В эту дверь входили по одному. Приходилось толкать её, навалившись всем телом и истекая потом.
В комнате стоял прозрачный желеобразный стол и такие же стулья. За столом с самым серьёзным видом сидели деревья и в полголоса перешёптывались.
Посетительница испуганно оглянулась.
- Что она ? - спросил сидевший посередине Дуб.
- О, Вы не поверите просто, - заявил Кедр . - Это совершенно особенная история. Она, видите ли, удушила своего младенца.
Женщина закрыла глаза.
- Так что же тут удивительного? - брезгливо поморщился Дуб. - Какое множество подобных историй нам приходилось слышать.
- А удивительно это тем, что она является потомком той самой дамы, которую спасла милость Королевы Марго и Его Сиятельства, - восторженно прошептал Кедр.
Деревья охнули и всплеснули ветвями.
- Да что вы говорите, - поразился Дуб и пристально вгляделся в женщину. - А всё ж таки прав был Его Сиятельство: вопросы крови - самые сложные вопросы в мире. Ну-c, сударыня, - он повернулся к женщине, - каково Ваше оправдание на этот счёт?
Женщина побледнела:
- Нет-нет. Я не хотела! Послушайте. Я... Он не желал его, понимаете ? А я верила... Да как же вам объяснить?! Ведь он любил... Правда, любил... Мне ничего не нужно было от него потом уже... Совсем ничего... - её голова безвольно упала на грудь.
- Ну, что ж, - холодно произнёс Дуб. - Вот приговор: всхлипывания и предсмертный хрип младенца. Думаю, это должно быть достаточно. Прощение, даже по ходатайству Королевы, исключено. Донесите это к сведению Его Сиятельства. Всё же такое не верно прощать.
Женщина вздрогнула, подняла голову и огляделась, словно выискивая кого-то. Затем её глаза наполнились ужасом. Она услышала.
- Удалитесь! - приказал Дуб и женщина исчезла.
Молодой офицер изумлённо разглядывал беседовавших в полголоса деревья. Наконец, его спросили:
- Знаете ли Вы этих людей?
Офицер оглянулся и увидел внезапно возникших в комнате, пристально глядящих на него солдат. Он внимательно посмотрел на их лица.
- Не совсем уверен. Подозреваю, что они служили в моём подчинении во время войны.
- Совершенно верно. Так оно и было. Вы не помните их лиц. И вообще, ведь это должно быть легко стрелять в спины.
Офицер напрягся.
- Ваше оправдание на сей счёт?
- Это был приказ свыше, - проскрежетал сквозь зубы офицер.
- Как-как?
- Таков был приказ! - закричал офицер.
- Осуществляя его, осознавали ли Вы, что убиваете самых достойных и отважных из своих солдат?
- Был дан приказ к отходу. Они ослушались, - упрямо бормотал офицер.
- Наверно, потому что осознавали продажность начальства и пытались отбить деревню, в которой погибали мирные жители. Женщины, дети, старики. Ваши соотечественники. Как полагаете ?
- Был приказ оставить. Судить о его правомерности не в моей компетенции.
- Да подлец он! - вскричала Ель. - Попугай! <Приказ-приказ> Гнида! Тварь! Человеком надо быть! Человеком!
- Прошу вас, - покосившись на неё, сурово произнёс Дуб. Затем обратился к офицеру, - Позже Вы ведь были повышены в должности и награждены. Вы не могли не знать, что за это обязаны своему поступку.
- Это не так, - завертел головой офицер.
Дуб ухмыльнулся. Солдаты исчезли так же внезапно, как и появились.
- Приговор: Ваши погоны, награды, сапоги и рукава в крови этих солдат.
- Не слишком ли мягко? - нахмурилась Ель .
Кровью запятнались погоны и награды. Она стекала с рукавов и заполнила сапоги. Запах ударял в нос. Лицо офицера брезгливо исказилось, он машинально встряхнул рукавами и капли попали на его лицо.
- Удалитесь! - прогремел дуб и офицер растворился.
Полная дама с надменным лицом была недовольна.
- Что за дверь у вас такая? Безобразие просто!
- Восхитительно просто! - обрадовался Кедр.
- Что тут восхитительного-то? - ещё больше возмутилась женщина.
- А то, как Вы супругу своему горячо любящему изменяли. Я бы даже сказал, пардон, ****овали.
Дама стала пунцовой. Кедр воодушевлённо продолжал:
- Она с каждого любовника колечки клянчила. Очень она их любила, - усмехнулся Кедр. - Муж узнал позже. Повесился. Очень он её любил.
- Ваше оправдание, сударыня?
- Какое ваше дело в самом деле? И кто вы такие вообще? Я его не любила. Вышла за него по необходимости. Залетела от другого, срочно понадобилась замуж. Он слепо любил. Да сам виноват! К тому же ещё и голь перекатная. Ничего он мне не дал. Только любовью своей и утомлял. Ну, сколько можно!
- Где ваши кольца, сударыня?
- Эмммм, - замялась дама. - Поправилась, пальцы распухли, переплавила в колье. А что?
- Приговариваю Вас к их ношению.
- Что-что?
Пальцы женщины мгновенно оказались унизанными кольцами и перстнями, сильно давившими и раздиравшими кожу до крови.
- Больно! - взвыла дама.
- Не так, как ему. О, поверьте.
- Кому? - тупея от нарастающей боли, прохрипела дама.
- Удалитесь!
Разумеется, Он был исключительной личностью. Совершенным. Его гордая осанка, прямой и проницательный взгляд, бодрый шаг несмотря на преклонный возраст вызвал у всех восхищённый шёпот. Даже дверь растворилась перед ним без всяких усилий с его стороны. А такое происходит крайне редко. Правда.
Дуб произнёс:
- Несмотря на совершённые Вами преступления, мы признаём Вас совершенным созданием и выражаем Вам своё почтение.
Деревья встали со своих мест и поклонились. Застыв в поклоне минуту, они снова сели на свои места.
- Каково Ваше оправдание?
Правитель взглянул на них с холодной насмешкой:
- Оправдание? Перед кем мне оправдываться и за что? Кто вы такие? Что это за фантазия больная и чья?
Кедр возмущённо произнёс:
- Требую сохранять уважение!
Правитель расхохотался, откинув голову.
- Ох ты ж!
Деревья негодующе зашелестели. Дуб дал знак всем успокоиться. Наступила тишина. Правитель утёр слёзы, выступившие от смеха и потребовал:
- Мне нужен стул.
- Это невозможно. Не здесь.
- Чушь какая! - разгневался Правитель.
- По-моему, Вы всё ещё не понимаете, - начал было Кедр, но Правитель его прервал.
- Всё я понимаю. Просто вы ждёте оправданий, раскаяния, бесед. Но я не буду участвовать в этом фарсе. Не дождётесь. И я хочу сидеть.
- Вы предали доверие народа. Обманами, лживыми обещаниями, искусными интригами, позже агрессией, репрессиями, гражданской войной вы подвели его к краю... Была пролита братская кровь... Вы же прожили долгую и сытую жизнь. И ушли тогда, когда уже ничего не смогли бы изменить, даже если б пожелали. Но Вы и не желали.
- Ох, сколько пафоса. Это утомляет и совсем-совсем не трогает, - добродушно улыбнулся Правитель. - Я видел много в этой жизни. Моя жизнь также подвергалась опасности. Мне тоже доводилось страдать. И я понял, что цена человеческой души и человеческой жизни ничтожна. Справедливость - дело редкостной удачи, но никак не Божья воля и не закон бумеранга, как многие наивно полагают. Безопасность и благополучие человека зависит от степени хитрости, низости, изворотливости, холодного расчёта и отсутствия привязанности и любви. Жизнь скоротечна. Зачем проводить её в страданиях, если в тебе есть достаточно ума и сил, чтоб провести её в удовольствии? Выживать и благоденствовать должны совершенные, лучшие, выдающиеся, сильные. Ну, а калеки, больные, клонированные, слабые в развитии, излишне благородные, высокоморальные, себе во вред принципиальные... Они вредят сами себе. В их же интересах поскорее перестать жить. Нет. Существовать. Да, так правильней. У каждого своя судьба, своё место, своё предназначение, своя награда и наказание. Если вы поняли, то хорошо. А больше я ничего не скажу. Устал.
- Мы поняли, - кивнул Дуб. - И не задержим Вас. Я думал, что не скоро найду наказание для Вас. Физические страдания - они слишком примитивны для Вас и степени Ваших преступлений. Душевные. Что может растеребить её после того, что Вы наблюдали как дело рук своих и не поколебало Вас горе Ваших подданных? Однако же Ваши слова указали мне решение.
- Решение? Ну же. Любопытно, - заулыбался Правитель.
- Да. И приговор таков: Вы будете возвращаться туда вновь и вновь. И всякий раз Вы будете приходить туда лишённым Вашего нынешнего совершенства. Тем, кого Вы сами приговорили к скорейшему прекращению жизни. Нет. Существованию. Да, так правильней.
- Что вы несёте? - медленно произнёс Правитель.
- Удалитесь!
Исчезло всё. Желеобразные стол и стулья. Деревья. Перед ним стояла только дверь. Постояв в недоумении с минуту, он пожал плечами и толкнул дверь. Но теперь она не распахнулась перед ним услужливо. Он слегка надавил. Затем упёрся в неё всем телом и истекая потом, долго её толкал. Когда она наконец отворилась, он почувствовал сильный холод и страх. Его извлекали из тёплой, мягкой, гладкой, придающей покой и уверенность оболочки совершенства. Ему было холодно, больно и страшно. Он уже ничего не помнил и ничего не знал. Скольжение вниз. Толчки. Вспышка слепящего света.
- Появилась головка! Тужьтесь! Ещё! Ещё! Ещё!
ПРИМЕЧАНИЯ:
Дуб у кельтских жрецов, друидов, олицетворял мировую ось и божественную мудрость.
Кедр олицетворяет неподкупность и силу.
Ель - символ храбрости, смелости (до дерзости, безрассудства), приподнятого состояния духа, верности, бессмертия.