Вернувшись с итальянского путешествия, друзья стояли в бальном зале в стороне ото всех в молчаливом распитии вин. Это был небольшой бал по случаю их возвращения из Италии, но ничто вокруг, как казалось, не радовало...
– Что я наделала? – тревожно вздохнула выпрямившаяся в наблюдении за ними мать Алекса.
– Ваше Сиятельство, всё наладится теперь, – успокаивающе улыбнулся стоящий рядом пожилой господин.
– Генрих, – обратилась к нему скрывающая видное волнение королева. – Что вы знаете?!
– Совершенно ничего, Ваше Величество, лишь исполнил долг и приказ не дать в обиду ни нашу дорогую невесту принца, ни её друзей, подруг, – поклонился он с хитростью во взгляде. – Скоро всё наладится! Так складывается судьба. Я лишь слегка помог.
Переставляя свою модную трость, он медленно отошёл к довольному королю, который беседовал в кругу своих не менее счастливых окружённых...
– Не вини себя, Кэт, – тихо продолжала королева своей тревожной подруге. – Что-то там у них произошло. Мы же хотели лучшего, – следила она вместе с ней за тоскливой четвёркой обсуждаемых молодых друзей.
– И София не пришла. Уже неделю сидит у себя, – молвила тревожная та. – И Карл не идёт к ней.
– И Натали, смотри, сама не своя. Вернула маску, ничего не сказала, – ответила королева, глядя на Натали, тихо сидевшую в стороне от весёлых подруг.
Долго она следила и не сводила глаз с Алекса. Так и томилась, не видя и не слыша ничего и никого вокруг. Алекс же, грустью отвечая ей взглядом, всё попивал содержимое своего бокала. Не вынося более мучительного страха, что и он читал на её лице, Натали медленно покинула зал. Она не обращала внимания на довольное общество. Она лишь хотела исчезнуть.
Её желание Алекс уловил, молча отставив бокал и отправившись следом. Оглянувшись на вышедшего и тоже куда-то отправившегося Карла, Алекс ускорил ход вслед уже убегающей Натали...
Карл же спешил в иную сторону. В тихом и напряжённом раздумье он шёл по тянущемуся коридору к покоям. Непослушные ноги сами привели к дверям рыдающей в своих покоях возлюбленной.
Карл знал, что там его любовь, его свобода от горестей души, и вошёл, оставив дверь за собой открытой.
– Карл! – вскочила тут же с кресла у окна, где предавалась страданиям, София. – Простите, – смахнула она скорее слёзы со своих красных щёк и пригладила распущенные волосы.
– Почему? – устало вопросил он. – Почему ты не говоришь со мной и не признаёшься, с кем была в Венеции?
– Прости, – заплакала вновь она. – Не могу.
– Иди сюда, – протянул он руку.
Карл подвёл к зеркалу, что возвышалось над низким комодом, и стал смотреть на отражение любимой:
– Посмотри, – достал он что-то из кармана своего расшитого камзола.
– Что это? – молвила София, уставившись на яркое золотом и серебром украшение.
Карл ничего не сказал. Он бережными движениями надел ей на шею тонкое ожерелье с сердцем посередине и закивал:
– Оно дышит золотым чувством. Я приобрёл его для тебя во Флоренции. Только надо ли тебе это?
– О чём ты? – встревоженно молвила София, прикоснувшись к дорогому подарку теплом ладони и уставившись на милого в зеркале.
– Ты убежала, а обещала ждать. Бросила, можно сказать. Ты врала мне. Ты не была одна. О чём нам говорить? Я не знаю, смогу ли верить тебе отныне, – усмехнулся Карл и также тихо ушёл, теперь закрыв дверь за собой и оставив в застывшем горе свою любовь.
– Господи, если ты есть, то делаешь нас глупыми и слепыми совершать ошибки, – плакала София вновь.
Изнемогая от чувства потери, она облокотилась на стену и сползла к полу, не представляя более, как поступить, как бы вернуть милого и, самое главное, его доверие...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/09/15/919