Кэтрин спешила вниз по лестницам к темницам. Она бежала и не задумывалась ни о чём, кроме как увидеть любимого, всё узнать, на что-то получить надежду... Сколько всего держала её измученная душа... Сколько хотела, сколько, чувствовала, теряет, а жизни будущей видно не было...
– Пропустите меня к заключённому! – с величественным видом приказала она стоявшим у дверей темницы охранникам.
– Его Величество запретили кого-либо пускать, – поклонился один из них и встал в строгую позу.
– Король не узнает, – прошептала Кэтрин в мольбе, но те молчали и даже не шевелились, пока вдруг за спиной её не раздался громогласный голос появившейся на ступенях матери короля:
– Пропустите королеву к заключённому! – приказала она, внеся тоном голоса и в охранников, и в оглянувшуюся Кэтрин волнение. – Ему недолго править, – закончила она речь, и Кэтрин без слов пропустили внутрь темницы.
Дверь за ней закрылась...
Камера была освещена от горящей на столе одинокой свечи, и первое, на что сразу пал взгляд Кэтрин, — был её возлюбленный. Он стоял к ней спиной, облокотившись плечом на стену, но, услышав, что кто-то вошёл, обернулся... Цепи на руках, вокруг тела... Кандалы...
Взгляды обоих застыли друг на друге, и воцарилась тишина.
– Алекс, – вырвалось из Кэтрин, и она вот-вот кинулась бы к нему, единственно желанному, как тот резко отвернулся.
Его дыхание и глаза уже сказали ей о том же желании броситься в объятия, но...
– Ваше Величество, зачем вы здесь? – спросил взволнованно Алекс, что заставило Кэтрин застыть на месте:
– Алекс, я тебя понимаю, но я...
– Уходите, забудьте всё, – прервал он её тревожную речь.
Кэтрин бросилась к его плечам, которых в нерешительности еле коснулась:
– Видит бог, я не хотела того, что есть! Но я не хочу тебе гибели! Скажи, что сделать? Я всё сделаю, чтобы вызволить тебя отсюда, – молила она из-за его спины и слегка касалась его плеч, опасаясь, что он оттолкнёт.
Алекс отошёл и повернулся:
– Ступайте к себе. Вам нельзя здесь находиться.
– Алекс, – теряя голос, вымолвила она, но он отвёл взгляд в сторону:
– Ничего не исправить, – протянул он ей знакомый платочек и отошёл подальше. – Мне больше его не надо. Он принёс мне достаточно удачи.
Подбородок Кэтрин задрожал от силы сдерживать дольше подступившее к горлу страдание.
– Я понимаю, – кивнула она. – Ты думал, я не твоя... Да, он и его друзья владели мною, и не раз, но лишь телом!... Ты разлюбил меня?... Или... Ты уже женат?
Её всю трясло от горя и его равнодушия, но, хоть и безуспешно, старалась скрыть это за дрожащим голосом. Алекс одарил грустным взглядом и, сняв с себя плащ, что был брошен ему, когда привели в эту темницу, медленно подошёл:
– Вы замёрзнете здесь, – накинул он ей его на плечи и всунул в руку платочек. – Ступайте.
– Скажи что-нибудь, – взмолилась она, будто в поисках какой надежды.
– Я не женат. Но... Простите, – отошёл Алекс и отвернулся. – Забудьте меня.
– А любовь? – плакала милая, но он чувствовал, должен был как-то облегчить страдания перед тем, как исчезнет из её жизни...
Как-то должен был он сказать что-то, чтобы она его отпустила из души, чтобы разлюбила, чтобы стала презирать и... забыла... Так было бы легче ей...
– Нет любви, – молвил он. – Нет её во мне.
– Боже, – вырвался из её груди плач. – А сын?... Он же твой!
– Покатайте его на коне... за меня, – проглатывая боль, ответил Алекс и закрыл глаза. – Уходите же.
Не в силах более терпеть получивший удар в душу, ноги унесли Кэтрин прочь. Она вновь бежала к роскоши покоев, бросив по пути и плащ, и платок, которые уже не были нужны. Скинув на пол во взрыве страданий все одеяла и подушки, Кэтрин кинулась лицом в простыню, отдавая ей море слёз, море потерь... Куда деться, как исцелить себя, разрывающуюся от беды?...
Вошедшая в несмелости следом дорогая подруга присела возле и смотрела куда-то задумчиво вдаль:
– Нет,... не верю, что всё так ужасно закончится...
– Это жизнь!!! Это не вышивки и не узоры картин!!! – орала в неистовстве Кэтрин. – Он сказал, что не любит!!!
– Нет! – поразилась та. – Иди к нему! Я знаю иное! Прости, что скрывала, но знаю!
– Что?! – застыла Кэтрин, тряслась от горя, продолжая слушать.
– В Венеции Крис мне всё рассказал,... заставила я его. Но он взял с меня клятву не выдавать до конца, что это Алекс, что он тебя любит, что страдает, думая, ты его предала, бросившись к Филиппу сама! – быстро сообщала взволнованная и, наконец-то, освобождённая от бремени нежеланной тайны подруга. – Я была против, но Крис заявил, что вы оба не сможете скрываться друг от друга, желая близости! Прости, Кэти, прости!
– Откуда он, такой умный, знает, что бы мы сделали?!!! Идиоты!!! – взревев в ярости, вскочила Кэтрин и, подхватив с пола подушку, с силою злобы швырнула на опешившую и, по её мнению, заслужившую то подругу. – Предатели!!! Правители судеб!!! Пошла вон!!! Пошла вон!!! Вон!!! Дура!!! Предательница!!!
Зарыдав от чувства вины и за разбитую жизнь, Виктория умчалась прочь...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/09/10/1917