миклат(евр) - бомбоубежище
мамзер(евр) - незаконнорожденный
аман - общее название врагов еврейского народа
ашкеназы - европейские евреи
Он — не такой как все. Он чем-то отличается от остальных. Он выделяется в толпе.
У него более тёмная кожа. Он носит очки. Он одевается не по моде. Он — свободный художник. Он не так мыслит.
Он — не стандартен. Он — ЧУЖАК. Он — ИЗГОЙ.
Некоторые на таких не обращают внимания, другие их просто терпят, а кто-то их открыто ненавидит. Он отвечает им тем же. Что посеешь, то и пожнёшь. Но если ты стал его другом, он тебя никогда не предаст. Потому что он для тебя прежде всего — человек, и, поверь, он это ценит.
Вторая Ливанская обнажила души и показала, кто чего стоит. Люди спускались в миклаты друзьями и выходили оттуда лютыми врагами, а лютые враги становились почти родственниками. Обстрелы обнажали то, что люди предпочитают прятать: мерзкую душонку под любезной улыбкой или доброе сердце, не выставляемое напоказ.
Наш разноцветнокожий и разноцветноязычный Израиль собрал в себе всех и отовсюду. Кто-то приехал раньше, кто-то — позже, и менталитет у всех разный и каждый считает себя особенным. Мы не призываем стричь всех под одну гребёнку. Мы просим оставаться людьми всегда и везде.
Попробуем проиграть такую ситуацию:
Вторая Ливанская, обстрел, миклат, соседи...
Семья Турджеман из Марокко, во главе клана - бабушка Сара, крепкая пожилая женщина, очень высокая и когда-то очень красивая. Дедушка Хаим, удобно пристроившийся у Сары под каблуком. Дети, внуки — все живут в одном подъезде, занимая три квартиры и общим количеством — четырнадцать человек. Крикливые, шумные, но невероятно добрые. Сару любят все, и домочадцы и соседи. Она знает всё и всё умеет, и всегда поможет, если кто-то нуждается в её помощи. Её правая рука — старший сын, красавец Игаль, женатый на ашкеназке Марине, или как её теперь называют — Мири.
Турджеманы всегда спускаются в миклат первыми. Не потому, что боятся, просто они живут на первом этаже. Многочисленное семейство занимает угол, кучкуясь возле Сары. Хаим курсирует между Сарой и дверью, комментируя доносящиеся с улицы взрывы.
-Промахнулись! - после каждой «катюши» отчитывается Хаим.
-А ты что, хотел, чтоб они попали? - ехидничает Сара.
-Я хочу, чтобы они передохли! - возражает муж.
-Я тоже хочу, но там, - Сара показывает на потолок, - там меня плохо слышат.
-Мама, папа, не хотел вам говорить заранее, но завтра меня призывают. - Игаль нерешительно подаёт голос.
-Тебя? - удивляется Мири. - И ты ничего никому не сказал?
-Не хотел, чтобы вы волновались.
-А теперь мы будем радоваться? Я штаны солдатские с начала войны на балконах у соседей считаю, - парирует Сара.
-Смотришь, все ли вернулись? - Игаль смотрит матери в глаза.
-Да, и молюсь, чтобы количество их не уменьшалось. А теперь ещё и мой старший сын будет развешивать свои штаны. Они там, в Генштабе, думают, что ты такой страшный, что когда ты сядешь в свой самолёт, Насралла, тьфу ему на голову, сдохнет от ужаса?
-Да услышит Всевышний твои слова, Сара. - в миклат входит ещё один сосед — рав Элиягу или рав Эли, как зовут его окружающие.
-Ты же раввин, - пикирует Сара, - А призываешь на человека смерть?
-На человека? - подхватывает рав Эли. - Ты считаешь, Насралла — человек?
-Тут я с тобой согласна, он — мамзер и маньяк, - кивает головой Сара. - И моё самое заветное желание — скорбно постоять на его могиле. Я даже могу всплакнуть, если нужно.
-Он — не человек, он — очередное воплощение Амана. - внезапно заявляет соседская девочка лет восьми — Неля Розен.
-Какая умница! - рав Эли протягивает Неле конфету. - На, возьми, моя хорошая. Правильно, Аман — он всегда Аман.
-Рав Эли, не начинай на пустом месте философию разводить, Ты не Спиноза.
-Ой, Сара, мы с тобой уже сорок лет знакомы и сорок лет спорим, и за это время я всех твоих детей переженил.
-Не только переженил, но и сам стал моим сватом.
-У тебя плохой зять? - смеётся рав Эли.
-Один из лучших, — гордо заявляет Сара.
-Пойду по квартирам пройдусь, потороплю соседей. - рав выходит на улицу.
В миклат входят Борис и Ольга. Борис - неплохой парень, бывший москвич, работяга, пробившийся из простых рабочих в инженеры. Ольга когда-то в Москве была преподавателем русского языка и литературы. Она бесцеремонно протискивается между соседями, быстро найдя себе место, располагается на стуле и зовёт Бориса:
-Ну, где ты там застрял?
-Иду, Олюшка, иду! - откликнулся Борис, здороваясь с соседями.
-Пока всех не обойдёшь, не успокоишься.
-Оля, хватит! - поморщился Борис. - Ты умудряешься из ничего сделать скандал.
-А ты дружбу заводишь со всеми обезьянами. Ты только посмотри на это высшее общество — зверинец, пять минут как с пальмы слезли. - с отвращением говорит Ольга.
Зная склочный характер Ольги, с ней предпочитают не связываться, просто игнорируют — и всё. Бориса уважают за трудолюбие и порядочность, многие его жалеют из-за нрава его жены. Вот и сейчас некоторые посмотрели на него с сочувствием.
Миклат уже почти полон, и в этот момент входят новые участники спектакля: эфиоп Ниссим с беременной женой Авивой и пятью детьми. Дети, не чинясь, рассаживаются на полу на матрацах, Авива ищет место, чтобы сесть, Ниссим закрывает дверь миклата.
-Авива, ты нашла место?
-Нет, всё занято.
-Где-нибудь есть свободный стул? - обращается Ниссим к соседям.
-Нет ни одного, - Ольга кладёт ноги на единственный свободный стул. - Такая теснота, прямо ужас, а тут ещё и с детьми многие явились.
-Оля, так нельзя. - Борис собирается встать со своего места.
Ольга дёргает Бориса за футболку, Борис по привычке подчиняться жене замолкает. Авива беспомощно оглядывает соседей, которые просто опускают глаза. Ниссим растерянно стоит у неё за спиной. Их дети как будто почувствовав враждебность, повисшую в воздухе, сгруппировались вокруг родителей.
-Идёмте, мы здесь чужие, - Ниссим, открыв дверь миклата, выходит первым под обстрел.
И тут во весь свой рост поднимается Сара:
-Вы что, ослепли? Она — беременна. Да если бы и не была беременна? Вы — звери, нелюди, из-за таких как вы, к власти приходят Аманы и творят новый холокост. Равнодушие —это самое страшное, что может быть в мире! Вы выгоняете людей под снаряды только потому, что у них не тот цвет кожи? Расисты!
Сара уже не говорит, она кричит, хватаясь за сердце, взывая к совести этих людей. Войдя в раж, она даже не замечает, как за Ниссимом и Авивой с детьми закрывается дверь миклата.
-Мама, они ушли, успокойся, - Игаль приносит матери стакан воды.
-И ты, мой сын, их не остановил? Верни их! Немедленно верни! - у Сары дрожат руки и дёргается лицо, когда она достаёт лекарство.
Игаль делает шаг к выходу в полной тишине, открывает дверь. Его на какое-то мгновение опережает Мири и выскакивает на улицу.
Взрыв - рядом с миклатом падает «катюша»...
-Мири, нет!!! - от крика моментально поседевшего Игаля звенит в ушах.
Варианты финала проиграйте сами...