Так описать, как Белла, не смогу,
Таинственный процесс стихорождения,
Но некомфортно пребывать в долгу
У идола, у ангела, у гения.
И мне пристало лепту принести
К стене, что коллективному граффити
Обречена, как смеху – травести
(Коль шутка не удачная, простите),
Не смех, скорее плач, стены удел,
Куда влечет беременных тоскою,
Открытием (зачатием?) в себе Марин и Белл,
Что прятались под мраморной доскою
И стон в себе давили как зевок
В приличной зале с новыми мехами,
И слышали последний свой звонок,
Захлебываясь схватками-стихами.
Да разве это божья благодать?
Проделка адамического змея –
В предродовой позиции стоять,
Возвышенность перед собой имея –
В уродливом раздутье живота,
Готового смертельно больно треснуть…
Кто знает эту боль, тот никогда
Не пожелает творчески воскреснуть
В уме здоровом… Ну, а если нет
Былого здравомыслия – идите,
Идите и умрите – за граффити,
Бог даст – родится всё-таки Поэт!…