Гемма

ПЛОХОЙ ТАНЦОР - http://www.proza.ru/avtor/reddoc - ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ "МОЁ ЛУЧШЕЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


Хлопнула входная дверь.
- Жень, ты?
- Да, мам.
Сердце её сжалось в предчувствии вестей. Она не спала ночь и весь день старалась думать только о хорошем, убеждая себя, что мысли материальны, но… Интуиция, женская интуиция, и ещё память брали своё. В ней боролись эти две стороны сознания, но что же делать? Ждать, надеяться, и искать выход.
Выход, которого не было и быть не могло.

Женька вошла и бросила свою неподъёмную сумку на венский стул – один из двух на тесной коммунальной кухне. Эти стулья были собственностью Бориса Ароновича, их соседа, который скончался на прошлой неделе. Комната освободилась и теперь по закону принадлежала им. Но нужно ждать полгода, не появятся ли наследники. И тогда можно будет продать эту квартиру и купить однокомнатную, в индустриальном районе.

И тогда расплатиться с долгами, которых ещё нет…

- Мам, есть хочу, - Женя открыла крышку над закипающим супом.

Худющая, но фигура есть, и задница вроде…И слава Богу.

Господиии…

Мария Яковлевна села на стул, опустила набухшие венами руки на колени. Она посмотрела на дочь, и удары её сердца стали почти слышны, и глаза от подступающих слёз поплыли во влажный туманный мрак.
- Ну что, что они сказали? Как Поликарпов, да?
Женя молча достала из сумки лист заключения, аккуратно вставленный в мутный старенький файл.
- Вот. Сама читай.
Мария Яковлевна надела очки, висящие на шнурках, на шее…

- Не понимаю я. Какой-то синдром Марфана, кардиоваскулярная система…
- Здесь читай, - Женя ткнула ногтем в нижнюю часть страницы.
- А…Вот, да… «Недостаточность митрального клапана, аневризма восходящей аорты, вероятность диссексии в ближайшее время достигает 80%... Причина – наследственная патология ткани…Показания…Хирургическая операция…». Но Анатолий Ефимович сказал, что это маловероятно? Только зрение у тебя слабое. Ты же не жаловалась, правда? Ни на что не жаловалась, Жень…
Женя щёлкнула зажигалкой и прикурила сигарету.
- Ты бы не курила вот…
- Ой, ладно тебе. Мам, я ещё у врача была сегодня, это там же, в ДЦ, разговаривала, - она резко тряхнула чёлкой, но руки дрогнули, и неожиданно слёзы брызнули из глаз – она чуть не рухнула на руки матери.
Сигарета выпала и покатилась по доскам пола.
- Ма, он сказал, что…может быть год или два…если не оперировать…понимаешь? А операция, её только в Израиле делают, в Шиба. Пятьдесят тысяч, мама! Долларов! Ну что же это…

Мария Яковлевна молчала.
Она всё знала, давно знала это. Анатолий Ефимович, милый Анатолий Ефимович, он сказал ей о вероятности аневризмы ещё раньше, сказал уверенно. Его сорокалетний опыт позволял не прибегать к дорогой аппаратной диагностике, эти старые врачи всё знают без неё...
Она уже обегала банки, обзвонила знакомых, списалась с клиникой Шиба… Но нужна была точность диагноза, а не предположения, и оказалось очень плохо, что Женя решила всё узнать сама, до конца. Этого-то избежать Марии не удалось.

…Они сидели и говорили на кухне уже три часа.
- Деньги я найду, уже нашла. Через полгода продадим квартиру, и расплатимся. Подумаешь, Израиль! Поедешь, я сказала, там отличные специалисты. Я вот сама узнаю, какая у них статистика. Ишь ты. Завтра же узнаю, говорят что в Интернете можно всё узнать.
Женька смотрела на мать огромными мокрыми глазами, и Марии Яковлевне на миг показалось, что она смотрит вовсе не на неё.
…Мимо, сквозь стену, через два моря, в далёкий тёплый белый город Тель ха-Шомер. Туда, где дарят жизнь.
- Правда, мам?
- Конечно правда. Только не плачь, милая моя. Всё будет хорошо, вот увидишь.

«Продать квартиру за два миллиона…пятьдесят тысяч это полтора…за пятьсот тысяч сделать взнос…пока жить у тёти Клавы…такие деньги! Или купить в Хворостянке…? Там дешевле.»

«Распространённость этого заболевания составляет 1:3000. Примерно у 25% больных не имеется семейной истории проявления этого синдрома, а идет речь о новой мутации. Болезнь затрагивает, как правило, кардиосистему, органы зрения и опорно-двигательный аппарат.
Наиболее распространёнными нарушениями сердечнососудистой системы у больных с синдромом Марфана являются недостаточность митрального клапана и аневризма восходящей аорты, грозящий разрыв (диссекция) которой несёт явную опасность для жизни больного. Известно, что риск разрыва аорты у больных с синдромом Марфана при диаметре расширения до 6 см, в 4 раза выше, чем у пациентов с аневризмой, не страдающих синдромом Марфана».

…Он мог смотреть на неё всё время, хоть целый урок.
Андрей сидел за самой дальней партой, в углу, и никто не догадывался, что он смотрит только на неё. Он был самым высоким в классе, девчонки улыбались ему и  всегда поправляли причёску при разговоре с ним.
У Жени были идеальные пропорции, это он отметил сразу. Мать, профессиональная художница, пичкала парня репродукциями, альбомами, вернисажами и ссылками с раннего детства и таки сумела привить ему вкус.

Он совсем не замечал других девушек.
- А ты правда увлекаешься гороскопами?
Это были первые слова, которые он услышал от неё в свой адрес.
- Да, правда. А что?
- Да так. Интересно.
И ушла.

Он искал повод, чтобы заговорить с Женей.

Девушки на переменке собирались в стайки и болтали.
- Я стою, такая вся, а он подъезжает…Я говорю, что не хочу никуда с ним ехать, блин, а он реально букет цветов, - обалдеть…
- Женя, можно тебя?
Она обернулась, и ему показалось – радостно..
- Я составил твой гороскоп.
- Да? А разве я тебя просила?! Что-то не помню.
- Нет, я несерьёзно…составил. Так, но ничего особенного.
- Хм…Ну если составил…там интересно?
- Чушь конечно. После восемнадцати у тебя никаких важных событий не ожидается.
- Ну и хорошо, что не ожидается. Это всё?
Она легко улыбалась.
- Я хотел сказать про твою Звезду.
- Какую звезду?
Он смутился.
- Ну, понимаешь, каждому человеку при рождении даётся Звезда. Она охраняет его. Потом, всю жизнь. Тогда говорят, что он родился под счастливой звездой.
Она взглянула на Андрея своими большими - как две такие звезды - глазами.
- И…какая же у меня?
Он выпалил:
- Гемма, альфа Северной Короны, звезда 2,2-й визуальной звёздной величины, светимость в 38 раз больше солнечной, расстояние от Солнца 20 парсек.
Она помолчала, разглядывая что-то на полу, под ногами. Потом взглянула на него, хитро и чуть таинственно.
- Гемма… Как ты красиво говоришь.

- Расскажи, как умер папа.
Мария Яковлевна сидела за столом и перебирала фотографии. Женька устроилась на диване с ноутбуком, поджав под себя длинные как у Барби ноги.
- Как умер, ты же знаешь.
- Нет, я не про то. Ты же была там с ним, в больнице? Что он говорил, о чём спрашивал? Что его больше всего мучило, или не мучило в жизни…Ну вот как говорят, что человек вспоминает всю свою жизнь, да? И он не спросил священника?
- Нет, не спросил. Говорил о нашей с ним прожитой жизни. Жень, да я же тебе рассказывала, помнишь?
- А вы с ним сколько дней до свадьбы были знакомы?
Мария Яковлевна усмехнулась.
- Дней…Два года.
- Так значит вы прожили вместе…получается…пятнадцать лет?
- Получается. Ты говорила с директором школы? Мне дадут деньги через месяц, а у тебя каникулы ещё не начались.
- Говорила. Он сказал, что я могу после операции экзамены сдать.
- Ужинать будешь?
- Нет, мам. Не хочется. Я устала вся, прям ноги отваливаются нафиг.

На майские заказали вечеринку.
Всем классом скинулись, сняли кафе на набережной и отрывались до темноты. Последняя вечеринка вместе, через месяц - экзамены, и все разлетятся в разные стороны. В пугающую неизвестность, во взрослость, в мир, что царит за стенами школы.
Как будет там? Когда новая жизнь станет такой же привычной?
Теплынь установилась как по заказу, точно первого числа. Плюс двадцать пять, вечером, на ветерке, что всегда дул с реки – это ли не начало лета.?
Маменькины дочки и сынки-отличники уехали домой часов в десять, остались самые-самые. Музыка гремела под тесным матерчатом шатром кафе. Кто-то танцевал, кто-то курил на улице, кто-то просто смотрел на чёрные непроглядные воды реки.

Андрей и Женька сидели на лавочке, невдалеке, между кварталом набережной и парком.
- Что молчишь?
- Да так…
- А всё-таки?
- Знаешь, в этот день, второго мая, умер мой папа.
Андрей хотел взять её за руку, но передумал – не нужно сейчас.
- Жаль. Наверно в тот день было не так тепло.
-Да. Мама рассказала одну вещь. Только обещай, что никому не скажешь, ладно?
- Хорошо, не скажу. А что?
- В тот день она была с ним. Он уже ничего не видел, только темнота. И потом – был свет, он увидел свет, очень яркий…Как солнце. И в самой середине была чёрная звезда. Ведь чёрных звёзд не бывает?
- Бывают.
- Да, я знаю, но эта была - не такая. Он рассказывал маме про неё, долго, а потом его не стало. Это последнее, что он видел в жизни.
Она замолчала, и Андрей взял её за руку. Она ответила ему легким движением пальцев, и он обнял её. Её сердце забилось, Женька несмело положила голову на его плечо.
Напротив сияли окна большого дома…
Внезапно яркие искры полетели из-под дуги проходящего трамвая. Она зажмурилась, а когда открыла глаза – увидела ЕЁ.

Чёрная Звезда играла щупальцами-лучами, они вращались вокруг короны, и было ощущение, что перед Женькой открылась огромная бездна. Взгляд не мог зацепиться, он проваливался в суть её, падал беспомощно и вязко…Страх окутал всё.
Она хотела крикнуть, но звук застыл в тёмном воздухе парка.
Острая боль пронзила грудь, как удар тока.

- Что с тобой? – он почувствовал её.
Женя сделала глубокий вдох, как учил её врач, Анатолий Ефимович, и видение постепенно исчезло.
Она с трудом встала, опираясь о его плечо.
- Тебе плохо? – спросил он тревожно.
- Нет…Сейчас лучше.
Она взяла его за руку и вдруг потащила за собой.
- А пойдём на крышу?
- Зачем?
- Ты покажешь там мне мою Гемму.
- Я могу и отсюда. Вон она…
- И не хочу я тут. Пойдём, а? Быстрее!
Он покорился и они побежали к ближайшему парадному.

Лифт вознёсся на последний этаж. Андрей помог ей подняться по стальной лестнице к люку и они оказались на плоской чёрной крыше многоэтажки.

По чистому, как хрусталь, майскому небу струились звёзды…Их были тысячи, одни мерцали, другие горели ровным непрерывным светом, третьи были едва различимы.
Женька раскинула руки, словно хотела взлететь.
- Божечко, как красиво!
Андрей достал сигарету, но она строго взглянула на него, и он не стал чиркать зажигалкой.
- Ну, показывай.
Он обнял её за талию и указал рукой почти в зенит.
- Видишь, вон ту, чуть голубоватую? Левее антенны…Вот.
- Да, вижу. Это она?
- Да…
В грудь снова словно ударило ножом. Женька прошла по крыше и оглянулась.
- Иди ко мне.
Он шагнул к ней, и девушка расстегнула белую, почти невесомую блузку.
- Что ты делаешь?
- Хочу тебя…Сейчас. Здесь.

Крыша была тёплой, почти горячей. Он бросил пиджак на неё, и звездное небо, дома и всё вокруг поплыло перед глазами…

Он двигался медленно, как в сладком танце, и она отвечала его движениям. Одежда их была разбросана вокруг, её нагое тело освещали только луна и звезды.
Она лежала, и голова её кружилась от счастья…

Прямо над ними, в зените, светила ровным светом Гемма, и Женька смотрела на неё, смотрела, смотрела… А ещё – в глаза Андрея, в его лицо и… губы, что целовали её…Руки…

*
Самого пика они достигли в один и тот же момент. Она хотела кричать, но сердце сделало огромный скачок, словно хотело взлететь, потом сжалось, и… Кровь хлынула из аорты.

Она прожила ещё семьдесят секунд.

…Вечерника закончилась, и ребята, что стояли у входа в кафе, увидели Андрея.

Он шёл от многоэтажки к ним и нёс мёртвую Женю на руках.