Помню, лампа в торшере горит, шторы тюлевые, за окном метель. Матушка читает на ночь про то, как закинул один старик сети в море, и что из этого вышло. Мне и страшно, и смешно, и досада берет на супружницу старика – жадина и бестолочь.
Сам я в жизни на рыбалке не был. Тем более, чтобы сетями. Я в «Океан» хожу на рыбалку, магазин рыбный такой в городе у нас. По понедельникам скидки там, семь процентов. Вот там и ловлю.
Племянница из командировок не вылезает, рассказывала недавно: люди в Москве в метро сплошь с телефонами и компьютерами. То ноутбуки были раньше, сейчас планшетники, айфоны, айпады и прочая нечисть. У нас ведь тоже таких много. Ты не подумай только, что я против техники. Я за технику, если надо, родину продам. С детства к ней, к технике, то есть, питаю слабость, как говорится, молоком матери гранит науки запивал. Мне другое интересно.
Сидят многие тысячи людей с головою в интернете. Общаются. Объединяются по интересам. Название кто-то придумал: социальные сети. Я очень извиняюсь. Давайте с понятиями определимся. Оно ведь как: раньше все же больше языку почтения было. Я так думаю, все беды начались от того, что языку кланяться перестали. Как назвали родную речь базаром, так и пошли князья в холопы. Оно, с другой стороны, и раньше князей было наперечет, но и холопов поменьше встречалось. Прятались они что ли, я не знаю. А как стали все друг друга призывать за базаром следить, тут порядок и прекратился. По сути, неплохой призыв, а язык неуважения не потерпел.
Отвлекаюсь я, это – от радости: поговорить-то не с кем, кроме племянницы по выходным.
Вот сети: образ сызмальства понятный. То мы кому-то расставляем, то нам. Улавливают, завлекают. Тут все ясно. В новейшие времена нам еще доходчивей объяснили, что это раньше все было ничье, а нынче у каждой доски, гвоздя или магазина хозяин есть. Вот я себе и думаю: сети – они же чьи-то. Если сети есть, стало быть, кому-то они принадлежат. Кто-то и зачем-то их раскидывает в море, так сказать человечье. Ловит всех нас, это понятно. Зачем – бес его знает. Главное, мы ловимся. Подсели мы на эти самые сети.
Племянница рассказывала, на все вкусы сети придуманы, сидят в них миллионы. Даже литературные сети есть. То есть кто-то еще про язык думает, а, может, делает вид.
Всех на общение потянуло со страшной силой. С чего бы? Что – накопилось столько внутри, что не удержать? Или так хочется друзей по переписке завести, или дел других нет, или как это все понять? Сети эти – что это: реакция так сказать предложения на спрос возбудившегося человечества или самый настоящий капкан, ловушка, сеть в самом натуральном смысле, чтобы нас всех отвлечь от чего-то другого, воистину важного?
Спросил племянницу: хохочет, ты, говорит, дядя, не замудряйся. Тебе, говорит, в НКВД работать с такими подозрениями. Глупая. При чем здесь НКВД? Я тогда подумал, надо Юрий Юрьича: он все знать должен: кандидат медицинских наук. Пришел к нему на прием, а он глаза из компьютера не вынимает. У меня прям екнуло: чем, спрашиваю, заняты, доктор дорогой? От чего отвлекаю? Не беспокойтесь, - отвечает, - это я в «Одноклассниках», пока минутка свободная есть. Сеть такая, говорит, прикольно.
Грустно мне стало, не передать, как. Посмотрел он меня, рефлексы проверил и прочее, и ушел я в тоске и печали. И приснилось мне, что какой-то мерзкий старик кидает ко мне в окно свои мерзкие сети, уловить меня пытается. А дверь в комнату Юрий Юрьич подпирает, не дает мне выйти. Ужас сплошной, кошмарная жуткость. И главное, кто этот старик и на кой я ему сдался?