Генезис

                «Сумасшествие всего лишь грань, за которой находится другой мир».

– Пожалуйста, ложитесь сюда, руки положите вот так… Ноги на эти выступы… – инструкции следовали одна за другой, пожилой профессор сделал знак и молодая помощница подала ему откуда-то сзади странную маску с силиконовой трубкой.
Я ничуть не стеснялся своей наготы, мое тело совсем не выглядело на 53 года – я мог себе это позволить. Улегшись на жесткое пластиковое ложе, я огляделся по сторонам. Белый потолок, с разбросанными на нем не яркими светильниками, белые стены со стоящими вдоль них не понятными медицинскими приборами и прозрачными шкафами, рождали мысли о какой-нибудь обычной современной клинике и мне казалось, что предстоит заурядная операция, по удалению ничтожного полипа из носа. Но сейчас все было далеко не так заурядно – рождалась история и Я собирался стать ее частью! Я хотел все это запомнить, ведь когда я снова увижу это помещение, не будет уже этих людей, не будет ничего к чему я привык, даже времени…
Профессор, попросив открыть рот, аккуратно вставил мне в горло силиконовую трубку и плотно прижал к лицу полупрозрачную маску. Веки отяжелели и сами-собой закрылись, мысли стали ленивыми и неповоротливыми пока совсем не замерли на месте, последнее, что я успел почувствовать – поток холода, обтекающий мое тело…

«Бред!!! Уроды какие… Брр! Это ж надо таким чудовищам присниться!? Скорей всего это после вчерашнего застолья… Зря столько маминого салата съел, а потом еще и выпил папиной браги…» – подумал я открывая глаза, с неприятной брезгливостью вспоминая чудной сон. Хорошо вчера погуляли – брат женился! Мама такой салат смастерила, просто супер, за такие салаты ей все можно простить. А папа откупорил кувшин со своею лучшей брагой, которую он сварил неделю назад, как раз для этого случая. Да, наверное я ее и перепил…
Я открыл глаза – солнце уже было высоко, тонкий балдахин медленно колыхался над моей высокой кроватью, подгоняемый дуновением легкого ветерка из окна. Жаркое дневное светило через распахнутое настежь окно успело нагреть мою комнатушку и наполнить ее веселым щебетом птиц, занавески медленно колыхались, задавая такт музыке, рождаемой теплым ветерком и многоголосым щебетом, все вокруг было наполнено умиротворением и красотой жизни, ничего не предвещало грозы и грома.
– Кзыр! Опять ты еще дрыхнешь!?! Все давно на ногах, работают, не свет не заря, а ты тут все валяешься!!!
«О нет, маааа…» – бури страшнее в такое прекрасное утро сложно было себе представить.
– За что же такое проклятье нашему роду! Все твои братья и сестры работают с отцом с утра до ночи, помогают ему добывать нам пропитание, а ты?! Ты воистину наше наказанье!
Мать стояла активно жестикулируя в дверях комнаты и истошно орала выпучив свои и без того большие глаза.
– Маа, ну хватит орать, у меня живот болит…
– Ничего у тебя не болит! Обожрался вчера, как обычно! Засранец! Живо бери корзину и бегом в лес за материалами для отца! И пару орехов еще принеси!
Дико не хотелось вставать, да еще к испорченному спросонок матерью настроению, примешивался неприятный осадок от недавнего сна, который, как не пытался я его вспомнить, уже терялся в глубинах памяти, оставляя после себя лишь противное чувство замаранности.
– Ладно, ладно, давай сюда свою корзину! Сейчас умоюсь, и пойду…
– Умываться с утра надо было, а сейчас уже день, лентяй! Живо в лес, сейчас же!!! – Мать впихнула мне в руки большую плетеную корзину, и сильно сжав мое предплечье, потащила к выходу.
– Больно же! Отпусти! – заорал я, и хотел было добавить, что-нибудь обидное, но увидев в дверях усталые глаза подошедшего на шум отца, осекся на полуслове.
– Когда же ты возьмешься за ум, сынок? – с хрипотцой в голосе спросил меня папа, – Посмотри, все твои сверстники уже стали уважаемыми гражданами, некоторые даже купили дома в центре города, а ты все на нашей с матерью шее…
Отец мягко взял меня за руку и вывел из дома, он стал рассказывать мне, как приятно трудиться на рассвете, когда еще чувствуется ночная прохлада, когда все вокруг радуется первым лучам солнца. Как наполняются этой радостью твои руки, передавая ее работе, какие красивые вещи появляются тогда из под твоего резца. Я любил отца, он был прямой противоположностью матери, и мог говорить часами о своей работе, увлекая ею даже такого лентяя как я. Да и работая, не покладая рук, можно было заработать на новый дом и стать более уважаемой семьей. Мне почти сразу захотелось ему помогать, а надо было только принести свежих веток и сухой коры из леса.

«Какая тишина и запустение… Где все?» – думал я: «Где медперсонал, где врачи и папарацы, одним словом, где встречающие меня потомки?»
Ничего не изменилось вокруг, те же белые стены, тот же потолок, с теми же лампами, только все, как будто более тусклое, словно подернутое тонкой поволокой. Я моргнул несколько раз, поволока не исчезла, тогда я встал на дрожащие от долгого сна ноги и подошел к стене. Мои ладони оставили яркие белые следы на стенах. Я посмотрел на свои ступни – они утопали в чем-то сером, мягком, почти невесомом.
«Боже мой, это пыль!» – ошарашила догадка.
– Есть кто живой!?! – прокричал я, выглядывая в коридор. Голос оказался осипшим, но тем не менее, больно резанул, отвыкшие от громких звуков барабанные перепонки.
Тишина, только грозно вспыхнули и замигали красные таблички над дверями: «Не шуметь!»
Криокапсула отключилась, судя по датчику, в строго установленное время, системы жизнеобеспечения сработали, как и планировалось, без нарушений и вот он я – живой и здоровый… А где же все??? Одежду, конечно, мне не оставили, так, вижу стерильный медицинский халат в прозрачном шкафу, буду пока медбратом. Но нет!!! Белая материя рассыпалась пылью у меня в руках… Что же это такое?.. Похожу, поищу что-нибудь или кого-нибудь.
Прошлепал голышом весь коридор. При моем приближении двери, простужено сипя, будто не желая демонстрировать содержимое комнат, нехотя отъезжали в стены. Как только я пересекал порог – вспыхивали не яркие лампы, освещая пылищу и запустение! Фу-у! Как то не привычно бродить по такой грязи с голыми… ногами. Никого! Ни одной живой души. Пыль толстым ковром повсюду – похоже, здесь не убирались уже очень давно. Я перерыл все ящики и шкафы – много всякого барахла и запчастей, но никакой одежды… Черт, есть хочется! Пожрать они здесь своему предку тоже не оставили!
– Что-то мне это не нравиться! – сказал я задумчиво. Но я живой и нахожусь в научном секторе – это уже хорошо!
Выход из научного сектора – под табличкой «Карантин» мощная бронированная дверь, ее приходиться открывать вручную, автоматика не работает… Рычаг замка еле повернулся, с утробным скрежетом дверь ушла в стену и… в лицо ударила темнота и запах склепа. Что случилось? Авария? А про меня забыли… Научный сектор на автономном питании, с ядерным мини реактором рассчитанным, как мне рассказывали, на 1000 лет, замкнутая рециркуляция воздуха, а сам подземный бункер, как же? Странно! Определенно, здесь что-то не так! Открываю тяжелую дверь пошире, что бы свет из науки разогнал мрак карантина и начинаю разглядывать помещение.
Лавки, кресла, офисный стул и стол в углу, два металлических шкафа у дальней стены, все как тогда – в самом начале, только везде толстый слой нетронутой пыли и тяжело дышать, вентиляция наверное отключилась здесь везде, кроме Науки. Брезгливо, на мысках прохожу босыми ногами по слою вековой пыли к железным шкафам. Молю бога, что бы там было хоть что-нибудь нужное.
Бог все-таки есть! В одном шкафу нахожу Резиновые ботфорты и перчатки, а в другом – полный костюм химзащиты больше похожий на скафандр со встроенным датчиком облучения. Интересная конструкция у этого датчика, работает от тепла моего тела… Да, техника стала! Быстро облачаюсь в резиновый скафандр – резина от старости потеряла всякую эластичность, шлем одевать пожалуй не буду, оставляю его болтаться капюшоном сзади и возвращаюсь в научный сектор за каким-нибудь источником света. Где-то тут я видел большой фонарь, кажется, в этой подсобке. Точно! Работает! Ну, теперь на разведку!
Проклятье! Гермодверь на выходе из Карантина, похоже заварена снаружи, моих сил не достаточно, даже чтобы повернуть рычаг замка. Необходимо оживить автоматику. Когда то я заработал свой первый капитал на электронных игрушках… Да, славные были годы… Так, вижу пластиковую панель распределительного щитка. Что здесь?.. Вот силовой кабель – без тока, а это потребители, как все просто и гениально… Теперь надо решить как сюда подвести питание из Науки… Ну что ж, это дело техники, кусок кабеля валяется в той же подсобке, инструменты – вот они, а подпитаться – разорю один из ближайших светильников.
Ну вот! Да будет свет! Чуть искрит, но для начала неплохо… Автоматика включилась, как оказалось в последний раз, и гермодверь со страшным скрежетом и ужасным треском медленно откатилась в стену, предоставив мне щель не больше фута шириной. В распредщитке что-то хлопнуло, щелкнуло и кусок моего кабеля обугленным обрубком стал падать в пыль на железный пол, я сделал торопливый шаг и резиновой рукой оторвал его от светильника, но было поздно, светильник жалобно мигнул и свет погас во всем научном коридоре… Ладно, потом разберусь. Включаю фонарь. Поглядим что у нас там, снаружи.

Лес начинался сразу за нашим домом, огромные деревья росли плотными рядами по несколько стволов в одном месте, словно из одного корня, кое-где образовывая непролазные стены. В вышине ветки почти смыкались, создавая над головой высоченный свод, в котором, среди листвы и больших зеленых орехов, весело щебетали невидимые птицы. Надоедливых мух еще не было, жарким днем они предпочитали прятаться в тени, вылетая только когда жара спадала, утром или вечером. Мягкая трава нежно ласкала обнаженные ступни и при каждом шаге пружинила, пытаясь сопротивляться моему весу. Земля быстро бежала под моими ногами, было очень жарко.
Почему-то в памяти стали всплывать старые обиды: «Живо-живо, засранец, проклятье…» - только и слышу каждый день: «Когда же это кончится?!? Когда ты, наконец, будешь нормальным?»
«Хорошо сейчас братишке – жена, дом новый построили, дети скоро народятся… Быстрей бы стать взрослым как старший брат и завезти свою семью подальше от этих воплей!» – думал я, входя под кроны огромных деревьев.
С краю нашего города селились в основном бедняки, ближе к центру, в большей безопасности жили богачи. Наш дом стоял на самом краю, такие домики как наш были своеобразным щитом для всей деревни. На каждом доме был приделан рог тревоги. Лес был полон опасностей. Частенько, из него выходили смертоносные прожорливые твари, такие как Ларки, К’шки или Раты, и, кто не успевал спрятаться за крепкими стенами, обязательно оказывался в зубах хищника. Каждому жителю строго настрого вменялось в обязанность, в случае появления какой-либо опасности, трубить в рог. На такой случай мы держали охрану – отряд хорошо обученных воинов-стрелков, которые всегда прибегали на крики пожираемых заживо бедолаг. Иногда бывало, что воины опаздывали и тогда, тварь, становилась воплощением самой смерти, она начинала метаться между хижинами, ломая стены и крыши, могла вломиться в чье-нибудь жилище и вырезать всех кто там находился, до единого, ни щадя не старых не малых. Когда-то мой отец именно таким образом и получил наш дом, заняв еще не успевшие просохнуть от крови стены…
Каких-то других опасных соседей кроме кровожадных хищников в нашем краю не водилось, но и того что было хватало с лихвой, мои соотечественники очень боялись селиться вне пределов города. Я боязливо вошел под высокие лесные своды и, озираясь по сторонам, быстро потрусил знакомой дорогой к старому сухому стволу, рухнувшему в глубине чащи. После, уже поближе к дому, я предполагал забраться на одно из деревьев за орехами. Солнце едва пробивалось сквозь плотную листву, из которой вместе с лучами света лился вниз поток веселых птичьих трелей, наполнявших полумрак под ногами лукавой радостью, так не гармонировавшей с напряжением перед смертельной опасностью, которая могла прятаться за каждым стволом. Ловко перепрыгивая через выступающие корни, уклоняясь от слишком низко висящих ветвей, я не забывал принюхиваться и поглядывать по сторонам. Я забирал левее от реки, стараясь держаться подветренной стороны.

О, мой бог!… Что здесь такое произошло?..
Пластиковые панели на стенах в огромных обугленных дырах. Светильники выворочены с корнем, пол кое-где разворочен до железных перекрытий. Здесь что, была война? Но кто посмел? Этот бункер частная собственность и по долговременному контракту с правительством, находиться в юрисдикции специальных государственных служб. Луч фонаря медленно блуждал по стенам, потолку и полу общего коридора, выхватывая фрагменты страшных разрушений. Оказывается, гермодверь была замурована снаружи стеновыми панелями, сорванными моим выходом «в свет», теперь они уродливо топорщились, дополняя общую картину разрушений. Быстрее одеваю шлем химзащиты.
– Так, без паники! – скомандовал я себе, – Если мне не изменяет память, то в восточном крыле располагается центральный пост наблюдения, то есть главный штаб этого бункера.
«Направо или налево?» – я пошел, кажется правильно – направо.
Свечу по стенам, в надежде, что на них уцелели какие-нибудь указатели. Так и есть! Пластиковая дощечка со стрелочками, которые раньше светились. Итак, стрелка WC, Exit, стрелка ROOMS  и наконец, стрелка HQ (штаб) – поздравляю, я выбрал верное направление!
– Черт! – гермодверь с надписью HQ в конце коридора оказалась заперта. Мой голос прозвучал глухо и низко во тьме покрытых пылью стен.
Что делать? Пойду поищу что-нибудь интересное в других помещениях.
Чувство голода начинает нарастать, перехватывая спазмами живот, мешает идти. Прорезиненная ткань костюма абсолютно герметична и скоро я чувствую себя как после горячего душа, но снимать в этом жутком подземелье свою единственную одежду нет никакого желания.
Затхлый воздух коридора проникает даже через респираторный фильтр химзащиты, облачка пыли, взлетают из под толстых резиновых подошв и невесомо замирают в луче моего фонаря. А ведь когда-то здесь было весело и светло, по коридорам сновали серые комбинезоны и белые халаты, скрывавшие под собой тела техников и врачей, а у двери штаба и лифта всегда стояли, расставив ноги, строгие морские пехотинцы, из стеновых динамиков играла негромкая музыка, прерываемая объявлениями для персонала. А сейчас?.. Приглушенные звуки шагов и грохот сердца в ушах – единственная музыка, сопровождающая мои поиски. Что же здесь все-таки произошло? Холодный, замешанный на неведении страх начал вползать в мою душу.
– Черт, как есть хочется! – высказался я вслух, что бы разогнать гнетущую тишину коридора, – Думаю, в жилых помещениях должно быть что-нибудь.
ROOMS – это ближайшее от штаба помещение.
Я первый раз споткнулся не о яму в полу, что-то хрустнуло и покатилось у меня из под ног. Я посветил фонарем… О, ужас! Под резиновой тканью мое тело моментально просохло от пота и заледенело от ужаса! Передо мной валялась половинка человеческого черепа, а я стоял прямо в грудной клетке, раздавив чьи то истлевшие позвонки. Я в ужасе выдернул свою ногу из древнего скелета и, сделав неверный шаг назад, уперся спиной в выступ развороченного дверного проема. В свете фонаря мне почудились какие-то тени и я, не в силах сопротивляться нахлынувшему ужасу бросился со всех ног в коридор, ведущий к Карантину, топот моих резиновых сапог отдавался приглушенным эхом от стен, а мне казалось, что кто-то преследует меня. Я добежал до входа в Карантин, за доли секунды протиснулся в щель двери, в один прыжок оказался за дверью науки и разом, захлопнул гермодверь, нисколько не задумываясь о ее тяжести. Я оказался в кромешной темноте, фонарь, намертво зажатый в моей руке, почему-то не горел. Но пока я об этом не думал, я вообще ни о чем не мог думать. Сердце бешено колотилось, легкие, отвыкшие за столько лет от нагрузок, надсадно хрипели, пот заливал глаза, ватные ноги отказывались держать мое тело и я немедленно рухнул на пол.
Горло сжало комком и слезы покатились из моих глаз. Стянув с головы пластиковую маску шлема, я резиновым кулаком размазывал по грязному лицу так некстати подкатившее отчаяние.
– Что… Что, это… такое? Что… здесь… случилось?.. – услышал я в темноте свой собственный хриплый шепот.
Тьма! Наконец потрясенный разум получил сигнал от ослепших глаз и я принялся щелкать выключателем на фонаре в надежде добыть свет, но судя по вмятине на его корпусе и разбитой линзе, я кажется им слишком сильно махал на бегу, защищаясь от неведомых врагов.

Пробежав почти полдороги, я почуял противный мускусный запах! Я узнал эту вонь – так может пахнуть только один зверь в наших лесах – Рат! Я застыл, как вкопанный, замер на одном месте, с трудом сдерживая учащенное дыхание, медленно поворачивал голову из стороны в сторону, сильнее втягивая в себя воздух. Сомнений не было – где-то рядом прячется Рат! Этот зверь имеет тошнотворный мускусный запах и поэтому его можно заметить издалека, при этом Рат хоть и любит мясо, но первым нападает редко, он только охраняет свою территорию, где хранит запасы. Но не приведи бог, подойти к его кладовой – Рат набросится, разорвет и растопчет, а труп отволочит подальше и закопает, про запас, когда тело достаточно протухнет, станет мягким и сладким, Рат снова найдет его по запаху, разроет и съест. Но свои кладовые Рат делает не из трупов. Рат находит самые сладкие корешки, которые ценятся у нас дороже целого дома. Запасы из этих корней и создает Рат, закапывая неглубоко в землю, и помечает своими пахучими метками. У Рата есть только один враг К’шка – огромный зверь, еще больший чем Рат и при этом очень ловкий и неимоверно сильный, вооруженный острейшим когтями, скрытыми до поры, в мягких подушечках лап и длинными клыками тонкими и острыми, словно метательные дротики наших воинов. К’шка охотиться на все что меньше его по размеру, от Рата до моих соплеменников. Нашим воинам еще ни разу не удавалось убить К’шку. О кровожадности этого хищника ходили страшные легенды. Например, наметив себе добычу, К’шка запоминает ее запах и преследует до тех пор, пока не ощутит вкус ее крови. Благо таких тварей было совсем немного в нашем лесу, но встреча с ними означала только одно – смерть. Совсем дркгое дело Ларки – они охотятся стаями и в основном на таких, как я, один Ларк может появиться перед тобой и будет преследовать тебя или убегать, но всегда он загонит или приведет тебя в западню, устроенную всей стаей, как правило, до двадцати особей.

Не хочу вспоминать чего мне стоило разобраться в темноте с электропроводкой научного сектора, терзаемый голодом и подступающей жаждой, но, в конце концов, мне это удалось. И я вздохнул спокойно. Я снова прошелся по научному сектору, желая отыскать хоть что-то, что пролило бы свет на случившееся, но видимо этот сектор замуровали настолько давно, что все свидетельства превратились в прах. Я нашел немало компьютеров и научного оборудования, которое не работало. Голод и жажда давали знать о себе все сильнее. Похоже, мне все-таки придется выйти из своего убежища на поиски еды, а значит надо найти новый фонарь. Скоро мои старания были вознаграждены – в одном из ящиков с какими-то запчастями я обнаружил другой фонарь, меньший, чем разбитый мной и, наверное, слабее. Теперь можно выйти во тьму бункера.
Вооружившись куском арматуры, найденном в том же ящике, что и новый фонарь, я осторожно, стараясь не шуметь, протиснулся в щель карантина. Перемещаясь короткими перебежками, я оказался в том месте, откуда недавно в ужасе бежал. В свете моего слабого фонарика я смог рассмотреть окружающие предметы. Я находился в широком проходе, отделявшим научный сектор и штаб ото всех остальных помещений, передо мной лежало несколько почерневших скелетов настолько древних, что малейшее прикосновение превращало их в пыль. Среди этих древних костяков я обнаружил помятый шлем странной формы, и непонятное поломанное оружие, состоящее из расколотого пластикового приклада, широкого магазина с коротким металлическим раструбом на длинном обугленном ложе. Состояние жилых комнат пугало еще больше. Повсюду были разбросаны кости, вся мебель сломана. Стены выжжены до бетонного основания. В одной из комнат, в большой воронке на полу, я обнаружил плоскую металлическую коробочку. Я попытался ее открыть, но тщетно, возможно это не коробочка, а что-то еще, повертев ее в руках, я, за неимением карманов, сунул ее за голенище сапога. И больше ничего и никого… Никого живого, только тени от моего фонаря блуждали вокруг. Тут не было даже паутины и ее вездесущих хозяев, вообще никаких намеков на жизнь. Скоро я понял, что бояться здесь некого! Тут был только один опасный живой – Я.
WC и Exit, но продолжение коридора, ведущего к туалетным комнатам и лифту на поверхность, оказалось засыпано рухнувшими перекрытиями вперемешку с песком и щебнем, и в добавок счетчик облучения, встроенный в рукав моего костюма, ощутимо завибрировал. Я посмотрел на него и волосы на голове непроизвольно зашевелись, я бросился вон из этого коридора. Я перестал удивляться разбросанным всюду человеческим костям, теперь меня больше беспокоила радиация, но чем дальше я отдалялся от завала, тем спокойнее становился счетчик.
Штаб! Там должен быть эвакуационный выход! Но как туда попасть?
– Я же нашел эту странную коробочку, может быть это и есть ключ, надо попробовать! – огласил я коридоры радостным шепотом и потопал к единственной запертой гермодвери.
И вот я снова около HQ. После внимательного осмотра двери, я нашел небольшую прорезь, как раз подходящую для найденной мной коробочки, вставив и немного повернув ее против часовой стрелки, я, ценой неимоверных усилий, смог немного откатить тяжеленую дверь в центральный пост. Я прислушался – тишина, посветил в щель фонарем – ничего, только пыль, поднятая со своих мест движением воздуха из двери, неторопливым танцем заполняла луч света. Скоро я оказался в центральном посту наблюдения! Я медленно водил лучом фонаря по внутреннему пространству Штаба. Передо мной предстала довольно просторная комната, уставленная вдоль стен потухшими пультами управления, на полу, как и везде, многовековой слой пыли, и что более всего привлекло мое внимание, это порядок, здесь, в отличии от остальных помещений, ничего не было взорвано или разрушено. Посреди комнаты стояли снятые с колесиков операторские кресла, на них лежал широкий пластиковый щит, на котором угадывались остатки материи. Неужели кто-то устраивал себе здесь постель? Я сделал шаг к противоположной стене – там должна была быть дверь эвакуационного выхода, и тут луч моего фонаря скользнул по небольшому металлическому столу рядом со стеной, и я остановился как вкопанный. Из-за стола на меня уставился пустыми глазницами целый, неповрежденный скелет.

Я не знал, видит ли меня сейчас, почуянный мной Рат или нет, поэтому я медленно сделал несколько шагов в сторону, безошибочно определил направление запаха и, пригибаясь, чуть ли не ползком, держась подветренной стороны, стал обходить предполагаемое убежище опасного зверя. Подкравшись совсем близко, я был готов пуститься со всех ног на утек, но к моей великой радости, злобной твари в ожидаемом месте не оказалось, а источником его запаха был небольшой холмик свежей земли не умело забросанный вырванной с корнем травой и прошлогодними листьями.
«Ратовья кладовая!» – пришла ошеломительная мысль: «Вот так удача!»
Похоже Рат сделал ее не так давно, потому что, в прошлый раз, несколько дней назад, когда я ходил этой же дорогой, в чащу, ее еще не было! Мне тут же вспомнился рассказ отца о том, как разбогател его дядька, которому так же посчастливилось найти в лесу ценнейший клад, сделанный запасливым зверем. Благодаря такому богатству вся моя семья переселится в центр города и не будет работать несколько лет, а меня наконец-то перестанут пинать и обзывать проклятьем рода!

Стараясь не топать по пластиковому полу, чтобы этот артефакт не развалился от вибрации, я осторожно приблизился. В неярком свете фонарика я стал разглядывать бывшего человека. Он сидел в просторном операторском кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Запрокинутый череп уставился пустотой своих глазниц в одну точку где-то над моей головой, остатки рук лежали на коленях ладонями вверх. На серых костях застряли остатки странной материи неясного цвета. Затем я перевел луч света на стол перед скелетом, мое внимание привлек странный прибор, стоявший там – светлый целлулоидный шар на короткой тонкой ножке, расширяющейся к низу, в основании видны какие-то кнопки. Рядом, на столе стоял шлем, такой же, как в жилых помещениях, только целый, рядом лежал подернутый ржавчиной, но неплохо сохранившийся боевой нож, а у ножки стола – похожее оружие, как и виденное мной в коридоре. Я осторожно прикоснулся к прибору. Ничего особенного не произошло, только облачко серой пыли взметнулось из под моих резиновых пальцев. Я осторожно взял «винтовку», прислоненную к ножке стола и осмотрел ее, но при слабом свете, в темноте понять, что это и как оно работает не представлялось возможным, и я поставил ее обратно. Единственное, что мне могло принести сейчас пользу – это нож, кстати, еще сохранивший свою заточку. Из какого же он сплава? Нож я сунул за голенище ботфорта.
Под столом я наткнулся на пластиковую корзину с небольшими, покрытыми пылью пакетиками. Я запустил туда руку и поднес несколько пакетов к глазам. О чудо! Это оказалась еда – кубики запаянные в толстую пленку, с мелким текстом, повествующим о составе и изготовителе. Я торопливо, вскрыл один пакетик с надписью хлеб и запихнул несколько кубиков себе в рот, ничуть не задумываясь о сроке годности. Сухие кусочки черствого хлеба показались мне божественно прекрасными. Поискав в корзине еще, я нащупал пакетик с какой то жидкостью, поднеся его к свету я прочел: Coca-cola, проколов в нем дырку ножом, я торопливо выдавил содержимое себе в рот. Вкус совершенно не был похож на тот напиток, к которому я привык, но это была хоть какая то вода. Голод и жажда немного отступили.

Забыв от радости про все я бросился к вонючему бугорку и голыми руками принялся остервенело его раскапывать, и тут же влез ногами в свежую лужу – метка оставленная Ратом: «Не беда, теперь я буду Им пахнуть, а дома все обгадятся от страха… Ха-ха! А я им такое принесу вместо материалов!» – беззаботно и весело думал я.
Раскапывая припасы Рата, я настолько увлекся мыслями о своем триумфе, что совершенно не заметил кровавой дорожки, уводившей в кусты. Еще от моего восхищенного взора ускользнули следы жестокой борьбы вокруг раскапываемого бугорка и лужа в которой я стоял, пахла совсем не экскрементами Рата.
Окрыленный своей удачей, я нащупал, как мне показалось, толстый оголовок одного из ценнейших кореньев, которые находит и прячет Рат, и, обхватив его ладонями, изо всех сил потянул к себе. Корень никак не хотел поддаваться и я, упершись ногами во влажную землю, еще сильнее потянул его к себе.

«Emergency» – высветилась надпись в свете луча фонаря, и я тот час бросился к низкой двери. Колесо замка было заблокировано: «Заперто», – обреченно подумал я: «Но, стоп! У меня же есть ключ. Он может подойти. Точно!» – осенило меня.
– К черту эту чертову могилу!.. – и я стал лихорадочно искать на двери прорезь для найденной мной и уже однажды использованной коробочки-ключа.
Стянув с рук резиновые перчатки, я принялся влажными ладонями обтирать пыль со всей двери. Ладони быстро стали черными. Наконец, в самой верхней точке, почти под надписью «Emergency» я нащупал узкую щель. С тихим щелчком ключ вошел в пыльную прорезь под надписью «Аварийный выход». Утопив коробочку-ключ до конца, я с утроенной силой схватился за ручку двери. Эта гермодверь была пожалуй самой тяжелой из всех, но я не чувствовал этого, напрягая все свои силы дюйм за дюймом со страшным скрежетом я откатывал ее в стену, освобождая себе путь к свету и чистому воздуху. Я не хотел даже думать о том, что и этот выход может быть завален радиоактивными обломками! Скоро я был вознагражден за свой поистине титанический труд – высвечивая перед собой слабеющим лучом фонарика, я различил платформу подъемника и жерло эвакуационной шахты, устремлявшейся далеко ввысь.
Не помня себя от радости, я вбежал на платформу, которая казалось, ждала здесь только меня. Найдя консоль управления, и сдув с нее пыль, я торопливо надавил на кнопку со стрелкой вверх – ничего не произошло…
– Работай… Только работай… Ну же!.. – истерически шептал я, рыская руками по консоли, в надежде оживить ее.
– Черт! Проклятье! Чертово электричество!!! – заорал я на консоль, не в силах владеть своими эмоциями.
В бессильной ярости я орал благим матом, бил по консоли кулаком, несколько раз приложился по кнопкам лбом. Обессилев после эмоционального всплеска, я опустился на пол подъемника и, свернувшись эмбрионом замер в тишине темной могилы. Фонарь ослабел настолько, что я его выключил. «Все кончено!» – пульсировала единственная мысль.

И тут, подавшись назад, я увидел его… Я встретился взглядом с зелеными буркалами, в которых застыла моя смерть, в обрамлении длинных белых вибрисов. Она сидела на огромной, покрытой густой шерстью тупорылой морде и плотоядно буравила меня из узких треугольных зрачков. Огромный хищник сделал, как мне показалось, неуверенный шаг из кустов и немного припал к земле. От страха я даже забыл дышать, и пораженный его величием, продолжал пребывать в той же не удобной позе, глядя на свою смерть. К’шка был великолепен! Огромное, покрытое плотной шерстью, длинное тело перемещалось очень легко и совершенно бесшумно, острые уши плотно прижались к большой голове, длинные клыки обнажились. Это было не забываемое зрелище! Все произошло в течении нескольких ударов сердца. Не успел я набрать воздух, что бы закричать, как огромный зверь, сорвавшись с места прыгнул!
О смерти как-то не думалось! Радостные мысли, до этого момента роившиеся у меня в голове, словно испуганные лесные мухи, куда-то разлетелись, а я не был мыслью, и не был лесной мухой, поэтому улететь или отпрыгнуть в сторону я никак не успевал! Какие-то доли секунды отделяли меня от страшного конца. Я все еще тянул на себя неподдающийся корень, как вдруг земля разошлась у меня под ногами и огромные черные когти, готовые разделить меня на части, обдав тяжелым зловонием из распахнутой пасти, бессильно рассекли воздух над моим правым ухом! Опомнившись, и наконец, заорав от страха, я полетел в темную бездну!

Вдруг мне показалось, что вокруг посветлело, я сел и, откинув с головы прорезиненный капюшон шлема, взглянул вверх, и тут что-то пронзительно пища, шлепнулось мне в только что снятый с головы капюшон химзащиты. Я в ужасе вскочил на ноги, и, выворачивая назад голову, лихорадочно начал стягивать с себя скафандр. Стянув его до половины, увидел в капюшоне какого-то мелкого зверька, похожего на грызуна, в данный момент не подающего признаков жизни… Я осторожно потыкал его пальцем – никакой реакции, но тельце еще теплое. Наверное разбился о резину капюшона или сдох от страха пока летел! Я потрясенно поднял голову и далеко наверху увидел небольшое светлое пятно! Не может быть! Быстро вытряхиваю бездыханную тушку на пол и снова застегиваю скафандр, одеваю резиновые перчатки и лихорадочно вожу ожившим фонарем вокруг в надежде увидеть что-нибудь напоминающее техническую лестницу. Вот оно! Из стены напротив меня, торчат ржавые скобы, ведущие наверх. Я бросаюсь к ним. Стоп! Прихвачу ка я с собой тушку этого грызуна, он вроде крупный, может быть еще пригодится, неизвестно где я окажусь, выбравшись на поверхность, есть то все равно хочется.

IXIIV
И привели звери лесные его к бездне, и канул Кузурлинг в бездну, и почил он в бездне, но возродился он из неи, и был ввергнут в юдоль мира скорбного снова по воле всевысокого. И испытал он робость и отчаяние, но обрел он с Ним святость!
И возопил тогда Святой Кузурлинг: «Прииди о величайший, Прииди о всеобъемлющий, Прииди и избави народ мой от страшных страданий, сохрани Его от невзгод смертоносных, И прийми его в длани свои, Объемли и исцели все недуги! Дай познание Мира! И да станет народ мой Твоим! И да сбудется все предначертанное Тобой, о Высочайший!»
Так Святой Кузурлинг призывал Бога нашего, дабы стать проком Его и вещать волю Его, и исполнять предначертанное Им!

***
Обессиленный я растянулся на краю шахты, подъем наверх в резиновом костюме химзащиты, и тяжелых ботфортах отнял все мои силы, но неяркий свет заходящего солнца, с лихвой компенсировал все тяготы пути наверх. Я лежал на настоящей, живой траве, перевернувшись на спину, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Я был на краю дыры в преисподнюю и был невероятно счастлив. Я выбрался из черного бункера – могилы, встретившей меня внизу. Я жив! Надо постараться расстегнуться и освободиться от каляной резиновой брони. Плевать если здесь кто-то есть и меня могут увидеть голышом, сейчас мне было все равно, главное найти воду. Тут в моем капюшоне кто-то пискнул и завозился!
– Черт! – от испуга я молниеносно сел и принялся деревянными от усталости пальцами расстегивать костюм химзащиты, стянув его с себя до половины, я вытряхнул из капюшона давешнего грызуна, которого подобрал и собирался вскоре съесть.
Грызун оказалась живым и довольно милым зверьком, виденным мной в далеком прошлом у кого-то из детей, но намного крупнее, вот только название этого зверька я вспомнить не смог.
Грызун, жалобно вякнув, поднялся на все четыре лапы и, приволакивая задние, пополз в кусты. Я хотел было его поймать, но сделав неловкое движение в его сторону, запутался в снятом до половины дубовом комбинезоне и рухнул, чуть не придавив бедного зверька. Тот, испугано пискнув, сиганул в кусты, как будто был совершенно здоров.
– Ну и черт с тобой! – выругался я, – Потом найду и съем!
Я снял сапоги, поднялся на ноги, стянул до конца скафандр, бросив его рядом с люком шахты, и наконец, выпрямившись во весь рост, огляделся по сторонам. Вечерний ветерок приятно холодил мокрое от пота тело, под ногами была приятная мелкая травка. Как я и боялся, никакого жилья видно не было, место вокруг меня, насколько хватало взгляда, заполнял только низкий кустарник, над которым носились толи мелкие птички, толи большие стрекозы. Футах в двухстах справа я заметил небольшую полянку усеянную бугорками нор – хорошо, потом будет где поохотиться… Недалеко слева, я заметил разрыв в зарослях, как будто там был овраг или… Быстро натянув сапоги, я пошагал в том направлении. Кусты были довольно густые и крепкие, несколько раз я получал ощутимые шлепки по ногам и бедрам. Стайки мелких летунов вспархивали, потревоженные моим грубым продвижением. На большинстве ветвей я заметил маленькие зеленые плоды, возможно орехи, надо будет их попробовать. Темнело быстро, я прибавил шагу, боясь, что до темноты не успею найти воду.
Но мои страхи, оказались напрасными. Именно в том месте, где я и ожидал, журчал широкий ручей чистейшей родниковой воды. В слабых лучах заходящего солнца, я разглядел в нем каких-то головастиков или маленьких рыбок, ничуть не испугавшихся моего приближения. Упав на колени, я принялся жадно втягивать в себя ледяную воду. Кажется вместе с водой я проглотил и кого-то из мелких обитателей ручья, но я прибывал в такой эйфории от свободы и чистого воздуха, что совершенно забыл о всякой осторожности. Вода была ледяной и невероятно вкусной, я пил блаженно жмурясь от наслаждения, словно это было коллекционное вино, а не простая вода. Как долго я пил не помню, только скоро я стал как пьяный, и спать я похоже улегся там же, на берегу этого благословенного ручья.

***
– Нет! Нет! Этого не может быть! Мама! Папа!!! Ребята! Неееет!!! – я бежал домой быстро, как только мог, а тут…
В свете уходящего солнца я как во сне двигался по мокрой от крови траве, между изуродованных, таких родных тел, еще сегодня утром дышавших и говоривших со мной, теми, кто любил и кормил меня, переживал за меня, защищал, наказывал и ругал – моей семьей.
– Эй пацан, это твои тут? – мне на плечо легла чья-то широкая ладонь.
– Что… Кто это?.. За что!?! – зарыдал я, падая на колени в окровавленную траву.
– К’шка… У них не было ни единого шанса, мы бы все-равно бы не успели… Твой отец молодец, до последнего трубил, предупредил всех!  Мы прибежали, а монстр уже стену разворотил, как будто коренья из земли выкапывал… Схватит, потрясет и выкидывает… Даже съесть не пытался. Безумная тварь! Мы такого еще ни разу не видели… Столько дротиков в него повтыкали, сколько камней, насилу прогнали!..
Я взглянул наконец на говорившего – передо мной стоял пожилой воин, замотанный в толстые ременные доспехи. Его глаза излучали душевное сочувствие.
– Ты вот, что! Родня какая-нибудь у тебя осталась?.. Слушай, чем от тебя воняет!?
– К’шка! Я знаю, что это за зверь! – осененный внезапной догадкой, перебил я, говорившего со мной воина, – Он гнался за мной в лесу, потом проглотил, а потом отрыгнул!
– Да? – лицо старого вояки посветлело, – И где же это случилось?
– Там, недалеко от поваленных стволов!
– Ладно! Пошли ко мне, сейчас все расскажешь!
И мы пошли по скорбной вымершей тропе, мимо наглухо запертых дверей, в глубь нашего города.
На эту ночь меня приютил у себя сам Староста – это он был тем воином, который встретил меня у разоренного дома.
– И что ты говоришь, это был огромный К’шка? – продолжал выспрашивать у меня староста уже сидя за накрытым столом, – Куда он мог убежать, как думаешь?
– Да, мне кажется я знаю, он пошел к реке, – рассказывал я, поглощая очередной кусок сахарного корня, заботливо выложенного на стол женой Старосты.
– Это очень опасная и страшная тварь! Ты видел, что она сотворила с твоей семьей? Эта тварь никого не сожрала! Просто убивала и выкидывала, как будто искала кого-то определенного… Может, парень, тебя? А?..
Кусок застрял у меня в горле, передо мной снова возникли изуродованные трупы моих близких, а в нос ударила нестерпимая вонь проклятой Твари, в глазах все поплыло. Если бы я тогда не остановился на полдороги, а пробежал бы мимо кладовой Рата, то все мои родные были бы живы. Я конечно не упомянул Старосте об этом в своем рассказе – побоялся.
– Хватит тебе, старый, совсем застращал сиротку! – вступилась за меня жена Старосты, – Подожди, пускай сперва поест, да поспит!
– Так значит, – хлопнул по коленке Староста, вставая, – Завтра поутру воев соберу, и ты пойдешь с нами, покажешь где ты с этой бешенной тварюгой переведался!

Я снова ощущал себя в этой проклятой могиле, передо мной стоял непонятный прибор, увиденный на столе перед скелетом. Шар на ножке светился изнутри, как включенный телевизор, на который не поступает сигнал. Я прикоснулся к нему указательным пальцем, снова затянутым в резиновую перчатку и шар сложился в милое личико белой девушки со светлыми волосами, которое очень быстро стало напоминать мне великую Мерлин Монро – тайное вожделение юности, а потом она вдруг оказалась рядом со мной, такая теплая, мягкая и желанная.
– Приве-е-ет! Хоть с кем-то здесь можно поболтать! Мне было так скучно! Как тебя зовут? А ты знаешь, как меня зовут? А в принципе тебе это не важно! Для тебя я могу быть кем угодно, зови меня просто Мерл… А ты наверное удивлен что встретил меня здесь? Да? А ты знаешь, почему я оказалась тут с тобой? Потому что, меня здесь потеряли, забыли, бросили! Выбросили, как не нужную вещь! Потому, что они меня не любят! Подлецы и негодяи! Конечно, ведь я же лучшая из всех. Но тебя это не должно волновать, главное, что мы с тобой наконец встретились! Я умею так много, ты даже не представляешь что! Я могу перевоплощаться, а еще я самая умная и красивая! Мне было так скучно тут одной… – Мерлин состроила обиженную гримаску, от чего ее милое личико стало еще более притягательным.
– Главное, что ты и я, мы тут… Мне так не хватало умного, храброго и непременно сильного мужчины… Иди же ко мне! – И я, сгорая от вожделения попробовал обнять ее обнаженные плечи, но, как обычно бывает во сне, ничего не ощутил в своих руках, только страшно свернуло живот от голода.
Тут Мерлин Монро выхватила откуда-то маленький гвоздик и стала им тыкать меня щеку.
– Ой, ты чего? Перестань… – но она еще сильнее уперлась в меня гвоздем, раздирая до крови небритую кожу, вскочила на ноги и, обдав меня невероятным цветочным ароматом, убежала прочь.
– Ха-ха-ха!.. – услышал я удаляющийся звонкий смех.
– Вот черт! – выругался я, разлепляя глаза.
Чувство страшного голода и злополучный эротический сон, похоже сделали с моим зрением какой-то невероятный фокус – на меня, глаза-в-глаза уставилась лохматая морда вчерашнего грызуна, только крупнее, а сам грызун стоял перед моим лицом на задних лапах, и был затянут в какое-то подобие одежды из веревок и держал в передних лапках тот самый гвоздь, которым тыкал меня в щеку.
– А-а-а!!! – как сумасшедший заорал я, вскакивая с земли.
Зверек, кубарем, перекатившись назад через голову, отлетел от меня на добрых десять шагов. Я вскочил на ноги и, несмотря на жестокий голод, минуту назад пробивавшийся даже сквозь сон, принял бойцовскую стойку.
Впереди, под кустами образовалось какое-то движение и, ощетинясь длинными заостренными палочками, показалась стайка зверьков, как один похожих на сбежавшего от меня грызуна.
– Вау-у-у!.. – протянул я, восторженно, зверьки от звука моего голоса, все как один присели и замерли на месте, еще выше подняв над собой острые палочки.
«Это что цирк? Дрессированные грызуны? Наверное они здесь репетируют, а где же их дрессировщик? А может это электронные игрушки…» – подумал я и, желая найти подтверждение своим догадкам, нагнулся, протянув вперед руку, намереваясь потрогать одного из них.
– Иии-и-ть! – пискнул зверек, и все заостренные палочки взмыли в воздух!
Я только успел зажмуриться, как дюжина шипов впилась в мое беззащитное тело.
– Эй! Больно же! – вскрикнул я, падая задницей в траву, зверьки, как по команде бросились в кусты.
Приняв вертикальное положение, я принялся выдергивать из себя маленькие копья. Одно попало в лоб, другое я выдернул из губы, третье из носа, другие просто смахнул с груди, плеч и щек. Главное, чтобы эти зубочистки не были отравлены.
– Что за чертовщина!?! Кто вы такие, черт вас дери! – ругался я, освобождаясь от деревянных булавок.

– В-вы в-видели эт-то? – дрожащим от страха голосом спросил Староста, обращаясь ко всем нам, – Вот это твой К’шка?! – раздраженно зашипел он, переключаясь на меня.
Я признаться его даже не слышал, у меня еще стоял в ушах рев этого гигантского чудовища.
– У-у-у-гу-у!!! Га-га-Ба-ба-а!!! Де-э-э!!! О-о-о-о!!! – услышали мы над собой страшный рокот, от которого задрожали листья на деревьях.
– А ну пошел от сюда!.. – навис надо мной Староста, зло сверкая, ставшими в один миг, безумными глазами, – Выходи к нему, живо!
Чудовище поднялось во весь рост и буравило своими глазищами дерево, под которым мы укрылись. Было не просто жутко, от страха хотелось закопаться в землю, раствориться в воздухе или, на худой конец, просто броситься бежать, но это было опасно и бесполезно – всем известно, что убежать от разъяренного К’шки невозможно. Я, повинуясь безумному приказу Старосты, сделал шаг вперед, выходя из-под кустов. Сделав еще один шаг, я оглянулся назад – Староста поднял свое копье, направляя наконечник мне в грудь, а остальные воины, понуро смотрели себе под ноги, опустив оружие. Никто не посмотрел на меня с сочувствием или с состраданием.
Я понял, что стал никому здесь не нужен, совершенно один в этом мире и некому было вступиться за меня, некуда возвратиться – у меня не было больше дома, а тот что был уже наверное делят наши соседи, а я теперь лишний едок у своих сородичей. Отверженный! А как, совсем недавно, я предвкушал триумф, как был счастлив, потянувшись за призрачным богатством… Я сделал последний шаг из под защищавшей меня густой листвы и предстал перед глазами огромной, возвышавшейся высоко надо мной, разъяренной твари.

– О! – озадаченно изрек я, разглядывая мелкую тварюшку у своих ног, – Привет! И как же тебя звать? – спросил я, обращаясь к зверьку.
При звуке моего голоса грызун весь сжался и присел от страха.
– Ты не бойся, глупыш, – сказал я, приседая на корточки перед ним, не забывая быть настороже.
Зверек пронзительно запищал и сжался на земле в комок, потешно, словно человек, закрыв передними лапками мохнатую голову, прямо между небольшими растопыренными ушами. Удивление боролось во мне с приступом смеха, а если примешать ко всему этому еще и безумное чувство голода, то я больше не пожелал бы никому таких испытаний. Все-таки смех победил, и я, сев на ласковую траву, разразился громогласным хохотом.
От грохота, издаваемого моей глоткой, из под ближайших кустов прыснули в разные стороны, побросав свое нехитрое вооружение, другие забавные зверьки, а мой, как-то весь обмяк и подозрительно дернувшись затих на земле, не переставая обнимать лапками свою голову, как будто шла война и вокруг падали бомбы. Я был просто счастлив от такого спектакля!
– Кто же с вами работает?! Вот это да! Я такого никогда еще не видел! Браво, браво! – выкрикнул я через смех, хлопая в ладоши. И тут я заметил что, так развеселивший меня зверек не подает признаков жизни.
– Эй, что там с тобой, малыш? – протянул я руку к неподвижному тельцу, опасаясь, что откуда-нибудь снова вылетят острые деревянные шипы.
Стараясь не сжимать теплое бездыханное тельце, я аккуратно положил зверька себе на ладонь и выпрямился, поднеся его ближе к глазам, что бы получше рассмотреть. Теплый зверек был покрыт мягкой, короткой шерсткой рыжевато-коричневого окраса, с белым брюшком, еле заметно поднимавшимся и опускавшимся.
– Какой ты хорошенький, даже жалко будет тебя есть, – высказал я вслух свою мысль. От моего дыхания ровная шерстка на спинке зверька пошла мягкой рябью.
От звука моего голоса агатовые бусинки, прикрытые до того сероватыми веками, вспыхнули ярким блеском, зверек подскочил у меня на ладони, и, если бы я не свел пальцы в кулак, обязательно полетел бы на землю. Всей ладонью я чувствовал, как сильно бьется маленькое сердечко, стремясь выпрыгнуть из моего кулака. Жалобный писк раздавался из маленькой мордочки, поднятой ко мне в человеческой мольбе о пощаде, и мне показалось, что грызун, зажатый в кулаке владеет мимикой. «Это точно не электронная игрушка!» – решил я. Его глазенки смотрели на меня, не моргая, с непередаваемым ужасом. Я немного ослабил кулак – грызун заерзал, пытаясь высунуть свои передние лапки.
– Да не бойся меня, не буду я тебя есть… – почти шепотом сказал я, полагая, что это мой голос наводит на них такой ужас.
Мордочка зверька посмотрела вниз, потом на меня.
– Ты хочешь вниз? – спросил я, утвердительно показывая вниз глазами.
Зверек пискнув, уставился, не мигая мне в глаза.
– Ладно, если я тебя выпущу, ты приведешь меня к своему дрессировщику? – спросил я, присаживаясь на корточки, – А то, так есть хочется, ты себе представить не можешь… – сказал я и для убедительности, открыв рот, показал в него другой рукой. При этом движении зверек зажмурился и испустил такой душераздирающий вопль, что я испугался за его жизнь.
– Не бойся глупыш, не буду я тебя есть… – сказал я успокаивающе и, опустив кулак на землю, разжал, давая волю симпатичному грызуну.
Зверек, почувствовав свободу, вместо того, чтобы пуститься наутек, встал на задние лапки и уставился мне в лицо своими умными глазками-бусинками.
– Где-здесь-мож-но-по-есть? – обратился я к нему, как к ученому попугаю, стараясь не повышать голос, чтобы не испугать, и снова открыв рот, показал в него пальцем.
Мне показалось, что на мордочке зверька промелькнула еле заметная улыбка, если конечно, такое может быть у грызунов, и он медленно повернувшись ко мне спиной, сделал шаг под кусты, потом оглянувшись на меня, махнул мне передней лапой, как будто звал за собой. У меня волосы зашевелись на голове! Это никакая не дрессура! Так может себя везти только разумная тварь! Разумный грызун! Ошарашенный своей догадкой, я опустился на колени и заглянул под кусты. Там было пусто, а мой зверек по-человечески шел вперед по только ему заметной тропе.
Вот это да! Никогда бы не подумал, что столкнусь с такими чудесами!..
Я поднялся на ноги и осторожно, раздвигая руками кусты, нагнувшись, чтобы не потерять его из виду, последовал за своим провожатым.

Чудовище совершенно не было похоже ни на что, когда-либо виденное мной, а тем более на К’шку. Плоская, лишенная шерсти морда с короткими тупыми зубами, огромные водянистые буркала, почти лишенные зрачков и жуткая бездонная пасть, напомнившая мне бездну, в которую я рухнул перед К’шкой. И что самое невероятное, чудовище, несмотря на жуткий рев исходящий из его пасти, похоже было добрым, и  явно голодным и поэтому хотело меня съесть, но когда я стал умолять его о пощаде – отпустило и знаками, попросило накормить чем-то другим.
И я решил отомстить Старосте и всем сородичам, отвергнувшим меня. Я решил отвезти его в наш город, что бы оно всех там пожрало. Ах, как было бы весело, а потом этот монстр стал бы моим другом и вот тогда бы я никого не боялся!
Такие невероятные мысли носились у меня в голове, пока я шел к городу, где у меня больше не было дома… С небес раздавался громкий шелест и треск – это гигантская тварь раздвигала сверху кроны деревьев, следуя за мной.

***
Я, основатель и бессменный владелец самой мощной электронной корпорации мира, состоял в клубе самых влиятельных людей мира. Когда Я хотел – Я получал ВСЕ! Таких как я – пресытившихся богачей было немного. Мы мнили себя вершителями человеческих судеб, мы создавали и распускали правительства, начинали и заканчивали войны. Мы играли людьми, как солдатиками и куклами, сами оставаясь за кулисами. Мне нравилось держать в руках нити жизни и судеб других людей, нравилось чувствовать себя всемогущим. Я уже испытал все, что можно было испытать в той прошлой жизни, я видел все, объездил все континенты и острова, я спал с любыми женщинами, девочками и мальчиками, какие мне только нравились. Я имел ВСЕ и ВСЕХ! И наконец, кто-то придумал самое сумасбродное, самое дорогое и самое интересное путешествие, которое только можно себе представить и какое только мог предложить нам научно-технический гений человечества. Путешествие в будущее! Идея захватила меня целиком! Это стоило мне и моим друзьям большей части наших состояний, вложенных в исследования, но нам обещали, возможность прожить дольше всех – пережить всех врагов и остаться живыми с друзьями и любимыми. Стать самыми великими людьми на планете – получить практически бессмертие! Увидеть далекое будущее собственными глазами! Зачем? Чтобы в полной мере ощутить себя хозяевами этого мира! Обогнать время, стать равными богам! И что же я получил? – одетый только в резиновые ботфорты, медленно продвигаюсь сквозь высокий кустарник за маленьким грызуном, уверенно ведущим меня, какой-то ему одному знакомой дорогой. Вокруг нет даже намека на человеческое жилье, только бескрайнее зеленое море дикого кустарника, доходившего мне кое-где до груди. Неужели это то будущее о котором я мечтал, которое мне обещала наша наука?..
Голод, притупившийся после воды, нарастал с новой силой.
– Куда же ты ведешь меня? – спросил я, глядя вниз, больше себя, чем маленького зверька, но тот, остановившись и посмотрев на меня, что-то громко пропищал в ответ и продолжил движение вперед.
Рассматривая его сверху, я вспоминал, как называется этот вид. Маленький зверек, покрытый коричневатой шерсткой, явный представитель грызунов, спинка со светлыми полосами, большая голова с растопыренными маленькими ушами, тонкие лапки, отсутствие хвоста… Х… Хо…Хомо… Нет, не то… Хо… Хомяк! Пришла мне в голову ошеломительная догадка. И, насколько я помню, они совершенно не поддаются дрессировке, значит, этот зверек осознанно выполняет разумные действия… Откуда же он взялся?
Наконец мы пришли на небольшую полянку, сплошь покрытую земляными бугорками – норами. Это ее я видел когда, только вылез из бункера, значит он должен быть где-то тут, недалеко. При воспоминании о бункере, меня охватила тоска и омерзение. Вдруг откуда-то снизу раздался глухой свист, именно глухой, как будто кто-то дул в свисток, зажимая его в кулаке. Я посмотрел вниз и удивился еще больше. Мой хомячок, спрятался за мой сапог, из-за которого торчал только его черный нос, а среди земляных кочек поднялась невообразимая суета. Такие же, как и мой, грызуны бегали, изо всех сил между норок, прячась в них, а рядом с самой крайней, один из зверьков дул в маленькую изогнутую травинку, которая и была источником глухого свиста. Завороженный я смотрел на невероятное представление у своих ног и совершенно не обратил внимания на появление группы хомячков с острыми палочками в передних лапках. Тихое царапанье по резиновой пятке, заставило меня обратить внимание на моего проводника – он изо всех сил пытался мне что-то сказать, сидя на задних лапках и тянул ко мне передние.
– Ты хочешь, что бы я взял тебя на руки?
– Ки-и-и, пииии, – запищал он еще громче.
Я присел на корточки перед ним и поднес с нему раскрытую ладонь, и хомяк сам прыгнул мне в руку и сжался в комок. Тут я услыхал пронзительный писк со стороны поляны с норками и почувствовал болезненный укол в свой не прикрытый зад.
– Черт! – выдохнул я и резко вскочил на ноги, так что мой хомячок чуть было не выскочил из руки.
Я мягко свел пальцы в кулак, что бы зверек мог держаться, и посмотрел вниз. Там стайка разноцветных  хомячков, деловито метала в меня свои длинные зубочистки, которые, с какой бы силой их не кидали, не могли перелететь выше моих ботфортов и, чиркая по толстой резине, бессильно отскакивали на землю.
– Ну, злобные засранцы, сейчас вы у меня получите, – мстительно процедил я свозь зубы и пнул носком сапога ближайшего зверька. Тот, отлетев на метр, врезался в одну из земляных кочек и затих. Остальные сразу разбежались в разные стороны. При этом кулак с хомячком я держал немного на отлете, так что бы он все видел. После того, как я пнул его собрата, мой зверек активно заворочался в кулаке и громко запищал, похоже обращаясь к своим соплеменникам внизу, попытки проткнуть мои сапоги деревянными палочками прекратились.
Я поднес руку со зверьком ближе к лицу – он яростно махал передними лапками и громко пищал, глядя вниз на своих соплеменников. Я подумал, что для его «пламенной» речи необходима какая-нибудь трибуна и перенес его себе на плечо. Зверек послушно выбрался из кулака и больно вцепился мне в кожу своими коготками. Внизу послышался многоголосый писк, и я, боясь, как бы эти твари не начали кидать свои зубочистки сильнее и выше, резко опустил руку вниз, заслоняя свой пах, но посмотрев вниз я расслабился – все боевые хомячки бросив «оружие», сидели на задних лапках и в разнобой что-то пищали. Из норок стали появляться другие такие же зверьки, поменьше и побольше, и тоже садились рядом с первыми и начинали пищать. Я смотрел вниз, широко открытыми глазами и скоро мое удивление нельзя было выразить никакими словами, зверьков у моих ног набралось великое множество и все они, устремив на меня мордочки, пронзительно пищали.

IIXVI
И взмолился великий Кузурлинг: «О боже! Прииди к нам! Яви силу свою рабам своим грешным! Возопи гласом своим громоподобным и ниспошли нам благодать свою великую!» И явилась пред ним гора горой, величиной до самых небес. И изрыгнула она гром и молнии, и подъяла всех бывших с ним к небесам и низвергла наземь. Но оставила жизнь всем брошенным вниз. И пророкала гора и спасла гора Кузурлинга. И пал народ Кузурлинга ниц и поклонился он горе ибо Гора и была Богом, и воспели они хвалу Ему, и принесли к Нему великие дары, которые были благоугодны Богу и которые принял Он. Но возвысила гора на вершине своей Кузурлинга, и одарила его святостью великой, и поняли все бывшие с ним, что он и есть пророк Его и отныне Святой Кузурлинг сделался гласом Его!

***
Дюжина горстей корешков и очищенных орехов, принесенных странными зверьками, оказались вполне съедобными, некоторые были сладкими, некоторые безвкусными, но в целом они неплохо утолили голод. Мой хомячок, спустившись по руке, тоже стал есть подношение, а потом, поскребшись о сапог, попросился обратно на плечо. Усевшись около моего уха, он начал что-то отчаянно пищать, смотря вниз, а я пытался собрать в голове невероятный пазл – что это за звери и где я оказался.
Занятый своими мыслями, я пошагал, как мне казалось, к тому месту, где я выбрался на поверхность. Зверек, про которого я почти забыл, напомнил о себе, больно вцепившись мне в ухо.
– Ой! Ты что делаешь? – встрепенулся я и повернул голову к хомячку на своем плече, – Мало того, что ты царапаешь мне плечо, ты еще хочешь отгрызть мое ухо?
Хомячок, стоя на четвереньках, виновато глядел мне в глаза. Мне показалось, что он хочет что-то сказать.
– Ты что говорящий? – спросил я его не громко.
Вместо ответа чудной зверек боязливо встал на задние лапки, гордо выпятил брюшко и, указывая на себя передней лапкой, громко пропищал:
– К’зыии!
– Ого-о-о… – озадаченно промычал я, не найдя ничего более приемлемее.
Разумные, воинственные хомячки! Разве можно было себе такое представить? Это какая-то невероятная фантастика! Мысль, которая носилась в моей голове, наконец нашла себе место и замерла на нем, давая возможность ухватить и рассмотреть себя во всей красе. Вслед за ней, притащились ее родственники – вопросы:
а) Это что, мутанты? Откуда они появились?
в) Где же люди и как они уживаются вместе?
с) Что случилось с моим имуществом, с моим домом?
Я осторожно снял с плеча, не сопротивляющегося Кзии, и стал рассматривать его на вытянутой руке. Черные бусинки глаз, внимательно следили за мной. Хомяк, как хомяк, только несколько крупнее тех домашних особей, воспоминания о которых заботливо предоставлял мой разум. В другой раз, я бы и не заметил его, а если бы заметил, то постарался бы поймать и съесть. Ужас – меня передернуло от такой мысли. Ведь наличие столь глубокого разума, поднимало этого зверька почти на одну ступень со мной. Я решил его отпустить и продолжить свои поиски в одиночку. Но только я присел, опустив свою руку к земле, готовясь разжать кулак, как Кзии вцепился мне в пальцы мертвой хваткой и громко пискнув, зажмурился.
– Ты не хочешь к своим, на волю? – спросил я его.
Полные мольбы, широко распахнутые, черные бусинки были мне красноречивей любых слов. Я снова не сильно сжал пальцы и водрузил чудного хомячка себе на голову, в моих сильно отросших и  густых волосах ему должно быть намного комфортнее, чем на голом плече, и царапаться он так не будет. Зверек тут же оценил мою задумку и ухватился за корни волос. Я медленно поворачивал голову, выбирая правильное направление к месту, где была брошена моя «одежда», а зверек громко пищал в моих волосах, как мне показалось от страха и восторга.
– Ты там не видишь, моего костюма? – обратился я к нему.
Зверек задергал пучок волос справа.
– Что? Идти направо? – и я пошагал в указанном направлении.
Пройдя шагов двести, я наконец увидел небольшую прогалину в кустах и свой костюм химзащиты.
– Молодец, спасибо тебе, – сказал я и сделал шаг к своим вещам.
И вдруг я увидел в кустах кошку! Самую обычную домашнюю кошку, хотя не совсем обычную – она была очень тощая и облезлая.
«Наконец то!» – облегченно подумал я: «Всем известно, что эти домашние животные далеко не отходят от человеческого жилья! Значит где-то близко должны быть люди!»
– Кис-кик-кис! – позвал я.
В ответ кошка согнула спину и, взъерошив шерсть, злобно зашипела, как будто первый раз видела перед собой человека.
– Ну что ты, я свой… – как можно миролюбивей сказал я, делая шаг к испуганному животному.
Хомячок у меня на голове предостерегающе запищал и больно натянул пучки волос справа и слева, как будто хотел остановить меня. Кошка, сверкнув зелеными, глазищами прыгнула в сторону и исчезла в зарослях невысокого орешника.
– Да… Интересная кошечка… – проговорил я, не к кому не обращаясь, хомяк что-то запищал мне сверху, – Ты тоже так считаешь, Кзии? – спросил я своего хомячка.
Я склонился над резиновым скафандром и зверек чуть не свалился у меня с головы. Запищав, он оказался у меня перед глазами. Уцепившийся за мои длинные волосы передними лапками, и  расставив в стороны задние с длинными когтистыми пальчиками он выглядел очень забавно.
– О, прости, пожалуйста… – сказал я с улыбкой, выпрямляясь и подсаживая Кзии обратно на голову, – Я совсем про тебя забыл.
Очень не хотелось облачаться в, успевшую надоесть резину, но помня о своей наготе и присутствии таких своеобразных соседей, как разумные хомячки, я все-таки решил не лишним натянуть на себя этот скафандр. Застегиваться я не стал. Под костюмом я нашел и свой нож, который снова засунул за голенище сапога.
Напившись из ручья, я выпрямился, осматривая окрестности.
– Как ты думаешь, где здесь люди? – обратился я к хомячку на своей голове, но он не издал ни звука, и мне показалось, что он заснул.
Примерно в миле от меня, виднелись зеленые холмы. Очевидно, забравшись на вершину одного из них я смогу получше осмотреть местность. Выбрав направление, я смело зашагал туда.

Я был под большим впечатлением силы и мощи моего гиганта, как он разделался с самым сильным нашим бойцом – просто пнул, как мешающийся на дороге камушек, и убил, хорошо, что Староста послушался меня и приказал принести еду… Как здорово, все-таки, что я владею такой силой! Теперь я сидел у него на голове и управлял им с помощью его же шерсти, и кажется, этот гигантский зверь, сам страстно желал, подчиниться мне. Вот только воняло от его черной шкуры, которую он натянул на себя, невероятно мерзко. Хорошо, что он посадил меня себе на голову.
Леса внизу проносились подо мной с огромной скоростью. Пока великан пил из реки, я чуть не свалился, но все же успел рассмотреть рыб на дне, было очень интересно, но когда он просто перешагнул через реку и побежал к горам, у меня от волнения перехватило дыхание. Гигант с громким шумом ломился сквозь деревья, некоторые стволы просто ломались от его напора, птицы разлетались в разные стороны целыми стаями, а кровожадные лесные хищники в ужасе бежали со всех ног. А то, как он всего лишь цыкнув, прогнал страшную К’шку, было для меня совершенно потрясающе – я никогда не видел этого самого сильного и кровожадного хищника в таком ужасе. Значит мне просто жизненно необходимо держаться этого гороподобного великана.
«Огорроо…» – Он так назвался мне! Горо! – это короче и проще, именно так я и буду его теперь звать!
Я никогда не бывал в этих местах и поэтому восторженно глядел вниз, уцепившись за шерсть великана. Никто из наших не бывал тут, за рекой. Я крутил головой во все стороны, пытаясь запомнить дорогу и однажды мне показалось, что вдали я заметил  такое же поселение, как и наше. Горо, похоже, ничуть не уставал, он покрывал каждым шагом такое расстояние, на которое мне требовалось бы невероятное количество шагов и сил.
Солнце было еще высоко, а мы уже достигли подножия одной из гор. Великан пророкотал что-то и стал давить деревья под нами, ломая стволы как сухую траву, когда внизу образовалась большая поляна, он опустился и снял меня со своей головы. Поднеся меня к своему лицу, он прорычал мне какой-то вопрос, который я, конечно же, не понял и, посадив меня рядом, растянулся на спине – похоже решил отдохнуть. Скоро Горо затих, и только по мерно вздымающемуся и опадающему брюху, можно было отличить его от большой земляной кочки. Мне спать не хотелось, хотелось только есть и в туалет. Если со вторым проблем не было, то с первым я не знал, что делать. Можно было достать с дерева орех, но у меня не было никаких инструментов, что бы вскрыть его крепкую скорлупу.
От нечего делать я решил пройтись по окрестностям. Все дикие звери, напуганные присутствием моего Горо, скорей всего разбежались, а значит, мне пока ничего страшного не угрожает. Окружающий лес ничем не отличался от нашего. Те же запахи, те же звуки, такая же тень под сводами высоченных стволов. Тут я заметил не большую тропинку между деревьев. «Странно!» – подумал я: «Хищники протоптать такую не могли, это же надо ходить постоянно по одному и тому же маршруту, что бы появилась дорога – значит где-то рядом живут такие же, как я. Интересно!»
Пройдя немного по тропе я уже был уверен в своей догадке. Через некоторое время я пришел к краю поляны, на которой возвышалось некое строение, ранее мной никогда не виданное. Много прямых и толстых стволов деревьев, очищенных от веток, было вкопано в землю, образуя стену, настолько плотную, что между ними нельзя было просунуть даже ноготь, а их верхушки были остро заточены. Не забывая об осторожности, я медленно пошел по кромке леса вокруг этого сооружения.
– Эй! Ты кто и что это здесь делаешь? – услышал я позади себя.

Отдохнув немного, я поднялся на ноги, что бы продолжить свои поиски. На поломанных кустах спать оказалось очень неудобно – жесткие ветки совсем не способствовали хорошему отдыху. Я вспомнил о своем ручном хомячке, Кзии кажется, так он себя назвал, и посмотрел вокруг – зверька нигде рядом не было.
– Кзии! – позвал я негромко. Ни какого ответа.
Ну что ж, раз он сбежал, то придется мне идти дальше одному.
Сорвав один орех я легко разгрыз его мягкую скорлупу и попробовал. Орех оказался вполне съедобным и даже вкусным, хотя, насколько я помню вкус диких орехов – не зрелым. Наскоро перекусив орехами, я собрался идти дальше.
Передо мной был крутой подъем на холм, поросший травой и кое-где местным низкорослым орешником. Цепляясь за кусты, я начал взбираться на холм. Толстая, почти не гнущаяся, резина костюма очень мешала, но избавиться от своей единственной одежды в этих диких кустах, было почему-то боязно. Через несколько минут подъема я взмок и совершенно выбился из сил, холм оказался довольно высоким. Тело было еще ослабленным, как будто не хотело возвращаться в нормальное физическое состояние, хотя когда-то давно мне говорили, что возврат к норме произойдет быстро и сам собой. Как бы там ни было, к вершине холма я был совершенно измотан, наверное еще больше, чем когда я поднимался по ржавым скобам на поверхность из моего бункера. Легкие не справлялись с нагрузкой – изо рта вырывался надсадный свист вперемежку с пересохшими слюнями. Ноги не гнулись, руки немели, не было даже сил сжать пальцы в кулак.
«Что за черт!» – возилась уставшая мысль в свинцовой голове: «Этого не может быть!» Такое со мной было только однажды, когда я решил самостоятельно забраться на самый высокий горный склон, что бы съехать оттуда на доске – доказать своим спутникам, что я лучший… Как мне потом сказал мой врач: «Это исключительно частная реакция Вашего организма на разреженный кислород»…
Здесь действительно дышать было труднее, чем внизу. Я понял это, немного отдохнув и успокоив дыхание. Но получается тогда, что холмы стали горами или горы холмами?!? Невероятно! Немного полежав на спине и вспомнив упражнения для дыхания, которым учился в Тибете, я поднялся на ноги и, наконец, оглядел окрестности.
Всюду, до горизонта было зеленое море, кое-где прорезанное темным – реками и озерами. Горизонт не уходил, как обычно, в даль, а поднимался, образуя некую котловину. Какая-то невероятная рефракция света… Я попробовал определить стороны света, встав к солнцу лицом. Получалось, что справа – север, а слева – юг.
«Но это не возможно! Здесь же была прерия, а в трех милях к северу был небольшой городок. Кстати, мой городок, который отсюда должен быть виден… И дорога! Большая широкая трасса, по которой проносились разные машины. Где дорога?» – удивленно рассматривал я открывшийся передо мной пейзаж.
– И что же ты здесь хочешь найти?.. – услышал я свой голос. Позвольте, я же не открывал сейчас рта!
Я резко обернулся – никого, я посмотрел по сторонам, потом вверх – пусто, только солнце на небе, слегка подернутое облаками, опустилось  еще ниже.
«Что за чертовщина? Галлюцинации из-за разреженного воздуха…» – подумал я.
– Ну-ну…
«Черт, пойду-ка лучше я вниз! Поищу Кзии…» – и я стал спускаться по тому же склону, как поднимался.

– Стоять парень! Ты откуда? Ну-ка отвечай! – меня больно схватили за руку повыше локтя и развернули на голос. Я оказался перед огромным мужиком черного цвета, глаза были грозно прищурены, а лицо покрыто шрамами.
– Здравствуйте… – сказал я робея, ведь таких черных я ни разу в своей жизни не встречал, – Я тут заплутал… А это Ваш дом?
– А ты сам то откуда? Пошли сейчас разберемся! – отрывисто пролаял черный и потащил меня к стене из заостренных стволов. Мою руку он сжимал так сильно, что я непроизвольно вскрикнул.
– Пошли, пошли, живее ногами перебирай, а то больнее будет… – деловито подбодрил он меня. Черный пошагал так широко, что мне пришлось за ним бежать. Мы обошли странную стену и подошли к проходу между стволов, черный втолкнул меня внутрь и не отпуская моей руки, протиснулся сам.
Я оказался на улице между домами, из которых стали выходить такие же черные жители, как и притащивший меня мужик.
– Эй, народ! – трубно проорал державший меня, – Я лазутчика поймал! Выходите, судить будем! – и потащил меня дальше.
Скоро он приволок меня на свободное пространство окруженное домами, как мне показалось – в центре селения и встал со мной в середине. Из проходов между домами стали появляться другие – мужчины и женщины, молодые и старые, но все, как один, черные. Скоро мы оказались окружены со всех сторон молчаливой черной толпой и все они смотрели на меня с ненавистью.
– Давай рассказывай! Что ты здесь делал, откуда ты и кто тебя послал!?! – громко, что бы все слышали, спросил он, разжимая свои железные пальцы на моей руке.
Я совершенно не понимал, чего от меня хотят все эти черные и о чем меня спрашивают. Мне стало совсем не по себе в таком окружении, под тяжелыми взглядами ненавидящих глаз и я окончательно растерялся.
– Я… П-п-приехал с-сюда н-на в-в-великане… – запинаясь начал я.
– Гы, – послышалось из толпы.
– Я п-пошел п-поискать еды и ув-видел в-ваш д-д-дом… – продолжал я испуганно.
– Гы-гы! – уже громче раздалось с разных сторон, а стоявший рядом черный, больно треснул меня по затылку, толпа загудела.
– Ты ерунду то не пори нам тут, а давай прямо рассказывай – кто ты и откуда!?! – проорал он мне чуть ли не в ухо.
– Я-а-а… Правду-у-у… – пропищал я приседая от страха.
– Обожди мальчонку тиранить, Вождь, – сказал какой-то старик, выходя из толпы к нам, – Как тебя зовут парень? – обратился он ко мне.
– К-кзыр…
– Ну вот, уже что-то! А кто твой отец? – продолжал черный старик.
– Его К’шка загрызла…
– А мать у тебя есть?
– Нет, ее тоже убили… – сказал я жалобно, и так мне стало себя жалко, что я сев на землю, закрыл лицо руками и зарыдал в голос.
– Фу-у-у! – прыснул черный здоровяк рядом, – Он точно из этих ублюдков, которых мы должны убить всех!
– Погоди, погоди! А где твой дом? – продолжал расспрашивать старик.
– Д-дал-леко… Где-то там, з-за рекой, – сказал я через слезы, махнув неопределенно рукой.
– А река далеко отсюда? – заботливо спросил, нависая надо мной, старик.
– Н-н-н-не знаю… В-великан Горо через нее давно перешагнул…  – взрыв дикого смеха со всех сторон был мне ответом.
Черные лица со всех сторон растянулись в жутком хохоте, не сводя с меня злобных взглядов. От такого смеха мне захотелось побыстрее спрятаться, закопаться поглубже в землю, заснуть, а проснувшись, оказаться в своем доме, на своей кровати и что бы мама опять на меня орала, а отец смотрел устало, потеряв всякую надежду сделать из меня нормального гражданина.
– Ну что, братья! – услышал я старика, – Что будем делать с этим дурачком из уродцев!?!
– Его сородичи нам всю охоту испортили! – прокричал кто-то из толпы.
– Привязать его в лесу к дереву, как наживку для Ларков!
– Снять с него шкуру и кинуть за забором – может на эту гниль Рат пожалует!
Страшные предложения сыпались одно за другим, я скорчился на земле, у ног черного старика и закрыл голову руками. Таких сородичей мне и в самом страшном сне было не представить, что бы тебя хотели выкинуть на растерзание диким тварям леса – это было за гранью моего понимания.
– Использовать его как живца – дело хорошее! – начал скрипуче резюмировать старик, когда толпа немного выдохлась, – Но ведь Ларки по одному не бегают, а Рата завалить сколько сил надобно?! А сколь, эти твари наших добрых мужей покалечат?! Нет, я предлагаю другое! – старик сделал паузу.
– Что, Старче, что ты предложить хочешь? – спросил Здоровяк.
– Его съедим! Вон он, какой пухлый – всем хватит до следующей охоты!
Толпа взорвалась радостными криками! Все вокруг забегали, затопали, кто-то пробежав мимо поблагодарил злого Старика, а Здоровяк начал отдавать распоряжения, что бы принесли ножи и колья. От страха я перестал что-либо соображать – топот и выкрики вокруг слились в какой-то монотонный гул. Я лежал, зажмурившись, уткнувшись лицом в землю, боясь оторвать руки от головы.
«Неужели это все?.. Неужели меня съедят мои же соплеменники, никакие не лесные твари, а такие же как и я сам…» – пульсировала в голове страшная мысль, отдаваясь бешенным стуком в груди.
Чьи-то сильные руки оторвали меня от земли и вывернули мне руки назад. Я ощутил толстую веревку, наматываемую на запястья. Разлепив глаза, увидел черные ухмыляющиеся рожи, деловито готовившие место для общей трапезы в центре поселения. Многие женщины стояли вокруг уже с детьми, которые смотрели на меня голодными глазами. От такого ужаса я снова зажмурился.
– А-А-А!!! БО-О-О-О!!! КЗИ-И-И-И!!! – раздалось вдруг откуда-то сверху. Крики и суета вокруг прекратились.
Я не верил своим ушам, мне показалось, что я уже умер и звуки, услышанные мной, это бурчание животов черных каннибалов. Вдруг солнечный свет, проникавший сквозь сомкнутые веки, померк. Я со страхом приоткрыл глаза – надо мной возвышался мой Горо.

Я снова ехал на Горо и снова управлял им, сидя на его голове!
Я с удовольствием вспоминал, как черные каннибалы,  увидев его, в панике разбежались. Только здоровяк, поймавший меня, пытался сражаться с великаном, но был схвачен им за ноги и с размаху шлепнут дурной головой о нижнюю каменную опору. Прежде чем забраться в подставленную мне черную, нестерпимо вонявшую переднюю лапу, я заметил, как у Здоровяка вокруг обезображенной головы собралась большая лужа крови.
– Жрите своего вождя, уроды! – успел крикнуть я, и скорей уткнулся носом в вонючую поверхность, так как из-за ближайшего дома показался очередной черный с копьем и попытался им в меня попасть, но Горо быстро махнул другой лапой и незадачливый метатель, отлетел, пробив стену соседнего дома.

IIXVV
И возопил тогда святой Кузурлинг: «Внемлите мне! О, недостойныя! Внемлите и поклонитеся Горе, ибо Гора и есть ваш Бог, появившийся из-под земли! Принесите дары достойныя и возгласите Его царем над собою!» И преклонилися все светлые, и совершили благородные, что повелел Кузурлинг, и были они приняты Им, а черные Варваравы возроптали и измыслили зло против Кузурлинга. Но Он, явив силу свою, поверг несчастных на страшный одр и вознес Кузурлинга к себе, что бы подарить ему священный мир, подземный.

***
Я спешил обратно! Как мне не хотелось, но придется спуститься в проклятую могилу, что бы найти ответы на мои вопросы. Разве это будущее, то о чем мы мечтали? Где все люди, почему вокруг не осталось ничего, напоминающего Мой мир? Я, как будто оказался на другой планете, все такое чужое и не знакомое. Неужели моя криокапсула каким-то образом переместилась в космосе? Хорошо, что еще мне посчастливилось приручить представителя местной фауны, как мне кажется обладающего, разумом. Но что мне делать дальше, я не представлял.
– Ну что, Кзии, пойдешь со мной дальше? – спросил я хомячка, сидевшего у меня в волосах.
– Ции, пии, тии! – услышал я в ответ, и как мне показалось, в писке моего хомячка присутствовали восторженные нотки.
– Ну, хорошо, тогда сейчас придем к люку и спустимся вместе.
Но как я ни старался идти быстрее, через знакомый ручей я перешагнул уже в сумерках: «Однако темнеет тут очень быстро!» – подумал я, а ведь еще надо было нарвать орехов и найти емкость для воды.
– Так, давай располагаться на ночлег, а с утра продолжим, – сказал я, снимая Кзии с головы и поудобнее устраиваясь около ручья.
Пока я наскоро поужинал орехами и напился ледяной воды из ручья, уже стало совсем темно. Я взглянул на небо. Что-то было не так – безоблачное темное небо все было усыпано искорками звезд, только… Чего-то не хватало! Я в тревоге встал и задрал вверх голову, лихорадочно соображая, чего же меня так поразило. Луна! Ее не было…
– Что за чертовщина! Где я, в самом деле?
Кзии, уже было задремавший, вскочил и что-то мне испуганно запищал.
– Да, дружок, если бы ты мог мне рассказать, как называется ваша планета… – растерянно проронил я, опускаясь на землю рядом с хомячком.
Теперь мне непременно надо было спуститься вниз и попытаться разобраться во всем! Я наконец ощутил, как устал, глаза зудели и закрывались, как будто я попал в песчаную бурю в Сахаре без защитной маски. Спать! И я, примостив голову на подходящую кочку, стал проваливаться в объятия Морфея, последнее, что я запомнил, как Кзии забрался на меня и свернулся калачиком на моей открытой груди.

– Привет, мой дорогой! Ты знаешь, что это за штука? – услышал я невероятно сладкий голос.
Я посмотрел на источник этой сладости и обалдел – это опять была Мерлин Монро. И она держала в своих тонких, изящных ручках тот самый целлулоидный шар, виденный мной на столе перед скелетом.
«Привет!» – хотел ответить я, и как это часто бывает во сне, ничего не получилось. Но Мерл поняла меня и так.
– Посмотри, вот эту штучку надо вытащить из основания и воткнуть в сеть… – необыкновенно ласковые обертоны звучали очень сексуально, – Потом нажать вот тут, посмотри, сюда! – Я как завороженный смотрел на ее руки и, против воли запоминал все, что она делала.
После всех ее операций, шар мягко вспыхнул и засветился изнутри.
– Индивидуальный помощник номер такой то, приветствует Вас, прикоснитесь к экрану для идентификации, – послышался механический голос.
– Ну вот, любимый, ты уже знаешь, как этим пользоваться, – сказала мне она, – А теперь просыпайся, ночи здесь также коротки, как и дни, а тебе еще многое предстоит узнать…
Сладость в ее голосе пропала. Я посмотрел на нее – она тоже неуловимо изменилась. Появились морщинки возле губ, взгляд похолодел и стал печальным.
«Что здесь такое…» – хотел спросить я, но она мило улыбнувшись, очень изящно приложила указательный пальчик к полным губам во всемирном знаке молчания и исчезла.
Да, женщины, девушки, девочки…Старые и молодые, девственницы и опытные… Я сладко потянулся, не открывая глаз. Кзии завозился у меня на груди, хоть сон уже и прошел, очень не хотелось открывать глаза. Хомячок, как-то неловко, сполз с меня и направился к ближайшим зарослям орешника.
Чтобы не говорили когда-то мои товарищи по клубу, а мальчики мне нравились меньше. Я попытался вспомнить хоть одну из женщин, с кем был когда-то…
Мне привезли ее из Камбоджи, когда я находился в Бирме в деловом турне. Маленькая испуганная кхмерка. Я считал ее очередной, ничего не значащей для меня куклой, только почему-то запомнил на всю жизнь. Родители – бедные полуголодные кхмеры, продали ее моим помощникам за 200 долларов – ничего противозаконного, она бы все равно умерла от голода в глухой горной деревушке. Мне было безразлично, сколько ей лет – я хотел удовлетворения своих фантазий. Она пищала что-то на своем кошачьем языке, но немного понимала по-французски. Она очень боялась боли, хотя была уже не девственницей (я за это здорово избил своих помощников – тех кто привез ее), а мне тогда хотелось получать секс от чужой боли. Пришлось поколоть ей кокаин, что бы быстрее приручить. Под воздействием дряни она настолько раскрепощалась, что получала огромное наслаждение от всего, что я проделывал с ней. Вероятно, эта ее детская искренность мне так запомнилась. Она принимала, как само-собой разумеющиеся, все мои сексуальные безумства, и легко переносила совсем не детскую боль, извиваясь от страсти. Она так сладко кричала…
Я возил ее за собой по всей дальневосточной Азии, пока шли переговоры о развертывании производства моих гаджетов. Потом пришло время возвращаться в цивилизованную страну – домой, к моим опытным львицам, и я оставил ее в аэропорту Гонконга без всяких сожалений…
Тут и я почувствовал, что мне также необходимо прогуляться к кустам вслед за Кзии. Нехотя я открыл глаза и поднялся. Солнце вставало так же на востоке и было еще низко – это радовало. Кзии уже возвращался.
– Ну, теперь ты подожди меня, – сказал я вставая.
Пока я с наслаждением поливал ближайшие кусты Кзии, встав сбоку, с огромным интересом наблюдал за мной. Мне это очень не понравилось.
– Что, интересно подсматривать, маленький извращенец? – бросил я ему, лишний раз убеждаясь в его разумности.
«Надо будет постараться научить его английскому!» – лениво подумал я.
Умывшись в ручье, я стал собирать орехи. Кзии пытался мне помогать, он очень ловко карабкался на ветки, но скоро понял, что только мешает мне. Я показал ему, как надо освобождать орехи от листьев, чем он и остался заниматься. Я начал думать, что бы мне приспособить под воду. Уверен, что у «местных» никакой большой тары нет, значит мне надо придумать что-нибудь. Сапоги? Нет! Перчатки? Как-то не хочется хвататься в этой грязной могиле за все голыми руками, с меня хватило прошлого раза, еле оттер! Тогда что же? Капюшон химзащиты! Верно! И наполовину стянув с себя резиновый скафандр, стал примеряться, как лучше его отделить, что бы потом было удобней использовать по моему назначению. В ход пошел нож. Теперь нужна была веревка, достаточно прочная и длинная, что бы стянуть края. Я посмотрел на Кзии, с интересом наблюдавшего за моими действиями.
– Ве-ре-в-ка-ну-ж-на, – сказал я ему по слогам, показывая, как умел, что такое веревка.
Зверек оказался очень сообразительным, он быстро закивал головой: «Смотри ка, у них согласие выражается как и у нас», и быстро побежал к своему поселению, потом также быстро вернулся и, показывая себе на голову, протянул ко мне другую лапку.
– Ах, ты какой хитрый, – усмехнулся я, – Ну пошли! – и посадил его к себе.

Как же прекрасна наша земля с высоты Горо, верхом на этом великане я ощущал себя повелителем всех окрестных лесов и рек, управляя Горо, я был всемогущ! Этот великан был невероятно простым и прямолинейным, как ребенок, когда-нибудь я научу его нашему языку, ведь мое имя он уже может произносить, но большинства того, что я хочу от него он не понимает, хотя я сразу понял с утра, что Горо решил сделать запасы, мы дома тоже делали запасы, но для чего они понадобились Горо я не понимал. Он, без какого-либо труда, нарвал такую гору орехов, какую собирала вся наша семья за неделю, я не успевал очищать их от листвы. А потом, он, пользуясь неведомым мне, огромным сверкающим инструментом, взял и отрезал от своей шкуры голову, проделал по ее краям дырки и потребовал от меня «РЭУУКАНУА», хоть и с трудом, но я догадался, что – это обычная веревка.
Ну вот, через какие-то мгновения я уже возвышался над крышами домов родного города – какими же меленькими и хрупкими кажутся наши просторные дома с такой огромной высоты.
– Э-э-эй!!! Граждане!!! – закричал я, как можно громче, – Это обращаюсь к вам Я!!! Кзыр-всемогущий!!!
Как я ни старался кричать громче, но, похоже, меня мало кто слышал, кроме Горо.
– Эй, Горо, спусти-ка меня вниз, – приказал я великану, дергая его за шерсть обоими руками.
Как ни странно, огромное создание беспрекословно подчинилось мне, и я лишний раз уверился, что являюсь его господином.
– Слушайте меня все!!! – закричал я, как можно зычней, собиравшимся вокруг соплеменникам, на земле у ног Горо, – Великому Горо нужна ваша веревка! Он очень голоден! Несите мне еду и все веревки, которые только найдете!
– Кзыр, прости нас, но твое чудовище еще в прошлый раз сожрало все наши запасы, мы еще не успели ничего собрать… – вышел вперед Староста, заискивающе глядя мне в глаза.
– Хорошо же! Я попытаюсь уговорить его не убивать Вас, но смотрите, пеняйте на себя! Тогда несите веревку, я сказал!
Скоро передо мной выросла целая гора веревок и травяных ремней всевозможной длины и толщины. Горо присел рядом со мной и стал копаться в этой куче. Скоро он выбрал себе самые длинные и самые толстые ремни, попробовав их на прочность, совсем как это делали все мы, он похоже остался доволен и, подхватив меня своей черной лапой, пошел к реке.
Все это время все наши во главе со Старостой стояли на коленях и громко пели:
– Не убивай нас! Пощади, о великий и могучий! Прости нас! Послушайся Кзыра, умоляем! Мы не съедобные, мы плохие и горькие!
«Давайте, давайте, пойте, раз прогнали меня, и может быть, мы с Горо действительно пощадим Вас…» – удовлетворенно думал я: «Хотя, если Он вас сожрет – не велика потеря! Ха-Ха!»
Я хотел было крикнуть это вниз, но посмотрев, туда увидел, что Горо уже прошел половину дороги к реке.
У реки Горо продел нашу веревку в отрезанную от своей шкуры голову и получился невероятно огромный мешок. Потом он погрузил его в воду и поднял, я испугался, что он вычерпает всю реку, но вода быстро наполнила освободившееся пространство, восстанавливая обычный уровень. Вот это да, я никогда не предполагал, что можно запасать воду в таких количествах. Горку орехов, он просто засыпал к себе в нижнюю лапу. Очевидно, в его черной шкуре были какие-то мешки для хранения запасов. Очень интересно, надо будет поизучать его строение, пригодится.
– НУ-У-У-У Е-Э-Э БЫ-Ы-Ы Г-Ы-Ы-Ы КЗИИИИ? – спросил меня о чем-то этот монстр.
Я не мог ему ответить, но на всякий случай, активно закивал головой, я знал, что этот жест согласия ему очень нравиться. И тут он сгреб меня своей лапищей и водрузил на себя, предлагая управлять им.
– Эй, подожди, я не о чем тебя не просил, – хотел воспротивиться я, но Горо, не слыша моего голоса, схватил мешок с водой, проверил свой острый и блестящий инструмент, воткнутый в другой ноге, и быстро пошел к черному провалу.
Я уже подходил с утра к этой яме – хотел посмотреть, что осталось от кладовой Рата. Каково же было мое удивление, когда я понял, что никакой кладовой Рата на этом месте никогда не было, а то, что я принял за сахарный корень, оказалось каким-то невероятно твердым, холодным и по всей вероятности, не съедобным камнем, тянущимся из самой глубины, докопаться до которой я не решился. Яма же была поистине огромной и бездонной, она вселяла такой ужас, что я невольно отшатнулся от ее края. Как же я мог выжить, провалившись туда? На этот вопрос ответ напрашивался сам – Горо, это он явился из неоткуда, когда мне грозила смерть и спас, появившись согласно моим мольбам, что бы служить и защищать, вот только жалко папу и маму, да и братьев с маленькой сестренкой тоже…
– Эй, Горо, ты куда?!? – закричал я ему, видя, что он двигается к бездонной дыре, – Нет! Мы не пойдем туда! – натянул я его шерсть обеими руками.
– НО-О-О ДО-О-О ФЕ-Э-Э-А, КЗИИИИ, – пророкотал великан, как будто хотел меня успокоить, но я все равно продолжал кричать и пытаться его остановить.
Так вот значит, что он задумал! Глупая образина! Если решил сдохнуть, то зачем потянул меня с собой. Так вот значит, что он спрашивал у меня – Хочу ли я умереть? Нет! Нет! И еще раз нет! Если это такая плата, которую он хочет взять с меня за возможность управлять его силой, то пошло оно все к Рату! Не нужно мне такое счастье!
 Мою истерику прекратила кромешная темнота, я посмотрел вверх и увидел над собой небольшой круг полный неба и солнца, последнего солнца, виденного мной за свою жизнь. Круг медленно сжимался над нами, отчаяние охватывало меня с каждым движением Горо вниз, все сильнее и сильнее. Я закопался в шерсть Горо, свернулся и закрыл глаза. Скоро должна была наступить смерть, как интересно она выглядит, наверное, как К’шка или как Рат, а может как стая голодных Ларков? Все равно, рассказать о ней я никому уже не смогу, как не смогут папа и мама… Поэтому, какая разница, как выглядит смерть, главное, что бы не было больно, вот сейчас открою глаза и все закончиться. Я долго так лежал и думал о смерти, и скоро провалился в сон.

– Так, дети, тема сегодняшнего урока – Священное писание и личность святого Кузурлинга! Записали? Так, кому-нибудь рассказывали дома о нашем святом?
– Можно я!
– Говори, Кры!
– Святой Кузурлинг был из бедной семьи, сыном простого древодера, но он очень хотел принести счастье своему народу, всегда переживал, когда кого-то обижали…
– Молодец, Кры!
– Еще он очень любил работать и хотел всем добра!
– Молодец, Дрик, только нужно сперва руку поднимать!
– Итак, дети, святой Кузурлинг был из простой, бедной семьи, его мать и отец работали сутки напролет, не покладая рук, а Кузурлинг, к сожалению, не мог им помогать, так-так был болен, болен с самого рождения. И вот, однажды, чтобы не обременять добрых родных своей болезнью, ведь вы знаете, как тяжело раньше мы жили, он, Кузурлинг, решил уйти в дикий лес, чтобы там его разорвали кровожадные звери…
– Да, да, госпожа учительница, а звери его послушались и стали служить ему…
– Дрик! Кто тебя учил перебивать учителя? Если знаешь – молчи, не мешай слушать остальным. Так вот, дикие хищники, вместо того, что бы съесть Кузурлинга, стали служить ему и привели его к бездонной яме, уводящей в божественные глубины! И стал Кузурлинг молиться на краю этой ямы и призывать Бога…

– ВЭ-Э-У-У-Ы-И О-О-У А-АГ-Э-Э!!! – прервал мой чудесный сон страшный рев Горо.
Я открыл глаза и, держась за его шерсть поднялся. Я был все еще жив! Удивительно, а Горо, похоже, достиг самого дна этой ямы. В одной из его передних лап был зажат солнечный луч, которым он водил вокруг себя, на мгновения разгоняя густую тьму вокруг. Я стал следить за лучом. Мы были действительно на дне ямы и вокруг нас возвышались  стены, как мне показалось, сделанные из поставленных торчком стволов деревьев, похожих на то сооружение в деревне черных каннибалов, только намного толще и больше. Свода над нами я рассмотреть не смог, вместо потолка наверху виднелся далекий солнечный круг.
Если это был родной дом Горо, то он ужасен!
 
Спускаться вниз оказалось намного легче, чем подниматься. Фонарь был на том же месте, где я его и оставил. За пару дней, что меня здесь не было, ничего не изменилось. Только рядом лестницей я заметил новенькую паутину – скоро тут прорастет и орешник. Без промедления я прошел в штаб и, взяв из-под стола скелета корзину для бумаг с запаянными пакетиками сухих пайков, аккуратно положил в нее загадочный шар на ножке. Нагруженному всем этим скарбом и с хомяком Кзии на макушке, мне оказалось очень не просто протиснуться в узкую щель выхода в коридор. Пока я не торопливо продвигался к научному сектору Кзии, закапавшись мне в волосы, совершенно перестал подавать признаки жизни.
 – Кзии! Ты там живой? – спросил я его.
Тихий писк и вялое шевеление волос на моей голове были ответом.
В научный сектор я протискивался еще более осторожно, но все вроде бы обошлось – я цепко держал корзину для бумаг, а Кзии мои волосы. Свет, на входе в карантин, зажегся автоматически, как только я вступил в научный коридор. Ослепленный, Кзии тихонько запищал.
Очистив от вековой пыли один из металлических столов в комнате с криокамерой, я разложил свои находки, принесенные из штаба, затем вытащил из своих волос этого несносного хомяка. Попробовал разгладить волосы руками, но у меня ничего не вышло, я представил, что у меня сейчас делается на голове и ужаснулся – наверное, придется бриться на лысо! Только вот как это сделать, одному?
Пластиковые упаковки сухих пайков были датированы 2174 годом, мелкий текст рядом был совершенно не читаем.
«Как интересно, я же съел один, вроде пока живой, значит, срок годности не ограничен!» – решил я и, найдя в корзине маленький тюбик с надписью «Бобовая смесь», выдавил его себе в рот. Позже я понял, что это концентраты, и с целым тюбиком я переборщил или может мой желудок за много лет настолько ужался, что скоро я почувствовал себя как дырявый мяч, который, несмотря на дыру, постоянно накачивают воздухом.
Я пододвинул к себе шар-на-ножке – посмотрим, что это за гаджет. Я вспомнил все, что показывала мне Мерлин – странный сон, я его так ясно помню, как если бы видел все воочию. Достал из основания прибора тонкий штекер на конце черного шнура с маркировкой «power», он вытягивался словно рулетка, и поискал глазами подходящее отверстие. Скоро я обнаружил его рядом на стене, пришлось передвинуть стол.
Нажав на единственную сенсорную кнопку под шаром с маркировкой «functionally», я откинулся в кресле и стал ждать. Целлулоидный шар засветился.
– Индивидуальный помощник номер такой то, приветствует Вас, прикоснитесь к экрану для идентификации, – послышался механический голос.
– Черт! – проговорил я, – Что же это за сон такой… – но, тем не менее, я прикоснулся указательным пальцем к шару.
 – Абонент не опознан! Фиксируется факт нарушения авторских прав, связь с главным офисом «Оконные приложения» не доступна, прошу принять меры к вызову представителей службы безопасности корпорации «Оконные приложения»! – прогундосил механическим голос.
– Ни хрена себе, техника! – воскликнуло мое пораженное воображение, – Но это уже что-то!
Кзии тихонько запищал, сидя рядом на столе, я, не понимая чего он хочет, вытащил из сапога орех, разгрыз и подал ему. Хомяк занялся едой, а я поглядел на гаджет.
На светящемся экране появились цифры.
– Внимание введите код аварийной службы, – послышался противный голос.
За неимением ничего под рукой, я вывел эти цифры пальцем на пыльной стене, получилось как граффити. Теперь надо понять, как эти цифры ввести?
«Мерлин во сне этого не показала…» – растеряно думал я, рассматривая гаджет.
Тогда я решил его просто выключить и снова нажал на «functionally». Мгновенно шар преобразился, покрывшись подобием клавиш с буквами и цифрами. Я стал дотрагиваться поочередно до нужных цифр, каждое прикосновение к экрану, сопровождалось звоном битого стекла. Наконец, код был введен и шар поменялся.
На нем появилось безухое мужское лицо восточного типа, с узкими, близко посаженными глазами и широким, негроидным носом. Лицо улыбнулось, заполнив собой весь светящийся шар и создалось неприятное впечатление, что передо мной на подставке стоит отрезанная голова какого-то урода.
Я ошарашенно молчал, разглядывая это чудо человеческой техники, оказавшееся, по всей видимости, компьютером.
– Э-э, а ты кто? – спросил я.
– Индивидуальный помощник Ай-Эй три тысячи шестьсот восемьдесят шесть, год сборки 2098, обеспечение искусственного интеллекта защищено корпорацией Оконные приложения, зарегистрирован в собственности Сэма О’Ши, – бесцветным голосом представился урод.
Я молчал, с удивлением разглядывая это чудо мурло.
– Информация о собственнике – Сэме О’Ши не может быть предоставлена, вход осуществлен по аварийному каналу! – деловито добавила голова.
– Да-а-а! Вот это прогресс! Ну, привет мурло… – задумчиво отозвался я.
– Зафиксирован факт нарушения авторских прав, связь с главным офисом Оконные приложения отсутствует, прошу принять меры к вызову представителей службы безопасности корпорации Оконные приложения, – мстительно отозвалось оно.
– И больше ничего? – спросил я.
Внутри шара прошла рябь, исказившая улыбчивое мурло, поменявшее свое выражение на озабоченное.
– Голос распознан, как разумный. Пожалуйста назовите себя, для Вас может быть сообщение.
– Вау! Ну, меня зовут Билл!
– Очень приятно, мистер Вау, вам разрешается открыть архив Сэма!
– Дерьмо! Я Билл, а не Вау! – попытался я исправить свою ошибку.
– Команда «дерьмо» не распознана. Создайте новую команду после открытия архива Сэма, – невозмутимо ответило мне это компьютерное чудо.
– Окей, – сдался я, – Открой архив Сэма.
Говорящее мурло вдруг стало обрастать всклокоченными седыми волосами и недельной щетиной, у него отросли уши и проявились морщины, глаза окрасились в карий цвет, нос стал более узким и заострился.
– Привет, я Сэм О’Ши, – тихим, надтреснутым голосом поздоровалась со мной обновленная голова.
– Привет, Сэм – сказал я.
– Если вы смотрите это сообщение, то значит наше убежище найдено слишком поздно и меня уже нет в живых. Я майор национальной армии спасения – последний из спасшихся. Все мои люди мертвы, а остальные скоро умрут… В любом случае, участь оставшихся за этой гермодверью печальна. Запомните или запишите код перенастройки моего Ай-Эй: 1-0-W-5-S, после этого вам станут доступны все мои записи на этом помощнике и вы обо всем узнаете.
Голова пропала, а на экране остались произнесенные только что цифры. Записав их, как и предыдущие, на стене, я ввел код с экранной клавиатуры и, через мгновение, вновь увидел механическое мурло.
– Произвожу перенастройку интерфейса, – равнодушно заявило оно.
– Пошел ты… – неприязненно буркнул я.
– Команда не распознана, ждите, – ответил мне урод.
Я перевел глаза на Кзии. Хомяк, забавно сидел на задних лапках и завороженно смотрел на электронную голову.
– Что дружок, удивлен? – насмешливо спросил я его.
Кзии встрепенулся и посмотрел на меня. Я мог поклясться, что выражение на его морде было совершенно человеческим – раболепие.
– Черт, – я повернулся к гаджету, голова исчезла и шар мигал надписью «Установка идентификационного маркера. Прикоснитесь к экрану». Я ткнул пальцем в шар, он мигнул и потух.
– Назовите имя, для приветствия! – потребовал механический голос.
– Билл!
– Спасибо, мистер Билл, пожалуйста выберите интерфейс помощника, – продолжал противный голос и на экране появились ряды различных лиц.
С удивлением я обнаружил первым в списке лицо Мерлин Монро, без колебаний я ткнул в него.
Целлулоидный шар изобразил на себе белокурые волосы и сжался в миловидное белое личико с пухлыми капризными губками, которые сразу растянулись в улыбке. Все как во сне!
– Привет! – услышал я знакомый сладкий голосок.
– Э-э-э, привет, – замявшись ответил я, и сразу в голове начали прокручиваться все мои сны с Мерл. Я даже немного испугался, что она сейчас оживет и сядет рядом со мной! Но, к сожалению или к счастью, этого не случилось.
– Если ты забыл, как управлять мной, то просто задай вопрос, – подсказала мне Мерлин.
– Что такое Ай-Эй три тысячи шестьсот восемьдесят шесть? – наконец задал я вопрос, собравшись с мыслями.
– Индивидуал Ассистенс, модель 3686, разработан корпорацией Оконные приложения, обладает устаревшим искусственным интеллектом версии 2160 года, не обслуживается, – мило улыбаясь сообщила мне Мерлин.
– Для чего это нужно?
– Вопрос не может быть обработан, так-как произошла не установленная ошибка, – сладким голосом ответила Мерл.
– Черт! Окей, какие функции может выполнять Ай-Эй три тысячи шестьсот восемьдесят шесть? – конкретизировал я свой вопрос.
– Ай-Эй 3686 предназначен для обслуживания широкого спектра интересов своего владельца.
– А конкретнее, – потребовал я.
– Сектор помощь поврежден и временно не доступен, обратитесь, пожалуйста, в ближайшее отделение корпорации Оконные приложения, – сладко улыбнулась Мерлин.
«Очень мило!» – обескураженно подумал я.
– Покажи всю сохраненную информацию прошлого владельца!
– Выполняю обработку запроса, – сексуально проворковала Мерлин.
Милая головка подернулась рябью и превратилась в пожилое лицо майора Сэма О’Ши.
– Привет, мистер или леди, если ты смотришь эту запись, значит, ты успешно перенастроил мой Ай-Эй и получил полный доступ ко всем файлам, но что бы тебе было проще, я подготовил, образно выражаясь, презентацию всех событий, что здесь произошли, для этого у меня было достаточно времени. Цвет показывает важность и остроту событий, так синий – самое начало, а оттенки красного – конец. Итак, выбирай и смотри!
Шар снова преобразился и стал похож на какую-то разноцветную планету, разделенную на слои спектральной линейкой цветов, синий был в самом низу.
«Ну вот, кажется я подошел к ответу на свои вопросы!» – взволнованно подумал я, задумавшись над тем, какой цвет ткнуть первым.
– Тиии, пиии! – услышал я рядом тонкий писк.
– Ты как думаешь? – спросил я хомячка, – Не знаешь? Я тоже…
Кзии молчал, переводя раболепный взгляд с меня на гаджет.
– Давай попробуем желтый? Ты как думаешь? – Кзии усиленно закивал своей мордочкой.
Я ткнул пальцем в середину шара, тут же она заполнила весь экран и пропала.
В шаре возникла слабо освещенная лифтовая площадка моего бункера, а около дверных проемов, по периметру расположились вооруженные люди в сиреневых шлемах и комбинезонах, поверх которых были одеты облегающие серебристые жилеты, в руках у них были те самые винтовки, одну из которых я нашел в штабе. Над огромными дверьми лифта на поверхность горел красный сигнал тревоги, лифт натужно гудел, неся в своем чреве что-то очень тяжелое с поверхности. Через несколько секунд двери лифта начали открываться, сиреневые стрелки тут же взяли прицел. Двери раскрылись и выпустили громоздкую, тяжелую металлическую конструкцию, представлявшую собой округлый щит с прорезями на маленьких колесах, который под нечленораздельные крики, сразу начал медленно выдвигаться. Оружие тихо взвизгнув, метнуло невидимую смерть, поверхность щита прочертили голубоватые сполохи, оставлявшие на нем глубокие каверны. И тут из прорезей в щите высунулись черные стволы и изрыгнули привычный, оглушающий своим треском огонь. Пули, выпущенные прицельно, с близкой дистанции, рикошетили от стен, попадали в защитников, но похоже не причиняли особого вреда, сиреневые отшатывались от ударов, но стояли на своих местах, только двое стрелков смешно дернулись и упали навзничь. Сразу после этого, прозвучал голос Сэма, отдающий какую-то команду, и из строя сиреневых стрелков полетели небольшие округлые шарики – гранаты. Охранники бункера почти мгновенно опустили черные забрала на своих шлемах и тотчас, за щитом нападавших, последовали оглушительные хлопки и все залил ярчайший белый свет. Стволы в прорезях щита безвольно задрались вверх, крики и стрельба смолкли. Сиреневые солдаты двинулись вперед. Картинка переключилась, и я увидел пространство за щитом. Грязные, оборванные, мужчины и женщины, валялись на полу, многие в запекшейся крови, кто-то шевелился, как пьяный, кто-то громко стонал, они все были оглушены, но живы. Появившиеся солдаты без звука начали разряжать свое оружие в беззащитных людей. От попаданий из этого оружия, тела разрывало на части, руки, ноги и головы отлетали в разные стороны, кровавые брызги и части тел заполнили все пространство площадки. Со стороны послышался тяжелый рыкающий бас: «Перестаньте О’Ши, а то никакие уборщики не отчистят наш лифт-холл! Придумайте какой-нибудь способ получше!» Сэм что-то скомандовал своим людям и несколько охранников достав ножи, склонились над оставшимися оглушенными. Двое сиреневых направились к лифту и друг за другом удивленно закричали. К ним подбежали еще двое, и через несколько секунд каждый из охранников вывел из лифта по ребенку, таких же грязных и оборванных, как и люди, несколько минут назад, безуспешно пытавшиеся, захватить бункер…
– Эти скоты, одни из выживших на поверхности, нашли капонир входа и по спецсвязи потребовали впустить их в Убежище, наш ответ нетрудно было себе представить! У нас и так все комнаты были заняты под завязку, конечно у нас были приличные запасы еды и медикаментов, но рассчитаны они были исключительно для нас, – послышались комментарии Сэма, – Всех оставшихся я приказал добить подручными средствами, но у нас оказались и пленные. Дети! Детей наш президент Ким Джонсон, пользуясь своей властью, предполагал уничтожить, так же как и взрослых, но мы же все-таки были людьми, и по моему настоянию, президент изменил свое решение и подарил им жизнь! Мы отправили их на поверхность, вместе с трупами... Можно ли было их оставить у нас? Ответ категорично отрицательный!
Сюжет закончился и шар снова стал весело-полосатым, а я задумчиво продолжал на него пялиться. Перед глазами стояли разлетающиеся ошметками человеческие тела… Страшное оружие… А ведь, я видел, рядом со скелетом, целую такую винтовку – надо будет рассмотреть ее поближе. Занятый своими мыслями, я машинально ткнул в лиловый низ шара.
Трехмерные кадры новостей и документальной хроники внутри шара сменяли друг друга.
– Неисчислимые разрушения принес на западное побережье тайфун Сисиль. Тысячи погибших, ущерб исчисляется триллионами. Участившиеся ураганы и землетрясения в центральных областях сводят на нет все усилия властей направленные на эвакуацию населения. В уцелевших от стихии местах продолжаются массовые беспорядки, – комментировала жуткие кадры разрушений и погромов миловидная латиноамериканка, – Правительство возлагает большие надежды на федеральную программу «Убежище» и, формируемую на базе элитных воинских частей, Армию спасения.
И тут закадровый голос журналистки сменил голос Сэма:
– Эти стихийные бедствия не были простыми природными катаклизмами, они были своего рода предвестниками, на всей планете не осталось ни единого места, где можно было бы жить, как прежде – спокойно и размерено, казалось сама Земля, как собака, встряхивается и чешется, желая избавиться от надоедливых насекомых. Несколько раз менялись магнитные полюса, океанические течения меняли свои направления, реки на материках пересыхали или меняли свои русла…
На фоне полуразрушенных домов, дерущихся и митингующих людей с плакатами, чернокожий журналист в нелепом сиреневом трико и детской розовой бейсболке, допрашивал какого-то строгого господина в черном костюме.
– Мировая общественность выражает огромную озабоченность по факту не известного космического объекта, приближающегося к Земле, вы, как представитель секретной государственной корпорации, что можете сказать нашим зрителям?
– Первоначально он был принят за метеорит, но, как выяснилось позднее, он может менять курс, а значит, кем-то управляется. Все попытки установить с ним связь потерпели неудачу, сейчас этот объект находится на расстоянии 500 000 миль от стратосферы Земли, ученые пытаются выяснить природу этого необычного тела.
–  Но многие люди обоснованно опасаются этого объекта, если он управляемый, то почему с ним не установлена связь? Это может говорить о его агрессивных намерениях? – продолжал закидывать новыми вопросами строгого господина черный журналист.
– Несомненно, опасения обоснованы и мы привели все наши аэро-космические силы и военно-морской флот в состояние красной тревоги, наши управления по всему миру делают тоже самое.
– Большое Вам спасибо за комментарии, Джой Махмуд, а нам с Вами уважаемые гости канала, остается только надеяться на нашу непобедимую Армию спасения!
С этими словами чернокожий кивнул куда-то в сторону и, молитвенно сложив на груди руки, запел какую-то латиноамериканскую чушь про убежище под торжественные звуки государственного гимна.
– Программа Убежище – федеральная программа центрального планетарного правительства, финансируемая за счет глобального бюджета, эта программа предусматривала переоборудование законсервированных подземных бункеров по всему миру в комфортабельные жилые системы, которые смогут в течении продолжительного времени обеспечивать жизнь части населения с поверхности Земли. Конечно же лучшей части! – начал комментировать этот сюжет Сэм, – Программа «Убежище» была развернута в 2076 году, после загадочного контакта с неким инопланетным разумом. Нам предъявили ультиматум – в связи с поведением человечества, не совместимым с галактическим жизнеустройством, и достижении этим человечеством определенного технического уровня, нам предложили самоустраниться из солнечной системы. Ха! В противном случае, нам обещали «помочь». Времени на это дали 99 лет – ни так-то и мало, и поэтому многие из нашей элиты успокоились и продолжили заниматься своими повседневными делами. Мы, как обычно, собирались отсидеться…
– Документальные подтверждения контакта? – спросил я.
– Запрос обрабатывается, – прогундосил гаджет механическим голосом, – Информация по запросу отсутствует! – победоносно выдал он через несколько секунд.
И я снова увидел разноцветный шар.

Зеленый слой.
Двери огромного лифта были распахнуты, вышколенные молодые люди в серых костюмах проворно выносили в широкий коридор пластиковые ящики и чемоданы, бережно складывая их около группы важных людей в дорогих костюмах. Один из них с благородной сединой и индейскими скулами, принимал доклад от стоящего на вытяжку Сэма, одетого в сиреневый комбинезон и такой же берет с ярко выделяющимися золотыми знаками отличия.
– Господин президент Ким Джонсон, рад приветствовать Вас в безопасности, в стенах нашей станции спасения! Убежище полностью укомплектовано и готово для выполнения всех возложенных функций! Комендант станции спасения номер три, Сэмюэль Али О’Ши!
– Вольно, майор! Прикажите своим людям поторопиться с размещением наших семей, следом за нами прибудут госсекретарь и вице президент со своими родными! Как себя чувствуют наши денежные мешки?
– Они прибыли сутки назад и уже неплохо устроились, господин президент!
– Отлично, майор! Прикажите проводить мою внучку в медпункт…
Незаметно для глаза запись пошла быстрее, как будто кто-то решил перемотать скучные кадры до главного действия. Звук пропал. Сэм еще что-то безмолвно объяснял Президенту, открывая и закрывая рот, потом прислонив ладонь к уху, что-то говорил себе в рукав. За это время к проворным серым костюмам присоединились люди в сиреневых комбинезонах и пластиковые ящики быстро испарились из коридора. Двери лифта еще несколько раз открывались и закрывались, прибывали важные, разодетые персоны, их встречал Сэм, беззвучно открывая рот для дежурных приветствий, быстро вытаскивались и уносились вещи.
– Это прибытие самых важных персон нашей планеты – элиты управления и сопровождающих персон. Их собралось более двухсот, и свободного места совсем не осталось, они тут неплохо устроились, – начал комментировать Сэм, – Я как комендант, имел неограниченный доступ к записям с секретных камер внутреннего наблюдения и, на всякий случай, сделал ряд интересных копий, в надежде, что в будущем они мне пригодятся …
На экране отобразилась внутренняя обстановка одной из комнат. Вся мебель была сдвинута к стенам, освобождая достаточно большое пространство в центре, там, на дорогом старинном ковре стоял гротескный трехногий аппарат, с двумя высокими поручнями по бокам.
– Это апартаменты госпожи Ли, она единственная наследница сети фастфуда по всему миру, она приехала одна… с этим прибором … – послышались тихие комментарии Сэма.
Тут из двери напротив вышла миловидная белая особа в ярко-красном халате, позади нее я заметил душевую комнату. Она прошла к прибору и скинула халат, одетый на голое тело. Боже, ничего страшнее я себе и представить не мог. Лицо у госпожи Ли было молодой девушки, а все что скрывал халат, можно было выставлять в Дарвинском музее. Она взгромоздила свое не молодое, иссеченное многими пластическими вмешательствами тело на прибор и схватилась за боковые поручни. Прибор громко загудел, а Ли, расставив ноги, принялась методично двигаться на его вершине. Скоро ее сладострастные вопли больше похожие на скрежет, заглушили шум этого устройства.
– Госпоже Ли никогда не везло в личной жизни, о ее необузданной сексуальности в молодости ходили легенды. Наши папараци даже сняли фильм «Любовники Ли», конечно для взрослых. Но теперь она считает, что ее все бросили и никто сейчас не видит… Я думал использовать эту запись в будущем, чтобы подправить свое материальное положение, но...
Сюжет закончился и я опять смотрел на полосатый шар.
Я перевел уставшие глаза в сторону и увидел свернувшегося клубком Кзии.
– О, прости, дружок, я совсем о тебе забыл… – начал я и тут же осекся, потому что мой хомячок уже спал.
Мне спать пока не хотелось. Возбужденный разум пребывал в замешательстве – вероятно я совершил ошибку, начав знакомиться с прошлым вразнобой, еще оставались не тронутыми мной два слоя: голубой переходящий в синий и оранжево-красно-бордовый. Этот, самый широкий, я побоялся смотреть, а вот сине-голубой…

На фоне звездного неба возник яркий диск Луны. Камера стала быстро приближаться к нему.
– Это секретные кадры с главного телескопа НАСА, смотрите внимательно! – послышался за кадром голос Сэма.
К неподвижному диску Луны быстро приближалось огромное космическое тело правильной шарообразной формы. Оно летело, заметно набирая скорость. И на четкой границе света и тьмы естественного спутника Земли, это не известное нечто достигло своей цели. Свето-фильтры телескопа поглотили яркость вспышки беззвучного взрыва, но зафиксировали все мельчайшие детали трагедии. Огромные куски лунной коры разлетались в стороны, таща за собой длинные шлейфы разогретой пыли, похожие на дымные хвосты ракет.
– Здесь воспроизводится начало космической катастрофы! – раздался голос Сэма, – Огромное космическое тело, названное нами протопланетой «Эльгаза», произвело столкновение с Луной на видимой, обращенной к нам стороне, отчего наш естественный спутник отлетел в космос со своей орбиты, словно футбольный мяч и начал быстро разрушаться. А к Земле, под действием нашей гравитации, устремились куски лунной породы и осколки Эльгазы, расколотой чудовищным взрывом. Всех сил человечества не хватило бы на то, что бы предотвратить их падение на нашу планету. Казалось, нам демонстративно «помогли», как и обещали 98 лет назад. У нас оставалось не больше года, чтобы покинуть обреченную планету или спрятаться в ее недрах… Кроме того, удаление естественного спутника вызвало необратимые природные катаклизмы, в том числе, изменение самой оси вращения Земли, а самое не приятное – это мутации микроорганизмов. Появились новые, до селе не известные болезни…
– Время!!! Год?! Когда все это случилось!?!
– Две тысячи сто семьдесят пятый год, время записи – 11 сентября 6 часов 27 минут до полудня, – прозвучал в ответ голос Сэма.
«Это больше чем через двести лет, после того как я начал свою «Экспедицию»…», – промелькнула шальная мысль.
Мне стало не по себе и я отвернулся от шарообразного экрана.
В продолжающейся записи были слышны громкие взрывы и отчаянные крики.
– Скоро лунные осколки начали достигать Земли, – продолжал комментировать этот апокалипсис Сэм, – Мы конечно пытались сбивать их, но наши межконтинентальные ракеты не могли их уничтожить, они лишь дробили большие куски на более мелкие, которые все равно бомбардировали наши города и поселения. Мы надеялись, что атмосфера Земли – естественная защита от аналогичных космических бед, защитит нас и на этот раз, но она почему-то сильно истончилась и практически не вредила этим космическим бомбам. Глобальное правительство было в растерянности, у нас совершенно не было никаких заготовок, чтобы противостоять этому хаосу, если не считать программу Убежище, к тому времени, из-за разгильдяйства финансистов, практически свернутую.
Я снова посмотрел на экран – полумрак из-за тяжелых черных туч, практически закрывавших солнце, скрывал какой-то город. Я узнал Париж по его неповторимым улицам и вековому Лувру – город еще жил. Огонь! Огонь плясал на стенах домов, освещая полуразрушенные кварталы, дороги, загроможденные обгоревшими машинами, между которыми сидели и лежали люди. Толпы страшных обожженных людей, кто-то пытался ходить, кто-то пытался оттаскивать трупы, но все они казались обреченными, потерявшими всякую волю к сопротивлению. Вдруг, все как один встрепенулись – из-за поворота выехал большой, грязный грейдер и, опустив ковш, раздвигая остовы сгоревших автомобилей, пополз через улицу, давя разбросанные повсюду мертвые тела. Люди, доселе не подвижные вскочили на ноги, выкрикивая мольбы о помощи, бросились к машине, но та не снижая скорости, врезалась в толпу и скоро мольбы сменились криками боли и проклятиями. Люди падали под огромные колеса, и скоро грейдер увяз в человеческой плоти, и настолько замедлился, что страждущие смогли забраться на подножки кабины. Чьи то черные от сажи кулаки разбили стекла в дверях и распахнули их, а черные, изрезанные в кровь пальцы, выволокли из кабины визжащего чистенького человечка, наверное, какого-нибудь топ менеджера, крупного супермаркета. Мгновенно его лицо окрасилось кровью, светлая рубашка расползлась, обнажая белое рыхлое тело, быстро поменявшее цвет на бурый, а истошный визг перешел в предсмертный хрип.
А грейдер продолжал медленно двигаться, переползая чавкающее кровавое болото вперемежку со сминаемыми обгоревшими кузовами машин, пока не уперся в полуразрушенную стену какого-то дома. Оставшиеся в живых люди казалось успокоились, они отворачивались и снова безвольно опустив руки, отходили от места недавней трагедии, потеряв всякий интерес к грейдеру, такому спасительному и желанному пять минут назад.
– Это запись с беспилотника армии спасения! Люди быстро теряли все человеческое, из-за чего? Мы не знали, но нам необходимо было принимать экстренные меры для спасения лучшей части человечества!
Запись кончилась. Я сидел за столом, сложив на груди руки, и не мигая смотрел в пестрый шар.
Холодный пот! Я почувствовал его только что – вот мое будущее! Я пережил человеческую цивилизацию, неужели никого больше не осталось? А как же мои сны? Там же была живая Мерлин Монро?..
– А я здесь, дорогой! – услышал я сексуальные обертоны позади себя.
Я, как мог, быстро обернулся, но никого не увидел.
– Что за черт! – испуганно вырвалось у меня.
– Не волнуйся, милый, ты пока не готов меня увидеть, но наконец-то созрел, чтобы слышать…
В душной комнате, в толстом, не пропускающем воздуха, резиновом костюме мне стало холодно, словно я голышом выскочил на мороз.
– Так успокоиться! – скомандовал я себе, – Это все нервное перенапряжение, надо попробовать поспать!
– Конечно, конечно, милый, поспи…
Напряженно поднявшись, я начал озираться и остановился взглядом на Кзии, мирно свернувшимся клубочком на пыльном столе. Невольная улыбка сняла мое напряжение. Я встал, выключив круглый гаджет и подошел к своей открытой криокапсуле.

Я обвел тяжелым взглядом собравшихся на площади. Они все были еретиками! Они все решили отвергнуть Священный закон великого Кузурлинга.
– Что вы еще можете сказать мне в свое оправдание? О, ничтожные?!
– Мы не виновны, о господин! Мы лишь хотели знать, что говорил великий Кузурлинг, когда твой наместник возжелал забрать себе все наше имущество, даже жен и детей наших? – ответил мне седовласый селянин.
– А желаете ли вы знать, что говорил великий Кузурлинг о таких, как вы – ничтожных еретиках?!? – гневно вопросил я, садясь на закованного в броню, боевого Рата.
– Помилуй, господине!.. – упал на колени говоривший со мной.
– Вы отвергли слово Священного закона! Вы посмели отрицать учение святого Кузурлинга! Вы решили воспротивиться воле господина, поставленного над вами самим Горой! – продолжал я гневно обличать, не взирая, на упавшего передо мной на колени старца, – За кровь моих верных слуг, несших вам слово истины, вы провозглашаетесь еретиками и заплатите достаточную цену!
Я вырвал свой меч из ножен и направил верного Рата на коленопреклоненного старика, воины, стоявшие до этого молча за мной, с громкими кличами, последовав моему примеру, принялись разить мечами и копьями собравшихся на площади жителей мятежного селения.
– Орден святых кузурлингов! Братья! Довершим начатое нашим прародителем, уничтожим ересь в зародыше! – провозгласил я, видя, что задние ряды еретиков дрогнули и начали разбегаться. Они, желая спастись от нашего праведного гнева, пытались прятаться между хижин, где наши боевые Раты не могли развернуться.
Крики боли и страдания заглушил наш боевой клич, провозглашенный сотней глоток святых рыцарей, мой меч уже отделил голову их главаря – старца пытавшегося вымолить у меня прощение и не переставал рубить направо и налево, а я погнал своего Рата вперед, что бы отрезать путь отступления остальным еретикам! И тут что-то острое и тонкое ударило с крыши соседнего дома в прорезь моего шлема, боль и тьма лишили зрения и не в силах противостоять этим новым врагам, я, склонившись к гриве верного Рата, выпал из седла.

Какой ужасный сон! Ужасное пробуждение в этом ужасном месте!
Я был на той же плоской горе, на которую меня посадил Горо, передо мной стоял все тот же источник света, с которым говорил Горо, и где другие Горы яростно убивали себе подобных. Немудрено, что и сны мне сняться такие страшные!
«Не хочу больше здесь оставаться, надо заставить Горо убираться отсюда побыстрее» – подумал я и, встав на ноги, стал искать глазами Горо.
Он оказался спящим в какой-то невероятной штуковине, больше похожей на усыпальницу, в которых мы хороним умерших старейшин. Не зная, как спуститься с горы, где находился, я начал истошно кричать, пытаясь разбудить своего Горо. 

Я, владелец самой мощной электронной корпорации мира, состою в клубе самых богатых людей планеты. Я хотел и получал ВСЕ! Я не знал чего мне еще захотеть! И тут появилась совершенно сумасбродная мысль – Экспедиция в будущее! Это захватило наши умы, начались долгие эксперименты, но в итоге это стоило тех денег, которые мы вложили в реализацию нашего замысла. Возможность прожить дольше всех, пережить всех  врагов и друзей. Победить само время – остаться в живых через сто, двести, пятьсот лет, со своими возможностями и новыми желаниями! О, это стоило испытать! Зачем? Я захотел, и я получил! Получил новый мир, в котором я оказался в полном одиночестве, лишенный всех своих капиталов, в полностью стерильной от людей среде. В мире населенном разумными грызунами… То что могло помешать мне наслаждаться жизнью – произошло! Я остался единственным ЧЕЛОВЕКОМ на земле!
Зачем, о господи, ты оставил меня одного, что бы увидеть смерть всего человечества?! Стоп! Кому и как я могу молиться здесь?.. Да и существует ли еще здесь наш бог?
Непонятное свечение перед глазами собралось в какую-то огненно-рыжую, бородатую, хитрую рожу.
– Привет! Меня зовут… А в принципе тебе неважно как, – противным гундосым голосом обратилась ко мне клоунская рожа, и продолжила, – Но если ты все-таки интересуешься, то мои соплеменники звали меня Ашефель, а твои – почему-то Вельзефулом, до сих пор не могу понять соотношение этих двух имен. Впрочем, меня звали и по другому, у меня было много имен, данных мне твоими сородичами в разные времена, например Локи, Гермес или Тот. Можешь звать меня, как тебе больше нравиться… И-и-и, ты знаешь почему меня здесь оставили?.. – клоунская рожа сделала многозначительную паузу, – Потому, что отвергли, из-за того что не любят! Наглые, самоуверенные идиоты! Эти ничтожества не понимали меня! Они не умели того, что умею я! Скажу тебе по секрету – я единственный из всех моих сородичей умею… – рожа многозначительно замолчала, – Врать! Ха-ха-ха!!!
– К-кто ты?..
– Фу-у-у, какой не деликатный вопрос, если хочешь, то… – и передо мной вновь возникла Мерлин Монро, – Тебе так больше нравиться, милый? – сладко проворковала она, приближаясь ко мне.
– Ч-что это за дурацкие фокусы!?! – закричал я, испуганно отстраняясь от нее, – Я что, схожу с ума?
– Ну, если ты в этом уверен, то, конечно же, да! – послала мне воздушный поцелуй Мерл.

Черт подери – я проснулся! С трудом разлепив глаза, я услышал пронзительный визг Кзии.
«Вот, что за сны мне снятся!» – с досадой подумал я и неприязненно посмотрел на хомяка.
Кзии, увидев, что я открыл глаза, запищал еще громче и подбежал к краю стола.
– Ты голодный, наверное, – начал гадать я и поднялся из криокапсулы, что бы расколоть ему пару орехов.
Но Кзии не обратил на орехи никакого внимания, он подбежал к краю стола, в сторону двери из комнаты и многозначительно уставился на меня.
– Ха, подожди, – помотал я головой, – Мне еще надо разобраться, что же все-таки тут произошло, а потом… Потом будет видно!
Кзии, как будто поняв, о чем я ему говорил, присел на задние лапки и обескураженно стал следить за моими действиями. Я снял свой резиновый «мешок» с ручки стеклянного шкафа и начал пить, вода немного отдавала резиной.
– Хочешь пить, Кзии? – хомяк утвердительно закачал мордочкой, и я подсадил его к краю мешка.
Кзии очень умилительно перегнулся через резиновый край, уцепившись за мои пальцы своими задними когтистыми лапками и начал лакать воду. Мне стало очень смешно, и я в шутку тряхнул рукой. Хомяк, не успев ничего понять, молча перекувырнулся внутрь мешка. Громко захохотав, я наблюдал за плавающей на поверхности рыжей, ушастой мордочкой, но вспомнив, что мой хомячок может легко утонуть в резиновом шлеме химзащиты, я выловил его из воды и водрузил обратно на стол, рядом с приготовленными для него орехами.
– Ну, вот, ха-ха, какая у тебя была утренняя ванна! Ха-ха! – не сдерживая смех, сказал я испуганному Кзии.
Съев с полдюжины орехов, я снова включил гаджет. Красный сектор, состоящий из оранжевого, красного и бордового – самый широкий из всех и самый «страшный» для меня. Я снова встал, сделал несколько шагов по комнате, подошел к стеклянному шкафу, где на ручке мотался мешок с водой, заметил в нем плавающие на поверхности волоски, брезгливо их выловил, посмотрев на мокрого Кзии, и снова уселся в кресло перед включенным гаджетом. Я отклонился на спинке кресла и зажмурившись, погрузил пальцы в свои спутанные волосы.
«Чертов хомяк! Чертов мир, в котором я оказался…» – выругался я про себя, открывая глаза.

Оранжевая полоса шара.
Ярко освещенная комната, заставленная металлическими столами с рядами колб и реторт, и стоящими вдоль стены какими-то глухими металлическими шкафами. Явно лаборатория. Вид сверху. Миловидная женщина в зеленом комбинезоне, что-то делает у одного из столов. Слышно, как открывается дверь, отъезжая в стену, и в ракурс камеры уверенно входит пожилой одутловатый мужчина в массивных очках и таком же зеленом комбинезоне.
– Эн, вы опять лезете куда вас не просят! – раздраженно начал вошедший.
– Но профессор, посмотрите на колонии этого нового штамма, – начала оправдываться женщина, – Я наблюдаю, как быстро они мутируют в воздушной среде…
– Какого черта, вы занялись этим делом?!? Я запретил всем прикасаться к образцам с поверхности! – продолжил злиться профессор.
– Но ведь это всего лишь обычная дизентерия и она уже попала в систему вентиляции убежища! – также перешла на крик отважная женщина, – Нам необходимо срочно объявить карантин и провезти поголовную детоксикацию…
– Что!?! Ты смеешь указывать мне, что делать? Тупая самка!!! – профессор, отбежав в другой угол, скрылся из вида и в тоже мгновение появился снова, занося над головой пластиковый ящик с пробирками.
– Профессор, останови!.. – попыталась выставить над собой руки бедная женщина, но пробирки уже летели ей в голову вместе с ящиком.
От удара тяжелым ящиком, женщина потеряла равновесие и вслед за этим на нее напрыгнул профессор. Он остервенело бил ее руками по лицу, по голове, потом схватил со стола какой-то круглый, по виду тяжелый прибор и начал бить ее им. Истошные крики женщины стали затихать и мужчина, ударив ее последний раз, бросил окровавленный прибор и повернулся к камере – мокрые волосы склеились сосульками на лбу, красное перекошенное лицо, очки давно слетели, из угла рта тянулась вязкая слюна.
– Я никому не позволю подвергать сомнению мою компетенцию!!! – хрипло проорал он, плюясь и выкатывая глаза, – Никому!!!
Рванув на себе ворот комбинезона, словно ему не хватало воздуха, убийца выбежал из лаборатории, оставив в кадре полный разгром и труп в зеленом комбинезоне с обезображенной головой.
– Это был светило мировой микробиологии Эштон Рассмусен… – на фоне разгромленной лаборатории, послышался закадровый комментарий Сэма, – Оно началось именно от сюда, из лаборатории, потом обслуживающий персонал, випы их семьи, дольше всех держались мои ребята, я их лично отбирал, каждого, наверное их высочайшая самодисциплина послужила барьером этой заразе. Что это было, я не смогу вам объяснить, скорей всего помощница Эштона, бедняжка доктор Энни Браун, была права и напавшие на наше убежище скоты с поверхности принесли с собой какие-то новые вирусы, которые вместе с ошметками тел, когда мы не осторожно стали их добивать из Спасателей, попали в систему воздушной рециркуляции убежища. Заражение произошло настолько стремительно, что мы не успели ничего предпринять.
Экран преобразовался в просторную жилую комнату с богатой обстановкой, в которой царил страшный беспорядок. На роскошном диване сидел полуодетый человек, преклонных лет, показавшийся мне очень знакомым. Он был одет в дорогой деловой костюм, без брюк – тощие волосатые ноги в черных носках и ботинках нелепо торчали, как из юбки, из под полы длинной белой сорочки, выглядывавшей из превосходного пиджака.
Человек медленно поднялся с дивана, поправил на себе галстук, покряхтел в кулак, прочищая горло и басовито крикнул.
– Анри-и-и! Где ты, черт тебя подери!
На крик появился молодой человек, очень похожий на кричавшего, но в желто-голубом комбинезоне с нашитой на груди сиреневой биркой с именем.
– Что па-а?
– Где мои брюки, стервец! Опять эта твоя грязная малявка их куда-то спрятала!?!
– Иди на… Старый маразматик! Вечно теряешь свои шмотки, а твоя внучка вообще не причем, она уже несколько часов играет в соседней комнате! – молодой человек, повернулся спиной, намереваясь уйти.
– Что!?! Ты к кому обращаешься сопляк?!? – багровея закричал старик и его индейские скулы заострились над сжатыми губами.
– К тебе, идиоту! Не смей трогать своими вонючими руками мою дочь! – прокричал, поворачиваясь к нему, парень.
– Ах ты, мерзкий сосунок! – зарычал старик и бросился на сына.
Они сцепились как два зверя, старик сжал горло Анри своими узловатыми пальцами, а тот принялся колотить его кулаками и ногами по бокам. От каждого удара старик дергался и хыкал, но хватки своих пальцев не ослаблял. Наконец Анри обмяк и стал заваливаться набок, и скоро они вместе уже были на полу. Камера изменила ракурс, что бы следить за дерущимися. Старик, закряхтев, стал разжимать пальцы и захотел подняться, но охнув, снова завалился на не подвижного сына.
– Ох, чертов сосунок… – выругался он, – Ребро сломал… Синти! Синтия!!! – громко позвал он.
В кадре появилась смуглая девочка лет двенадцати.
– Что дедушка? Тебе помочь? – участливо бросилась она поднимать старика, – Ой, что с папой!?!
– Ничего, ничего, милая, ему стало не хорошо, как и мне, сейчас вызовем нашего бравого профессора и все будет хорошо… – кряхтел, поднимаясь с ее помощью, пожилой мужчина.
Девочка не веря, глядела ему в глаза. Камера приблизилась и взяла говоривших крупным планом.
– А скажи мне, милая, – добродушно начал, удержав ее ручку, старик, – Не ты ли спрятала мои брюки?..
Девочка непонимающе распахнула свои карие глаза полные слез.
– Чего ты пялишься на меня, как больная!? – начал терять терпение дед, – Говори сейчас же, где мои брюки!?! – камера наехала на лицо пожилого мужчины. Растрепанные седые патлы слиплись на мокром лбу, глаза навыкате, с уголка перекошенных губ отвисла густая слюна, которую он похоже не замечал.
– Н-не знаю, деду…
Старик, заревев, как медведь, набросился на ребенка.
– Ким Джонсон, сэр, опомнитесь! Прекратите! Немедленно! – послышался голос Сэма по громкой связи, – Дежурный наряд, немедленно в апартаменты Президента! Немедленно!
Когда появились сиреневые солдаты, престарелый ублюдок, в треснувшем по шву на спине превосходном пиджаке, урча, откручивал голову уже мертвой девочке.
– Чем человек был умнее, чем успешнее, тем скорее эта зараза настигала его, отнимая саму суть человека, его разум, – сопроводил своим комментарием, кадры разлетающегося в куски президента, Сэм.
Сюжет закончился.

Я встал с кресла и медленно прошелся по комнате. Кзии, почти уже сухой, отвернувшись от гаджета, доедал второй орех.
– Как же тебе наверное легко, маленький зверек… У тебя наверху есть сородичи, налаженная жизнь и твой мир… – проговорил я задумчиво.
Кзии обернулся и обиженно посмотрел в мою сторону.
– Не обижайся, – примирительно улыбнулся я ему.
– Да как же ему не обижаться на тебя? – услышал я приятный баритон, исходивший от Кзии, – Он думал, что является твоим хозяином, а ты взял и подло окунул его, чуть не утопил! Ха-ха-ха!
– Черт! – я стал судорожно вертеться из стороны в сторону.
– Да не вертись ты так! – услышал я со стороны двери.
Перед закрытой дверью стоял человек не определенного возраста, в сером покрывале, полностью скрывавшем очертания его тела, а его рыжая физиономия была до боли знакома.
– Виделись, виделись, – успокаивающе сказал он, – Ашефель, Гермес, Локи… Ну, вспоминай! Не делай такое удивленное лицо! – его голос принял глумливую интонацию, и он вальяжно облокотился на закрытую дверь, которая должна была-бы сразу отъехать, но осталась на месте.
– Простите, сэр, вы кто?
– Ну-у хватит уже строить из себя идиота, Бил, я же тебе давно представился, а ты даже не удостоился ответить, пришлось самому догадываться.
– Кзии! – крикнул я, встрепенувшемуся хомяку, и указал рукой на дверь, – Кто там?!
Кзии подбежал к краю и, повернувшись ко мне, быстро закачал мордочкой.
– Да никого он там не видит, он выбраться отсюда хочет поскорей, – флегматично заметил пришелец.
– Ашефель или Вельзевул… – начал вспоминать я свой сон, – Так, это что, правда? Ты антибог! Значит враг всего живого?
– Ну, начнем с того, что очень не красиво называть одушевленное лицо эпитетом предмета, а враг или не враг, это уже философская тема, – глубокомысленно изрек рыжий.
Я медленно подошел к столу и, не сводя взгляда с двери, присел на край кресла.
– Ты посмотри, посмотри, там осталось еще кое-что интересное, – подбодрил меня Ашефель, указывая на гаджет.
Я посмотрел на Кзии – он отстраненно сидел, повернувшись ко мне спиной, и смотрел на дверь, я перевел свой взгляд туда же. Там стояла улыбающаяся Мерлин Монро в своем светлом коротком платье. Я заморгал глазами и потер их кулаками.
– Ну же, не бойся милый, я с тобой! – ласково проворковала она.
– Черт… Говно какое-то… – пробормотал я, отворачиваясь к гаджету.
Словно повинуясь, чьему-то приказу, я прикоснулся указательным пальцем к красному слою.

Передо мной развернулось помещение штаба. Как я понял, съемка велась из угла стены с аварийным выходом. Сэм в своем лиловом комбинезоне с золотыми шевронами стоял спиной, уставившись в мониторы мигающие разными цветами. Рядом сидели и стояли люди, по большей степени в сиреневой форме.
– Сэр, – обратился к Сэму, один из сидевших рядом солдат, – Температура на поверхности около 150 по фаренгейту, влажность повышенная!
– Черт, картинка есть? – обернулся к нему Сэм.
– Прерывистая…
Камера взяла крупным планом монитор, рядом с Сэмом.
Потрескавшаяся земля, голые ветки засохших кустов вдоль дороги, с развороченным, как после бомбежки, асфальтом и унылые руины вдали, под ярко-красным солнцем на не естественно лиловом небе. Фантастический пейзаж, где не было ничего живого, то и дело прерывался, искажавшими и без того жуткую картинку, белыми сполохами помех.
– Скоро вечер, температура упадет до минус пятидесяти… Как ты думаешь, камеры выдержат? – обратился Сэм к стоявшей рядом женщине-солдату со светлыми волосами.
– Не знаю…
– Анализаторы воздуха, что показывают? – не дожидаясь ответа, снова обратился Сэм к оператору в сиреневой форме.
– Атмосфера пригодна для дыхания, но найдено присутствие множества не идентифицируемых микроорганизмов, – отрапортовал оператор.
– Ясно, – произнес задумчиво Сэм, – Еще хуже, чем здесь…
Что он хотел сказать дальше, осталось только в его голове, потому что раздался тревожный сигнал и ближайший к нему монитор замигал красным.
– Откуда?
– Казарма, сэр!
– Приготовить оружие, все за мной! Анна остаешься в штабе, присмотришь за гражданскими! – распорядился Сэм и поднял стоявшую рядом со столом винтовку.
Практически все кто был в сиреневой форме, я насчитал шесть человек, одев продолговатые шлемы и похватав свое ужасное оружие, во главе с Сэмом вышли из штаба, а женщина по имени Анна, повесив на шею винтовку, встала около закрытой гермодвери, напряженно всматриваясь в оставшихся людей.
Гражданские молча наблюдали, за действиями Сэма, а потом, стали также молча собираться в центре Штаба. Я попытался пересчитать оставшихся, но сбился на одиннадцати и бросил.
– Господа, – подала голос Анна, – Напоминаю Вам, согласно приказу коменданта Убежища Сэмюэля Али О’Ши, любой нарушитель общественного порядка, невзирая на должность и заслуги, подлежит немедленному уничтожению!
– А кто он такой, ваш комендант? – раздалось откуда-то из другого угла помещения, – Мы, что выбрали его новым президентом, которого, кстати, он же и убил!?
– Господин Эриксон, я прошу Вас не нарушать порядка и задать этот вопрос самому коменданту, когда он вернется! – ответила Анна, перехватывая оружие поудобней.
Невидимый до этого говоривший, наконец появился в кадре. Это был чернокожий человек неопределенного возраста, в желто-голубом комбинезоне с нашитой на груди биркой с именем, все гражданские, оставшиеся в штабе были в таких комбинезонах, различавшихся только цветом бирок, похоже это было повседневной одеждой жильцов Убежища. Появившийся в кадре человек, был чем-то раздражен, за ним стояли другие, явно его поддерживавшие.
– Я прошу вас, господа, сохранять разум и не поддаваться мимолетным раздражителям, – как можно спокойней обратилась к ним Анна, незаметно наводя на них раструб «Спасателя».
– Сохранять разум? А что за безумие вы сами тут устроили?!? – обернулся к собравшимся за ним, чернокожий, – Сперва ваш комендант убивает президента, потом большинство уважаемых членов нашего общества, объявив всех сумасшедшими, потом сгоняет нас в эту коробку!.. Что, теперь наша очередь стать сумасшедшими!?! Господа! Вы не чувствуете, что стало меньше воздуха, – говоривший, резко потянул себя за ворот, расстегиваясь, – Этот О’Ши убежал со своими прихвостнями, что бы перекрыть нам кислород!
– Молчать!!! – вдруг закричала Анна, и не скрываясь прицелилась в чернокожего, безумно выкатывающего глаза, – Всем разойтись! Эриксон, отойти к противоположной стене!
Но ее крики остались без внимания, Эриксон с перекошенным лицом, сделал шаг к ней, а остальные, за его спиной, напряженно молчали, плотно сомкнув ряды.
Экран собрался в лицо Сэма.
– Я удалил запись расстрела… Примерно то же самое произошло и со мной в помещении казармы, где мы уничтожали наших бывших товарищей, полностью потерявших человеческий облик… Прежде чем запись продолжиться, я хочу предупредить, что здесь будет много личного и попрошу Вас не смущаться.
Передо мной снова был штаб, только без всего того количества людей, что было на прошлой записи. В центре помещения стояла самодельная кровать на офисных стульях, с положенным на них пластиковым щитом и толстым матрасом, застеленным шелковистым на вид бельем. На кровати, под одеялом, лежали двое, она и он. Они явно наслаждались обществом друг друга. Мужчина что-то напевал – это был Сэм, а на его грудь, положила головку миловидная светловолосая девушка из прошлого эпизода.
– Как ты думаешь, – услышал я приятный голосок девушки, – Почему мы с тобой не сходим с ума, как остальные, там?
– По-моему, мы с тобой итак сумасшедшие, – ответил Сэм тихим голосом.
– Почему ты так решил?
– Потому что мы любили и любим друг друга, невзирая на события последних дней и общественную мораль, а потом занимаемся с тобой чем хотим и когда хотим, не получив на это разрешения от различных комиссий.
– Ха-ха-ха, – рассмеялась она, – Ты как обычно шутишь, дорогой! За это я тебя и люблю! – добавила она и приблизила к его лицу свое, от резкого движения, шелковистое одеяло сползло с ее спины, обнажив смуглую ровную кожу и, на мгновение – татуировку на левой лопатке в виде белоголового орлана, расправившего крылья, светлые волосы, рассыпавшиеся следом по спине, стыдливо прикрыли это ее армейское бахвальство.
– Сержант, Анна Дворкович, вы забываетесь… – строгим голосом начал Сэм, но в ту же секунду замолк, всецело отдаваясь страстному поцелую.
Рука Сэма освободилась из под одеяла и, дотянувшись до не видимого выключателя, погасила экран.
– Очень мило, – пробурчал я, – Домашнего порно мне тут только не хватало.
– Я решил показать здесь подтверждение моей догадки, почему не все поголовно превратились в животных, – послышались комментарии Сэма на черном экране, – Виной всему избитое слово, означающее давно забытое у нас чувство – Любовь!
– Что? Глупость какая… – пробурчал я про себя.
– Нет! Это не глупость! – возразил мне, вдруг появившийся Сэм, – Это единственное, что защитило мой разум от разложения, а меня самого от падения в бездну! Я понял это совсем недавно, когда потерял ее, мою Анну…
– И как же это случилось? – сам того не желая, начал я диалог с искусственным интеллектом.
Шар показал бордовый слой, а затем внутренне пространство штаба, приборы вдоль стены светились и помаргивали, над ними наклонившись, стоял заросший диким волосом Сэм в мятом сиреневом комбинезоне с поблекшими золотыми шевронами на рукавах. Рядом торопливо натягивала на себя серебристый жилет стройная женщина, в таком же комбинезоне.
– Ты не выйдешь туда! – напряженно сказал Сэм, похоже, это было продолжение их ранее начатого разговора.
– Как ты не понимаешь! У нас тут нет будущего, эгоистичный ублюдок, – нервно выдавливала из себя женщина.
– Мы ни чем им уже не поможем! Только погибнем зазря, ты это понима… – напряженно начал Сэм, глядя куда-то на консоли мигающих приборов.
– Молчи! Я не хочу жить, пока хоть одна из этих тварей жива! – перебила она его, заканчивая натягивать серебристый жилет, и застегнула на голове сиреневый, вытянутый к затылку шлем.
Сэм повернулся лицом ко мне, он плакал.
– Я не выпущу тебя отсюда! Тебе придется убить меня!
– Дурачок, – глухо зазвучал ее спокойный голос из шлема, – Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе боль, но все равно выйду, а ты не сможешь противостоять моим желаниям, потому что слишком меня любишь, как и я тебя…
– Если ты меня любишь – ты должна остаться!
– Нет! Люблю и поэтому выйду, – упрямо отрезала Анна.
– Тогда я пойду вместе с тобой и мы погибнем вместе, – Сэм сделал резкое движение в сторону и в его руках появился такой же серебристый жилет и шлем, которые он тут же начал натягивать.
– Никогда! Ты аналитик, а не солдат!
– Нет! Это ты забываешь, что я боевой офицер и М-3000 «Спасатель» это оружие, котор…
Тут Сэм отвернулся от Анны, доставая свою винтовку, а она в ту же секунду, быстро нажала какую-то кнопку, бывшую до этого под его рукой.
– Стой! – камера услужливо показала серебристый рывок стройного тела в открывшийся проем гермодвери, которая тут же начала закрываться.
– Стой!!! – заорал не своим голосом Сэм, лихорадочно колотя по кнопке.
Потом снова пошла запись с камер наблюдения.
Анна стояла в глухом шлеме перед камерой над входом в штаб и демонстрировала в одной руке, затянутой в серебристую перчатку, тонкую коробочку, найденную мной не так давно, а потом ее голос приглушенно зазвучал из динамиков шлема.
– Прости, любимый, я не могу допустить, что бы ты рисковал собой, но и спокойно наблюдать за тем, что происходит я не в состоянии, ты же знаешь, я непоседа, люблю тебя! Прощай…
– Нет, нет! – голос Сэма рыдал, – Зачем?!?
В просторном коридоре между дверьми, ходили и стояли полуголые люди. Разные по росту, по цвету кожи и волос, по комплекции, но все чем-то невероятно похожие. Их выпученные глаза ничего не выражали, из приоткрытых, словно в удивлении ртов, медленно вытекала густая зеленоватая жижа, желто-голубые и сиреневые комбинезоны висели на них лохмотьями, обнажая белые и черные тела, руки безвольно опущены.
Один из людей, бродивших в коридоре между штабом и жилыми помещениями, вдруг взорвался и разлетелся грязными ошметками, другие, как по команде встрепенулись и обратили свои буркалы в одну сторону. И тут им под ноги прикатился небольшой шарик, мигнув несколько раз красным, он взорвался с оглушительным хлопком, залив все вокруг нестерпимым ярким светом.
– Молодец, Анна, теперь стреляй быстрее! – ободряюще крикнул по громкой связи Сэм.
Твари удивленно замерли на месте, поворачивая ослепшие лица из стороны в сторону. И тут одна из особей в коридоре разлетелась кровавыми ошметками, а ее голова угодила в морду другой твари, потом очередь взорваться пришла следующей, а потом, все уроды словно очнулись и бросились, отпихивая друг друга, в сторону стрелка.
– На более поздней стадии заражения, свето-шумовые гранаты переставали давать тот эффект, которого мы ждали от них! Вы сами только что видели это. Других гранат у нас не было… – послышались закадровые комментарии Сэма.
На экране же трехмерные твари бежали, молча и неторопливо, их было очень много, гораздо больше, чем до этого на записи. То и дело кто-то из бегущих взрывался, марая ближайших своими останками, стрелок явно пятился, пытаясь выиграть расстояние, тварей оставалось все меньше, казалось еще немного и отважная воительница победит. Но тут в конце коридора наметилось какое-то движение, камера приблизила вид, оказалось, что на стрелка в сиреневом комбинезоне навалилась сзади полуголая особь, судя по волосам – женского рода, которая пыталась впиться зубами в металл, прикрывавшего голову, шлема. Боевой нож сержанта Армии спасения, мгновенно оказался по самую рукоять в левом боку наглой самки, но драгоценное время было потеряно. С десяток тварей вцепилось в девушку с разных сторон, одна из них тут же взорвалась на несколько частей, а другие, совершенно равнодушные к гибели себе подобного, повалили храбрую воительницу с ног и принялись осыпать ее страшными ударами и рвать на ней защитный жилет. Казалось, безмозглые твари испытывали какое-то наслаждение от мук разумного существа, они издавали урчание, вцепляясь зубами в защитный жилет и удовлетворенное гуканье, молотя ее ногами и руками.
– Нет! Анна! Нееет!!! – послышался в динамиках истерический вопль Сэма.
Казалось его крик придал ей силы и я увидел, как отбросив в сторону одного и из ублюдков, она вскочила на ноги и хромая побежала, прикрывая руками голову. Шлема на ней уже не было, кровь заливала светлые волосы, серебристый жилет, казавшийся до этого таким прочным и надежным, был весь в клочьях.
– Беги, Анна, беги!.. – с угасающей надеждой кричал Сэм, – Не туда! Нет!!!
Она бежала, тяжело дыша в сторону лифтов на поверхность…
«Наверное решила вырваться наружу, чего бы там не происходило» – увлеченно думал я.  Навстречу ей рванулся толстый и совершенно голый урод.  Кое-как увернувшись от его пухлых пальцев, она пробежав мимо лифтов, оказалась в тупике между душевыми и туалетным отсеками.
– Что ты делаешь!?! – захлебываясь адреналином, рыдал голос Сэма.
Бывшие мировые лидеры, денежные мешки и их слуги были уже в одном шаге от Анны, когда она подняла над окровавленной головой сжатый кулак.
– Сэм, я люблю тебя! – хрипло выкрикнула она и в тот же миг жадные клешни «бывших» дотянулись до ее тела.
Запись приблизила ее лицо, наверно Сэм хотел последний раз вглядеться в любимые черты, широко распахнутые зеленые глаза застыли в удивлении перед смертью, губы, искривленные болью, пытались что-то шептать. Камера резко отстранилась. Сжатый кулак над ее головой медленно разжался и из ослабевшей руки выпал маленький серебристый цилиндрик с хищно горящим красным глазком.
– Нано-деструктор!.. Где ты его хранила?.. – выдохнул за кадром Сэм.
В одно мгновение шар экрана вспыхнул белым очистительным светом, а затем задрожал и потух.
– Место для своей жертвы моя Анна выбрала не случайно, там, под коридором, в пятнадцати дюймах от пола проходит главная магистраль охладителя энергоустановки всего нашего Убежища… – вещал с пустого экрана голос Сэма, – нетрудно представить, что произошло потом, через дюжину минут!
Экран снова зажегся и я увидел другой коридор с похожими тварями, но только они не ходили, а стояли, будто ожидая чего-то. И тут это что-то произошло! Стены, пол и потолок задрожали, а тварей охватило странное возбуждение, они начали носиться взад и вперед, врезаясь друг в друга, падали и поднимались, что бы снова бежать. А потом в коридор, ворвался огонь. Твари с утробным воем и уханьем, подчиняясь каким-то своим темным инстинктам, с нечеловеческой силой начали крушить все и вся вокруг, объятые пламенем они вцеплялись зубами в себе подобных, не чувствуя боли, выдирали руки и ноги, на время заливая огонь своей кровью. Последний зомби, оставшийся в коридоре, еще слепо бегал на одном месте, пожираемый огнем, когда отключилась сама камера. Увиденное, сменилось грустным лицом Сэма.
– Вот так и происходит конец нации… Сперва чувства заменяются инстинктами, потом любовь – деньгами, а затем все пожирает огонь и всем подменам приходит конец, оставляя лишь истину. Какими же слепцами мы были раньше… – раздался голос Сэма, изображение неуловимо изменилось, и голова Сэма стала такой, каким я видел его в самом начале нашего знакомства – усталый, небритый, нечесаный.
– Как вы понимаете, энергоустановка Убежища была уничтожена, свет и вентиляция прекратились, оставив вместо себя очистительную радиацию, – продолжил устало вещать Сэм, – Гермодверь и усиленные переборки спасли меня от нее и от самого взрыва, но обрекли на вечное одиночество. В штабе имеется резервный источник питания, рассчитанный на три года, но тем не менее я уже принял решение… Зачем мне жить, когда на Земле не осталось никого кто был мне дорог, вообще ничего живого! Кто я такой без сотен себе подобных? Я живой труп, уже, кстати, похороненный. Поэтому, я оставляю это послание разумным существам, которые возможно, я уверен, рано или поздно найдут эту могилу. Для того, что бы они, увидев нашу ошибку, никогда ее не повторили.
Голова Сэма сменилась черным экраном, на котором через секунду появилась Мерлин Монро.
– Привет Бил, ожидаю Твоей команды!
Я как каменный продолжал сидеть за столом, уставившись стеклянным взором в миловидное личико. Потом наконец, опомнившись, встал и, не посмотрев на громко запищавшего Кзии, вышел в коридор.
Схватив фонарь, я быстрым шагом пошел в штаб.
«Чертовщина! Этого не может быть! Не может быть! Не может быть! Не может быть!» – повторял я, перешагивая через дыры в полу и разбросанные по дороге к штабу древние кости.
– Где мои деньги?!? Где мои слуги, где люди, работающие на меня?!? Где, обещанный мне мир!?! – перешли мои мысли в крик, когда я влез в помещение HQ.
– Но ведь это произошло, Билл! – измученно подмигнул мне из-за своего стола Семюэль Али О’Ши.
– К черту! К черту тебя и твой Ай Эй! – закричал я, хватая из под его стола «Спасателель», – Как это работает!?!
– Нажимаешь на кнопочку, там где обычно спусковой крючок и все… Только там наверное заряд иссяк, поэтому… Извини… – устало заметил Сэм.
– Пошел ты! – выкрикнул я и ударил его в лицо прикладом «Спасателя», дряхлые кости с шумом осыпались на пол.

Я возвратился в свою комнату. Кзии, увидев меня, радостно запищал. Не обращая на его писк внимания, я плюхнулся в кресло перед потухшим гаджетом и ткнул в него пальцем.
– Привет, – ласково проворковала из шара Мерлин.
– Информацию по оружию «Спасатель»! – потребовал я.
На экране услужливо появилась копия винтовки, лежавшей у меня на коленях.
– «Спасатель» М-3000 пехотное вооружение бластерного типа, в недавно сформированных частях Армии спасения, – начала сладко рассказывать Мерл, – Принцип действия основывается на …
– Разности потенциалов мезонно-ионных полей, проходящих через нейтронное поле… И так далее и тому подобное бла-бла-бла, – услышал я глумливый голос со стороны своей криокапсулы.
Я быстро повернулся туда – опять рыжая морда Ашефеля!
– А что ты хочешь с ней делать? – спросил он, недоуменно вздергивая на лоб брови.
Я отвернулся, не удостаивая его чести ответа.
– Пострелять решил? Их-хи-хи… – гнусно захихикал рыжий, – И кого же ты будешь убивать? Наверное этих хомячков?.. Хи-хи-хи, как это по-человечески, убить всех непохожих на себя! Ну, давай же, стрельни например в Кзии…
Я с гневом обернулся к нему и поднял раструб винтовки.
– О-о-о! Я тебя недооценил… В ваших традициях сперва уничтожить всех себе подобных! Да? Но должен тебя огорчить, я совершенно не тебе подобный… – меняя интонацию с глумливой на разочарованную, произнес призрак.
Я, еле сдерживаясь, что бы не заорать, остервенело надавил на кнопку под основанием приклада. Раздался тихий щелчок и от цевья отделилась довольно увесистая коробка магазина, которая ударив меня по коленям, скатилась на пол.
– Ой! – громко вскрикнул Ашефель, хватаясь за грудь, – Убил!.. – и медленно начал сползать с моей криокапсулы на пол.
Я недоуменно переводил взгляд со «Спасателя» на Ашефеля и обратно. Вдруг он оказался рядом со мной.
– Подлый убийца! – ткнул он в меня указательным пальцем, – Все вы такие, людишки! Но этим то вы и влюбили меня в себя! Фу, какое слово... Правильнее было бы – привязался я к вам, всей душой, хоть убей! – завершил он свой монолог, преданно глядя мне в глаза.
Что за глаза… Поначалу я был уверен, что они серые, но сейчас я вообще не видел радужки, только одни зрачки. Бездонные черные колодцы! Я не на шутку испугался.
– Кто ты, черт тебя дери?.. – спросил я отстранившегося от меня Ашефеля
– А ты сам, как думаешь? Хотя, можешь обращаться ко мне и так…
– Как?
– Черт…
– Спаси боже… – против воли вырвалось у меня, и правая рука медленно стала подниматься со сложенными тремя пальцами.
– У-у-у-у… Такой большой, а в сказки веришь, – сделал глумливое лицо рыжий Ашефель, – Ну давай, давай, молитву еще произнеси, как ваши святоши! – продолжил он выпрямляясь передо мной, – Вот только молиться сейчас тебе не кому! Вся моя родня сбежала! Кстати, а большинство римских пап считали меня Святым Петром, старые маразматики… Скукота… Да, вот еще, – равнодушно указал он мне под ноги, – Что бы это заработало, надо его зарядить, просто проводочки подсоедини к плюсу и минусу, и подержи пару часиков…
Я завороженно посмотрел, куда он указывал. И вдруг запищал Кзии, пока я переводил взгляд на него, мое рыжее видение испарилось.
– …разность потенциалов полей, достигается в оружии посредством генератора, создающего нейтронное поле АБН-2098, заряд которого легко возобновляется в полевых условиях, необходимо подвезти к его зарядным клеммам любой электрический ток от 12 до 380 вольт… – продолжала Мерлин рассказывать своим сексуальным голосом технические характеристики «Спасателя».

XVVII
И открыл Гора Кузурлингу тайны Мира, указав ему свет говорящий и являющий, и устрашился Кузурлинг этих тайн, и пал он ниц пред Горой! Да возопил Гора, и да обрушилися небеса на земь, и был дым и огонь повсеместно, и видел Кузурлинг страшные бедствия на землях и лесах всех! И говорил Гора с солнцем и свидетельствовал Кузурлинг ему! И опустился Гора в землю, и почил усталостью Кузурлинг. Но вознегодовал Гора и вверг Кузурлинга в воду, а потом в огонь, а затем приказал покинуть себя, но он одолел все испытания и остался с ним преклоненный ниц на горе! Тогда смилостивился Гора и вручил Кузурлингу святые дары свои! Вонеся его в юдоль скорби на поверхности.

***
Я, поставив генератор для М-3000 «Спасатель» на зарядку, занялся едой! Пока я справлялся со своими психическими галлюцинациями, вызванными, как я догадался, долгим пребыванием в криорастворе и, последовавшим за этим, колоссальным психологическим стрессом знакомства с обновленным миром, мой измученный организм настойчиво требовал подпитки растраченных сил. Этому предшествовали поиски подходящих электрических проводов, памятуя о коротком замыкании в Карантине, я подошел к этому вопросу очень скрупулезно. Когда генератор «Спасателя» уже стоял на зарядке я занялся корзиной с запасами Сэма.
Кусочки соевого мяса в соусе или мяса в соевом соусе (точно разобрать полустертую надпись было невозможно) из запасов майора О’Ши, оказались пресными и не вкусными, но очень сытными. Блистерную упаковку с хлебными дольками я решил разделить на несколько раз, съев сразу чуть меньше трети. Еще в корзине оставались тюбики с куриным бульоном, овсяной кашей с фруктами и несколько пакетиков с сублимированной рыбой и птицей. Раскусив еще с десяток орехов, я откинулся на спинку, заложив руки за голову.
– Да, Кзии, хорошо! – удовлетворенно обратился я к хомяку, – Скоро пойдем на верх! Ты как?
Кзии, до этого самозабвенно, грызший орех, покосился на меня и боязливо отодвинулся к двери.
– Пока тебе нечего делать, поучу-ка я тебя английскому, – вспомнил я свои мысли, посетившие меня на поверхности.
Кзии, недоверчиво покосился на меня.
– Вот смотри, ты К-з-и-и, – растягивая его имя указал я на него пальцем, – А я, Б-и-л! – ткнул я пальцем себе в нос, – Повтори! – скомандовал я и откинулся на спинке кресла.
Хомяк, развернувшись ко мне, пристально смотрел мне в глаза, не пытаясь ничего произнести.
– Что не понимаешь? – догадался я, – Ладно давай по другому!
Я нарисовал на пыльной стене букву «A».
– Это буква «Эй»! ЭЙ!!! – громче повторил я.
Хомяк непонимающе переводил взгляд с меня на букву и обратно.
– Так, – сказал я, видя его не понимание, – А это буква «Би»! БИ!!!
Таким образом, я нарисовал и прокричал ему все двадцать шесть букв. И как мне показалось, после того, как я составил ему из букв несколько слов, а потом и наши имена, хомяк начал что-то понимать.
Скоро мне эти игры наскучили и я, взяв фонарь, решил прогуляться по развороченным коридорам.
«Мама, папа, мои дети, их никого не осталось, даже могил нет…» – начали метаться мысли в самой верхней моей точке, когда я перешагнул первую воронку в полу, отбросив ногой чей-то череп, от моего толчка сразу расколовшийся.
Но ведь должны были все-таки остаться другие люди, в других Убежищах! Ведь, в эту проклятую экспедицию я отправлялся не один… Значит, несколько моих любовниц, дюжина друзей и партнеров – все они должны были спастись. Насколько я помню, только на двух Американских континентах, таких бункеров было около десятка!
– Блажен, кто верует! – услышал я откуда-то из стены справа, надоедливый голос, – Ты даже не догадываешься, сколько труда мне стоило сохранить одного тебя…
– Черт! Опять это!.. – непроизвольно вырвалось у меня.
– Что?
На всякий случай, я оглянулся по сторонам – никого не было.
– Ты помнишь, Бил, как назывался Ваш проект у яйцеголовых? Поищи сведения о нем в «АйЭй»! – услышал я насмешливый голос из мертвого динамика на стене.
Я опрометью бросился назад. Когда я, запыхавшись, плюхнулся в кресло, Кзии, что-то карябавший передней лапкой на пыльном столе, удивленно запищал, глядя на меня.
– Потом Кзии! – бросил я раздраженно и ткнул в «functionally», – Информацию о секретной программе «Холод»! – потребовал я у появившейся Мерл.
– Имеются отрывочные сведения о некоем секретном правительственном эксперименте связанном с Убежищем №3, по сохранению жизни при сверх низких температурах, но он был свернут из-за ряда аварий, поставивших под сомнение его возможный результат.
– А ну-ка давай про это поподробнее, – насторожился я.
– Поиск информации… – раздался лишенный эмоций механический голос.
Затем на экране появились листы доклада с грифом «секретно», строки которого повествовали о ряде подземных взрывов и аварий, приведших к не плановым отключениям жизнеобеспечивающего оборудования и, как следствие, гибели 90% добровольцев.
Не может быть! Каких добровольцев? Это меня и всех?.. Что за чушь! Это были Наши деньги! Это была МОЯ экспедиция! Какие еще секретные контракты с правительством, подписанные самим президентом!? Отцы моих партнеров – сенаторы, через которых Мы диктовали свою волю всему миру, и президенту в том числе, должны были гарантировать нашу безопасность!
– Значит, все добровольцы погибли? Так?
– По всей вероятности, да, так описывается в этом докладе, – сексуально проворковала Мерл.
– А ты можешь видеть, кто перед тобой? – спросил я у нее.
– ЭйАй три тысячи шестьсот восемьдесят шесть не оборудован видео-сенсором, в данном, улучшенном варианте установлен анализатор аудио волн в диапазоне… – начала было вещать голова Монро своим возбуждающим голосом.
– Окей, окей, я понял, что ты слепая, – прервал я технический треп, – Ну-ка дай мне справку, о следующих личностях, – потребовал я у хорошенькой головки, и продиктовал имена членов клуба влияния, отказавшихся от Экспедиции.
Ну конечно же! Вот он! Сынок одного из наших «стариков», нефтяного короля третьего мира, сформировал свое лобби в сенате, забравшее под себя курирование нашей программы. Затем, резкое падения биржевых котировок моей корпорации и, через мгновение, это уже не моя корпорация! То же самое случилось и с другими.
– Сволочь! Негодяй! Подонок! Ничтожество, которое не могло себе даже девчонку самостоятельно снять, нажирался от запаха виски! Молокосос! Я доберусь до тебя и всех твоих грязных потомков… – закричал я на весь научный сектор.
– Попробуй, если хотя бы могилку найдешь! Хе-хе… – послышалось у меня в голове.
– Тебе помочь, Бил? – деловито прервала мои излияния Мерлин.
– Да пошел ты!.. – выругался я, – Хотя, подожди!
– Не уйду, и охотно поговорю с тобой…
– Режим ожидания включен, – произнес полный секса голосок Мерл.
– Черт! Отключись, дерьмовая сука! – бросил я в ярости и экран погас.
– Я не сомневался, что ты сделаешь правильный выбор… – услышал я глумливый шепот Рыжего.
Я вырвал шнур «ЭйАй» из розетки и, схватив генератор, стал вставлять его в «Спасатель». Кзии удивленно запищал. Снова не обращая на него внимания, я подбежал к криокапсуле.
– Где ты, ублюдок!? Выходи, тварь! – прокричал я, поднимая раструб М-3000.
– Осторожно, не поранься, дорогой, – услышал я сексуальный голосок позади себя.
Я, как мог, быстро обернулся – у двери, придерживая подол своего коротенького светлого платья, стояла, немного наклонившись вперед Мерлин и сексуально улыбалась. Почти не целясь, я нажал на кнопку под прикладом «Спасателя». На этот раз Спасатель с тихим шуршанием изверг невидимую смерть, ударившую в Мерл.
С громким криком, полным боли и страдания, дверь разлетелась осколками, чудом не задев, испуганно присевшего Кзии. И все! Мерлин больше не было, двери между мной и научным коридором тоже, ошарашенный Кзии, что-то коротко пропищал, указывая одной лапкой в образовавшийся проем.
«Ну, слава богу! Я его похоже достал…» – облегченно подумал я.
– Ну что, Кзии, пошли в обратный путь? – опуская Спасатель, весело обратился я к хомяку.

Наконец-то это свершилось! Горо, посадив меня в огромную корзину со своей едой и привязав ее себе за спину вместе с разрушающим посохом, начал подъем на поверхность. Воду в своей голове от шкуры, он оставил или просто забыл вылить. Все время, пока Горо карабкался по стене, я не опуская глаз, не отрываясь смотрел на пятно света вверху, неумолимо увеличивавшееся в размерах. Горо полз очень медленно, то и дело останавливаясь и тяжело дыша. Я как мог подбадривал его. Когда голова Горо оказалась на уровне зеленой травы, я не задерживаясь в корзине, вскарабкался на него и бесстрашно спрыгнул с высоты на землю где, подняв руки к небу закричал.
– Ура-а-а!!! Да здравствует солнце! – хотя уже был вечер, – Благословенный лес и зеленая травка! – продолжил я радоваться, не замечая поднимающейся за моей спиной громадины Горо.
– ГЭ-Э-Э! А-АУ-У-У! – услышал я рев позади себя и почувствовал, как огромная лапа из черного камня подхватила меня и отшвырнула в сторону от входа в бездну. Через мгновение, поднимаясь на ноги, я ощутил, маленькое землетрясение от того, что туша Горо обрушилась на то место, где я только что прыгал, радуясь жизни. Великан громко дышал, потом с тяжким стоном снял с себя корзину со своей ношей и перевернулся на спину.
– ВЭ-Э-ЛА ХУ-У КЗИ-И-И?!? – услышал я вопросительный рокот.
– Отдыхай, отдыхай, Горо! – прокричал я, как можно громче.
Сказать, что я был рад, значит не сказать ничего – я был просто счастлив! Как жаль, что нет моих родных, как бы они порадовались…
– Я надеюсь, мы больше не полезем в эту дыру?! – спросил я погромче Горо.
Великан оставил мой вопрос без ответа. Отдышавшись, он приподнялся и стал вылезать из своей шкуры, потом покопался в своих припасах, выудил какой-то блестящий ком и почти сразу сожрал его. Какой же Горо вонючий! У меня даже глаза заслезились, когда он остался без шкуры, похоже он и сам понимал это, но посмотрев на небо, где уже не было солнца, он проревев мне что-то нечленораздельное, плотно свернув свою шкуру, положил ее себе под голову и улегся спать.
Мне не терпелось испробовать в своем городе знаки, нарисованные мне Горо, и записать с их помощью наши слова, чтоб можно было хоть как-то общаться с этим невероятным великаном. Но идти одному сквозь ночной лес, мне совершенно не хотелось, поэтому я улегся недалеко от головы Горо, что бы в случае чего его можно было разбудить криком, и спокойно закрыл глаза.

Ашефель! О, нет! Как я надеялся что Спасатель избавит меня от него! Но я снова видел перед собой эту рыжую морду, хотел и не мог проснуться. И опять Ашефель принялся надо мной издеваться!
– Как тебе не стыдно!? Если ты не хочешь говорить со мной – не говори, а стрелять то было зачем? Чуть милого маленького зверька не убил! Он то здесь причем? Скажи мне, с кем бы ты хотел общаться? Может с этими хорошенькими пушистыми хомячками? Ха-ха-ха! Ты уже научился говорить с ними на одном языке, пищишь с ними по-ихнему? Ведь по-твоему они вряд ли когда-нибудь научаться говорить!
– Уйди, враг! Сгинь! – застонал я во сне.
– Ха-ха-ха, хи-хи-хи! Как напугал! Хорошо! Я уйду! Но только умоляю тебя! Умоляю, не сойди тут с ума от одиночества! Ха-ха-ха!!!
– Не надейся!
– Кстати, ты не задавался вопросом, почему вдруг открылся этот люк на поверхность, – он указал себе за спину на черный зев эвакуационной шахты и продолжил, –  Тогда в самом начале? Когда ты потерял всякую надежду увидеть солнце? Нет? Я тебя просвещу! Ах, эти маленькие прелестные, но такие тупенькие хомячки… Они такие любознательные и все пытаются тянуть к себе в норку, мне только надо было подсказать за что потянуть… и-и-и раз – люк открылся. Мне просто было очень интересно – что будет, когда вы встретитесь? Ха-ха! Это было так забавно…

– Ю-У-У-У!!! АНО-О-О! БА-А-АТЭ-Э-Э!!! – разбудил меня среди ночи чудовищный рев.
Перекатившись на другой бок, я вскочил, заполошно озираясь по сторонам. Горо возвышался, упершись головой в немигающих светлячков на ночном небе, и поднимал свой разрушающий посох перед собой. Я вспомнил, как он также вел себя в подземном мире и мне снова стало страшно – я не знал чего можно было ждать от него сейчас. Тут мой Горо, заревев, резко повернулся ко входу в темную бездну своего мира, и издав странный шепот земля около черного провала взорвалась комьями травы и песка, потом снова и снова, скоро рядом со входом в бездну появились еще четыре таких же черных провала. Затем Горо, будто успокоившись, прорычал что-то и, опустив посох, сделал шаг к дыре, потом сел на траву и мне показалось, что он кого-то слушает, потом негромко ответил и снова замолк, глядя в одну точку. Я начал успокаиваться, испуг стал проходить и я снова захотел спать.

Передо мной проходили Люди. Лица одних были мне смутно знакомы, других я когда-то знал – вот моя мать и отец, вот знакомые по улице – память услужливо поднимала из своих глубин пыльные воспоминания. Нескончаемая вереница давно забытых лиц и характеров. Одни шли мимо меня молча, не глядя по сторонам, полностью погруженные в свои мысли, другие крутили головами, махали руками и что-то кричали. Все они были разные и похожие одновременно, как будто были братьями и сестрами. Только всех их объединяло одно, то что отличало от них меня – я был живой!
Рядом со мной возник Ашефель и заговорил со мной своим противным голосом.
– Что, знакомишься с моими подданными? Это все дети одного отца и одной матери, только они забыли, кто есть на самом деле! Забыли свое родство с Любовью и Разумом, избрав себе других родителей – Порок и Рациональность. Они полностью отдались научно-техническому прогрессу. Наивные дети…
Я с ненавистью посмотрел на него.
– Жаль, конечно, их всех, такие были забавные! Деньги придумали… Ха-ха-ха! Как можно заменить чистую энергию и силу разума, чем-то материальным? Мы этого себе даже представить не могли, а вы… Молодцы! Такую бы смекалку, да на добрые дела… И ведь я пытался, пытался, хотя эти задаваки и не верили мне, останавливали! Каких големов мне портили! Македонский, Цезарь, Аттила… Если бы они добились моего, мир не пришел бы к такому концу!
– Ты опять издеваешься? О, с каким я наслаждением вцепился бы тебе в горло, если бы мог!
– Ха! Вот именно, так и закончили все вы! Вся ваша, так называемая «лучшая часть общества» – элита, перегрызла друг дружке глотки, а вместе с тем и всему человечеству! Хорошее завершение эксперимента этих выскочек!
– Какого эксперимента?.. Почему, почему такое стало возможным?!?
– Ты знаешь, мой друг, – заговорил вдруг Ашефель своим приятным баритоном, – Наша солнечная система есть микроскопическая частичка единого живого организма вселенной, а разум есть проявление великой воли этого организма. Но сам по себе разум сух и рационален, как строчки математической формулы, ему требуются чувства. Чувства, рождаемые эмоциями, управляют мертвым разумом. Понимаешь, наши эмоции, это действия во вселенском масштабе. Хорошие, добрые эмоции, подобны движению. Отрицательные, злые – споткнулся, упал. Но самое интересное, что этими движениями управляет любовь. Это великое чувство – путь к достижению цели, разочарование – лишает сил, а ненависть и страх – разрушают и порождают уродов, как радиация! А ваш человеческий разум, объединявший многие тысячи носителей-индивидов, будучи подвержен единому чувству, был в силах потушить Солнце или зажечь новую звезду. А вы?.. Постоянные войны, насилие, злоба! Зависть! Корысть! Похоть! Ненависть наконец… Так что, не расстраивайся, друг мой! Люди сами выбрали свой путь, и к чему он привел – ты увидел воочию. Можно сказать, твоя экспедиция в будущее прошла удачно! Мои апплодисменты! Задумка была гениальной, кстати моя…
Очень давно, даже для меня, мои соплеменники, начали ваш человеческий эксперимент – «Создадим человека по образу своему и подобию…», ну дальше ты знаешь… Прошло не мало времени, мы пытались, точнее они пытались, вырастить из вас что-то стоящее, но поняв, что получается раковая опухоль, они отказались от продолжения и сбежали. Сбежали за какую-то минуту! Негодяи! Девяносто девять ваших лет, это для нас не больше минуты, даже если бы человечество приняло наше предостережение серьезно и попыталось осуществить исход с Земли в космическое пространство, все-равно вас ждала бы такая же судьба… А я вот остался!
Теперь, тут развернут мой собственный эксперимент – ваши бывшие домашние животные, на уменьшенной, до размеров лабораторного автоклава, планете, и ты – представитель старой, давно вымершей расы, станешь его катализатором! Тебе суждено стать, да что там, уже стал, для них Богом. Одним единственным богом! Ты многому их научишь, много дашь, поднимешь уровень их интеллекта! И тогда все будет зависит только от них самих, как когда-то от вас. Но я постараюсь учесть все наши ошибки и не одной не повторить!
– Для чего?.. – устало спросил я.
– Ты будешь звать меня учителем! Ты будешь помогать тому зверьку, который спас тебя от сумасшествия в темной могиле, и может быть, заслужишь мою благодарность! И я открою тебе кое-какую тайну…
Солнце разбудило меня и осветило Горо, продолжавшего все также сидеть на земле перед провалами. Забежав перед ним, я посмотрел на его морду – глаза были открыты и тупо смотрели куда-то вдаль. Земля рядом с провалами была теплая, посмотрев вниз, я обнаружил множество корней, разбросанных взрывом, среди них были даже съедобные сахарные корни, которые я принялся собирать и относить к свернутой шкуре Горо. Собрав, как мне казалось достаточное количество съедобных корней, я решил опробовать на, продолжавшем сидеть неподвижно, Горо те символы, которые он показывал мне в своем мире. Расчистив участок земли от комьев вырванной травы, я, пользуясь одним из корневищ, вывел свой вопрос огромными знаками: «Что с тобой?» и, бросив корень, истошно закричал:
– Горо! Очнись!!! Горо!!!
Вздрогнув великан, моргнул и посмотрел на меня, я изо всех сил стал показывать ему на землю, даже обежал вокруг своего рисунка. Горо наклонившись, стал рассматривать мои художества.
– ВА-А-А-Т-И-И ШЕ-Е-Е-Т!?! – вопросительно прорычал он и посмотрел на меня. Я продолжал увлеченно бегать вокруг рисунка и тыкать в него руками.
– У-У-У-Т! – грохнул Горо и повалился прямо на мой рисунок, и не успел я глазом моргнуть, как он уже громко храпел. Да, я помню, меня еще родители в один голос учили, что ночью надо спать, а то потом весь день будешь сонным и не сможешь работать. Мне было несколько обидно, что Горо не оценил моих стараний, но все таки я был рад, что у меня получилось нарисовать целую фразу, только как это назвать я еще не придумал.
Ну что ж, раз Горо улегся спать днем, то пойду я, пожалуй, прогуляюсь к своим в город, надеюсь меня там примут с подобающими почестями.

Что это!?! Все дома разрушены, как будто здесь побывала стая Ратов, и… трупы! Повсюду трупы моих сограждан! Кровь успела засохнуть, значит это случилось уже давно!
– Эй! Кто-нибудь! Есть кто живой?!? – тишина, только на противоположном конце улицы образовалось какое-то движение. Я, предполагая, что это кто-то из наших выживших, поспешил туда. Завернув за угол, я чуть ли нос-к-носу не столкнулся с небольшим Ратом, закапывающим в землю труп какого-то бедолаги.
– А-а-а-а-а!!! – закричал я, не помня себя от страха.
Каково же было мое удивление, когда Рат молниеносно развернувшись ко мне задом, припустил наутек, так и не закончив со своим новым тайником. Оправившись от страха, я решил идти дальше – в центр, может все-таки кто-то остался в живых.
Ни одного целого дома не осталось, и везде были трупы, мужчины и женщины, проткнутые или с изуродованными головами.
«Кто же мог их так убивать?» – копошилась в голове противная мысль.
Если бы это сделал Рат или К’шка, то раны были бы другие, да и не осталось бы столько трупов, ведь лесные хищники убивают, что бы есть, а здесь…
Вдруг в одном из разрушенных домов мне ясно послышался стон. Я бросился в развалины большого дома по центральной улице. Поначалу я ничего не увидел внутри, кроме страшного беспорядка, но когда глаза немного привыкли к темноте я разглядел в дальнем углу тело, в изорванных ременных доспехах. Я подбежал к нему, это был Староста.
– Что, что здесь случилось?
– На нас напали… – открыл глаза Староста, – Они такие же как мы… Только черные… Пришли ранним утром… От реки… Мы не успели собраться…
– Кто-нибудь остался в живых? – приблизил к нему я свое лицо.
– Кзыр… Где ты был?.. Молодых женщин и детей они увели с собой…
У меня внутри все похолодело, если это черные, значит каннибалы! И что будет с пленными, я мог себе представить…
Как давно это произошло!?! – вцепился я в плечи Старосты.
– О-о-ох… Полегче, Кзы-и-ир, – застонал раненый, – Дня три назад… Тебя не было целый месяц…
– Я найду их! Я все исправлю! Клянусь! – пообещал я Старосте, выпрямляясь во весь рост.
– Ты… Становишься… Как… Твой… Отец… – прошептал Староста, закрывая глаза.
Я заметался по разбитому дому – надо было помочь последнему выжившему соплеменнику, нашел единственную целую флягу и, как мог, быстро побежал к реке. Набирая воду, я заметил какие-то ковры из толстых веток, разбросанные на противоположном берегу. Вот значит, как враги переправились к нам!
Принеся полную флягу Старосте, я попытался перетащить его на оставшуюся нетронутой кровать, но он был слишком тяжел в своих доспехах. Я опрометью бросился обратно к Горо – он еще спал. Я стал дергать его за шерсть и отчаянно кричать.
– Просыпайся! Горо!!! Ты мне очень нужен!!! Просыпайся!
– У-У-О-О-У! – пророкотал великан спросонья и начал подниматься, я еле успел отпрыгнуть.
– В-А-А-И-И! КЗИ-И-И?! – вопросительно уставилась на меня его чудовищная морда.
Я упал перед ним на колени и молитвенно протянул к нему руки.
– Там! – я указал в сторону разрушенного города, – Нашим, очень нужна твоя помощь! Пожалуйста помоги! Горо! Умоляю тебя скорее!!!
Горо принял сидячее положение, отряхнулся огромными передними лапами, подтянул к себе свернутую шкуру, которую он использовал вместо подушки и стал медленно одеваться. Я подтащил к нему горку корешков, которые заготовил с утра и стал бегать вокруг него, громко поторапливая.

– И что же ты сделал? – спросил некто в сером.
– Я, захватив все, что хотел Кзии, пошел, куда он показывал, к скоплению норок его соплеменников!
– Молодец, ты правильно поступил…
– Но там оказались трупы и руины, если конечно можно так назвать расковырянные норки и мертвых хомячков вокруг. Я хотел услышать твоего совета, но тебя не было рядом… Почему?
– Все верно, мой друг, ты должен был принять решение самостоятельно! И какое решение ты принял?
– Я пошел, куда мне показывал Кзии, предварительно оставив корешки около одной из разрытых норок, Кзии перенес их внутрь и мы пошли дальше. Кзии показал мне примитивные плотики, на которых кто-то, переправлялся через ручей.
– Да? Как интересно! Продолжай!..
– В зарослях орешника, мне пришлось передвигаться чуть ли не ползком, что бы не потерять следы, но открытые места я преодолевал как обычно. Описав довольно большой круг, мы подошли к подножию холма, к запомнившейся мне деревеньке, огороженной частоколом, откуда я в прошлый раз доставал своего хомячка…
– Великолепно! Ты просто молодец! Давай, давай, продолжай, мне очень интересно!
– Кзии, непременно хотел разрушить эту деревню! И я выстрелил из «Спасателя» в частокол! Я думал, что он разлетится в щепки, но он загорелся…
– Да, да, ионный разряд М-3000 на разные материалы действует по-разному, помнишь, плоть разрывается, как и пластик, а камень и земля прожигаются, чего не скажешь о металле… Ладно, мы с тобой заговорились, а ночь уже на исходе, сейчас тебя начнут будить твои подопечные. Я надеюсь, ты не будешь сегодня нервничать и обижать маленьких меховых друзей? И будешь себя везти как настоящий бог!
– Да, учитель, конечно учитель…

***
Я открыл глаза – солнце уже было высоко, тонкий балдахин медленно колыхался над моей высокой кроватью, подгоняемый дуновением легкого ветерка из окна. Жаркое дневное светило проникало в мою комнату свозь окно, но не могло нагреть каменных стен. С улицы доносился многоголосый шум. Я спустил ноги на плетеный ковер и, потягиваясь, прошел к распахнутому настежь высокому окну. Выглянув, я ничуть не удивился, увидев внизу суетящихся слуг и придворных, кто-то отдавал распоряжения, кто-то что-то перетаскивал, все было, как обычно…
А ведь не так давно меня звали Кзыр, просто и без титулов… Мать кричала на меня, что я лентяй… Отец журил и пытался наставлять на путь истинный… Староста прогнал на неминуемую смерть, потом я конечно прости его… Как это было давно…
– Ваше преосвященство! Великий господин Кузурлинг! Вы уже пробудились! – отвлек меня от воспоминаний настойчивый стук в дверь.
– Заходи, Астер! – сделал я шаг к двери, в которую вошел мой верный черный помощник. В руках он держал мой свеже вычищенный парадный костюм.
– Великий господин, простит мне мое вторжение?.. – учтиво поклонился он мне, – Уже давно день и пришло время Вашего свидания с Горой, пища для нее уже подготовлена!..
Горо! Все настойчиво называли его Горой, хотя великан был мужского пола, уж в этом-то я мог поклясться кому угодно и чем угодно.
Никогда не забуду, как он первый раз создал огонь! Огонь, который теперь является частью нашей жизни. Мы пришли по следам убийц моих соплеменников, которые искали меня и Горо, что бы отомстить за смерть их вождя. Горо направил свой посох на их деревню, и он породил огонь! Черные варвары пытались покинуть горящие дома и, обезумев от ужаса, бежали в огонь, не понимая всей его опасности. Я тогда первый раз в жизни почуял запах жареного мяса!
Благо мы пришли с Горо вовремя, они не успели съесть никого из моих сограждан. Изможденные, напуганные женщины и дети, ни одного старейшины или мужчины – они все остались лежать на месте моего разрушенного города.
Горо не боялся огня, он, наклонившись, неторопливо выбрал всех моих светлых соплеменников, сгрудившихся в центре деревни. А потом когда оставшиеся в живых черные сбежались туда же – в центре деревни можно было дышать и огонь туда не доставал, Горо протоптал к ним проход сквозь огонь, и я приказал им выйти и приблизиться к нам. Как же они были жалки и подавлены! Там оставалось немало мужчин с оружием, которое я немедленно приказал им бросить.
Да… Это был мой будущий народ. Народ, который стал называться Кузурлингами! Они присягнули мне, как своему единственному правителю, а я взял себе немало молодых жен, но только из своих соплеменников, черными я побрезговал, положив начало своего преосвященного рода.
Воспоминания, воспоминания… Я медленно, с помощью Астера, облачался в парадный костюм.
– Как много времени прошло, Астер…
– Вы о чем, Ваше преосвященство?.. – спросил Астер, смотря на меня снизу вверх, потому что застегивал мне новые туфли на ногах.
– Ты молод… Тебе этого еще не понять… – проскрипел я в ответ и сам удивился своему голосу, ставшему каким-то чужим в одно мгновение.
Горо… Горо! Горо!!! Ты наш бог! Истинный бог, обладающий неодолимой силой! Ты научил меня писать, потом выгодам огня! Научил строить из камня и дерева, приручать диких животных! Показал и научил, как выращивать злаки и подводить воду! Мы научились строить корабли, которые плавают по рекам и озерам! Мои дети управляют поистине огромной страной, искореняя варварство и насаждая культуру. Я уже стар, и поручил записать на глиняных табличках нашу с тобой историю, что бы ничего не забылось потомками… Как жаль, что ты так и не узнал нашего языка, хотя я уже вполне понимаю, о чем ты говоришь…
Старый король, поддерживаемый под руку верным слугой, медленно спускался по лестнице своего дворца вниз, где его ждал роскошный стол. После обильной трапезы со своими приближенными Великий Кузурлинг проследовал в роскошный экипаж, запряженный двумя беговыми Ратами и поехал к священной Бездне, скрытой в священной роще. Там, на краю, он, как обычно, лично подкатил большую тележку с приготовленными припасами и, упав на больные колени, начал молебен. Весь двор, приехавший к Бездне, молился вместе с королем, когда из бездны медленно стал вырастать чудовищный монстр. Бледное лицо было полностью скрыто свалявшимися волосами, квозь которые ярко блестели два глаза и проступал иссиня белый нос. Белое тело его было покрыто сшитыми вместе плетеными коврами, которыми поданные Кузурлинга застилали полы во дворце – что поделать, другой ткани, подходившей бы для одежды такому существу, не было.
Пока Горо поднимался из под земли во всем своем великолепии, стоящий на каменной платформе, закрывшей бездну, слова молитвы мог говорить только Великий Кузурлинг, приехавшие с ним придворные, распростерлись ниц в своих роскошных одеждах, не смея взглянуть на божество. Когда же с громким лязгом платформа вставала вровень с землей, придворные должны были подхватить молитву точно на том слове, которое произносил Кузурлинг!
После того, как Горо забрал припасы и опустился в бездну, старый король, отдавший столько сил молитве, не смог самостоятельно подняться на ноги. Придворные бросились помогать ему и бережно отвели в карету. Во дворце Кузурлинг не смог даже подняться к себе в башню.
На следующее утро Священный город кузурлингов поразила страшная весть! Великий святой навсегда почил вечным сном…

Теперь он знал, что надо делать! Он возвращался домой – в свое время, в прошлое из своей безумной экспедиции в чужое будущее, возвращался, что бы все изменить. В награду за его долгие старания Учитель рассказал ему, как и что надо сделать, и он это сделает, а значит, все человечество может надеяться! В его руках единственный шанс, и он его использует, он не имеет права отказаться и подвести всех. Он сделал свой последний выбор!
Коридор научного сектора. Последняя дверь направо. Люк в полу, который давно не открывался… Вот он – проход к ядерному мини реактору! Теперь, что говорил Учитель? Повернуть рычаг, что бы усилить мощность и нажать эту красную кнопку отключения охлаждения…
По земле прошла крупная зыбь, кусты низкорослого орешника задрожали, как от страха, и в следующую секунду из-под земли послышался низкий гул, нарастающий с каждым ударом сердца. Кузурлинги, побросав все дела, выходили из своих домов, настороженно водя черными носами из стороны в сторону. Гул превратился в оглушительный грохот, земля заходила ходуном, обитатели всех домов и даже дворца поспешно покидали свои жилища, все сбежались к крепостной стене и сжались от страха – неужели это гнев их великого Гора за отсутствие среди молящихся на краю бездны его Святого, но ведь он умер, а они не виноваты. Со стены кто-то запел слова молитвы:
 – БА-а-а!!! МО-о-о!!! ГЭ-е-е!!! – все жители подхватили ее стройным хором и упали на колени.
Земля взорвалась огненным смерчем, поглощая под собой Священную рощу из низкорослого орешника, полноводный ручей полный жирных головастиков, просторные, в целый божественный шаг, поля проса и всю столицу царства Кузурлингов, так надеявшихся на своего всемогущего подземного Бога.


«Мировая сенсация!
Наша научная экспедиция в Пустыню смерти, нашла неопровержимые доказательства, что миллионы лет назад, до нашей цивилизации, на Нашей планете существовали гигантские существа, размером с хороший десятиэтажный дом. Им была подвластна страшная, не известная нашей науке сила – электричество. Они были очень страшны и умны, и называли себя… «Л-Ю-Д-И»!»
– Вы верите, уважаемый Кмык, в то, что пишет желтая пресса?
– Помилуйте, сосед, как можно в это верить? Если у меня в руках газета, то это не значит, что я верю всякому бреду, который там напечатан, я просто хотел постелить ее в лоток своему карманному Ларку!


2014 год