Не зная сколько времени он шел вдоль по широкой улице, по которой наедине с ним шли торговые ряды и множество маленьких магазинчиков со всякой ненужной продукцией. Его не интересовала жизнь кипящая сейчас по краям змеевидной улицы; эта повседневная жизнь постоянно сопровождала каждого, без исключения, до самых своих темных и полузаброшенных окраин этой помеси каменных домов и мостовой.
По дороге важно вышагивали гвардейцы. Они чеканили свой шаг так, что казалось если они не прекратят прямо сейчас маршировать, то у каждого прохожего может случиться нервный срыв или сильный приступ эпилепсии. Но гвардейцы не видя ничего, кроме дороги, и ни кого, кроме командира, продолжали чеканить свой звонкий шаг, который эхом отдавался от высоких каменных домов.
Но он продолжал свой путь не смотря ни на что. Его не интересовали жизни, судьбы, внутренние состояния прохожих людей. В глазах было темно-серое безразличие, которое сопровождало его всю жизнь. Он порой и сам задумывался, почему же в нем столько ненависти и отрицания ко всему живому?
Когда ему с утра приходилось вставать из теплой постели, то он понимал, что придется выйти на улицу, а там...люди! У него еще с детства вырисовалась такая картина представления ненавистного им мира. Но от чего же? Этого не знал даже он сам.
А между тем его темная фигура продолжала свой путь. Она становилась все меньше и меньше, пока полностью не растворилась в смеси суеты, человеческих чувств, эмоций и каменных домов.