- Мамочка-а, мамочка-а! – громко звала Ирочка, стоя под открытым окном первого этажа.
- Что случилось, доченька? – с тревогой в голосе спросила Татьяна Васильевна, появившись в проёме окна.
- Мамочка, можно мне с Ксюшей пойти к шестому подъезду на качели?
- Пойди. Постарайся не испачкаться: через час уже соберутся гости.
Девочка, тряхнув головой, которую украшали два огромных белоснежных банта, покружилась вокруг себя, демонстрируя чистоту праздничного платья, послала матери воздушный поцелуй, взяла за руку подружку и скрылась из виду.
Улыбнувшись дочери в ответ, мать вернулась к плите и поставила в духовку свой фирменный пирог. «Моей дочурке сегодня уже шесть. Как быстро бежит время», – подумала она, и её мысли унеслись на пять с половиной лет назад…
В тот ненастный октябрьский день Татьяна Васильевна, корреспондент городского радио, спешила в детское отделение больницы, где работала замечательный доктор Полина Павловна. У неё предстояло взять интервью.
У входа встретила старшая медсестра Зинаида Степановна, провела её в ординаторскую. Полина Павловна взглянула на пришедшую карими добрыми глазами.
- Рада видеть вас, Татьяна Васильевна, – приветствовала доктор, торопливо продолжая запись в журнале назначений. – Надевайте-ка халат, колпак и маску, пойдёте со мной в палату проблемных деток.
Их было пятеро.
- Это Петенька, – подходя к одной из кроваток и расплываясь в улыбке, сказала Полина Павловна. – Ему уже четыре месяца. Дурёху-мамашку не смогли уговорить забрать сына из роддома: не знает, видите ли, кто его папашка. А мы вот какие хорошенькие, почти здоровенькие! Полежи на животике, полежи, – приговаривала она, снимая с малыша ползунки и укладывая его на живот. Мальчик радостно загулил.
- Ты, Ксения, наша гордость. Молодец! – обратилась доктор к девочке семи-восьми месяцев, что стояла на ножках, крепко уцепившись пухленькими ручками за кроватку. – Ребёнок уже здоров, и мы счастливы: приёмные родители нашлись для Ксюши, завтра заберут дочку домой, – улыбаясь, сказала Полина Павловна гостье.
Подошли к третьей кроватке, потом к четвёртой, где лежали мальчики двух-трёх месяцев, от которых мамы тоже отказались. Они громко кричали, требуя решить их сиюминутные проблемы. Осматривая детей, Полина Павловна назначала необходимое лечение, успевая ещё и всех приласкать.
Всё это время Татьяна Васильевна, затаив дыхание, широко раскрыв свои серые и без того большие глаза, с глубокой печалью, душевной болью слушала и следила за происходящим.
Наконец подошли к последней кроватке, где неподвижно лежал свёрток, упакованный в тёплое одеяло. Головка ребёнка была покрыта до самых глаз платочком, обёрнутым вокруг шеи.
- Это наша Ирочка, – с грустью в голосе произнесла Полина Павловна. – Температура со вчерашнего дня не поднималась?..
Две недели назад привезли ребёнка в больницу работники соцзащиты. Если бы не соседи, Ирочка могла погибнуть. Дверь квартиры вскрывать пришлось в присутствии милиции. Окно было открыто. Шестимесячная девочка в одной распашонке, голодная, синяя, почти без признаков жизни, лежала в кроватке. Ещё час, другой и…дух вышел бы из этого тельца…
Пока освобождали девочку из вороха одежды, доктор, не сдерживаясь в выражениях, давала характеристику непутёвой родительнице.
- Малышка отстаёт в развитии, – вздыхая, рассказывала Полина Павловна, ловко передвигая пятачок фонендоскопа по груди и спинке. – Вчера Ирочкину мамашу притащили к нам. Надеялись, что посмотрит, проснутся в ней материнские чувства. Но, к великому сожалению, она даже не взглянула на свою дочь. «Ведь лишим тебя родительских прав. Не пожалеешь?» – пытались вразумить блудницу. «Лишайте. Этот ребёнок нежеланный. Отец не признал её, и мне она не нужна», – таков был равнодушный ответ.
Полина Павловна замолчала, нежно погладила спинку девочки.
Восковое личико, худенькое тельце, рёбра как на скелете, тонюсенькие ручки и ножки, синяк, от которого невозможно было оторвать взгляда, окончательно привели Татьяну Васильевну в глубокое смятение.
- Что это? – прошептала она, показывая на жёлто-синее пятно во всю Ирочкину ягодичку.
- А это змея-мамашка, мало того, что бросала ребёнка на сутки голодного одного, так ещё и рукоприкладством занималась, – пояснила Полина Павловна.
Сердце посетительницы от жалости к этим детям сжалось в комок, грудь сковала острая боль, трудно было продохнуть, глаза наполнились слезами.
- Татьяна Васильевна, дорогая. Пойдёмте! – заторопилась Полина Павловна из палаты.
В тот день никакого интервью не получилось. Корреспондент возвращалась в редакцию пешком, хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. На работе было много дел, но сосредоточиться было очень трудно – пришлось пить успокоительные капли. Она позвонила Полине Павловне и попросила разрешения посещать детей. Её просьбе доктор не отказала.
Теперь распорядок дня Татьяны Васильевны строился иначе. До начала работы целый час она проводила в больнице с детьми: помогала нянечке их переодевать, кормить, перестилала постельки. В первую очередь брала на руки тех малышей, кто сильно плакал, успокаивала их. Только Ирочка лежала молча и ничего не требовала. В обеденный перерыв Татьяна Васильевна успевала сбегать в магазин за памперсами и детским питанием – ей казалось, что всего этого в больнице недостаточно.
Так прошла неделя. Однажды Татьяна Васильевна пришла раньше обычного. Она тихонько открыла дверь в палату: тишина, все детки спали. Только Ирочка молча пыталась освободить руки из-под одеяла, укрывавшего до плеч. Посетительница на цыпочках подошла к девочке. Та тихонько всхлипнула и устремила взгляд на Татьяну Васильевну, которая впервые увидела открытые глаза и их невероятно взрослое выражение.
«Глаза такие же большие и серые, как у меня», – отметила про себя Татьяна Васильевна. Женщина и ребёнок молча смотрели друг на друга. Буря чувств пронеслась в душе Татьяны Васильевны: жалость, стыд за предательство родителей, за болезнь и одиночество ребёнка. Взяв Ирочку на руки и прижав её к своей груди, почувствовала, как сердце сильнее забилось от волнения. Вернулось ощущение той далёкой радости, которую испытывала когда-то со своими детьми…
Впорхнула молоденькая дежурная нянечка с питанием в бутылочках.
- Можно ли мне покормить Ирочку? – спросила Татьяна Васильевна.
- Можно. Только к рукам не приучайте: нет возможности у нас всех таким образом баловать.
С тех пор Татьяна Васильевна стала больше общаться с девочкой. Перед сном она читала литературу по уходу за детьми до года. Иногда ей разрешали гулять с Ирочкой на улице. Услышав от доктора, что ребёнку нужен массаж для укрепления мышц, научилась тонкостям этого дела.
Ирочка заметно шла на поправку: прибавляла в весе, стала активна в движениях, щёчки порозовели,
Однажды Татьяна Васильевна застала девочку с длинной отварной макарониной, которую активно рассасывала во рту. Побежала в «сестринскую» выяснять, в чём дело.
- Кричит и кричит. Соску выплёвывает, а с макарониной молчит, – спокойно ответила няня.
« Так она же голодная», – встрепенулась Татьяна Васильевна, возвращаясь в палату. Достав из сумки баночку с мясным пюре, стала кормить девочку. Та так широко раскрывала рот, так быстро глотала, что кормилица едва поспевала. Пюре закончилось, а Ирочка голодными глазами посмотрела на пустую ложку и заплакала. Баночка с яблочным пюре также была опустошена…
Через некоторое время пришли старшая медсестра Зинаида Степановна и дежурная няня, чтобы взвесить деток. Пока медсестра проверяла весы, нянечка снимала у малышей памперсы. Татьяна Васильевна тоже раздела Ирочку и передала ребёнка в руки Зинаиды Степановны. Неожиданно девочка испачкала её белоснежный халат, окрасив в жёлто-зелёный цвет. Зинаида Степановна посмотрела на посетительницу, затем, увидев две опустошённые баночки детского питания на полу у Ирочкиной кроватки, строго сказала:
- Поменьше бы вы бегали сюда, Татьяна Васильевна! Девочка привыкнет к вам, а вы позабавитесь и уйдёте: возраст-то ваш только для Ирочкиной бабушки подстать, а я собираюсь её удочерить…
Тут Татьяна Васильевна поняла, почему последнее время Зинаида Степановна так ревниво относилась к её посещениям.
- Извините, – виновато пролепетала она…
Всю ночь Татьяна Васильевна не сомкнула глаз: терзалась мыслями о том, что ей уже сорок семь; сомневалась, справится ли она; поддержал бы её в этом решении муж, если бы был жив; как отнесутся к удочерению девочки уже взрослые дети…
На следующий день посетительница робко открыла дверь в палату. Зинаида Степановна стояла у Ирочкиной кроватки. Татьяна Васильевна встала рядом. Обе женщины одновременно протянули руки к девочке, поманив её к себе.
Ирочка посмотрела сначала на одну, потом на другую, улыбнулась и… протянула ручки к Татьяне Васильевне. Глаза Зинаиды Степановны увлажнились. Едва взглянув на свою соперницу, быстро вышла…
Судьба Ирочки была решена…
Зазвонил дверной колокольчик. Спохватившись, хозяйка поторопилась открывать. На пороге стояли гости во главе с её любимой дочкой Ирочкой. Все весело и шумно вдохнули носом, ощущая аппетитный аромат праздничного пирога.