Начало :http://proza.ru/2014/09/11/297
Фото Игоря Шпиленок, сотрудника заповедника «Кроноцкий»
Теорема доказана будет:
Коль идти, так вперед, без оглядки!
Отправляются в дальнее плаванье
Все мальчишки со школьной «Камчатки»…
Евгений Добронравов
Чудеса, да и только. Если посмотреть на карту и включить воображение, то Камчатку можно представить как пришвартованный к материку корабль. Пришвартованный корабль кормой к причалу с отдачей якоря, а надраенная якорная цепь это Курильские острова. Этот корабль качают океанские волны, испытываю на прочность цунами и льды, но флаг, как восход солнце поднимается вовремя. Того и гляди, что корабль «Камчатка» выберет якорную цепь, даст длинный гудок и дымя вулканами как корабельными дымовыми трубами, выйдет в океан. И унесет всю эту свою красоту в океанские просторы, и потом лови её.
Все неизвестное предоставляется величественным. Красоту природы Камчатки мы наблюдали с моря. Нам не знакомы дороги и сухопутные тропы этого полуострова. Но и то, что мы увидели с берега, поражает воображение. Каждая выгрузка у берега на Камчатке и Северных Курилах, Командорских островах проходила с созерцанием дикой и не тронутой земли, не оскверненной деятельностью человека.
По красивой легенде у Срединного хребта был сильный и храбрый сын — горный ручей Кам, а у седого вулкана Кизимена красавица дочка — речка Чатка. Влюблённые убежали ночью от родителей и соединились в одну большую речку. Так появилась Камчатка. В действительности, конечно же, она появилась вследствие геологических процессов. Камчатка дорога мне и тем, что на Камчатке у меня родился сын. А плохие люди там не рождаются.
Случалось нам пообщаться с камчадалами, жителями это дивного края. Они рассказывали, красота Камчатки по диким тропам еще ярче, что есть здесь великолепные черные пляжи, дымящиеся сопки, необычные растения – камчатская береза, дикий ирис, что часто можно увидеть бурого камчатского медведя.
И так поход продолжается. На следующий день корабль поставили к угольному причалу. Это что на входе в порт слева. Там же выгрузили и увезли на склад отряда груз, привезённый из Владивостока. Затем портальный кран с грейфером 10 тонн начал свою монотонную работу. За два часа сделал по 10 бросков в первый трюм, приняли 450 тонн, от чего корабль получил дифферент на нос. Взяли больше чем положено, видно сказалось национальные качества Капленко, "оно нэ надо, но чтоб було". Чистый корабль превратился в чумазый сухогруз. Перешли на причал в Рябиковке. Погрузили ещё в третий трюм пиломатериал и оборудование для ПТН. На острове Карагинском будет новый пост технического наблюдения. Для строительства ПТН на борт приняли 15 бойцов строительного батальона с капитаном. Второй трюм заполнили разным имуществом для застав и продовольствием. Утром, как только Капленко прибыл на борт, а он сходил в гости, снялись со швартовых, вышли из Авачинской губы и ушли на Север.
До ближайшей заставы Жупаново девять часов ходу. Опять под одной машиной из расчета ночью на ходу, днем работать. На вахте вахтенный офицер, ведет корабль и штурман, который также ведет штурманскую прокладку. В БЧ-5 на вахте вахтенный механик, мотористы главных и вспомогательных двигателей, электрик и котельный машинист.
К утру прибыли на рейд заставы, стали на якорь. Рядом небольшая бухточка, окаймлённая песчаным пляжем. Далее виднеется высокий крутой берег, местами заросший травой и кустарником, выше плато, на котором деревянные дома поселка, рядом расположена застава. Она типовая деревянная, но уже в то время подготавливалась площадка под строительства 2-х арктических корпусов. В одном корпусе застава, во втором дом офицерского состава. Бухта защищена от южного и юго-восточного ветра и волнения, ближе к мысу притопленное судно, возле него удобный углубленный подход на песчаный берег. В других местах есть отмели, подход не возможен.
Застава названа по названию бывшего поселка Жупаново, раскинувшегося у небольшого мыса с двух сторон. Бывшего потому что за 2 года до нашего прибытия этот поселок исключен из списков мест проживания людей, остались только развалины небольших серых домиков и бараков, которые были видны с корабля при подходе. Возник поселок в 1931 году как рыбокомбинат Акционерного Камчатского общества (АКО). В давние времена славилась Жупановская селедка. Её сейчас не стало, впрочем, как и Олюторской, только некоторые торгаши до сих пор называют отдельную крупную селедку Олюторской, своеобразный маркетинговый ход, а по-простому обман. От поселка Жупаново начитается Кроноцкий заповедник, есть туристический маршрут на Карымский вулкан и Карымское озеро, в Долину гейзеров, на вулканы Кихпиныч и Крашенинникова, на кальдеру вулкана Узон, Кроноцкое озеро, поселок Богачевка, на реку Тюшевка. То есть до Жупанова морем, а там пешком.
С Жупаново связано многое. За службу на «Николай Сипягин» там проторчал достаточно долго. Там я осознал, что к счастью, мир велик, что существуют другие пространства планеты, кроме городов, но для простого обычного человека важнее жизнь по схеме: дом — работа — сон. И никто меня не убедит, что это не так. Возможно это уже пришла старость.
Тогда в 1986 году появился дополнительный рейс со стройматериалами под строительство комплекса на Жупанова. Дополнительный, потому что не планировался заранее. После окончания навигации всегда начиналось планирование завоза на следующий год. Все командиры кораблей 10 бригады шли в тыл округа. Там под руководством капитана 2 ранга Гончарова Е.Н., так называемого начальника штаба тыла вершились глубокие тайны планирования грузоперевозок, командиры как-то договаривались между собой, кто, куда и что повезет. Это было весьма демократично. Там присутствовал и заместитель начальника тыла по Северо-Восточному округу, он постоянно находился во Владивостоке. Поэтому дополнительного рейса не должно было быть. Это, например, как при планировании дежурств по стоянке кораблей пропустить один день в графике, скажем 15 число, а потом 17 сразу, а потом тот, кто дежурит 15 числа, смотрит, что никто не хочет его менять. А потом …, сами понимаете. В тот первый поход, нам, т.е. ПСКР «Николай Сипягин» хотели впихнуть внеплановый рейс со стройматериалами на Жупаново, так как под руководством Капленко мы шли с опережением графика. Как он появился? Решили построить комплекс заставу и сделать это на год раньше, кто то захотел получить генеральскую звезду или звание полковника и за икру лоббировал строительство раньше срока. Правду никто никогда не узнает, да и важно ли это?
Тогда уже появился командир корабля из отпуска, он категорически отказался от этого рейса, сказал, обращайтесь к руководству. Командир корабля Мищенко вел себя, я бы сказал независимо от чужого руководства. Когда кто-либо из командования СЗПО приходил на корабль, то вахтенный офицер, его останавливал и говорил:
—Подождите, пожалуйста, я доложу о вас командиру корабля, — при этом прибывший смиренно стоял и ждал, пока командир не пригласит его к себе, не зависимо какого он был звания. Может где-нибудь в штабе он бы и не стал ждать и прошел бы напрямую, а на корабле все теряются и ждут, да и не знают куда идти.
—Проходите, командир корабля ждет Вас, — говорил вахтенный офицер, наверх по трапу, далее налево по коридору.
Потом командир уже сам спускался и провожал посетителя.
Командование СЗПО отыгралось, потом, когда мы ушли в этом же году в овощной рейс на Чукотку, в который тоже не должны были идти, ушли вместо другого корабля, где в отношении матросов корабля было возбуждено уголовное дело по неуставным отношениям, поэтому корабль должен быть в базе. Тогда начальник ВСО СЗПО полковник Мартышкин добился-таки этого рейса. Мы получили радиограмму, когда возвращались с Чукотки зайти в Петропавловск Камчатский и выполнить рейс на Жупаново со шлакоблоками. Напрасно командир пытался объяснять, что в это время на Восточном побережье Камчатки не рабочее. Зимнее плавание, море штормовое, если не штормовое, то с накатом. Бесполезно, яркий пример военной бюрократии. «…Мы вам предлагали летом, не захотели, а теперь по кувыркайтесь...» Целый месяц мы проторчали на Жупанова, выгрузили только половину, больше не смогли по погоде. Тогда я и усомнился в том, так ли я живу на этой земле. Тогда в начале декабря 1986 года получили радиограмму идти в порт П-Камчатский. Там нас поставили к причалу и выгрузили остаток шлакоблока и потом по штормовому морю возвращались домой, навстречу циклонам и ветрам и только 10 декабря попали в базу. Об этом возвращении я упоминал в главе «Командир корабля».
В настоящее время, там, около заставы Жупаново опять возрождается жизнь, летом работает рыбозавод, ИП Винник, хотя зимой остаётся один сторож. У меня есть подозрения, что рыбозавод расположен на бывшей заставе. Комплекс в конечном итоге построили и получили еще одну проблему. Страна беднела, обслуживать такой комплекс уже было не под силу, а таких комплексов много: Сторож, Озерное, Танфильево, Юрий, Анучино, Зеленый и другие. В конечном итоге грандиозный труд, моряков, строителей, тыла пошел насмарку и деньги тоже, а это были большие деньги. Союз развалился, заставы сократились, жить стали экономнее.
На эту заставу стройматериалы начинали завозить мы, и уголь потом завозили, тогда был трактор, выгружали по 700 тонн за 5 дней, именно столько надо угля, чтобы протопить всю зиму комплекс, котельная съедала 3 тонны в сутки, плюс горячая вода круглый год. И мы плохо жили?
Выгружались в 1988 году, на барже ходили старшими я и Саша Анненков. Тогда был, достигнут своеобразный рекорд, зафиксировал Саша Пазына. Баржа сходила на берег и вернулась обратно за 22 минуты. Старшим баржи был ваш покорный слуга.За это время были стащены на берег трактором и затащены обратно 4 волокуши. Тогда с Сашей Анненковым мы выгрузились успешно, погода была идеальная, работали в 2 смены одной баржей. Только ночью в полной темноте, груженый углем я въехал в затопленное судно и получил пробоину 1 м2. Баржу пришлось поднять и заваривать пробоину. Тогда-то я и сказал в шутку Саше Анненкову: «Твоё имя будет выписано золотыми буквами в летописи пограничных войск». Никто ничего не написал, Саши уж нет, ушёл из жизни в 2010 году, хороших ему снов.
Были и неудачные тяжёлые ситуации, но всегда выгрузку заканчивали. В 1991 году, когда старпомом уже был Докукин, на берегу был я. Мы выгружали уголь, трактор сломался и не смог столкнуть баржу с берега. На нем накрылся стартер, по этой причине баржа застряла, пошел отлив, на корабле решили её стянуть катером. На катере пошел замполит Трофимов, при подходе он сел на мель и к тому же потом катер получил пробоину и даже заглох.
На берегу оказались все и баржа, и катер, и трактор. Трактор не исправен, баржа не запускается, потому что стравили воздух с пускового баллона. Казалось бы безвыходная ситуация. Надо срочно сделать трактор и запустить баржу, тогда трактор всегда баржу столкнёт с любой песчаной отмели. Тогда мне сильно помог прапорщик с РТМ отряда. Забыл его фамилию, звали Паша. Он снял стартер, увез его на заставу, там из найденных старых стартеров все-таки его собрал. Я наблюдал его работу, это был волшебник, вот такого бы себе на корабль. Установили и запустили трактор. Затем спустили спасательную шлюпку с корабля. Она подошла к катеру, сняли воздушный пусковой баллон с катера, в нем оказался воздух, привезли к барже, но штуцер, не подходил к системе пуска баржи. Из находящегося на барже и катере хлама: — старых болтиков, гаек, штуцеров, ниппелей и прочего металлического мусора, знаете, как бывает, выбросить деталь жалко, а вдруг пригодится, вот и сбрасываешь всю мелочь в какой-нибудь ящичек или коробочку. Тебя за это ругают, это же беспорядок, хлам, да только, в принципе так оно и есть. Но из этого хлама иногда удается что-либо собрать. Старшина 2 статьи Горбач вдруг собрал переходник. И о чудо, баржу запустили.
Потихоньку всю технику вернули на корабль, продолжили выгрузку.
Это было 12 июня 1991 года, этот день запомнился потому, тогда проходили первые выборы президента РСФСР (и единственные с таким названием страны). Из разговоров с солдатами я узнал, что все военнослужащие срочной службы заставы Жупанова проголосовали тогда за Жириновского.
Вот примерно вся история посещения «Сипягиным» этой заставы, я надеюсь, что больше к ней не буду возвращаться. Тогда в первый поход выгружались на Жупанова без трактора. Весь уголь на берег с баржи перетаскали солдатики и матросики на носилках. Барж было 5, выгрузили 100 тонн. Как потом оказалось, командир Мищенко был недоволен, он не позволял использовать матросов на выгрузке, прибегал к этому крайне редко, боялся подорвать экипаж, предпочитал матросскую силу держать в резерве. Наверно у него были причины для этого. К слову будет сказано, что гражданские сухогрузы, при выгрузке при северном завозе берут с собой в море, так называемых инструкторов, то есть тех людей, которые выгружались не раз и имели такой опыт. На пограничных кораблях такой необходимости не было. Инструктором был сам командир, как наиболее опытный, ну и опытные старпомы конечно. Ну а моряки, сначала рвутся в бой, им все равно, что делать, лишь бы не на корабле. Ну а потом на вахте спят.
Снялись с якоря, перешли на заставу Кроноки, там тоже надо выгрузить уголь, тоже около ста тонн. Здесь раньше тоже был одноименным поселок Кроноки. Место очень живописное, оно тоже врезалось в памяти, уже упоминал его в главе «Бухта морж». Если опять говорит о природных достопримечательностях Камчатки, то они в основном в этом заповеднике, в том числе знаменитая Долина гейзеров и постоянно бурлящая кальдера вулкана Узона — места, куда идут весной греться и отведать свежей травки, озябшие за долгую снежную зиму медведи. Есть что посмотреть, хотя сам только и был на побережье. Там бывал тоже неоднократно, подход ужасный, выгружаться тяжело. В одно время там появился медведь людоед. Повар с заставы получил выходной и уединился за баню написать матери письмо и исчез. Потом его остатки нашли закопанными. Медведи там ходят стаями, заповедник есть заповедник, один из знаменитейших в мире. Капленко там тоже спешил. Уголь даже выгружали на плотах. На больших надувных понтонах лодках укладываются щиты, на них насыпаются уголь. В тот раз я был за мотористом на спасательной лодке, буксировал плот к берегу.
Рутинная служба на пограничном транспорте и однообразная, снялись, ушли, пришли, выгрузились, стали на якорь. Идут дни, месяцы, годы летят быстро. Везде однотипная работа, не буду надоедать читателю. В том походе добрались и до Усть-Камчатска. Многое связано с ним, неоднократно бывал и можно сказать, что в неприятных опасных ситуациях и даже своё произведение посвятил морякам, погибшим в устье реки Камчатка.
Тогда меня опять вызвал Капленко и дал команду осмотреть рейд, собственно из рейда там были в основном МРС-ки, который возили рыбу со ставников, установленных в устьях малых рек.
—Вот мех, проверишь вот тот буксир с плашкоутом, может, рыбки привезешь!
Команда катера была из старшин, из моих были старшины 2 статьи Савченко и Лопатин и командир отделения связи. Ушли, первый осмотр это МРС, буксирующий живую рыбу в специальном лотке. МРС не останавливается, никто не хочет подставляться под проверку, тем более, что на каждом МРС есть нарушения пограничного режима. Принимаю решение высаживаться на ходу, вышел на кокпит катера, готов пригнуть на МРС. В это время катер резко, то ли на волнах исходящих от МРС и катера, в этой толчее, или от небрежности управления Лопатина, катер врезается в МРС с характерным треском поврежденного пластика. Я засмотрелся на место повреждения и вылетел вперед по ходу за борт.
Ушел с головой под воду. Увидел удивительно чистую воду с множественными пузырьками от моей одежды и сквозь непонятный шум услышал крики —… винт… винт. Я понял, что могу попасть под винты катера, либо МРС, не помню, как оказался на поверхности воды начал барахтаться, держаться на воде. Плавучесть моя была отрицательная, так как был без спасательного жилета, в реглане, в ботинках и фуражке и через плечо перекинутой офицерской сумкой с чистыми бланками актов осмотра. Барахтаясь в воде, понял, что силы меня покидают, в последний момент ухватился за кранец МРС, простой привязанной покрышки от автомобильного колеса. Сам уже выбраться не смог, помню это страшное чувство беспомощности, с ним раньше сталкивался только во сне. Меня вытащил на МРС рыбак Володя. Может, я ему обязан жизнью. Мои старшины не участвовали в моем спасении, зато спасли фуражку «грипп». Никаких актов я не составил, все оказалось мокрым. Молча и быстро катер был загружен рыбой чавычей, я даже и ничего не сказал. К борту он ушел как «Сипягин» с угольного причала, с дифферентом на нос.
Только уже на корабле я по-настоящему испугался и день 23 июня 1986 года считаю своим вторым рождением. Спрашивается, почему не одел спасательный жилет? Да потому, что он не налезает на реглан, а идти без реглана, холодно. Позже начал одевать спасательный жилет под реглан, хотя толку от него мало, потому что его поддуть не возможно. Когда спасательный жилет поддуть, то становишься неповоротливым как медведь. Позже были разработаны осмотровые костюмы, теплые и свободно позволяющие одевать на них спасательный жилет. Капленко был доволен, рыбы оказалось вдоволь.
Я переоделся, и он обратно меня послал уже осматривать суда вместе с замполитом Рябининым. Переступая из плашкоута на МРС, я поскользнулся, и опять полетел между бортами, на этот раз успел ухватиться за планширь МРС и до воды не достал. Сильно поранил щиколотку спереди в районе кости. Она потом долго заживала. Отметина на ноге осталась навсегда. Сделал вывод, что для перехода с судна на судно должны устанавливаться между судами трапы, потому что железо скользкое. В кожаных ботинках высаживаться опасно, лучше всего в кроссовках, они не скользят по железу.
Много позже мне опять пришлось испытать на рейде Усть-Камчатска острые ощущения, но это уже другая история, достойная отдельной главы. Мне пришлось прожить в Усть-Камчатске неделю с моряками на барже, а потом пробиваться к кораблю через бары.
Служба на море требует крепких знаний, сознательной дисциплины, быстроты и ловкости, если этих качеств нет, нечего пытаться. Хочется сказать, гибель людей на море часто не бывает, острой необходимостью. Все решения посылать людей на дела связанные с риском для жизни должны исходить от поставленных для корабля задач, а не от качеств личности. Человеческая жадность часто служит началом всех бед, хотя она же вместе с ленью служит и двигателем прогресса. К сожалению, людьми и компаниями слишком часто движет одна жадность. Плохую услугу оказывают одобрительные жесты, и слова свидетелей нарушений правил безопасности, этим они подзадоривают нарушителя. В этом я убеждался не раз. Сам всегда в любой ситуации указываю на нарушения, от кого бы они ни исходили, а одобрения нарушений со стороны считаю преступными. В данном случае одобрительные взгляды моряков при высадке на рейде Южно-Курильска сыграли со мной злую шутку. Я потерял чувство опасности.
16 сентября 2014 г. Владивосток. Продолжение следует.
Продолжение: http://proza.ru/2014/09/19/461