Маленький человечек с двумя дырочками однажды сидел на ступенечке, держал блюдечко с кружком колбаски на коленях и увидел вельветового бежевого человечка в черном велосипеде. И тогда пыльные васильки человечка с двумя дырочками дернулись задумчиво-восхищенно.
Руль был медный, с удивительной пипикалкой и большой резиновой грушей, с кожаными черными кистями, упруго и мягко свисающими из лакированных черных ручек. Тугие колеса ослепляли тонкими спицами, легкостью и основательностью светился весь этот велосипед, и вельветовый человечек тоже. А сзади к велосипеду были приделаны два сверкающих черных лаковых кресла, туда даже можно было посадить двух небольших человечков. Грех было бы не посадить двух человечков и потому вельветовый бежевый конечно же человечков посадил.
И были они мистические в высшей степени. Нет, если изучать их по отдельности, то ничего и не отыщется такого, а вот вместе они казались двумя половинками разломанного пополам амулета. Они и сидели вполоборота друг к другу, слегка ссутулив слабые спины. Один был в мягкой курточке цвета мокрого и теплого кирпича, а другой был весь переломанный внутренне.
Казалось, что у него от рождения потрясающе гибкие кости, или даже вместо костей отродясь хрящи, и когда они ломались (а ломались они постоянно) на месте излома возникал суставчик. И теперь казалось, этот человечек может гнуться во всех возможных местах и без вреда для себя.
Глаза у него были мутные-мутные, как дымящиеся гнилушки, как будто он отродясь в черных сладостных грезах жил, как будто он видит что-то над своей головой, прилипнувшее из иного мира. И он поэтому постоянно закидывал голову вверх, мотал ею вверх-вниз, качал ею, и глаза его были полуприкрыты.
А его мистический сосед, тот, который в новехонькой курточке терракотового цвета, был плотский и одурманенный. Казалось, в его голове все дурманы сразу, и все тяжелые мысли.
Но когда маленький человечек с двумя дырочками поглядел на него, он вдруг поднял голову, открыл резкие ультрамариновые глазищи, потрепал грязными кочерыжечками пальцев себя по рукаву курточки и спросил:
- Как думаешь, какой материал?
Пальцами он перебирал так, будто материал очень приятный. И маленький человечек с двумя дырочками сказал робко:
- Кашемир?
- Нет, терракот.
А потом они уехали, вельветовый закрутил быстро педали толстенькими кочерыжечками ног и увез всех. И маленький с двумя дырочками вдруг испытал такую пряничковую радость, что прямо чуть не захлебнулся. Он погладил мятую улитку, усевшуюся на кружок его колбаски, долго думал, что сказать, и наконец сказал:
- Говорят, лучшие друзья девушек замороженные, сверкающие улитки, а я вот думаю иначе. Знаешь кто? Не знаешь, а я знаю. Да это просто собачки, как и для всех людей.