Глава одиннадцатая
ПОД МАСКОЙ ВОЗМЕЗДИЯ
Я буквально пролетела мимо кабинета, выскочила на свежий воздух и пошла к беседке. Заинтригованная девушка ждала меня.
- Управилась с ключом?
- Да
- Портье не заметил?
- Мне повезло, он пошел в туалет, меня даже не видел.
- Отлично. Ира, мне очень понравились очки. Давай меняться?
-Н-нет, это подарок любимого.
- Вадим подарит еще много разного. А ты упустишь возможность.
И поспешно добавила:
- Смотри, что у меня есть.
Из Австралии я привезла бусы. Драгоценностью их назвать нельзя. Но они стоили довольно дорого из-за своей уникальности. Три яруса: дерево вперемежку с прозрачными камнями, перемычки из золота, в виде крохотных кенгуру.
Ирина замерла, словно Эллочка Людоедка перед чайным ситечком Остапа Бендера, украденным у мадам Грицацуевой.
Мне было жалко бус, но очки оказались нужнее. Я знала, что девушка не устоит перед редким украшением.
- Ну, что, меняемся? Эти бусы я привезла из Австралии. Они уж точно настоящие.
- Но это неравный обмен, я не могу…
- Бери, раз дают.
Через минуту я стала владелицей улики, так как не сомневалась, что таких вторых быть просто не может финтифлюшку приспособил владелец. Вероятно, хотел подчеркнуть свою нетрадиционную ориентацию.
Теперь мне нужно было найти Вадима. Я чувствовала, что еще сегодня загадка будет разгадана.
Ирина, должно быть, договорилась с молодым бухгалтером заранее. Он вышел из отеля, огляделся, увидел выглянувшую из беседки подругу и направился к ней.
- Ну, все, пока, - спрятав очки в ридикюль, в котором хранила бусы, я, к огромному удивлению Иры, перемахнула через резной заборчик беседки.
- ???
- Так ближе, - объяснила я из-за живописного куста шиповника.
Мне был очень нужен Вадим, но без свидетелей. Я отошла на несколько метров и спряталась за колючей растительностью. По всему похоже, что местный садовник был большим любителем ароматного напитка или страдал почечной недостаточностью. Наверняка, запасался шиповником на сто лет вперед.
Влюбленная парочка поцеловалась. Не видя никого вокруг, мужчина задрал чуть ли не на голову девицы то, что условно можно было назвать маечкой и стал нетерпеливо тискать впечатляющих размеров девичью грудь.
Неприлично подсматривать, да и картинка получилась слишком примитивная. Я только слегка отвернулась, но немного приблизилась к беседке, чтобы случайно не упустить «Ромео и Джульетту». Не до деликатности сейчас. Совсем не факт, что все жертвы уже принесены. Ведь всегда могут найтись свидетели-вымогатели.
Вадим дышал так громко, что птички вспорхнули с веток и улетели от стыда подальше.
Девушка издала протяжный стон и хрипло заговорила:
- Вадик, пойдем ко мне. Я совершенно готова…
Вот беда! Теперь они в комнате Ирины займутся великой любовью и неизвестно сколько на это уйдет времени. Впрочем, молодежь сейчас не напрягается на долгие прелюдии. Раз-два, надел штаны и уже высматривает другую.
Я сама чуть не застонала от отчаяния.
Но мне повезло. Зазвонил телефон.
Ответил Вадим:
- Да, Полина Анатольевна… Нет… Не ушел, я в беседке перед отелем. Что-то важное?.. Да, подожду.
Юноша быстро уговорил свою страсть подождать и ласково сказал:
- Иришка, ты иди сейчас сама. Я буду через полчаса. Не надо, чтобы Полина видела нас вместе, лишние разговоры. Ей что-то срочно понадобилось. Она через минуту явится.
- Ой! Котова меня уволит! Только не задерживайся.
И, вероятно, вспомнив, мой эффектный прыжок в кусты, последовала неприличному примеру. Если бы она так не перетрусила, то, как пить дать, заметила бы меня.
Полина влетела в беседку и набросилась на Вадима:
- Где ты взял ключ от моего кабинета?! Зачем ты заходил! Что тебе нужно было в моем ноутбуке?!
Вадим оторопел и отступил на шаг. Он даже не успел ничего сказать. Я не видела его лица, но по следующим словам Полины поняла, что искреннее удивление парня поразило ее:
- Так это не ты?
- Когда бы я успел? Я зашел только на пять минут в бухгалтерию, положил в сейф документы, которые мы с вами привезли. Перемолвился двумя словами с девушками-дежурными, они сменялись. Хотел пойти окунуться, дошел до беседки, а тут вы звоните. Нет, Полина Анатольевна, я бы не осмелился. Да я ничего там и не забыл. А в чем, собственно, дело?
- Господи, кто-то залез в компьютер. Ноутбук стоял открытый на рабочем столе.
- Вы сами и забыли его закрыть. Вспомните, недели две назад, мы столкнулись в холле, и вы попросили меня зайти. Ноутбук был открыт. Вы еще обвинили себя в рассеянности.
Полина промолчала. Я хорошо видела ее лицо. Она закусила губы и что-то мучительно вспоминала.
- Тогда я выходила всего на несколько минут. Нет, я даже почту сегодня не проверяла.
- Да чего вы так волнуетесь? У вас там что, государственные тайны?
- Ладно, Вадим… Окажи мне услугу.
- Пожалуйста.
- Сходи сейчас в гараж. Знаешь, там, в самом углу, стоит коричневая «семерка».
- Знаю, она разве на ходу?
- Да, я ей пользуюсь иногда. Открой багажник и достань пакет. Там их несколько. Ты принесешь мне с надписью «Желаем классно отдохнуть». Только быстро, ладно?
- Уже иду.
Они были наедине, значит, игра здесь исключалась. Итак, я ошиблась в своем заключении. Но не проверить его, было бы неправильным.
Вадим отправился исполнять поручение. Но особенно не торопился. Пыл страсти к Ирине прошел, и он, скорее всего, на самом деле пойдет потом освежиться в море.
Гараж. Это был лучший вариант «случайной» встречи. Я была там быстрее него. Интересно, что за пакет срочно понадобился Полине? И почему она прятала его в невзрачной машине, совсем потерявшейся между более новыми и приглядными «соотечественницами» и шикарными иномарками. Не зная, что искать, спокойно можно пройти мимо.
Вот автомобиль миссис Керн (как хорошо, что она и Екатерина Матвеевна помирились, может, обе станут счастливее и, как можно лучше, устроят жизнь Прохора и Шуры). Она не пользовалась им с самого приезда, значит, он стоит все на том же месте. Преступник, пробежал мимо, в обратном от въезда направлении.
Я направилась в темный угол. Здесь стояла «семерка». А слева от нее почти незаметная дверь. Она была только прикрыта. Мне некогда было особенно изучать то, что находится за ней, но осмотреться надо было обязательно.
И мне повезло сегодня в очередной раз.
Комната предназначалась для переодевания персонала гаража: двенадцать шкафчиков для одежды, полки для обуви, столик и стулья. Ящики запирались, поэтому о двери, вернее, о дверях, не заботились. Напротив первой находилась вторая. Она закрывалась на примитивный крючок. Я выглянула наружу. Дорожка от двери вела вниз к служебным строениям. Вдруг мелькнула мысль о том, как я готовила Алексея к переодеванию. Одежду и парик упаковали в пакет с надписью «Желаем классно отдохнуть»
Мне уже все или почти все стало ясно. Непонятно только как человеческий ум может дойти до такой невероятной изощренности во имя личной мести и под маской чужого возмездия! Как кстати сложились обстоятельства. Такого даже в кино не увидишь!
- Вадим!
Парень разогнулся над багажником с пакетом в руках. Он только слегка вздрогнул:
- Ой, нельзя же так бесшумно и внезапно подходить к людям. Слабонервного может кондратий хватить.
- Что вы здесь делаете?
Вадим спокойно ответил:
- Вы за чужую машину испугались? Нет, я не ворую. Меня Котова послала за своими вещами.
Вдруг его взгляд упал на мою грудь. Вернее, на то место, куда я минуту назад пристроила очки. Вадим пригляделся:
- Откуда они у вас?
- Понравились?
- Да. А я думал, что они в единственном экземпляре. Выходит, я девушку обманул. Жаль.
- Не жалейте. Мы с Ириной поменялись. Не обижайтесь на нее. Устоять против моего предложения не смогла бы ни одна женщина.
- Зачем вам они? Хоть и красивые, но недорогие. Финтифлюшку сам владелец приколол.
И прокололся. Не бывает совершенных преступлений. Иногда просто следователям лень доходить до конца.
- Вадим, где вы взяли эти очки? Я догадываюсь, но хочу узнать это от вас.
-Да здесь же и нашел.
- Прямо здесь?
- Да. Вон моя «Хонда» стоит, рядом с большим «Харлеем». Видите?
Я с некоторой завистью засмотрелась на ряд классных мотоциклов. Они стояли напротив. «Хонда» ближе других к служебному помещению. Кивнула.
- Вот как раз перед своим конем я их и нашел. Никто к охраннику не обращался. Вот я и, подождав немного, подарил их любимой девушке. Это ж не воровство, нет?
- Покажите мне пакет, Вадим.
Он отказался, ответил, что это не его собственность, он не имеет права.
Требовать я не могла.
- Только в ваших руках. Он хорошо закрыт, повертите его.
Очень удивился молодой бухгалтер, но исполнил просьбу. Я увидела то, что хотела. Слева в нижней части был небольшой разрыв. Оттуда очки и выпали.
- Можно мне идти?
- Стойте.
Он уже начал раздражаться. Похоже, парень все-таки отправится к Ирине.
- Работать здесь еще хотите?
Он буквально заржал:
- Тю на вас. Кто ж не хочет, при такой зарплате?
- Тогда не упоминайте начальнице, что столкнулись со мной в гараже, тем более о том, что я интересовалась пакетом.
- Да я и не собирался, честное слово. Не в моих интересах. Чтобы вы потом сами рассказали, что я демонстрировал чужие вещи, хотя и в упаковке? Тогда меня действительно вышвырнут вон. Характер у госпожи Котовой жесткий.
- И еще совет. Отдадите груз и завейтесь с Ирочкой куда-нибудь подальше.
Вадим ухмыльнулся:
- Обязательно. А вы могли быть и поделикатнее.
- В следующий раз непременно.
Что мне понравилось в парне, так это то, что он оказался совершенно не любопытен. Ну, да ведь он бухгалтер, а не «творческая личность».
В моей душе все бурлило. Ужасное состояние. И становилось хуже и хуже вместе с тем, как я выстраивала весь ход событий. Теперь мне нужно было получить признание, подтверждение моей версии. Но как это сделать, чтобы остаться в живых?
Ни тени сомнения в содержимом пакета – вещи существа, не вполне определенного пола в широком комбинезоне и кепочке. Прямо говоря, вещи убийцы. Полины Котовой. Брошенной любовницы Василия Пареченкова.
Глава двенадцатая
В ПРЕДВЕРИИ СМЕРТИ
- Иван Романович?
- Да, я слушаю.
- Это Стелла Ханна.
- О-о-о… Снова что-то случилось? Ну, почему я не родился раньше? Ни одного подвига за всю мою службу, зато хлопот и беготни навалом.
- Ну, положим, наша милиция давно не ходит пешком, а ездит на автомобилях. А вот героем перед пенсией вы стать вполне можете.
- Героем?
- Да еще каким. И под пули лезть не надо, и вообще здоровью ничего не угрожает. А вот медальку, премию я вам гарантирую. Помните фильм «Чудовище» с Бельмондо.
- Да его в прошлом месяце раза три по разным каналам показывали. Один их моих любимых, кстати.
- Тогда вспомните сцену, где Жан-Поль делает десяток дублей, скатываясь по лестнице, а под кустами прячется главный герой снимаемого кино, слабосильный дурак-гомик. И когда каскадер достигает в падении кустов, тот вскакивает и говорит…
- Я только докурю свою последнюю сигарету.
- Вот-вот. И получает аплодисменты и гонорар.
- Не пойму, к чему это вы?
- Мне достанется лестница, а вам – аплодисменты. Идет?
- Стелла, я чувствую, здесь есть подвох.
- Вопросы?
- Первый, суть?
- Ребята и Василий убиты. Я это докажу.
- Хорошо. Но зачем вам передавать славу нам, ментам?
- Преступника должны взять вы, официальное лицо.
- Что я призван делать?..
Мы уже слишком долго говорили с капитаном Львовцевым. Мне было нелегко убедить его, что в «Грушеньке» совершенно серийное убийство, что нужно задержать женщину, которая произвела на него самое благоприятное впечатление, причем такая хрупкая на вид.
А вот что делать дальше, я еще не продумала как следует. И решила идти напрямик. Может, мне все-таки удастся прижать к стенке бывшую однокурсницу и задержать ее самой. Я была значительно сильнее и тренированнее Полины, хотя рассчитывать на внезапность не приходилось. Преступница насторожена. И в отличие от меня, возможно, имеет оружие. Я слышала от своего друга майора Оленика, что люди, по натуре своей способные на жестокость, всегда стараются обзавестись каким-нибудь пистолетом-автоматом, например.
У меня всего-то в арсенале – ридикюль с пилкой для ногтей, которую я употребляю по жизни чаще не по назначению. Между прочим, уникальная вещица. И еще диктофон, мини-бинокль, надежно скрытые одеждой. Вот и все, если не считать кулаков, коленей и пяток.
Вперед, Стелла! Если не хватает ума, замени его решительностью.
- А вот и наша девочка!
Сбоку ко мне приблизились новые подруги. Я оглянулась: больше никого не было. Ага, значит, девочка – это я!
- Откуда вы, леди?
Нетрудно было догадаться, что «леди» были навеселе. Суровые, холодные еще несколько часов назад, они были неузнаваемые. Ставшие милыми, но несколько постаревшими, лица их были приведены в порядок. Волосы тоже. А вот одежду нужно бы сменить. Но, похоже, им было на это глубоко наплевать.
Дамы позвали меня в ресторан и обиделись, когда я отговорилась неотложными делами. Потом опомнились и стали наперебой предлагать свою помощь.
Я сделала ошибку. Переиграла, объясняя, что дела мои касаются лично меня. Намекнула на свидание.
Не поверили и, вероятно, обиделись еще больше. Ну, да ладно, лишь бы у них все по-настоящему сложилось. А там, глядишь, и Прохор Миронович оттает.
Я поспешила к Полине в кабинет. Она вряд ли успела спрятать пакет. О том же, что она может сбежать, и мысли не было. Это преступление нужно было доказывать и доказывать. Подумаешь, очки! И письма от Василия, который, вероятно, и в «Грушеньку» приезжал, чтобы угомонить отвергнутую любовницу. Сто процентов даю, что их уже нет в почте. А еще явное презрение старшего Пареченкова к Полине. Он, наверняка, знал о связи сына с подругой жены, но молчал по неизвестной причине. Значит, он и дальше будет изображать из себя партизана. Полина могла опасаться только своевременно не уничтоженного пакета.
Ой, Стелла, чего тянешь?!
В кабинете было пусто. Или она не открывает? Глупо.
- А Котовой нет, - новая дежурная подошла ко мне с готовностью помочь.
- Не знаете, где она?
- А пошла мусор выбрасывать?
- Сама? У вас что, горничных не хватает? Или госпожа Котова предпочитает сама убирать в своем кабинете?
- Не замечала, но я здесь всего неделю, временно маму заменяю. Хотя странно, она не из тех, кто унижается до физической работы. А здесь, мало того, что из своего кабинета пакет вынесла, так еще и чужой мусор прихватила.
- Какой чужой?
Девушка смутилась, поняла, что много наболтала. Я знала, что по правилам пансионата служащие не должны вступать в личные беседы с постояльцами, не заводить шашней внутри коллектива, не сплетничать между собой. Но по природе эта девица, на бейдже которой было написано «Антонина», явно, была излишне разговорчивой. Не утерпела:
- Попросила у меня совок и щетку. Я принесла, заглянула внутрь. На полу стоит мусорный мешок из корзины, рядом – осколки вазы. Через несколько минут госпожа Котова вышла с завязанным пакетом, вернула совок и щетку. Я пошла в комнату уборщицы. А когда вернулась, Полина Анатольевна забирала пакет у нашего бухгалтера со словами: «Ой, и в кабинете мусора собралось, и в машине, пойду на пляж, заодно отнесу на помойку». А он и не пытался возразить, отдал и ушел. К Ирке побежал… Ой…
Помойкой в пансионате называли огромный жбан на металлической цепи, с двух сторон закрытый щитами.
Полины там уже не было. Но я увидела ее. Не оглядываясь, женщина уходила не в сторону пляжа. Она направлялась к павильону водного транспорта пансионата. В руках у нее был пакет, принесенный из гаража. Полина переоделась. Вместо льняного платья строгого покроя на ней были короткие шорты, майка лимонного цвета. Волосы Полина убрала под кепку с длинным козырьком.
Постаралась быть неприметной. Но я увидела: никакого оружия на ней быть не могло. Одежда туго сидела на ее худощавой фигуре.
Полина скрылась в павильоне. Она опережала меня ненамного, но достаточно для того, чтобы оказаться в море, когда я последую за ней. Пришлось ускорить шаг и даже перейти на бег.
Я была очень неосторожна. И поэтому последнее, что увидела, сделав всего несколько шагов по полутемному павильону, его крыша в алмазных искрах...
Я не сразу поняла, где нахожусь. А когда до меня дошло, что я, связанная по рукам и ногам, лежу на полу в каюте прогулочной яхты, первой мыслью было: как Полина смогла меня затащить сюда. И она в момент ответила на мой немой вопрос:
- Ну, и корова же ты, Стелла Ханна. Я прямо надорвалась, пока тебя затащила сюда. Хорошо, что в это время наши пансионеры все больше по комнатам да по кустам.
- А что, сторож не предусмотрен?
- Раз ты меня вычислила, то должна бы догадаться, что убрать охранника из павильона мне будет несложно.
- Слушай, а если я просто увидела тебя, подумала, что ты хочешь покататься и решила попроситься за компанию? А ты вот так взяла, да и выдала себя?
- Нет, Стелла. Не считай себя умней других. Хотя надо отдать тебе справедливость: не напрасно Анька тебя хвалила. Интуиция работает здорово. Если бы не она, моя работа была бы просто идеальной. Не напрасно я тебя побаивалась.
- И все же?
- Две пары очков…
- Две пары?.. Ах, я балда!
- Точно. Очки на майке. Я только теперь заметила дырку на пакете. Они выпали, когда Вадим был в гараже? Ты нашла их.
- Раньше. Приметные они очень. Да и пареньку, которого свидетели описывали, они никак не подходили… А в гараже, да, я была. Потому что разговор твой с Вадимом в беседке слышала. Сопоставить все было не слишком трудно. А потом так и пошло: одно к одному. Ну, а что за вторые очки?
Полина рассмеялась, взяла со скамейки еще одни.
- Вот это очечки, так очечки. Мне их Настя подарила. Днем и даже вечером они позволяют, не поворачивая головы, только слегка сдвинув их, видеть все, что творится вокруг. В темноте они придают яркость предметам. Вот сейчас мы далеко от берега, а я его могу видеть отчетливо.
- Ты заметила?..
- Конечно.
Я попросила посадить меня.
Почему-то Полина согласилась.
- Ты молодец, но я хитрее. А жаль умирать молодой, да?
- Не надо театра и банальных фраз. Что ты собираешься со мной делать?
Я и предположить не могла подобное. Слишком стала самоуверенной. Что ж, конец? Львовцев, наверное, уже в пансионате. Но его соображения старого местечкового служаки не хватит, чтобы отыскать меня в море. Нет, умирать мне не хотелось, но и придумать я ничего не могла.
А Полина презрительно-снисходительно улыбалась и молчала. Минут пять. Я ждала. Наконец, она встала. Подняла с пола пакет. К нему на толстом коротком шпагате был привязан большой камень.
- Сейчас это полетит за борт. А следом ты. Я умница, Стелла. Вот так же, только на длинной веревке, я сброшу тебя. Как только ты утонешь, подниму обратно, развяжу. И снова в воду. А когда вернусь на берег, вплавь, начну тебя искать. Очень, мол, ты мне нужна Буду спрашивать всех и каждого, не вернулась ли ты с прогулки, для которой я разрешила тебе взять яхту. Наверное, несколько человек видели, как ты шла к павильону. Вон, какая приметная. А потом кто-нибудь найдет утопленницу. И, надеюсь, яхту. Ну не найдут, так и плевать. Настя другую купит. Я вернусь к честной жизни. Буду хорошо работать. И однажды уеду на ПМЖ в Испанию. И все в прошлом.
- Ты, наверное, очень гордишься собой?
- Горжусь. Потому что все, кроме эпизода с тобой, спланировала в считанные минуты. Впрочем, благодаря тебе же, и с тобой все так славно получилось.
- Слушай, я не героиня по натуре. Отпусти меня. Я обещаю молчать. Завтра же уеду из пансионата.
- Не держи меня за кретинообразную. В моем таком важном деле и отпускать свидетеля. Смешно, дорогая. Ты уж извини, что так вышло. Мне даже жаль тебя, но, увы, что сделано, то сделано. Когда-нибудь я напишу книгу. Это будет бестселлер.
Я ухватилась за ее слова (если и погибну, то когда меня найдут и обыщут, смогут узнать правду). Лишь бы Полина согласилась:
- А можно мне последнее желание высказать?
- Любопытно?
- Расскажи все с самого начала?
Она заколебалась. Ей хотелось быстрее расправиться со мной, но еще больше похвастаться своей гениальностью. Надо дать ей время подумать:
- И еще, пожалуйста, дай мне попить воды.
- Вскоре у тебя ее будет сколько угодно. Но ладно, я тебя даже шампанским угощу. В каюте имеется.
Это было начало счастливого избавления. Я начала вертеться так, чтобы клапан диктофона, находящегося в боковом потайном кармане штанов, уперся во что-нибудь твердое. И мне это удалось.
Полина вернулась с пластиковым стаканчиком с довольным выражением лица. Я выпила шампанское
- Чему так радуешься?
- Тому, что уже все позади.
У меня чуть не вырвалось: «Не рано ли»? Но Полину нельзя было раздражать.
- Я решила, что мне даже нужно рассказать тебе историю, где сыщик терпит фиаско. В книжках это редко, а в жизни, думаю, все девяносто процентов.
Уверенная в своей безнаказанности Полина начала…
Глава тринадцатая
ИСПОВЕДЬ ПОЛИНЫ
Это случилось во вторую годовщину гибели Груни. На поминках Василий, тогда еще не женатый, признался Полине, что она очень нравится ему и пригласил в театр. Женщина очень удивилась. Она искренне дружила с его матерью, сочувствовала горю семьи. И никогда не рассматривала Василия в плане возможного любовника. К тому же она несколькими годами была старше его и не страдала сексуальной озабоченностью. Краткосрочный муж не сумел разбудить в ней чувственность. А потом все на свете заменила карьера.
В одночасье все изменилось. В театр она пошла скорее из-за нежелания обидеть сына единственной подруги. А после спектакля Василий повел ее в ресторан.
- Я страшно голоден, Полина. Уверен, и вы тоже, ведь я забрал вас сразу после работы.
Он был прав. Полина чувствовала, что могла быка съесть. В тот день она даже не позавтракала. А накануне поужинала кефиром и крохотным круассаном.
- Только платим каждый за себя, - предупредила женщина. – Я не феминистка. Но мне так больше нравится.
Василий только улыбнулся.
А потом оказалось, что столик он заказал и оплатил заранее. В вазе стоял великолепный букет из неизвестных Полине цветов.
- Я взял на себе смелость выбора, - улыбнулся кавалер.
И официант принес заказ. Только то, что дама любила больше всего: эклеры с острым сыром и укропом, котлеты по-киевски, салат из овощей и лосося. К алкоголю Полина относилась равнодушно. Но вино, предложенное метрдотелем, было восхитительно.
- Вы волшебник Василий?
- Нет, просто наблюдал за вами на юбилее родителей и дне рождения мамы. Вы выбирали именно эти блюда. И, по-моему, даже наслаждались ими.
- Действительно, это так.
Они не выделывались друг перед другом. Ели и пили со вкусом, шутили, смеялись, танцевали. Во время танца Полина почувствовала желание партнера. И поразилась собственному ощущению. Внутри нее будто вспыхнуло что-то и разлилось по всему телу. Это была сладостная боль. Еще немного, и ее саму затрясет от страсти. С ней не случалось ничего подобного.
И Полина смутно помнила, как они добрались до ее квартиры и прямо с порога начали раздевать друг друга, не разнимая губ.
Ночь пролетела, как миг. Снежная королева превратилась в Кармен. Она влюбилась безоглядно и каждой клеточкой тела чувствовала, что и Василий тоже влюблен. Это произошло в пятницу. Выходные они провели в постели, ступая на пол дрожащими от счастливой усталости ногами только для похода на кухню и в душ.
В понедельник на работе Полина была все той же деловой, собранной Снежной королевой. Но только с виду. Душа ее пела. Через месяц Василий стал заговаривать о совместной жизни. Через полгода намекнул о свадьбе. Но ни того, ни другого не случилось.
- Я могла бы рассказывать историю нашей любви до утра. Но это тебе не интересно, - Полина ненадолго прервала свое повествование.
Стало совсем темно. Яхта мирно покачивалась на воде. И казалось, что все происшедшее в последние дни – нелепость, дурной сон. Две подруги отдыхают, делясь воспоминаниями.
- Это счастье длилось почти полтора года. А потом…
А потом Анастасия Григорьевна после совместного похода в салон красоты сообщила подруге, что Васенька женится. Он и его невеста накануне подали заявление. Конечно же, Полина приглашена, и Настя надеялась, что она поможет ей в приготовлениях к торжеству.
Как обманутая выдержала разговор с Пареченковой, одному Господу известно. И то, как домой добралась, не разбившись на своей машине и не сбив пешеходом на переходах. Домой приехала сама не своя. Долго в истерике билась. Ведь она уже видела себя женой любимого, планы строила на совестную жизнь, о ребенке мечтала. Полина не говорила еще возлюбленному о беременности, хотела, чтобы сам догадался. А было уже восемь недель.
Вечером пришел Василий. Как ни в чем не бывало. С цветами, с любовью. Удивился, что подруга ужином не кормит, с ласками не спешит.
Конечно, разгорелся скандал. Полина кричала, рыдала, обвиняла во лжи. Рассказала про беременность.
Василий был в ужасе. Он готовился к разговору с любовницей, набирался храбрости признаться так, чтобы она не помешала на молоденькой невесте с богатым приданным жениться, и сама при нем осталась. Мать опередила. Как он мог не учесть этого!
Полина выгнала его. Потом в невменяемом состоянии спустилась на первый этаж в супермаркет. Купила водку, дома выпила все пол-литра сорокаградусной и легла в горячую ванну. Умереть не умерла, но проснувшись утром в холодной воде, обнаружила, что старое народное средство сработало.
Полина получила воспаление легких, провалялась в больнице две недели, потом еще месяц дома.
Подруга часто приходила и в больницу, и домой. Искренне заботилась, жалела. О Василии и выкидыше она, естественно, так ничего и не узнала. Взахлеб рассказала о свадьбе на триста человек. Ругала сына, что он отказался венчаться.
Это известие взбодрило Полину, вселило надежду. Это из-за нее он не пошел под венец. Значит, раскаивается, просто отступать поздно было. Надо подождать, Вася обязательно разведется и вернется к ней. Полина не спала ночами. Мучилась содеянным. Ребенок, именно ребенок бы скорее вернул отца к матери.
Когда Анастасия сообщила об отъезде сына с женой на карпатскую турбазу, воспрянувшая духом женщина взяла отпуск. Обзавелась новым шикарным гардеробом. За время болезни она похудела на два размера. Поменяла прическу. И отправилась вслед за молодоженами.
Турбаза была комфортабельной, дорогой, но небольшой по числу отдыхающих.
Встретились в первый же день. Сделали вид, что незнакомы. Хотя она заметила его удивленный и восхищенный взгляд. Супруги брали уроки у инструктора по лыжам. Полина научилась прилично кататься еще в школьные годы. До пятнадцати лет она с родителями жила в Красноярске, где лыжи для всех были нормой. А с гор впервые спустилась на Кавказе в двадцать пять.
Ей повезло: настоящих спортсменов на базе не было. Большинство проводило время в барах или на площадке для загара. На фоне тех, кто спускался с гор, обновленная женщина выглядела великолепно. Вечерами пользовалась успехом у мужчин. Ее приглашали танцевать, угощали в баре, старались соблазнить.
Василий пытался заговорить с ней в отсутствии жены, но Полина не пошла на примирение. И за три дня до отъезда Пареченковых улетела в Ростов. Она точно знала: Василий приползет к ней на коленях.
Так и случилось. Он каялся, клялся, что разведется, снова обещал жениться на ней, сокрушался, что она потеряла ребенка по его вине. Конечно же, Полина не призналась, что сделала в тот вечер.
И снова была страстная любовь.
На этот раз счастье длилось всего два месяца.
Анастасия похвасталась, что станет бабушкой. И тогда же Василий пришел с повинной:
- Поля, прости меня. Прости, пожалуйста, не держи зла. Я понял, что люблю жену и будущего ребенка. УЗИ показало мальчишку. А с тобой я немного запутался…
На этот раз скандала не вышло. Однако Полине пришлось посещать психоаналитика.
Василий еще дважды возвращался к ней. Первый раз на две недели. Второй на несколько дней. Она хотела верить, но чувствовала – снова обманет.
Полгода назад именно из-за него, а не из-за разлада в коллективе, Котова переехала жить в пансионат.
Почти все это время она не слышала о Василии. Сам он сюда не приезжал до мая этого года. Да и тогда прибыл всего на два дня. Мать вызвала по семейным делам.
- Ночью он пришел ко мне, стал умолять не прогонять его. Если бы хоть что-нибудь пообещал, я бы устояла. Но он сказал, что, на самом деле, любит жену и обожает сына. Он был счастлив, а спал со мной. И вот тогда я решила, что отомщу, - Полина усмехнулась, она почти забыла обо мне, увлекшись собственными воспоминаниями.
А время шло. И я уже почти верила, что меня найдут. Обязательно найдут. Или я сама найду способ спасти себя.
- Нет, я не думала о его смерти. Просто решила сделать жизнь такой же горькой, как моя. После майской ночи меня словно расколдовали. Я больше не любила Василия. Во мне жила ненависть. Я узнала его электронку и стала регулярно забрасывать письмами с угрозами выдать нашу тайну ничего не ведающей женушке, если он снова не станет моим любовником. Я начала с робких угроз, ненастоящих. И он не отвечал. Потом мое разыгравшееся красноречие дало эффект. Василий просил, умолял забыть его. Даже деньги сулил, чтобы я затерялась где-нибудь на Мальдивах, Гаити, в Японии… Да, я хотела посмотреть мир, жить в Испании. Но сильнее всего было желание мстить. И я продолжала писать…
Пареченков-младший два раза менял адреса. Но Полине не трудно было их узнавать. Анастасия любила Полину, как сестру, делилась с ней всеми семейными новостями. На последний призыв вернуться Василий написал, что если она не прекратит преследование, он поступит не по-джентльменски. Нежно говоря, превратит ее личико в морду старого бегемота, покается матери и супруге, а там пусть будет, что будет. А следом за письмом приехал и сам.
Полина подготовилась, ожидая такого поступка. Она первая начала разговор. В ее словах было раскаяние, любовь, она обещала отпустить его навсегда и забыть о том, что между ними было. По натуре Вася был совершенно неконфликтным человеком. Он обрадовался такому решению вопроса и остался гостить у матери.
Как раз в эти дни Анастасия отправила свою верную помощницу в Ростов за группой льготников и за детективом.
Здесь была чистая правда. И приметы, и опасения Анастасии Григорьевны, и честное исполнение ее поручения. И ко мне Полина относилась без зла, но и без веры: сыщица нашлась! Приедет, убедится, что Пареченкова напридумывала себе глупостей и уедет с полным кошельком.
Полине нравилось в «Грушеньке», нравилось зарабатывать деньги. Но душа ее все время была смущена, а мозг вырабатывал зло даже тогда, когда она в микроавтобусе восхищалась окружающими красотами.
Нужна была новая, более тонкая месть. И каркас ее она придумала во время пробуждения Шурочки Вяхренко. Надо же, оказывается, сама судьба ей помогла.
Под маской возмездия за содеянное требовалось расправиться с Натэллой, Вероникой, Алексеем и Дмитрием, а потом подстроить так, чтобы вина пала на Василия. Ему – пожизненное! И никакой любимой женушки и обожаемого сыночка. Она, наконец, освободится от своего злого рока и вернется к тому состоянию, в котором пребывала до злополучного дня, когда согласилась пойти со своим обидчиком в театр.
Остальное она придумывала по ходу.
Что Дмитрий гей, Полина поняла сразу. Нужно было вступить с ним в контакт. Парень без пары, должен клюнуть. Конечно, не на нее, а на «него». Она купила соответствующий прикид, выбрала время, когда Дмитрий был один, столкнулась с ним, изобразила этакого полумальчика-полудевочку неопределенного возраста с претензией на оригинальность. Сумела не то, чтобы понравиться, скорее, заинтриговать. Предложила покататься на скутерах, но встретиться незаметно в павильоне, чтобы не привлекать внимания. А после небольшой гонки, намекнула, их ждет более приятное времяпровождение.
Дмитрий надеялся на приключение, тем более, что нужно было расслабиться после вчерашнего стресса.
Они пришли в павильон порознь. Охранник дремал на солнышке. Он привык, что отдыхающие приходят опытные, берут транспорт, потом возвращают. Плата за технику включалась в стоимость путевок, поэтому он не обращал внимание ни на кого, кроме как на стройных юных красоток. Как оказалось, добросовестностью ребята не отличались: не считали нужным пересчитывать количество боевых единиц. Эту особенность обнаглевших на солнышке охранников Полина заметила давно. Но почему-то не спешила поставить в известность хозяйку. Вот и пригодилось.
- Я ввела в азарт этого подонка. Он хотел доказать, что лучше меня, пытался обогнать, а я уводила его к старой барже. Слышала от местных, что семь лет назад одна лихачка из «Золотистой росы» что-то сделала не так и напоролась на острые края борта. Дмитрий должен был последовать ее примеру. И последовал. Только я ему помогла…
- Да, ты ему помогла. В острый момент гонки сделала вираж и толкнула скутер стилиста на баржу.
- Откуда знаешь?
- Нашелся свидетель.
- Ну, надо же! Интересно, кто? Вокруг нас никого не было.
- Он наблюдал вашу «игру» с горы. Увы, не до конца.
- Ты бы видела, как машинка с всадником взлетела в воздух. Высший пилотаж. Они разъединились, Дмитрий упал не там, где я задумала, пришлось убедиться, что он мертв.
Потом Полина вернулась в павильон, переоделась в зарослях, отыскала своего неожиданного поклонника и уговорила его отправиться с ней на экскурсию.
Возвращаясь, отдыхающие захотели осмотреть баржу. С подачи Полины.
С ее же подачи знойного армянина потянуло на интим. Все сложилось. Полина в истерике примчалась в пансионат. Алиби обеспечено.
Да оно и не понадобилось. Ловкачка знала, что абсолютно все примут происшествие за несчастный случай.
Кто следующий? Полина решила, что очередь за одной из девушек. Заслуженное наказание получит та, которая окажется ближе к ней в ночь охоты за дармовой путевкой.
По правилам игры Анастасия должна была спрятать приз тайно, чтобы никто, даже ближайшая подруга, не знал укромного места.
Но свидетелей оказалось несколько.
Анастасия не желала никаких эксцессов, поэтому коробку спрятала в самом центре пансионата. И в своем выступлении в ресторане намекнула, чтобы народ далеко не разбегался.
Полина, снова переодевшись в тот же костюм (ей не хотелось тратиться на новые шмотки), не забыв взять подарок Анастасии - зеркальные очки. Смешалась с мало адекватной публикой. Вскоре на глаза ей попались обе подруги, муж одной из них и парочка пьяненьких дам. Они направлялись на пляж с прихваченными бутылками. Неподалеку находилась еще группа людей. Стараясь не попадать под свет фонарей, изменив голос, (вот, наверное, откуда странное «х») она и направила жаждущих приключений на утес.
Задумка сработала. Большая часть услышавших ее, ринулась в бой.
Там, на утесе, из приговоренных почему-то оказалась одна Вероника. Молодая, спортивная девушка добралась до вершины в ряду первых. И нашла свою гибель.
Полина успела ретироваться до появления охраны.
- Я не желала зла другим, - уверяла Полина. – Это, действительно вышло случайно. Мне жаль этих двоих. Но с парнем, кажется, все в порядке.
Я не поверила ей:
- Хочешь сказать, что смерть Нади…
- Ее звали Надей? Да, она скончалась в больнице, знаю. Нет, Стелла, здесь я умываю руки.
- Она - свидетель.
- Какой свидетель?! Там такая свалка была. Ни лиц, ни фигур, ни одежды толком не разобрать. Я что-то говорила этой дряни, не помню что именно. Так я ж не дура, голос изменила. А та бедняга – случайность.
- Все равно она на твоей совести.
- Согласна. Но косвенно…
И снова недалекий, ленивый и корыстный Львовцев вместе с ответственными лицами признал несчастный случай.
Новой жертвой должен был стать парень. Алексей.
- Я не нашла его, - с сожалением сказала Полина. – Ушел от меня, подлец. Не ты ли ему помогла избежать «небесного возмездия» в виде очередного несчастного случая?
Мне не хотелось радовать ее сообщением, что Алексей как раз и не избежал кары Всевышнего. Но похвастаться не удержалась:
- Кто же еще? Парень испугался и решил сдаться властям. Не ты одна в маскарад играешь. Днем он прятался в зарослях, ночью у меня. А утром я его вывела…
- Постой, постой. Уж не тот ли симпатичный мужичок, с которым ты в кусты направлялась?
- Угу.
- То-то мне его обувка знакомой показалась. Ох, если бы я знала…
- И что бы сделала? Я-то с ним была, а потом и Екатерина Матвеевна к нам присоединилась.
- Ладно, слушай дальше, а то уж скоро дело к утру пойдет. А мне еще тебя пристроить к тем друзьям надо…
Не найдя Алексея, Полина стала следить за Натэллой. А испугалась не меньше приятеля. Девица неглупая, она быстро разобралась в ситуации, но решила, что искать убийц друзей нужно среди родни Груни. Сначала она бросилась за помощью ко мне. Но я была занята и отложила встречу с ней. Натэлла ждать не могла. Она как бы сама напросилась на встречу с Пареченковыми.
Все трое и Полина находились в холле, разговаривали о делах. Не желая больше «несчастных случаев», ее просто выгнали из пансионата. В считанные минуты она собрала вещи, заскочила ко мне, обезумев, вероятно, от радости, оставила автограф на зеркале и помчалась в гараж…
Полина заговорила быстро, злорадно:
- Вот тут-то я и поняла, что моя месть может достигнуть апогея именно сейчас.
Полина поначалу задумала так…
Все четверо погибнут вроде от несчастного случая. А потом она «отыщет улики», указывающие на то, что убийца – Василий Пареченков. Его посадят пожизненно.
И вот план резко менялся.
И никаких улик не требовалось.
Да, она на девяносто процентов упускала «эту девку» (десять положила на то, что в таком нервном состоянии она убьется на дороге). Но зато теперь – полный расчет с ее мучителем.
Она прикинула время, за которое грузинка управится со сборами. И стала задерживать хозяйку и мужчин, продолжая прерванный разговор. В беседе она сумела так расположить группу собеседников, чтобы они стояли спиной к выходу. Увидев, выбегающую Натэллу, она вдруг прервала тему и стала осторожно, как бы сомневаясь в собственной правоте, внушать Пареченковым, что они поступили неверно. Нужно было, прежде чем отпустить виновницу гибели Грушеньки, расспросить ее о том, что на самом деле произошло шесть лет назад.
- Я добавила: «Вы ее простили, а она, уходя, так ухмылялась». Короче, взбудоражила я их здорово. Особенно завелся Васька. Он хотел тот же час броситься за ней. Кричал: «Полина права. Небось, всю дорогу будет насмехаться над нами, идиотами. Я ее верну, пусть хотя бы покается». А я потихоньку подзуживаю. Отец сказал ему: « Я – за, догоняй. Возьми мою «девятку», у нее великолепный ход. Анастасия просила оставить все, как есть. Но Василий собрался бежать в гараж. И тут я…
Полина «испугалась» за хозяйского сынка. Она обратилась к Валерию Ильичу с просьбой, чтобы он сначала успокоил сына, в таком состоянии за руль садиться нельзя. Он успеет догнать девицу, вряд ли она могла далеко уехать. А, может, еще только собирается?
Отец не сразу отпустил сына. Этого времени хватило, чтобы Полина с адреналином в крови заскочила в свою квартиру, которая находилась на середине пути между отелем и гаражом, схватила пакет с маскарадным костюмом, прибежала в гараж. Спокойно прошла мимо охранника, потом побежала, заскочила в служебную комнату, переоделась, испортила тормоза в «девятке»… И в это время мимо прошла миссис Керн. Каких только крепких слов не выпало на ее долю…
Я покачала головой:
- И ты называешь себя гениальной. Она могла тебя увидеть. В гараже, возможно, находились и другие хозяева машин. На что ты надеялась?
- На свое везение. Оно сопутствовало мне с самого начала.
- Прокололась с Алексеем. Могла упустить Натэллу.
- Это было не так важно. Не они были моей целью, ребятишки лишь способ. Я знала, что проскочу. Тетка залезла в машину, иначе быть не могло. Зачем-то же она пришла? Да и темно там. Днем мы экономим на электричестве. Народ на пляже или в кабаке развлекается.
Полина вбежала в служебку, снова переоделась. Дождалась пока Галина Сергеевна уйдет, а ее враг отправится в погоню. Вышла, положила пакет в багажник «семерки» (видно, тогда и зацепилась за что-то, очки выскочили) и, улыбаясь, попрощалась с постовым.
- Как видишь, я убила двух зайцев.
- А если бы в аварии погибли ни в чем неповинные люди? Василий мог врезаться в чужую машину.
Полина пожала плечами:
Что ж, такова се ля ви. И потом… Никто же не пострадал. Да и, знаешь, святых среди смертных не бывает. На каждом из нас есть вина… Если бы ты уехала в Ростов вместе с Пареченковыми, осталась бы в живых. Ведь так все просто вышло: Боженька покарал Дмитрия и Веронику, а брат Груни – Натэллу. Но он мертв. Ну, зачем ты полезла в это дело?
- Я с самого начала подозревала, что провидение здесь не при чем. И свидетели все же нашлись, и мелочи разные. Но тебя я в последнюю очередь заподозрила.
- Это, конечно, ты залезла в мой компьютер. С какой подачи?
- Случайно. Искала тебя, кабинет был открыт и твоя почта тоже. Потом проследила за тобой и Вадимом, которого подозревала в соучастии.
- О, нет. В таком деле помощники не требуются… Но именно он виноват в твоей смерти.
- Рассказал, что видел меня в гараже?
- Больше. Хотел, видно, подлизаться, предупредил, что ты интересуешься мной.
- Скажи мне напоследок. В санчасти… Это ты вывела меня из строя?
- Даже не подозреваю, о чем ты. Ладно, Стелла, молись, если умеешь…
Я умела, конечно. Только своими словами. И, слушая ее исповедь, я все это время попутно взывала к Господу, чтобы он прислал мне помощь. Но я помнила и поговорку: «На Бога надейся, а сам не плошай».
И теперь умирать я не собиралась.
Не меньше полутора часов исполнялось мое «последнее желание». За это время, точно следуя указаниям восточного учителя, я пыталась освободить руки, связанные за спиной. И мне это удалось.
Полина открыла дверцу в борту яхты и подошла ко мне, чтобы привязать мои ноги к длинному канату, закрепленному у противоположного борта. Через несколько минут она сама была обмотана этим канатом от шеи до колен.
Еще не осознав, что проиграла, обезумевшая женщина стала дико кричать, насылая на мою голову все проклятия ада.
Я так устала от всего, что просто заткнула ей рот.
В Австралии мне приходилось управлять яхтой и более совершенной. Но, увы, днем. А сейчас я даже берега не видела. Сначала хотела стоять на месте до рассвета, но вспомнила про очки Полины.
С управлением разобралась не так быстро, как хотелось. Но мне это и не понадобилась. Пока я возилась, к яхте приблизился патрульный катер, и нас доставили на берег. Там ждал капитан Львовцев со своей «оперативной» командой. И еще один товарищ в погонах старшего лейтенанта. Не поняла почему, но Иван Романович смотрел на младшего по званию и возрасту с подобострастием подчиненного.
У меня нашлись силы коротко рассказать, что произошло, и передать запись с диктофона исповеди госпожи Котовой.
Потом я увидела бегущих ко мне Галю и Катю. В сознании что-то вспыхнуло, и я упала на руки этим замечательным женщинам. Это они, не поверив в мою беззаботность, решили проследить за мной, видели, как я проникла в павильон, потом - как в море вышла яхта. Это показалось им подозрительным, и мои милые тетки подняли тревогу…
Глава четырнадцатая
ПОБЕГ В АД
Когда вернулась в Ростов, мне показалось, что я отсутствовала не несколько дней, а, по крайней мере, месяц. Хотелось одного – отоспаться, а потом начисто забыть обо всем, связанном с «Грушенькой». Первое мне удалось. Я пришла к маме и Елисею, упала им на грудь, умоляя о защите для их «маленькой девочки». Выслушав мою просьбу, они предоставили убежище. В своей квартире я не смогла бы спокойно проспать двое суток подряд. А потом еще целый день сидеть с мамочкой и молодым отчимом на кухне, пить чай, кофе, есть жареную картошку с мясом и болтать о пустяках.
После этого вернулась к себе, и так как никаких денег за свои подвиги я не получила, стала ждать новых предложений. Конкретных, без всякой связи с разными приметами и прочей мистикой. Может, повезет, и обойдется без убийств.
Повезло через два дня. Дело было пустяковое, но денежное. Пришлось уехать ненадолго в Шахты. А когда вернулась, прослушала на автоответчике сообщения от Анастасии Пареченковой, миссис Керн и… Прохора Мироновича. А еще в телефоне был целый список неизвестных номеров и звонков от приятелей. Хорошо, что прокуратура меня больше не беспокоила
Интересно, как они узнали мой номер? Ах, да, у Полины была моя визитка, которую дала ей Аня.
Перезвонила всем по очереди, начиная с незнакомых. Шесть предложений по работе. Два из них весьма заманчивые. Одно – неотложное. Я дала согласие. Друзья приглашали в гости. Как-нибудь зайду.
Позвонила Анастасии в пансионат. Наш разговор был короткий. Она благодарила за то, что я нашла убийцу сына. Но голос ее был сух. Я понимала: она потеряла не только детей, а еще и единственного человека, которому доверяла. В конце назвала номер перевода 150 тысяч по системе «Миг» на мое имя. И повесила трубку. Я не стала ей другом, я была ее врагом.
Галина сообщала, что они с Прохором решили не просто жить вместе, а попробовать создать семью. Он еще не совсем отошел от прошлого, но уже хочет жить в настоящем. Дочке гораздо лучше. Просила назвать любую сумму в качестве вознаграждения. Я отказалась. Тогда она решительно возразила, что не оставит меня без подарка. Пообещала навестить зимой.
А Прохор Миронович был совершенно трогателен. Он плакал в трубку, говорил, что заблуждался относительно меня, что надеется на полное выздоровление дочери, и все они будут счастливы. Я спросила о Екатерине Матвеевне. Он помедлил с ответом, но потом признался: все трое решили, что ей лучше будет жить отдельно. Она будет навещать Шурочку. Катя купила ей домик с садом. Оказалось, по соседству у не совсем добрых родственников живет племянница-сиротка. Катя уже познакомилась с ней, начинает привязываться. Похоже, родня мечтает избавиться от лишнего рта.
На сей раз от денег Пареченковой я не отказалась. Но большую их часть передала в дом для престарелых. И тысячу долларов отвезла в монастырь для того, чтобы ушедшие от мира молились за упокой душ Дмитрия, Алексея, Натэллы, Вероники, Василия и Полины…
Да, Полины тоже больше не было в живых.
Ей дали пожизненное. Но она предпочла «сбежать» к тем, кого убила.
Об этом я прочла в областной газете. Это была большая статья. В ней поверхностно были изложены события в «Грушеньке» и в тюрьме.
Сразу после суда преступница симулировала приступ желудочной боли и попросила оказать ей помощь. Молоденькой медсестре назвала хроническую болезнь, препарат, который ей помогает и его дозу. Девушка, ничего не подозревая, вколола довольно известное и практически безопасное лекарство. Но для Полины, у которой была на него страшная аллергия, это являлось смертельным ядом.
На статью, в которой мельком упоминалось мое скромное участие, пришло много отзывов. Они заняли в одном из очередных номеров целую полосу. В каждом из них - обвинение медсестры в том, что она позволила «стерве», «подлюке», «нелюди» и пр. так легко отделаться. Ее бы следовало по примеру средневековья медленно топить, привязав головой вперед к доске; сжечь на костре, отрубить голову тупым топором, четвертовать, отдать на растерзание роте солдат, вернувшихся оттуда, где женщинам не место.
И ни один мужчина, ни одна женщина, ни словом не осудили человека, который своим непотребным поведением, издевательствами над любящим существом толкнул Котову на столь жестокое преступление.
ЭПИЛОГ
- Ну, вот и все, Стас. Понравилось?
- М-да, дельце. На мою долю ничего подобного не выпадало.
- Не жалей.
- Спаси, Господи… Стеллка, да ты же была на краю могилы!
- Только сейчас дошло? Но самое ужасное, знаешь что?
- И даже не догадываюсь.
- Если бы меня не съели рыбы, то непременно прибило к берегу.
- Не обязательно.
- Не перебивай.
- Молчу.
- Ты представляешь мой труп? Раздувшееся, хорошо отмытое тело с выпученными глазами, спутанными волосами, оскаленным ртом. Кошмар. Я бы уж точно никому не понравилась.
Станислав рассмеялся:
- Вот ты и отошла. Совсем, совсем настоящая. Тебя отвезти домой?
- Я на машине. И мне пора. Давно пора. Нужно успеть на встречу с клиентом.
- Что за дело?
- Муж подозревает супругу в краже своего «золотого запаса». Она ушла от него на днях. И вместе с ней исчезли из сейфа оставленные ему в наследство тетушкой из Азова мужские драгоценности: запонки, заколка для галстука, старинные часы в форме луковицы, крест на цепочке и серебряные пряжки для туфель, изготовленные в восемнадцатом веке во Франции.
- Не хило.
- Да, ты угадал. Все на сумму около девяносто тысяч долларов. Некто Александр Павлович Мельковский. Жену он свою любит и хочет, чтобы она вернулась к нему. Он ее обидел. Думает, что она взяла все это со зла. Но, с другой стороны, мужик не открывал сейф больше двух недель. Не желает он верить в то, что жена – воровка. Но больше и некому.
- А прислуга, если он такой богатый, должна быть.
- В том-то и дело, что нет. Квартира трехкомнатная. Говорит, они с женой не понимали, зачем больше, если нет детей, друзей. Они жили замкнуто. Домработницу можно было позволить, но Люсьена брезговала чужой уборкой, готовкой. Делала все сама, хотя и работала.
- Муж жадный?
- Нет, он-то как раз и пытался заставить ее сидеть дома. Но она – человек творческий, трудилась во благо истории.
- Что это означает?
- Есть у нас в пригороде Мастерская по реставрации исторического костюма. Тонкое дело. Туда привозят отовсюду старинные вещи с золотым, серебряным, бисерным шитьем, редкими и вообще уже несуществующими материалами… Ладно, это тебе не интересно.
- Очень даже. Расскажешь потом?
- Ты лучше книжки читай, полезнее. Я поехала, пока.
Оленик хотел по-джентльменски поухаживать за мной, но зазвонил телефон. Одной рукой он взял трубку, а другой прижал к себе мою куртку.
- Подожди, - шепнул. – Слушаю, Леонид Маркович… Что это ты зачастил сегодня звонить?.. Что?! Повтори фамилию?!
Оленик почему-то с большим удивлением посмотрел на меня и продолжил:
- Да, конечно… Да я и сам буду. Немедленно выхожу.
Он забыл о внимательном отношении к женщине, подал мне куртку и сам схватил свою:
- Одевайся быстро. Идем.
- Куда? – оторопела я.
Он с сожалением поднял плечи и сложил кулачки перед грудью.
- В двух кварталах от нас убили женщину.
- Жаль, но я причем? Это ваша работа.
- Дело в том, Стелла, что при ней нашли документы.
Я насторожилась:
- И?..
- Это некая Люсьена Викторовна Мельковская.
Сначала я увидела «Скорую», «Милицию», а потом и ее, женщину, которую мне предстояло разыскать. Она лежала на снегу, раскинув руки и поджав ноги. Глаза были широко раскрыты и полны застывшего удивления.
Гораздо красивее и моложе, чем на фотографии. Кроме паспорта при ней ничего не было: ни денег, ни мобильника.
Я решила, что нечего тянуть. И набрала номер своего клиента…
Но об этом я расскажу в другой раз.