Верочка была совсем маленькой. Её детство проходило в старинной квартире знаменитого Тостовского дома на улице Рубинштейна, где в одной комнате жила её семья, в другой - семья её тёти, а в третьей комнате жила соседка, которую все называли Людмилой.
Людмила была врагом Верочкиной семьи. Как только она появлялась в кухне, начинались баталии.
Предметом споров соседей было всегда одно и то же. В квартире, где они жили, не было настоящей кухни.
Когда-то эта квартира была значительно больше, и принадлежала дяде Верочкиного дедушки, который был известным в Петербурге адвокатом. Потом квартиру поделили на две части, и большая барская кухня отошла к другой половине квартиры. В той половине квартиры, где жили Верочка и её родные, газовая плита и три небольших кухонных стола едва помещались в узком и коротком помещении, где на стене располагалась раковина с краном. Импровизированная "кухня" не имела ни окна, ни вентиляционного отверстия, поэтому, когда три хозяйки начинали готовить на плите, небольшое помещение "кухни" наполнялось запахами газа и духотой от варившейся и жарившейся на плите еды.
Помещение для приготовления пищи было под дверью комнаты, в которой жила Верочка со своими родителями, бабушкой и братом Мишей. Поэтому Верочкина мама беспокоилась о том, что пары газа проникают в комнату, где живут двое маленьких детей. Как только в "кухне" начиналась готовка, Верочкина мама открывала дверь в широкий и длинный коридор, ведущий в просторную переднюю. В передней Верочкина мама приоткрывала дверь на лестницу, зафиксировав её надёжной старинной дверной цепочкой. Так запахи кухни и газовые пары могли выветриваться на лестницу, а с неё - на улицу.
Но в передней была дверь в комнату Людмилы. А у Людмилы жили не менее любимые и оберегаемые, чем дети, существа - коты. И Людмила беспокоилась о том, что запах газа дойдёт по коридору до её комнаты, и это сможет повредить здоровью её любимцев.
Вот так и жили в этой коммунальной квартире старинного Толстовского дома: как только хозяйки собирались в "кухне" для приготовления обедов, Верочкина мама открывала путь запаху газа в коридор и переднюю, Людмила сразу же закрывала дверь в "кухню", чтобы газ шёл под дверь Верочкиной комнаты. Верочкина мама открывала дверь из "кухни" в коридор, Людмила сразу же закрывала эту дверь, и так могло происходить бесчисленное количество раз: каждая из женщин старалась оберегать тех, кто ей дорог.
Интересно, что Людмила и Верочкина мама никогда не ругались между собой, все действия происходили в полном молчании. Ещё с тех времён, которые Верочка помнила довольно смутно из-за своего малолетства, шла серьёзная вражда соседей, закончившаяся тем, что Людмила, подравшись с Верочкиным отцом из-за той же пресловутой "кухонной" двери, получила 15 суток за хулиганство, и отработала эти сутки вытиральщицей полов в метро. С тех пор соседи, семья Верочки и Людмила, перестали общаться между собой, и та, и другая сторона имела основания считать себя обиженной.
Так и жили соседи, не разговаривая друг с другом, а в Верочкиной семье Людмила считалась врагом номер один.
Людмила была неординарной женщиной. А по тем временам, о которых я рассказываю, и вовсе большой оригиналкой. Лет ей было около пятидесяти, комплекции она была довольно полной, но не тучной. Облик её был необычен: волосы Людмила стригла "под мальчишку", как это называлось в те времена, а дома ходила в брюках и неизменном свитере толстой домашней вязки. На рубеже 60-х годов прошлого века и мужская стрижка у женщины, и ношение брюк женщиной, были более, чем необычны.
Другой особенностью Людмилы являлось то, что она, будучи бездетной, или по своей природной склонности, до смерти любила котов. В комнату Людмилы никто никогда не заглядывал, но почему-то все знали, что там живёт около двадцати кошек разного возраста, пола и породы. Судя по разноголосому мяуканью, доносившемуся из Людмилиной комнаты, котов там действительно было много. Запахи, распространявшиеся в переднюю и коридор из комнаты, где жили коты, оставляли желать лучшего.
Что ещё можно сказать о Людмиле? Она жила вдвоём со своим мужем, которого все почему-то называли по фамилии - Толмачёв, хотя всем соседям было известно, что зовут его Дмитрий Георгиевич. Толмачёв был поэт. Свои стихи он помещал в журнале "Крокодил", а Людмила была художницей. Говорили, что она пишет неплохие картины, их даже показывают на выставках. Оба супруга не работали, или работали дома в связи со своими творческими профессиями. Они редко выходили из комнаты, даже на улице бывали не часто.
Людмила, несомненно, была странной: выходя из своей комнаты, она бодро шла по коридору, напевая что-то себе под нос, она и в "кухне" готовила всегда, напевая.
Верочку очень интересовал процесс приготовления пищи. Обычно она, не смотря на бабушкины протесты, просачивалась в "кухню" и залезала на табурет, чтобы было видно, что и как готовят три хозяйки коммунальной квартиры.
Рецепты приготовления блюд заметно разнились и у обеих бабушек Верочки, но то, что готовила Людмила, выходило, вне всякого сомнения, за рамки обыденности. Любимым блюдом Людмилы были миноги. Тогда их и живых карпов, плаваюших в высоком мраморном бассейне со стеклянной стеной, всегда можно было приобрести в рыбном магазине на углу улицы Рубинштейна и Невского проспекта. Ещё больше, чем миног, Людмила любила чёрных угрей. Их она жарила на большой сковороде живыми, и эти угри, похожие на змей, долго и страшно извивались на сковороде, пока не зажаривались до смерти. Иногда Людмила разрезала угрей на длинные куски, и эти куски тоже извивались и шевелились у неё на сковороде.
Так жили в квартире, где Верочке было легко и спокойно среди своих родных людей, и ещё ей всегда было очень интересно жить среди взрослых. Она была самой младшей в своей семье.
Однажды Верочке подарили маленькую метлу, которая была точь-в-точь, как настоящая. Вдобавок детская метла была приятного розового цвета, а щетина на ней была золотистая и мягкая. Мести пол такой метёлкой было одно удовольствие. И вот, едва проснувшись и наскоро умывшись и почистив зубы, Верочка приступала к приятному и полезному таинству: ей очень нравилось подметать пол своей маленькой метлой, и делала она это, как всегда делала всё, тщательно и аккуратно.
Сначала Верочка подметала комнату, в которой она жила, потом "кухню", потом - коридор, потом большую сорокапятиметровую комнату семьи своей тёти, затем - просторную переднюю. Здесь фронт Верочкиной работы заканчивался, и это очень огорчало её. Хотелось подметать ещё, так ей нравилось управляться со своей маленькой розовой метлой.
Однажды, закончив мести переднюю, Верочка остановилась перед дверью в комнату Людмилы. Это пространство квартиры было пока Верочкой не охвачено, но очень хотелось попасть в таинственную комнату и узнать, что же пряталось в ней от людских глаз за всегда закрытой дверью.
Верочка стояла около двери Людмилы, не решаясь в неё постучать, довольно долго. Дверь отворилась, и из комнаты, как всегда, быстрой, летящей походкой вышла Людмила, напевающая какой-то весёлый мотив. Если бы Людмила, которая никогда ни с кем в квартире не разговаривала, не обратилась к Верочке с вопросом, девочка сделала бы вид, что оказалась здесь случайно, подметая пол в передней. Но Людмила посмотрела на Верочку внимательными тёмными глазами, и спросила:
- Почему ты здесь стоишь?
Верочка набралась храбрости, и сказала:
- Тётя Людмила, я уже подмела полы во всей квартире, но мне хочется ещё подметать. Можно я подмету пол у вас в комнате?
Людмила снова внимательно посмотрела на девочку, и неожиданно серьёзно и коротко сказала ей:
- Можно, - и распахнула перед Верочкой дверь в свою, запретную для всех, комнату.
Никогда ещё Верочка не видела столько интересного сразу! Комната, в которой жили Людмила и её муж Толмачёв, выглядела бы, наверное, довольной просторной, но комната Людмилы оказалась заставленной разными диковинными вещами не только по периметру и углам, но и по середине.
Верочка прошла в загадочное жилище своей соседки. Громоздкая старинная мебель, всюду расставлены в хаотическом беспорядке старинные кресла, ширмы, мольберты с неоконченными картинами на холстах, прибитых к деревянным подрамникам. Все поверхности были заняты, повсюду громоздились вещи самых разных сортов и видов: и кухонная посуда, и ночной горшок, и одежда, сваленная бесформенными кучами. На шкафах, на подоконнике, на диванах, креслах и просто на полу сидели, спали, перемещались коты разных размеров, окрасок, характеров.
Свободного пола в жилище соседей почти не было, а там, где оставались не занятыми ничем небольшие островки дубового паркета, были расставлены в произвольном порядке тарелки, миски и блюдца с недоеденной кошачьей едой.
Верочка насмотрелась вдоволь на все чудеса, которыми была полна комната её соседей, и начала подметать своей метёлкой то, чего можно было ею достать.
Визит в комнату Людмилы произвёл на Верочку ошеломляющее впечатление, и ей было жаль покидать этот театр, полный реквизита для самых различных пьес, но она уже стояла возле двери, собирая в ладошку мусор, который ей удалось вымести с небольших пространств незанятого беспорядком пола.
- Спасибо, что разрешили подмести у вас в комнате, - вежливо сказала Верочка Толмачёву, сидевшему с раскрытой газетой в кресле у высокого окна, не занавешенного ничем, даже лёгким тюлем, потому, что самой Людмилы в это время в комнате не было. Видимо, она занималась приготовлением еды в кухне. Наверное, по этой же причине Верочку не хватились дома. Когда Людмила присутствовала в кухне, там некогда было думать ни о чём другом, кроме открывания и закрывания двери.
Верочка вернулась к себе в комнату, посидела, задумавшись, у себя в кукольном уголке. Ей казалось, что она только что побывала в какой-то сказке, полной необъяснимых чудес и волшебства.
Верочка не помнит, сколько времени продолжались её визиты в комнату Людмилы под предлогом ли подметать пол любимой новенькой метлой, или же по каким-то другим причинам. "Всё тайное когда-то становится явным", - гласит известная истина. Так случилось и в этот раз.
В просторной квадратной передней квартиры, в которой жили герои нашего рассказа, стояла старинная тумбочка, над которой на стене помещался чёрный эбонитовый телефонный аппарат. Высоко над тумбочкой топорщились огромные оленьи рога. Тень от рогов ложилась на пол передней причудливыми узорами.
Случилось так, что когда Верочка со своей метёлкой и горсткой выметенного мусора, зажатой в кулачке, вышла в переднюю, по телефону разговорила бабушка Лида, мама Верочкиного папы. Представляете, какими глазами смотрела бабушка на Верочку, выходящую из комнаты семейного врага Людмилы?!
Вечером вся семья собралась в комнате, где жила Верочка. Было сказано много не совсем понятных для девочки слов о том, что она поступила очень опрометчиво и неправильно.
- Эта женщина обижает твою маму! Ты предала свою мать, разве ты этого не понимаешь? - кричал Верочкин папа, он был человеком вспыльчивым.
- Она хочет, чтобы мы все задохнулись от газа, - сказала Верочкина мама, и посмотрела на Верочку печальными глазами.
- Она дралась с твоим отцом, разве ты этого не знаешь? - спросила Верочку баба Лида, папина мама.
- В тебе нет гордости. Эта женщина - враг твоей семьи, а ты ходишь подметать у неё пол, - это сказала тётя.
- Она злая, и любит только своих котов, - сказал Верочкин старший брат Миша, и даже взмахнул в воздухе кулаком от избытка чувств.
Наконец семья, собравшаяся в этот вечер вместе, решила дать слово Верочке. Её попросили объяснить всем, зачем она подметала пол у Людмилы, их общего врага.
Верочка задумалась. Она не знала, что ответить.
- Я хотела подметать, а пола у нас самих было мало, - неуверенно сказала она.
- Это не ответ! - закричал Верочкин папа, - ты уже большая девочка, и должна понимать...
Когда ты - от горшка два вершка, старшие то говорят тебе, что ты уже большая, то уверяют тебя так же убедительно, что ты ещё маленькая. Всё зависит об обстоятельств того момента. Это знакомо каждому ребёнку.
Верочке стало грустно оттого, что её простой поступок с подметанием пола никто из её родных не понял, и она начало тихонько всхлипывать, не умея объяснить своих мыслей и чувств.
- Оставьте девочку в покое, - сказал дядя Толя, муж Верочкиной тёти, который до сих пор молчал. - Девочка уже всё объяснила вам: ей хотелось подметать пол. Что ещё она должна вам сказать?
- Но она подметала не просто пол, а пол в комнате Людмилы, нашего врага, - снова вспылил Верочкин папа.
Верочка перестала всхлипывать и сказала, глядя в сердитые и одновременно добрые папины глаза:
- Это вам она враг. А я сама с Людмилой никогда не ссорилась, - слово "сама" было любимым словом Верочки, и она часто повторяла его в самых различных ситуациях.
- Эта женщина могла убить твоего отца, когда замахнулась на него сковородкой!
Удивляясь, как взрослые могут быть такими непонятливыми, Верочка тяжело вздохнула. А потом сказала:
- Папа, но ведь Людмила тебя ни разу не убила.
17.09.2014.14:11.