Какая, все же, удивительная вещь - бумага. Иногда на одном листе помещается вся жизнь человека - например в автобиографии, а иногда его не хватает для того, чтобы описать одно короткое мгновение... И, самое удивительное, что это мгновение часто стоит большего, чем все, проишедшее до него. Ни одна автобиография, агентурная справка и им подобные "сочинения" никогда не сравняются с тем мгновением. Не та ли это слезинка ребенка?... Или просто осень? И слезинки выступают на умирающих листьях одетого в багрянец леса, собираются на одиноких фонарях, и висят, готовые хлынуть вниз дождем, в тяжелых низких серых осенних тучах. Серый асфальт, серое небо, коричнево-желтая трава на обочине и грязные грузовики. Пейзаж. Серость и грязь. Где же ты, светлый луч в темном царстве? (господин Белинский перевернется в гробу, ну да так ему, хаму, и надо) Но вспомню лучше г. Розанова - никто лучше не понимал мгновения, настроения, внезапно нахлынувшей язвительности, которая, схлынув, как море после отлива, оставляет на мокром песке вонючую полудохлую рыбешку. Дары моря. Один мой знакомый сказал, что море пахнет канализацией. Я с ним почему-то тогда не согласился. Интересно почему? Говорят, мол бумага все стерпит. Может оно и так, но мне кажется, что люди способны стерпеть гораздо больше. Тем более когда пишем мы по живому. Когда-то выбивали надписи на камне, теперь пишем на бумаге. И даже не своей кровью. Иногда кажется, что кровью было бы легче писать и проще читать написанное. Было бы понятнее, да и писали бы, наверное не так много. Только то, что действительно рвется на бумагу. Может вместо всей это писанины на листе стояло бы одно-единственное слово...Но своей кровью я уже давно не пишу. Поэтому это слово так и останется ненаписанным. А может и непрочитанным. Хотя, иногда, можно прочесть и то, что не написано, ответить на незаданный вопрос, узнать то, что случиться позже, даже не раскладывая Таро. Если это загадка, то прозрачная, если история, то грустная, как та, про бумажную рыбку, которая очень мечтала о море. Что произойдет с рыбкой из бумаги в море мы все понимаем, но не она. А может и она это понимает? Что там психоаналитики говорят о стремлении к самоубийству? Многосерийный кошмар с элементами эротики, мечта дедушки Фройда. Коллективное бессознательное усмехается, как Дьявол из Старшей Арканы. И все это выливается на бумагу и остается на ней несмываемыми пятнами чернил. Ведь, наверное и история Синей Бороды из той же колоды. Ведь единственные пятна, которые невозможно смыть - это грязные пятна чернил в Личном Деле, липкие, едкие пятна типографской краски. Не даром говорят - что написано пером не вырубишь топором. К тому плохому, что может быть написано о человеке это относится не в меньшей, а то и в большей мере. Чего - чего, а уж таких "писателей" всегда хватало. Ну и Бог с ними. Меня это мало интересует. Хотя, возможно, они используют бумагу с большим толком, чем я. Я же воздаю ей хвалу за то, что я могу писать на ней то, что хочу. Или не писать об этом, а просто думать, и тогда на бумаге окажется текст, понятный только мне - ведь я помню, что я думал, когда это писал. Если, конечное, принять за аксиому весьма сомнительное утверждение, что я вообще думаю. Хочется надеяться, что еще кто-нибудь поймет о чем я все-таки думал. Но писал я все же для себя. (Хочется верить) Зачем обманывать себя - никому другому это не нужно и не интересно. И вновь моим собеседником становится бумага, пусть и безответным, зато надежным - все выслушает и забудет, если надо, полыхнув огнем и рассыпавшись пеплом. Какая, все же, удивительная вещь - бумага...
Заметим, между прочим, что Руссо использует термин "дополнение" обсуждая, как свой сексуальный опыт, так и свою теорию письма: он говорит, что письмо есть дополнение (к речи) и, что мастурбация есть дополнение (к сексу). Деррида делает интересный вывод - "в рамках этой цепи дополнений трудно было отделить письмо от онанизма." На первый взгляд это странно. Однако, если за объединяющий термин взять "общение" все станет весьма прозрачным. Речь, как и секс являются способами взаимодействия, общения. Письмо и мастурбация, если смотреть на них с позиций логоцентризма, являются оппозициями к этим терминам, которые, если верить деконструкционистам, являются "осложнением, отрицанием либо крахом первого". Причем, если в письме конкретному человеку еще присутствует момент общения, пусть даже не явного, то в писании "для себя", для собственного удовольствия, той гуманистической гривуазной графомании (весьма похоже на диагноз), которой грешу я, действительно чувствуется привкус этакого интеллектуального онанизма.