Александр Галяткин и Юлия Фадеева
Прототип 404
Только Корпейкер,
старый Корпейкер
знает в мире, что почем.
Алекс, Ю и Ёгус Грумс, их персонаж, ели сырники с вареньем и слушали очередную лекцию Степлерова о Фундаментальном Корпейкере:
- ФК не позволил использовать свой любимый проект даже Гитлеру, поэтому всех пассионариев в ближайшее время зачистят. Хе-хе, - ухмыльнулся докладчик, и экран ноутбука зловеще замигал.
- Алекс, я не поняла, Фундаментальный Корпейкер сейчас за нас или нет? – заволновалась Ю.
- Атлантическое крыло теперь уже против, а Евразийское пока за нас, - объяснил Алекс.
- Так что, ФК раздвоился? – не понял Ёгус.
- Ну да, - подтвердил Алекс. – А иначе у Степлерова весь сюжет летит к чертям.
На пороге появился Эшли, другой персонаж Алекса и Ю.
- Графоман Степлеров уже достал, - заявил он. – Сколько можно есть за компьютером и слушать геополитическую ересь?
- Не твоего ума дело, - огрызнулся Ёгус. – Алекс, а как мы назовем Фундаментального Корпейкера в новом тексте обо мне?
- С чего ты взял, что следующий текст будет о тебе, а не обо мне? – возмутился Эшли.
- Эшли, скоро нам вообще может стать не до текстов. Ты послушай Степлерова! Мир на грани глобальной перезагрузки!
Степлеров, словно услышав Ю, подтвердил:
- Учтите: пока элита государств грызется за источники энергии, Фундаментальный Корпейкер управляет вовсе не государственными структурами, а избранными их персонажами. Кстати, сегодня, 21 августа, День рождения ФК. В этот самый день по нашему летоисчислению ровно три тысячи лет назад в Древнем Египте эти… Как их? – Степлеров на секунду задумался. – Иерофанты создали принципиально новую систему управления человечеством. До новых встреч!
- 21 августа… Как символично, - с грустью заметила Ю. –А ведь день в день ровно год назад мы потеряли критика Т., главного прототипа нашего дорогого Кабысдоха.
- Да, бедолаге так и не довелось прочитать наши гениальные «Приключения Винсента и Кабысдоха», - тоже загрустил Алекс. – Сначала, как водится, от прототипа осталась лишь бледная тень, а потом и та откинулась.
- Алекс, так вы с Ю теперь Степлерова слушаете вместо создания текстов обо мне, потому что вам нужны источники энергии? – задумчиво произнес Эшли.
- Всему миру нужны новые источники энергии! И нам с Алексом тоже, – сказала Ю.
- Запасов нефти и газа осталось на пару десятков лет, - пояснил Алекс. – А нашей с Ю нервно-психической энергии из-за всего этого геополитического кошмара вообще кот наплакал. Снова наступают темные века.
- Будет вам новый источник энергии, - сказал Эшли и ушел в ночь.
- Я тоже, пожалуй, пойду, - сказал Ёгус и ушел к себе в комнату.
Воспользовавшись отсутствием персонажей, соавторы сразу же пошли на диван играть в любимую игру «Урфинцев и Ко». Уже месяца два они ничего не писали, чем и довели своих персонажей до нервного срыва.
Соавторы проснулись под утро, потому что хлопнула входная дверь.
- Эшли вернулся, - пробормотала Ю сквозь сон.
- Пойдем-ка посмотрим, что там происходит, - сказал Алекс.
На кухне Эшли и Ёгус пили чай и кофе. Они молча смотрели на лежавший посередине стола сверток, из которого доносились странные звуки. И вдруг все отчетливо услышали ругательство:
- Тьма тараканья, проклятье! Где моя борода?
Ёгус и Эшли многозначительно переглянулись. Ю спряталась за спиной Алекса.
- Что это? – изумленно спросил Алекс.
- Подарок вам для вдохновения, - объяснил Эшли. – Может, откроете?
- Сам открой, - предложил Алекс.
Эшли открыл пакет, на котором был изображен улыбающийся череп с фрески Фра Беато Анджелико. Он достал подарок и положил на блюдо.
- Кто это? – удивилась Ю.
- Говорящий череп литературного критика Т., главного прототипа вашего персонажа Кабысдоха.
- Откуда ты это взял? – строго спросил Алекс.
- Из могилы, со Смоленского кладбища, - невозмутимо ответил Эшли.
А Череп неожиданно продекламировал:
- Давай же, демон, не томи,
Куда-нибудь меня определи
На Щ.
- Заткнись, толмач! – потребовал Ёгус. – В этом доме чужих стихов не читают. Ясно? Говорить будешь, когда я позволю.
- Поэта обидеть может каждый, - пожаловался Череп.
- Но вы же не поэт, а переводчик, - уточнила Ю, на что Череп снова ответил стихами:
- О женщина! В начале было слово,
Потом настало полшестого –
И сумерки богов…
Алекс поморщился и сказал Черепу:
- Вообще-то, я бы вас попросил не читать здесь стихов.
Но Череп упорствовал в своем поэтическом безумии:
- Что тебе до меня, некромант?
Хочешь вставить главу в фолиант
Обо мне?
- Вообще-то, да, - честно ответил Алекс.
Тогда Череп выдал новый опус:
- Ну наконец достигли мы ворот аида.
Ты кинула меня, Изида!
За что?!
Тут не выдержал и Эшли:
- Завязывай со стихами! Сказали же. Не забывай, пустозвон, что тебе уже повезло дважды: во-первых, попал в нашу книгу, а во-вторых, умер своей смертью. Хотя по-хорошему тебя бы следовало раздавить как мерзкую ядовитую гадину за глумление над бедными больными поэтами и прочими писучими графоманами.
Ёгус поспешил язвительно добавить:
- Есть и третья сторона его везения. Ведь критик Т. был моим личным литературным проектом. Это я его нашел на литературной помойке. Отмыл, причесал бороду, выкормил и вывел на орбиту.
- Где моя борода? Вся сила моя была в бороде! – застонал череп. Из одной глазницы выкатилась крупная слеза.
- Хватит гасить соплями кабысдоховедскими искры нашей гениальности! – воскликнул Ёгус.
- Почему вы плачете? – участливо поинтересовалась Ю.
- Как же мне не плакать! – ответил Череп. - Ведь я безутешный вдовец великой русской литературы.
- А что, она умерла? – спросил Ёгус.
- У меня на руках, - зарыдал Череп. – Она была такая… такая… доверчивая!
- Так ты ее сам и прикончил, гадина! – вынес приговор Ёгус.
Череп оскалился, щелкнул челюстями и ответил Ёгусу гневным монологом:
- Тебя же, нелюдь, я узнал!
Встречались, кажется, под Иерихоном.
Ты душу у меня забрал
Под турмалиновые звоны
Небесных труб.
И вот я тут,
На письменном столе литературных магов,
Почти что труп.
Так что тебе от трупа надо,
Которого до нитки обобрал?
Не ты ли, нелюдь, обещал
Поэтом первым сделать в Иудее,
Чтобы умолкли все халдеи,
Но в Петербург меня сослал?
Ты кто?!
- Это же я, Ёгус Грумс, не человек. Скорее бог, чем призрак волшебной книги и всех денег в мире, - прервал его Ёгус. А тебя, графоман, знать не знаю. Вас там, под Иерихоном, целая толпа была. И каждый душу свою предлагал. С кем-то, наверное, меня перепутали. Алекс, я у него ничего не брал! Ты же сам говорил, что у графомана и души-то не бывает. Что до Петербурга, то пусть радуется: не в Москву же вурдалачью его отправили. И он после смерти еще и мерзкие стишки сочиняет в приличном доме, где пишут прозу! Наглость какая. Не пора ли нам сделать из этого Черепа пепельницу?
Алекс покачал головой:
- Беда наша не в том, что у нас в доме есть такой вот Череп, и даже не в том, что он сочиняет стихи. Беда в том, что нет другого говорящего Черепа, который объяснил бы ему, что все его стихи ужасны.
- Так ведь у Кабысдоха был не один прототип. Их несколько. Давайте я принесу еще чей-нибудь говорящий череп, - предложил Эшли.
- Остальные прототипы пока живы, - возразил Алекс.
- Не вижу проблем, - пожал плечами Эшли.
После этих слов Череп выдал новый экспромт:
Вчера я толмача поймал,
Он мозжечком моим играл
Каков подлец!
- Ю, что-то он не похож на прототипа нашего незабвенного Кабысдоха! – заметил Алекс.
- Вообще не похож! – согласилась Ю.
На это Череп ответил:
- Кто эти люди, набивающие чемоданы своими книгами, чтобы раздавать их друг другу в дни фестивальных марафонов? Вегетативно размножающиеся пассионарные графоманы? Убийцы изящной словесности?
- Ну все, надоело слушать эту клевету. Эшли, отнеси его туда, откуда взял, - не выдержала Ю.
Череп ей ответил:
Толмач стукача
Прибил сгоряча –
И в плач.
- Вон из дома! – рассердился Алекс. – Теперь мне все ясно: критик Т. – прототип 404. И этот Череп не имеет никакого отношения к нашему персонажу Кабысдоху. Not Found, ошибка, сервер не находит данных! Уноси его, Эшли!
- Я в свою могилу не вернусь, - категорически заявил Череп.
- Хочешь, подхороню тебя к Ахматовой? Ты - критик, она - поэтесса. Ты - вдовец русской литературы, она – ее вдова.
- Только не к ней! – взмолился Череп. – О ней я тоже писал. Она ведь будет мстить.
- Может, на Литераторские мостки? – предложил Ёгус.
- Мне к литераторам никак нельзя. Они тоже отомстят.
- Ладно, что-нибудь придумаю, - сказал Эшли, положил череп в пакет с фреской Фра Беато Анджелико и ушел с ним из дома.
Вернулся Эшли только через два дня. Он залпом выпил виски, разбил бутылку об голову и долго молчал.
- Посмотрите-ка, кто к нам вернулся! – нравоучительно заметил Ёгус. – Надеемся, ты больше не будешь носить в дом такие гадости.
- Эшли, а куда ты пристроил Череп критика Т.? - осторожно спросила Ю.
- Куда я его только не носил! Все круги ада прошел. В двух союзах писателей были – ни в одной секции ему не понравилось. Монахи ему скучны, масоны чопорны, сатанисты вульгарны – все не так, как надо!
- А что ты с ним вообще возился? – спросил Ёгус. - Взял бы да утопил в Стиксе возле Александро-Невской лавры.
- Тебе не понять, графоман. Я его вырыл - я и обязан был положить туда, где он наверняка останется, а не будет нам являться каждую ночь, чтобы читать свои новые стихи.
- И куда же ты его определил? – спросил Алекс.
- Да нашел какое-то тайное общество. Двадцать два персонажа считают, что их организация возникла еще в Древнем Вавилоне. Заговорили с нами на протоязыке. Ну, Череп там сразу и остался.
- Слава Богу! – сказала Ю. - Сегодня вышла новая передача Степлерова. Посмотрим? Он обещал в этот раз рассказать об истинных целях Фундаментального Корпейкера в Восточной Европе.
- Можете больше не смотреть передачи этого сочинителя фэнтези, - вдруг заявил Ёгус. – Он графоман. Лучше начинайте уже писать новый текст обо мне.
- Это почему? – спросила Ю. – Мы каждую передачу смотрим уже полгода!
- А потому, - ответил Ёгус и протянул Алексу конверт с большими золотыми буквами «ФК».
Алекс достал письмо и стал читать вслух:
О непревзойденный Ёгус Грумс, не человек, бессмертный бог, утраченный нашими нерадивыми вавилонскими предками! Благодарим тебя за переименование нашей тайной организации, за дарование нам истинного имени Фундаментальный Корпейкер, а также за одобрение нового проекта «Черный песок». Торжественно клянемся впредь беречь, приумножать все твои деньги и переводить их вовремя. Спасибо за то, что точно указал нам море обетованное – будущий океан новой энергии, которая полностью заменит старую. Посылаем тебе образец. Да убоимся мы, недостойные, гнева твоего и точек над священным именем твоим.
Твои навсегда,
22 верных вавилонянина.
- А где же упомянутый образец? – скептически спросил Алекс.
Ёгус небрежно протянул ему маленький мешочек, на котором были золотом вышиты латинские буквы «Th». Алекс открыл его и высыпал на блюдо щепотку содержимого.
- Черный песок, – констатировала Ю.
- Черный песок, - подтвердил Алекс. - Но какой в этом смысл?
- Увидите, какой, - загадочно ответил Ёгус. Он аккуратно завязал мешочек и положил его в карман.
- Вавилоняне, говоришь? – задумался Эшли. – Двадцать два персонажа? Ага. Когда мы расставались, Череп настолько обнаглел, что назвал нас всех, включая и тебя, Ёгус Грумс, персонажами поэмы известного английского поэта, которого критик Т. переводил когда-то в юности. А твои вавилонские халдеи, Ёгус Грумс, сразу все умолкли и признали его первым поэтом среди них. Так кто чей персонаж? Ответь нам, Ёгус Грумс!