…Из неё уже выбиты силы,
Но раненых тащит она.
Бой снова фашисты открыли,
Но сдаваться не хочет сестра.
Упорнее вяжет повязки,
Потуже делает жгут,
А у самой уж, бедняжки,
Кровь льётся из раненых рук…
Страшно ли умирать? Страшно ли находится там, на поле боя, когда над твоей головой проносятся снаряды, убивая твоих товарищей и друзей? Когда твоё сердце разрывает чувства смятения, гнева, тревоги, опасности, что ты думаешь в этот момент? О доме? О семье? О своей отчизне? Или твои мысли смешиваются в один огромный ком, и ты лишь хочешь, чтобы это закончилось, чтобы все остались живы и здоровы, чтобы ни тебе, ни твоим близким, ни стране не грозила опасность и боль.
Но, как правило, думая о войне, мы вспоминаем седовласых мужчин, которые в то страшное время своей грудью защищали землю, или женщин и детей, которые трудились в тылу. Но мы зачастую забываем, что были еще и хрупкие девушки, которые шли на передовую, в самое пекло войны.
Лидия Петрова, в замужестве Коршунова, - одна из этих смелых и отважных девушек. Она родилась в Кошках, в 1940 году окончила школу, и поступила в планово-экономический институт, но уже 22 июня 1941 года на страну обрушилось великое горе – германские войска вступили на территорию СССР. И 20 апреля 1942 года Лидия уходит на фронт. Её определяют в зенитно-артиллерийские войска, где она пробудет до окончания войны в качестве медсестры.
Спасать людей, лечить их раны, и вновь отправлять на смерть. И постоянно видеть боль, которая поглощает людей и всю страну, которая блуждает рядом, готовая напасть в любой момент. И знать, что так должно быть, но продолжать бороться со всепоглощающими разрухой и смертью, которая ходит близко, подобно голодному псу, готовому оторвать кусок и убежать. Я буду помнить вечно то, что представляю, закрыв глаза и поддавшись печальному порыву своего воображенья…
Девушка, совсем хрупкая и худенькая, кажется, что её собьет первый сильный порыв ветра, бежит через поле, постоянно нагибаясь и накрывая голову руками, что бы, ни дай Бог, какой-то снаряд рванёт близь неё. Но бежать надо, ведь впереди лежит совсем измученный и израненный солдат, жизнь которого уходит с каждым новых вздохом. Добежала, наклонилась, проверив пульс. «Живой!» - заликовала про себя, потом, как можно аккуратней, стала поднимать висящего на волосок от смерти солдата, который, тяжело дыша, пытался помочь девушки. Мужчина был широк в плечах и невероятно тяжел, и, казалось, что хрупкая девушка прогнётся под его могучим телом, но она несла его на себе, совсем не жалуясь на ношу. Снаряд упал где-то рядом, и Лидии пришлось пригнуться, а потом упала вместе с мужчиной. Первым делом она подумала о его здоровье, потом, увидев, что тот потерял сознание, она взяла его за плечи, немного приподняла и стала тащить по земле, то и дело нагибаясь, что бы никакая шальная пуля не попала в голову. Когда тело было в окопе, девушка, вытерев руки, принялась перевязывать руку. Солдат закричал и его пронзительный крик резал по сердцу девушки.
-Потерпи, миленький, потерпи! Ты, главное, держись, прошу! – молила она, а слёзы наворачивались на глаза, готовые обжечь кожу жарким огнём.
Он лежит, весь в бинтах, которых на войне катастрофически не хватало и их приходилось постоянно стирать медсестрам, чтобы завтра перевязать очередного беднягу. Девушка слышала стон справа: там лежал еще один раненый солдат, который потерял ногу. Его скоро должны увезти, чтобы госпитализировать, но боль его была нестерпимой, и даже такой стойкий мужчин порой выдавал жалобный стон. Девушка подбежала и решила сделать обезболивающий укол, который был последним. Но она спасет хотя бы его от сумасшествия той боли, которая была невыносима, которая изливалась в его стонах.
-Не надо, - проговорил солдат и отодвинул руку Лидии со шприцом в пальцах.
-Надо, - закричала Лидия и постаралась отодвинуть руку мужчины, но даже в таком состоянии он сохранял физическую силу, превосходящую женскую.
-Я уже не жилец, своё я отходил на этом свете, пора мне на другой, - хрипя, сказал солдат и положил голову на земляную стенку окопа.
-Замолчи! – закричала девушка и хлопнула мужчине по щеке, чтобы тот оклемался от дурных мыслей, которые она даже слышать не хотела. Та боль, которую испытывал каждый из солдат, находила отражение в её сердце, оставляя огромные рубцы, уродства вечную печать. Ей ужасно не хотелось тратить время, она сделала укол и смочила спиртом, потом посмотрела на оторванную ногу. Осталось лишь колено, от которого исходили рваные куски мяса. Тошнота подошла к горлу девушки, она видела и не такое, но до сих пор не могла привыкнуть. Она подняла голову над окопом, осмотрелась и увидела ползущего бойца. Девушка быстро покинула укрытие и побежала к солдату. По дороге она споткнулась, упала, лицом в землю, оставив на подбородке ссадины. Одежда была уже давно вся в грязи и крови, и волосы были собраны в косу, давно вымазавшуюся в земле. Девушка даже не стала смотреть обо что споткнулась, даже подниматься не стала, лишь ползла на встречу бойцу.
-Живой? – кричала медсестра, потому что из-за окружавших взрывов, шума и боевых кличей солдат было совершенно ничего не слышно, и все крики слились в одну симфонию боли, жалости, самоотверженности и чего-то еще, что царило в воздухе, теребя душу, заставляя слёзы наворачиваться на глаза.
-Живой, - ответил парень, он был, может быть, на несколько лет старше самой Лидии, но в его глазах читалось много опыта, как будто он был столетним старцем, умудренным в жизни. – В живот попала пуля.
-Всё будет хорошо, держись. Ползти дальше можешь? Да окопа? – спросила Лидия, но что она сейчас сможет сделать, когда парень стал желто-бледным, а его чуть слышный и тяжелый голос говорил о скорой кончине? Как ему сказать, что она не знает, когда прибудет машина из госпиталя? Сколько она будет отмаливать свою ложь этому солдату? Но Лидия улыбнулась из последних сил, и про себя подумала: «Прошу, доползи до окопа, а там посмотрим, может, там и не всё так страшно».
Парень пополз в сторону укрытия, а медсестра решила посмотреть, может, кому еще нужно помощь и она спасет чью-то жизнь. Снаряд упал совсем рядом, но снова удача была на стороне девушки. Девушка, не вставая, стала ползти, проверяя лежащих солдат. «И этот не дышит», - горестно подумала Лидия, проверяя десятого или двадцатого солдата, а слезы так и хотели выплеснуться наружу, как будто вместе с ними уйдёт всё плохое, но сейчас было не время, у неё остались неотложные дела и, возможно, от медицинской помощи выживет ещё хотя бы один человек. «Дышит!» - подумала девушка и стала тащить тело парнишки, которое показалось ей невероятно лёгким. Она взглянула в его лицо и ужаснулась: «Совсем ребенок! Есть ли ему хотя бы четырнадцать лет?!». Но война не приемлет возрастов, ей без разницы старец ты или ребенок, она забирает жизни в своё огромное ненасытное брюхо, которое с каждой битвой пополняется множеством людей, заливаясь горестными слезами их близких. «Ему же жить да жить! О, Боже, зачем?! Зачем ты забираешь такие невинные и чистые души?!» - спрашивала себя медсестра, проходя очередную боевую полосу. Мальчишка очнулся, когда они почти доползи до окопа.
-Я умру?! – спрашивал мальчик, и горькие слёзы катились по полненьким щечкам, но детские голубые глаза смотрели с жалостью. Сердце сжалось, готовое разлететься на части, на мелкие осколки. Мальчик продолжал смотреть и с нетерпением ждать ответа, а Лидия увидела пулевую рану в руке, он потерял сознание больше от шока, чем от потери крови.
-Ты не умрёшь! Я не позволю! – отвечала медсестра, перевязывая руку, останавливая кровотечение. А из голубых глаз всё продолжали литься слёзы, горячие.
-Меня мама дома ждёт! Я не хочу умирать, я хочу жить! У меня и сестры младшие есть, а отец пропал безвести. Что они будут делать, если со мной что-то случится? Я и так тайком от мамы на фронт сбежал, хотел отца найти, доказать, что он жив! Я не хочу умирать, мне нельзя, меня мама ждёт, спасите меня, - говорил мальчик и всё повторял и повторял слово «мама», а сердце девушки обливалось горячей кровью, ведь и её мама ждёт там, переживает и ночами плачет в подушку. – Я жить хочу.
-И я хочу, чтобы ты жил! Ты будешь жить, не плачь, - отвечала девушка, и сердце вновь и вновь стучало где-то в висках.
Медсестра стала искать того раненого солдата, и, когда она его нашла, прощаться было поздно. Он получил ранение не совместимое с жизнью, и его душа покинула этот мир. «Молодой», - подумала Лидия и закрыла открытые глаза, которые остались такими же мудрыми, только уже не живыми. Она знала, что так будет, но боль не давала ей покоя, обвившись тонкой змейкой на её шее, перекрывая дыхание. «Не время плакать! На поле столько раненых, да и здесь их не меньше!» - все настраивала себя Лидия, а мысли всё равно уносились куда-то вдаль, в родной дом, к маме. В окоп упало еще одно тело, еще один раненый мужчина, снова в ногу, но он дошёл не сам, рядом с ним был еще один человек, немного выше роста и крупнее телосложением. Когда тот увидел медсестру, то кивнул ей головой, а сам снова ринулся в атаку. Она знала его, простой парень, веселый и отважный, душа всей компании, такой есть в каждом батальоне. И он снова побежал навстречу смерти, и снова будет убивать, чтоб не быть убитым. Лидия осматривала раны, тот мужественно терпел и даже слова не проронил, пока девушка врачевала над ним. Он тяжело дышал, и, когда медсестра закончила, решил ринуться в бой.
-Там мой друг, за Родину и за отчизну я должен идти вперёд, не зная отступленья!
-Я не пущу! И даже не думай! Смерти захотел?! Ты можешь встретиться с ней всегда. Не спеши умирать! – кричала девушка и её слова донеслись хоть в малой доле до сознания солдата, и он кивнул, согласившись. – Я не для того залечиваю раны, чтобы вы умирали так бездумно.
И Лидия снова вышла, стала проверять тела. Их было бесчисленное множество, и своих, и чужих. Они валялись на земле, как ненужный хлам, выброшенный на помойку. Это было ужасно зрелище, здесь смешалось все на свете: грязь, кровь, мясо, орудия и дым. Было нечем дышать, прелый и душный воздух стал раздражать, и хотелось конца. «Наши откинули войска противника на запад. Должны победить», - думала медсестра, но в сердце еще таилась искра страха и смятение, а душа была поломана на части. Вот снова раненный, горло перерезано, лежит, захлебывается своей же кровью, и лишь в глазах теплится надежда на скорую смерть. Пытается что-то сказать, безнадежно! Он умирает и с каждым вздохом жизнь покидает его тело. «Не смогла спасти!» - она винит себя, корит, но его бы никто не смог спасти. Только если Бог. И вот, она услышала радостные крики, советские войска победили. «Чуть-чуть ты до победы не дожил», - прошептала она, и очередной раз всхлипнула, ну а потом вновь поднялась и принялась искать раненых, которым оставалась лишь последняя надежда – скоро приедет машина из медсанчасти…
Вот так я вижу историю своей землячки, конечно, я не уверена, что всё было именно так, но думаю, что такие тяжелые моменты естественно были. И та боль, что Лидия Коршунова несла с собой все эти годы, еще таится где-то в глубине её сердца. Но она смогла пройти дорогами войны, она выжила и подарила стране сына. Она награждена памятными и фронтовыми медалями, Орденом Отечественной войны второй степени. Профессию врача Лидия Коршунова не забросила, наоборот, она проработала в Кошкинской больнице невропатологом и заведующим инфекционным отделением. Её сын стал майором и подарил своей великой и мужественной матери внука и внучку.
Я очень горжусь, что могу написать об этом легендарном человеке, который, безусловно, может считаться героем. Так, страшно же умирать? Наверное, да, если ты в расцвете своей молодости, и, наверное, нет, если тебе есть ради чего умирать, но намного важнее остаться в живых и подарить своей отчизне мир и процветание.