Это августовское утро не было добрым. Во-первых, потому что был понедельник – начало рабочей недели. А во-вторых дождь, начавшийся ещё ночью, всё барабанил по жести оконных карнизов и никак не стихал. Понедельник никогда не бывает добрым, если это только не выходной, а когда на улице холодно, идёт дождь и в 6 утра тебе на работу, то о доброте и речи быть не может.
Прозвенел будильник. Я неохотно открыл глаза и прислушался. Капает. Поёжившись, я вылез из-под одеяла и раздвинул жалюзи. Через окно первого этажа я увидел бесцветное утро и прямо напротив плакучую иву, ветви которой словно рыдали под бойким августовским дождём. В последнюю неделю августа резко похолодало и пошли дожди. Захотелось назад в уютную постель, крепко прижаться к тёплому боку любимой, которая мирно посапывала и ещё не знала как неприветливо встречает понедельник. Я бы так и сделал, но нужно было собираться на работу.
Я наскоро оделся и пошел на кухню, чтобы поставить чайник. Из кухонного окна, оставленного на микро проветривании, тянуло прохладой и сыростью. Холод быстро приводил в чувство и возвращал ясность ума. А после того, как я промыл лицо холодной водой, сон как рукой сняло.
Чайник закипел быстро. Заварив чай, я вышел в прихожею. Там, по-кошачьи скрутившись калачиком, спала всеобщая любимица Альма – рыжая гладкошерстная такса. Она лежала тихо, не шевелясь, казалось, что даже дышать она старается так, чтобы это было незаметно – словно специально не хотела, чтобы на неё обратили внимание. Я пристегнул карабин поводка к ошейнику, а она лишь плотнее свернулась в клубок, пряча нос внизу живота. Я потянул поводок. Альма лениво подняла голову и посмотрела на меня.
- Пошли гулять, - тихо сказал я.
Сунув босые ноги в сланцы, взяв зонтик и ключи, я потянул собаку к выходу. Она медленно слезла с подстилки, выгнулась, сладко зевнула и поплелась за мной. Обычно она всегда бежала впереди, натягивая поводок, но сегодня, свесив голову, покорно шла рядом.
Я открыл дверь подъезда, и моим босым ногам стало очень неуютно. Собака встала как вкопанная. Я потянул её, а она попятилась назад, упираясь всеми четырьмя короткими лапами. Я знаю, что Альма не любит гулять в такую погоду, но необходимо было вывести её справить нужду. Я буквально силой выволок её из подъезда и быстро захлопнул за собой дверь. Вот тут мне и вспомнилась поговорка про хозяина и собаку.
Я сделал шаг вперёд и распахнул зонтик. Было зябко. Холодный ветерок проникал сквозь байку и студил разнежившееся за ночь тело. Такса шла рядом, вплотную прижавшись к моей ноге. Голова смиренно склонялась вниз, а длинные висячие уши, казалось, стали ещё длиннее, всего ничего и они стекут и упадут на асфальт.
Едва мы зашли за угол дома, Альма свернула с асфальтовой тропинки в сторону. Она брезгливо ступила на мокрую траву и так же брезгливо присела. Справив нужду, она умоляюще посмотрела на меня. В её взгляде читался не то вопрос, не то просьба:
- Теперь домой?
Не успев получить никакого ответа, она опрометью бросилась к своему подъезду, натягивая пятиметровый поводок на всю длину. Я поспешил за ней. Дома Альма скрутилась в клубок на своей любимой подстилке и облегчённо вздохнула.
Я попил чаю, вымыл за собой кружку, надел носки и ботинки. Проверил на месте ли документы, деньги и ключи. Отворил входную дверь. Было слышно, как за окном всё ещё идёт дождь. Я посмотрел на Альму. Она приоткрыла один глаз и из-под брови глянула на меня. На мгновение мне захотелось стать домашней собакой или котом.
- Хорошо тебе. Спать будешь. А мне на работу ехать.
Эх, счастливая!