Рыбачил я летом в дальнем уголке озера Энгозеро, в месте, где раньше стояла карельская деревня. Места там дивные. Озеро, плавно переходящее в реку, полуразрушенная плотина, на берегу старые, вросшие в землю, покрытые мхом срубы домов. Не проходило ощущение, что попал в царство Берендея.
После удачной вечерней зорьки сижу на высоком берегу недалеко от плотины, варю уху. Вечерок выдался из тех, что запоминаются на всю жизнь. Тишина, нарушаемая лишь тонким писком комаров да редкими всплесками рыбы, cолнце медленно опускающееся за бесконечное море зеленой тайги – всё было как-то торжественно и празднично.
Метрах в ста от меня разбили бивуак туристы. Смотрю, один из них с фотоаппаратом двинулся в сторону реки, видимо решил поснимать плотину на фоне заходящего солнца. Вдруг со стороны озера послышался шум мотора. ,, Видимо, кто-то из рыбаков на ночлег едет, места у костра и ухи хватит на всех”- подумал я, выкладывая из котелка рыбу и закидывая в уху специи.
Подошел я к берегу и увидел странную картину. Лодка на полном ходу идет прямо на плотину, единственный пассажир клюет носом за мотором, а на носу лодки стоит штурман - дворняга, явно истосковавшаяся по земле.
Несколько секунд и лодка врезается в бревно перед плотиной. Рыбак падает на дно лодки, а собака от удара вылетает из лодки и летит через плотину, смешно семеня лапами. Багром зацепляю лодку и подтянув к берегу, привязываю рядом со своей. На дне лодки блаженно спит старый карел дед Николай, прижимая к груди пустую бутылку ,, Столичной’’. Слышу с той стороны плотины какое – то бормотание, спешу туда и вижу: на берегу реки сидит сырой взлохмаченный пес, а рядом с ним ползает на коленях ошеломленный фотограф, снимая бедное животное во всех ракурсах. Что ж, туриста можно понять, стоял он, снимал местные красоты и вдруг на фоне садящегося солнца над плотиной пролетает собака, тут поневоле поверишь в чудеса.
А поспать в ту ночь мне так и не удалось. Едва я поел ухи и накормил отошедшего от полетов пса, как ко мне пришла делегация туристов. Они не поверили своему другу и пришли за разъяснениями ко мне. Рассказывать, как было дело, я не стал, а лишь туманно намекнул, что места у нас глухие, поэтому возможны всякие чудеса.