почитает стариков, как романтичен с женщинами, какой хлебосольный хозяин?..”
Он махнул рукой и отвернулся от окна.
Внезапно нахлынувшая обида не давала сосредоточиться на докладе Сталину.
“Вон Витьку Абакумова вырастил, до каких высот поднял шпану неграмотную, а он в благодарность на меня тайком компромат собирает... Все надеется подножку подставить... Надейся!..”
Ребром ладони Берия рубанул попавшийся на пути стул и усмехнулся.
“Расчувствовался... Слезу пустил... Прямо как в детстве... Да никто эту слезу не увидит и не утрет... Хватит! Прочь грустные мысли!.. Сталину еще трудней. А ведь как держится! Бывает злым, раздраженным, задумчивым, но никогда - унылым, растерянным или подавленным. Хоть и знает, что за соратнички его окружают...”
Берия снова подошел к зеркалу и посмотрел прямо в глаза отражению.
“Вот теперь, как всегда, - железный Лаврентий. И, как всегда, готовый к бою...”
Он распрямил плечи, подмигнул своему отражению и заговорил в полный голос.
- Думаю, нецелесообразно Вам, товарищ Сталин, сегодня отвлекаться на встречу с американским президентом. Буду откровенен. С массовым возвращением фронтовиков из-за границы на Родину наблюдаются нездоровые тенденции притупления бдительности, проявления космополитического благодушия, классового либерализма и терпимости. В такой обстановке мы не должны распахивать двери нашей страны перед капиталистами...
Не подумайте, что я вообще против дипломатических переговоров с США и встреч на высоком уровне. Но всему свое время. А любая встреча с Вами руководителей других стран должна ознаменовываться коренным поворотом в мировой политике.
Уровень Вашего международного авторитета требует: либо это должен быть пролог либо эпилог какого-то этапа в развитии человечества...
Берлинская встреча явно не дотягивает до такого значения, товарищ Сталин!..
* * *
“Вашингтон.
Совершенно секретно.
Крылову.
Центр не одобряет Ваши последние действия. Был приказ прекратить контакты со “Скитальцем”, но не терять его из виду.
Внезапное исчезновение “Скитальца” может повлечь значительные изменения в Вашей сети. К сожалению, он обладает информацией, в том числе и о Вашей деятельности, которая очень интересует наших противников.
Приказываю немедленно передать полномочия своему помощнику и вылететь в Москву для обсуждения дальнейших планов.
Богданов”.
“... Жду тебя”
Тревога тенью двигалась по дому. Неясное беспокойство… Темный коридор и вкрадчивые шаги за спиной… Чья-то рука в серебристой перчатке потянулась к настенным часам. И стрелки вдруг начали бешеный бег по циферблату...
“Это рука Судьбы! - догадалась она. - Судьба хочет остановить стрелки, но не может совладать со временем...”
Рука в серебристой перчатке бессильно опустилась и растаяла в темноте.
Хотелось дотянуться до часов и остановить их. Но что-то мешало пошевелиться. Тревога тихо и властно окутывала все, что попадалось на пути. И подплывала ближе, ближе...
Она проснулась и первым делом с испугом взглянула на часы.
Пора! Скоро позвонит он и скажет лишь одну условленную фразу: “Я жду тебя!”. И она ответит так же коротко: “Еду!..”
А вдруг именно сегодня, когда больше всего ждешь, звонка не будет?..
Снова взгляд на часы. Стрелки вели себя как обычно. Однако, тревожное чувство не покидало женщину.
“Это был сон... Всего лишь сон... Наступило утро, в котором нет и не может быть места ночным кошмарам и видениям...”
Она приняла душ и уселась перед трельяжем. Привычным движением собрала в пучок и вновь распустила волосы и долго расчесывала их. Теперь волосы темным водопадом ниспадали на плечи.
Внезапно женщина увидела в зеркале неосвещенный коридор и чье-то желтое, злобное лицо. Чужое и все-таки знакомое!.. Где?.. Где могла видеть эту страшную маску?..
Она вскрикнула и резко обернулась.
Никого...
Обошла всю квартиру и немного успокоилась.
“Это сон или жуткое видение... Всего лишь видение... Я просто устала. Сдают нервы. Такая у меня работа... Кто виноват? Я сама выбрала ее...”
За окном солнечный луч пробился сквозь темные кроны деревьев. Его свет и тепло успокаивали, перечеркивали дурные видения и рассеивали печальные мысли.
Она, уже уверенно и придирчиво, пересмотрела свой гардероб. Наконец, выбрала платье. Потом долго стояла перед зеркалом, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, пристально разглядывая отражение.
Она осталась довольна собой: платье, туфли, чулки, бусы, помада, лак, - все гармонирует, все на месте.
Не удержалась и даже похвалила себя.
“Молодец, к выходу и к встрече с ним готова!..”
Она весело подмигнула своему отражению и, наконец, отошла от зеркала. Потрогала телефон.
“Я готова, а ты все молчишь...”
Уселась на диван и поджала ноги. Не хотелось ничего делать, только смотреть на телефон и ждать, ждать, ждать...
Так прошел час или полтора.
Ожидание, воспоминания, раздумья...
Погас на темном ковре луч солнца, и сердце начало сжимать недоброе предчувствие.
“Неужели что-то случилось? Ну, не молчи... - молила она телефон. - Зазвени... Донеси родной голос...”
И телефон зазвонил. Она схватила белую трубку.
- Я жду тебя!..
- Еду!..
* * *
“Эдварду.
...Я все же хотел бы встретиться и переговорить лично с Вами. “Сутулый джентльмен”, при всем моем уважении к нему, оказался малокомпетентен и несведущ в вопросах, которые меня интересовали. К тому же, у него не было полномочий, необходимых для срочного решения назревших проблем.
Прежде всего, требуется лично Ваше одобрение по дальнейшему моему сотрудничеству с секретными фашистскими организациями в Южной, Центральной Америке и на территории США.
Вышеозначенные организации, несмотря на разные названия, безусловно, подчинены единому Центру и выполняют единую программу: 1) возрождение идей нацизма во всем мире; 2) продолжение разработок новых видов оружия массового поражения; 3) воспитание поколения нацистов, готовых выполнять любые задания своих вождей; 4) развитие идей мирового господства арийской расы над другими народами; 5) расконсервация и оптимальное использование “денег партии” и поиск новых финансовых источников для международного нацистского движения…
Я располагаю также информацией о некоем агенте (скорее всего, советская военная разведка), которого фэбээровцы упустили при задержании в Вашингтоне. Он ранен, находится в руках организации “Багровая мистерия” в Нью-Йорке. Обладает информацией, касающейся затонувших германских подводных лодок в районе лагуны Памлико.
Прошу не затягивать со встречей.
Ремейро”.
Бесконечна ночь утраты
Он вошел в ресторан и кивнул метрдотелю.
Тот сразу узнал его и удивился.
- Вы сегодня один?
- Нет. Моя дама скоро приедет...
- Вам, так же, накрыть в кабинете?
- Да, да, конечно...
Он невольно взглянул на часы: странно, она никогда не опаздывала...
- Может, сейчас чего-нибудь подать? - спросил на ходу метрдотель.
- Давайте пока водку и тоник. А заказ мы сделаем попозже... Кстати, сегодня будет играть скрипач? - поинтересовался посетитель и окинул взглядом зал ресторана.
- Наш замечательный маэстро теперь играет каждый вечер. А для вас и вашей дамы, сэр, будет персональный музыкальный сюрприз. Надеюсь, вы не пожалеете, что провели у нас вечер.
- Я тоже надеюсь, - ответил он. И при этом вдруг ощутил неясную тревогу. От чего возникла она?
Метрдотель ушел.
И потянулись долгие минуты ожидания.
Миновал час, а ее все не было.
- Я выйду на веранду, - предупредил он официанта. - Подожду там...
Первые звезды начали выстраиваться в разноцветные, неповторимые узоры. Вечерний ветерок разносил запах цветов и прохладу близкой реки. Зажглись фонари вначале у входа в ресторан, а затем по всем просматриваемым с веранды улицам.
В безмятежности сумерек вдруг возник необъяснимый сигнал опасности. Наверное, только разведчики могут улавливать этот знак надвигающейся беды.
Еще издали он заметил белый “плимут”. Машина, почти не сбавляя скорости, подкатила к стоянке.
Невольно он вздохнул с облегчением: наконец-то!
Она остановила автомобиль метрах в пятидесяти от ресторана. Поправила прическу и огляделась по сторонам. На освещенной веранде сразу увидела его, улыбнулась и украдкой помахала рукой.
Он тоже поднял руку и улыбнулся.
Женщина едва успела сделать несколько шагов.
Послышался рев мотора. Серый, с погашенными огнями, “бьюик” мчался на полной скорости ей навстречу.
А она шла улыбаясь, глядя на веранду ресторана, и ни на что больше не обращая внимания.
Все вдруг замерло, кроме взбесившегося автомобиля. Застыли прохожие на улице, ветви деревьев, юная официантка с подносом в руках. Казалось, даже огни рекламы перестали мигать...
Удар!..
Ветер взметнул ветви деревьев. У входа в ресторан громко ахнули. Продавщица цветов выронила корзину. Закричали прохожие. Лихорадочно заплясали огни рекламы. Поднос перевернулся в руках официантки, и бокалы со звоном разбились о кафель веранды...
Все это непроизвольно отпечаталось в его памяти.
Не раздумывая, он перемахнул через перила вниз, на тротуар. Упал, но боли не почувствовал. Тут же вскочил на ноги.
“Бьюик” с погашенными огнями, не сбавляя скорости, скрылся за ближайшим поворотом...
Громче теперь звучали крики людей, ярче и тревожней засверкала вывеска ресторана.
Не церемонясь, он растолкал прохожих.
На белом платье расплывалось темное пятно. С каждой секундой оно становилось все больше и больше.
Он приподнял голову любимой.
- Ты здесь? - прошептала она. - Я опоздала... Они опередили нас... Больно дышать... Вот и все... Кончилось наше время... Бесконечна ночь утраты... Вот и все...
Женщина вздрогнула всем телом и затихла. Глаза ее широко раскрылись, и в них появилось отражение звезд, вечерних уличных огней и бездонная глубина темного неба...
Из ресторана донеслась грустная песня одинокой скрипки...
А потом тишину взорвала сирена полицейской машины.
* * *
“Совершенно секретно.
Богданову.
Ваш приказ выполнен. Полномочия передал помощнику.
“Скиталец” жив, но был серьезно ранен. В настоящее время разыскивается ФБР. Местонахождение его пока неизвестно.
Трагический эпилог “романа”, очевидно, связан с резкими изменениями в политической игре Вашингтона. Не исключаю и то, что, имея слишком большой доступ к секретной информации, “влюбленная” стала опасной для своих руководителей из ФБР.
Подробности завершения “романа” выясняются.
Ближайшим рейсом возвращаюсь в Москву.
Крылов”.
“Эпилога не будет”
р
- Странное сочетание, не правда ли, Клайд? - Гувер отложил в сторону фотографии советского дипломата и своей погибшей сотрудницы.
- О чем ты? - хмуро переспросил Толсон.
- Я имею в виду любовь и оружие, - задумчиво пояснил Гувер. - Казалось бы, какая связь между ними?
Может, не случайно, согласно легенде, именно богиня любви Исида изготовила из времени и человеческой мысли страшное оружие “Копье судьбы”...
Толсон раздраженно прервал Гувера.
- Как я тебя ненавижу, дорогой шеф, когда ты впадаешь в унылые мистические рассуждения. Меня сейчас больше беспокоит смерть молодой, красивой женщины. К тому же, не посторонней для нас.
Одно слово, один приказ, - и перечеркнута еще одна жизнь... Очередной печальный эпилог очередного этапа нашей деятельности... Скажи, Эдгар, тебе не бывает страшно от всего этого?
- Еще как бывает! - с готовностью ответил Гувер. - А что касается эпилога, - его не будет в нашей работе, пока мы живы, пока существует наша служба. Одно дело тянет за собой другое. И часто очень трудно определить, где они заканчиваются, а где начинаются...
* * *
Главный Мистагог поднял правую руку.
- Я приветствую вас, братья, на новом месте, в новой обители. Пусть враги идей фюрера думают, что написан эпилог наших деяний. За это заблуждение вскоре поплатятся миллионы людей низшей расы по всей планете...
Любовь и оружие движет нами. Любовь - к фюреру и его идеям. Оружие - возмездия и уничтожения недочеловеков и отщепенцев. Мы живы, братья!.. Мы действуем!.. Эпилога не будет!..
И десятки людей под багровыми капюшонами вскинули правую руку в приветствии...
* * *
“Ремейро.
Жду Вас в Вашингтоне. “Открытый звонок”. “Открытая встреча”. Все обещанные материалы иметь при себе.
Я доволен проделанной Вами работой в Латинской Америке. А за этим, как известно, следует благодарность.
Лишь в одном не могу Вас порадовать. Отдых пока не предвидится. Так что до “эпилога” Вашей деятельности далеко.
Эдвард”.
* * *
... - Мне кажется, мы где-то встречались, не так ли, приятель?
Белобрысый верзила, чуть покачиваясь, весело подмигнул собеседнику.
Мужчина в строгом, чуть мешковатом, черном костюме поспешно отстранился от верзилы.
- Простите, не могу припомнить... Вы не русский? У вас такой акцент...
- Конечно, не русский! А ты приглядись... Август... Сорок пятый… Германия... Встреча американских и советских экспертов... Ну?!..
- Пит?!.. Елки-палки!.. - воскликнул человек в черном костюме.
- Он самый! - еще больше развеселился белобрысый. - Какого черта тебя, Петя, занесло в Лондон? Может, большим начальником стал? Может, назначен послом?..
Собеседник смутился и отвел взгляд в сторону.
- Да нет, Пит, я здесь пролетом, задержка рейса. Туман, как видишь... Возвращаюсь из Вашингтона в Москву. А большим начальником мне уже не суждено стать.
- Погорел, бродяга?!.. - Радостно воскликнул Пит.
- Выходит, так.
- И я тоже! Из Москвы срочно вызвали в Вашингтон.
- Значит, как и у меня, впереди скамья штрафников без ясного будущего. Чего хоть натворил?
- Да с вашими парнями в Сибири нажрался и пошел в загул. Не привычный я к спирту. Мало работал в России. А тебя, Петя, за что?
- Сам толком не знаю... Не пришелся по душе начальству. Интриги. Может, подставил кто-то из коллег...
- Да ты не расстраивайся раньше времени, - успокоил Пит. - Давай-ка отметим нашу встречу. Здесь мы надолго застряли.
Человек в черном костюме с опаской огляделся по сторонам.
- Что, своих увидел? - догадался Пит.
- Да вон, сидят двое из нашего посольства.
- Угрюмый блондин и рядом с ним – пухлая шатенка? Так зови их... Сегодня я угощаю, - предложил Пит.
- Не пойдут, - уверенно ответил Петр. - Этот погорел похуже нас с тобой. Тоже возвращается с женой в Москву...
- Объявлен персоной нон-грата или мои завербовали? - поинтересовался Пит.
- Любовь!..
- Понятно... - Американец сочувственно посмотрел на советского дипломата.
Петр тем временем будто решился на отчаянный поступок. Вытащил из кармана пачку долларов и потряс ими.
- Гуляем на все!.. Думаю, они больше никогда мне не понадобятся...
- Гуляем! - радостно согласился Пит. - Может, еще не все потеряно. Мы ж с тобой классные специалисты! И без нашей замечательной профессии человечеству никогда не обойтись! Как - без любви!.. Как - без оружия... Не-е-ет, эпилога пока не будет!..
* * *
“Карлу.
В ближайшие месяцы после переезда - никаких контактов. Полная автономность, глубокий резерв.
Не рассматривайте данный приказ как близкое завершение Вашей деятельности. Это всего лишь меры предосторожности и забота о ценном сотруднике и, конечно же, подготовка к будущей работе.
Так что до “эпилога” пока далеко.
Магеллан”.
* * *
“Лыжнику.
Срочно прибыть в Вашингтон. Вам предстоит длительная работа в странах Латинской Америки.
Большой брат”.
* * *
...Лаврентий Павлович остановил Абакумова уже на пороге своего кабинета.
- Виктор Семенович, забыл спросить...
Генерал обернулся.
- О чем?
Берия поднялся из-за стола.
- Просматривал я сегодня “Розовую папку”... Наша работа - как гонка без остановки и передышки, как роман без эпилога. Не мудрено, что многое выскакивает из памяти... Что случилось с нашим влюбленным дипломатом?
- После гибели его подруги... виноват, сотрудницы ФБР, дипломата немедленно отозвали в Москву. С трапа самолета он был доставлен в больницу. Обширный инфаркт... Похоронен у себя на родине, в Рязани... - глухо отчеканил Абакумов.
Лаврентию Павловичу показалось, что в глазах генерала появилась то ли усталость, то ли тоска.
- Эх, такой молодой, крепкий - и инфаркт, - покачал головой Берия и, помедлив, задумчиво добавил. - А знаешь, возможно, они счастливее нас с тобой...
- Может быть, и счастливей, - не сдержался, вздохнул генерал.
Берия и Абакумов понимающе взглянули друг другу в глаза и помолчали.
Потом Лаврентий Павлович, сам не осознавая зачем, достал из “Розовой папки” лист бумаги и, может, генералу, а может самому себе прочитал:
- “... И не легче пригвожденным
К одному кресту.
Все равно уходит каждый
На свою звезду...”
* * *
Без грифа “Секретно”.
Читателю.
В древней легенде о “Копье судьбы” сказано: “... еще не применено, а уже оставляет вокруг себя кровавые следы... Не важно, как и изчего оно изготовлено, главное - кем и на кого направлено...”
Можно сомневаться в магической силе и в самом существовании “Копья судьбы”. Но бесспорно то, что любое оружие создается и направляется людьми.
Невиданное в истории сражение человечества против себя разгорается. Её главная цель: воздействие на чувства и сознание, покорение воли, полное порабощение, контроль над мышлением миллиардов людей.
Война не государств, не наций, не религий, а война человеческого естества с существованием человека скрытно и явно набирает силу.
Начало битвы, не имеющей аналогов, положено в давние времена.
“Копье судьбы” пущено...
И у этой драмы пока нет эпилога.
.........................Продолжение следует...................................