Глава 8 ч.6
МАЛАЯ СХИМА
Следующей степенью посвящения после «рясофорного монаха» в РПЦ МП идет «мантийное монашество», то есть принятие рясофорным монахом, в том же самом монастыре, нового и особого посвящения в «МАЛУЮ СХИМУ».
За ней идет «ВЕЛИКАЯ СХИМА» но вот среди российских монахов она принимается очень редко и только лицами из числа монашествующих, которых можно отнести к «истинным» - «аскетам православия», претендующих на особый моральный авторитет в церковных делах, и, но о ней, как особой степени отречения человека от мира, мы поговорим в следующей части. А пока займемся «Малой схимой», или мантийным монашеством
И тут сразу надо сказать, что разделение на Малую и Великую схиму сегодня на деле существует не во всех Православных церквях.
Так, к примеру, в православных церквах греческой традиции остались только две степени монашеского пострига — рясофорный постриг и следующий за ним монашеский постриг, при принятии которого человек сразу даёт обеты великой схимы.
Малую схиму о которой у нас пойдет сегодня речь ещё называют «мантийным монашеством» — принимая постриг и обеты Малой схимы, человек полностью отрекается от мирской жизни и становится монахом (от греческого слова ;;;;;;; — одиночный).
И при совершении нового обряда посвящения на ново начального монаха-рясофора вслед за положенной для него рясой надевается, и особая одежда, называемая МАНТИЯ.
Мантия, которая в этом чине пострига высокопарно именуется «ризой спасения" или "одеждой нетления и чистоты".
С одной стороны, она означает охраняющую и покрывающую силу Божию, с другой, - неуклонное исполнение монахом правил избранного им образа жизни.
У мантии нет рукавов, что знаменует собой то, что у монашествующего ни руки, ни другие члены тела не свободны для мирской деятельности, для греха.
Кроме того, мантия очень просторна и может свободно развеваться, чем напоминает крылатых быстродвижных ангелов и обозначает, что монах, как ангел, должен быть всегда готов ко всякому Божьему делу.
"Люблю, чтоб все бегом, быстро. Монашество - это ангелы. Они должны летать", - говорил современный подвижник благочестия, молитвенник и исповедник архиепископ Антоний (Голынский-Михайловский).
Биография:
Другие Святые отцы в православии сравнивали мантию и с епанчами (широкими плащами) воинов, которые были похожи на царскую багряницу и по которым все узнавали, что они служат царю.
Так и мантия является знаком того, что монах - это воин Христов и потому обязан терпеть все страдания, какие и Христос претерпел за нас.
"Ибо когда Владыка наш страдал, - пишет преподобный авва Дорофей, - Он был одет в багряную ризу, во-первых, как царь, ибо Он есть Царь царствующих, и Господь господствующих, потом же - и как поруганный нечестивыми людьми.
Так и мы даем обет переносить все страдания Его.
И как воин не должен оставлять службы своей для того, чтобы сделаться земледельцем или купцом, ибо иначе он лишится своего сана, так и мы должны подвизаться, и не заботиться ни о чем мирском, и служить единому Богу".
В качестве дополнительной информации мантии для читателя наверно будет интересным узнать и следующее.
«В православии мантия является верхним одеянием для всех монашествующих как имеющих церковный сан (архиереев, архимандритов, иеромонахов и др.), так и простых монахов (не ниже мало схимников); а также архиереев, которые не являются монахами (греческая традиция).
Представляет собой длинную, до земли накидку без рукавов с застёжкой на вороте, покрывающую подрясник и рясу.
Во время богослужений монахи могут использовать мантию со шлейфом - служебную мантию.
Мантии архимандритов и архиереев стандартно со шлейфом (у архиереев шлейф длиннее) и скрижалями.
Возникла как монашеское облачение только в IV—V веках.
Впоследствии, когда установилась практика избирать архиереев из монашествующего духовенства, мантия стала также архиерейским облачением.
Мантия символизирует отрешённость монахов от мира, а также все покрывающую силу Божию.
Мантия у архимандритов чёрная, как у всех остальных монашествующих.
В Русской Православной Церкви у Московского Патриарха — зелёная,
у митрополита — голубая, или синяя,
у архиепископа и епископа — фиолетовая.
Во время Великого поста надевается такая же мантия, только чёрная (независимо от архиерейского сана).
Но вот в Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Грузинской, Румынской, Кипрской, Элладской и Албанской Православных Церквях все архиерейские мантии — алого или пурпурного цвета, независимо от титула архиерея (будь он патриархом, архиепископом, митрополитом или епископом).
То же относится и к Мелькитской Католической Церкви.
В Сербской, Болгарской и Польской Православных Церквях, а также в Православных Церквях Америки и Чешских земель и Словакии «цветовая гамма» мантий в целом соответствует системе, принятой в Русской Православной Церкви.
Кроме того, во всех Православных Церквях, мантия епископа, как и мантия архимандрита, имеет так называемые скрижали.
Скрижали — это четырёхугольные платы, размещаемые на верхней части мантии, с изображением крестов или серафимов и с инициалами архиерея или архимандрита — на нижней.
Скрижали на мантии означают, что епископ, управляя церковью, должен руководствоваться заповедями Божиими.
На мантию архиерея нашиваются сверху в три ряда белые и красные ленты из другой ткани — так называемые «источники» или «струи».
Они символически изображают учение, истекающее из Ветхого и Нового Заветов, проповедовать которое — обязанность епископа.
Мантия надевается архиереем при входе в храм, на литию, молебны, а также во время торжественных процессий и церемоний.
Монашеская мантия (игуменская, а также иеромонаха, иеродиакона), называемая «палием», в основном чёрная, из шелковых тканей (в РПЦ обычно из Крепдешина).
Мантия имеет сорок складок, по числу дней поста Господня, символизируя постническую жизнь монаха.
Разновидностью мантии является укороченный вариант — полу мантия.
Полу мантия бывает разной длины (по локоть, по пояс, выше колен и т.д.), обычно из более плотной, чем у мантии ткани.
Нижние либо все края мантии (воскрилия) часто бывают красного цвета, что символизирует пролитую кровь Спасителя.
В древности полу мантию применяли для келейного пользования, сейчас все чаще в повседневном (не богослужебном) использовании, что связано прежде всего с большей практичностью в использовании.
Наконец, церемониала монашествующему возведённому в чин мантийного монаха вручаются четки, называемые при этом мечом духовным, и завещается непрестанное, деннонощное моление молитвою Иисусовою:
"Приими, брате, меч духовный, иже есть глагол Божий, ко всегдашней молитве Иисусове, всегда бо имя Господа Иисуса во уме, в сердце и во устех своих имети должен еси, глаголя присно:
"Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго"".
Четки (древнее название - вервица, т. е. веревочка с многими узлами или нанизанными на нее деревянными или костяными бусинами),
По словам святителя Игнатия (Брянчанинова), упражнение в непрестанной молитве является обязанностью каждого инока, возложенной на него заповедью Божьей и иноческими обетами.
А святитель Иоанн Златоуст говорит: "Братия! Умоляю вас, не допустите себе когда-либо престать от совершения правила сей молитвы или презреть его.
Инок, употребляет ли пищу или питие, сидит ли, или служит, путешествует ли, или что другое делает, должен непрестанно вопить:
"Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!"
Чтобы имя Господа Иисуса, сходя в глубину сердца, смирило змея, обладающего сердечными пажитями, спасло и оживотворило душу.
Непрестанно пребывай в имени Господа Иисуса, да поглотит сердце Господа и Господь сердце, и да будут сии два - едино".
Принимает монашествующий при постриге в мантийное монашество также крест и свечу.
Крест - как символ веры и напоминание слов Господа:
"Иже хощет по Мне ити, да отвержется себе, и возьмет крест свой, и последует Ми" (Мф. 16, 24). Свеча же - как символ того, что ново постриженный должен чистым и добродетельным житием стать "светом миру",
по слову Спасителя: "Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех" (Мф. 6, 16).
Таково облачение тех, кто удостоился пострижения в малую схиму или мантию.
Повседневный головной убор мантийных монахов и епископов, в котором они могут совершать и некоторые богослужения, - это кл;бук.
Он состоит из камилавки и кукуля - черного покрывала, ниспадающего с камилавки на плечи и спину.
Клобук известен с давних времен: первоначально он представлял собой колпак, отороченный мехом, с пришитым к нему небольшим покрывалом до плеч, который носили на Руси князья и другие знатные люди, мужчины и женщины.
Когда клобук стал частью монашеского облачения - неизвестно.
Современный его вид греческий.
Древнюю, пришедшую с Востока, сферическую, форму сохранил только патриарший клобук. Митрополичьи и патриаршии клобуки белые.
Куколь, а по-русски «наметка», в нижней части разделяется на 3 конца.
В Греческой Церкви они, вероятно, образовались в связи с древним монашеским обыкновением завязывать концы покрывала под подбородком в холодную погоду, при ветре, а также в храме на молитве, чтобы при снятии в нужный момент головного убора он, не обременяя рук, оставался висеть на спине.
В наше время 3 конца наметки приобрели значение символа Троической благодати, покрывающей помыслы монаха; сам клобук именуется «шлемом надежды спасения» (он действительно похож на древнерусский воинский шлем).
В повседневном употреблении монахи, как и белое духовенство, могут носить также скуфью - мягкую складывающуюся шапочку, покрывающую голову до бровей, сшитую из 4 лопастей так, что складки надетой скуфьи образуют над головой знаменье креста.
Она также черного цвета. Фиолетовая скуфья для белого духовенства - награда, как и камилавка; обе они были введены в таком качестве в церковное употребление указом императора Павла I в 1797 г.
Но это все у нас шла речь о внешних признаках которые меняются у мантийного монаха.
А ведь с ним при новом обряде посвящения происходят и новые важнейшие личностные изменения!
Он уже обязательно получает новое имя (как бы рождаясь заново) и даёт четыре обязательных монашеских (аскетических) обета:
Послушания (отказ от своей личной воли и послушание духовнику);
Безбрачия (или целомудрия);
Нестяжания (нищета, или отказа от владения личной собственностью);
Непрестанной молитвы.
В соответствии с обетом послушания, монашествующий при совершении над ним обряда должен избрать и руководителя своей духовной жизни, называемого СТАРЦЕМ, и отсекая своеволие во всех своих делах, следовать его совету и его воле.
В российском православии считается то таким образом в конечном итоге через отсечение своей воли и послушание монах учится следовать воле Божией.
Принимая монашество, кроме соблюдения пяти обетов: первого, данного ещё при крещении (отречения от сатаны и всех дел его и обещания верить и служить Христу как Царю и Богу) и четырёх аскетических обетов, монах обычно должен ежедневно совершать положенное молитвенное правило (различаются в зависимости от монастыря и духовника) и нести монастырское послушание (трудиться).
На этом можно было бы и закончить эту часть, если бы не два важных, но!
Первое читатель праве жать автору вопрос:
«А где же собственно тайна, которую тут анонсировал автор?»
И второй вопрос:
«Ну хорошо рясофорный монах принял новый постриг и стал «мантийным монахом! Как от этого изменилась?»
И эти возражения имеют право на жизнь и поэтому я отвечаю вначале на первый вопрос, а затем плавно переходу ко второму.
Пострижение в мантийные монахи в отличии от чина принятия рясофорного монашества в РПЦ МП является более торжественным и бы сказал прямо и чистосердечно откровенно МАГИЧЕСКИМ ДЕЙСТВИЕМ!
НЕ верите?
Но что ж мы проверим вашу веру!!!
Пострижением в мантийные монахи совершается на литургии, после малого входа, либо отдельно-во внеслужебное время (но как правило уже ближе к полуночи!).
Начинается обряд с хорового пения тропаря, заимствованного из службы «Недели о блудном сыне»:
«Объятия Отца отверстии ми пот щица, блудно бо мое иждих житие, на богатство неиждиваемое взирай нещедрот Твоих Спасе, ныне обнищавшее мое да не призрише сердце. Тебе бо Господи во умилиение зову; согреших, Отце на небо и перед Тобою
Поспеши открыть передо мной объятия Отца ибо я в блуде растратил свою жизнь,
но ныне взираю на неоскудевающее богатство Твоих милостей. Не презирай мое обнищание сердце. Ибо к тебе с умилением взываю: согрешил я Отче, пред небом и пред Тобою.»
Но пока одни монахи поют, а вторые стоят в стороне сам постригаемый облаченные в длинную белую рубаху, ползет из притвора в центральную часть храма, сопровождаемый двумя старшими иноками которые прикрывают его своими мантиями.
Процессия останавливается посредине храма, где постригаемый лежит лицом вниз, распростерши руки крестообразно.
Игумен обращается к нему со словами:
«Бог мудрый, яко Отец чадолюбивый, зря твое смирение и истинное покаяние, чадо, яко блудного сына приемлет тя кающегося и к нему от сердца припадающего»
Прикосновение руки игумен дает постригаемому знак чтобы он встал.
Пение тропаря, процессия и слова игумена напоминают о монашеском пути как прежде всего пути плача и покаяния.
Подвиг покаяния монах принимает на себя не потому что он более грешен чем другие люди, а потому что он избирает для себя покаяние в качестве образца жизни.
После того как постригаемый встал, игумен задает ему вопросы:
1. «Что пришел если, брате, припадаю ко святому жертвеннику и ко святей дружине сей?»
Постригаемый отвечает:
«Желаю жития постнического, честного отче».
Игумен:
«Желаеши ли сподобится ангельского образа и вчинену бытии лику инокиющих?»
Постригаемый:
Ей Богу содействующу, честный отче»
Игумен произносит поучение в котором напоминает постригаемому о том, что при произнесении им монашеских обетов присутствует сам Христос вместе со Своей Матерью, святыми ангелами и всеми святыми: они, а не игумен, слушают слова исходящие из уст постригаемого!
И вот это утверждение уже есть та самая магия!
Постригаемому ложно внушается мысль что его поступок с пострижением в мантийные монахи — это такое событие ради по сути начинается СВЕТОПРЕЖСТАВЛЕНИЕ.
Является Христос, Дева Мария со всеми святыми и ангелами!!!
И это независимо от месте где происходит обряд что в Москве или в каком ни будь Мухосранске… Да и в нынешнее мире, насчитывающем уже около 7 млрд. населения не в одной только России происходит одновременно в один и тот же день и в один и тот же час обряд принятия мантийного монашества. И как же Христу со всем своим почтом одновременно быть при каждом обряде?
Далее игумен задает вопрос:
«Вольным ли своим разумом и вольную ли своею волею приступивши ко Господу?»
Ответ постригающегося:
«Ей Богу содействующую, честный отче»
Игумен:
«Не от некие ли нужды или насилия?»
Ни честный отче.
Игумен должен удостоверится в том, что постригаемый вступает на путь монашеской жизни добровольно, а не под влиянием внешних обстоятельств или под чьим либо давлением.
Удостоверившись в том, что постригаемый избирает «ангельский образ» добровольно, игумен принимает у него монашеские обеты:
«Пребудешь ли в монастыре и в постничестве, даже до последнего твоего издыхания?»
-Ей Богу содействующу, честный отче.
«Храниши ли на себе самого в девстве и в целомудрии и благословении?»
-Ей Богу содействующу, честный отче.
«Хранишь ли д смерти послушание к настоятелю и ко всей о Христе братии?»
Ей Богу соответствующе, честный отче.
«Пребудешь ли до смерти в не стяжании и вольней Христа ради во общем житии сущей нищите, ничтоже себя самому стяжевая или храня, разве яже на общую потребу, и се от послушания, а не от своего произволения?»
- Ей Богу соответствующу, честный отче.
«Приемлище вся иноческого общежительного жития уставы и правила святых отец составленная и от настоятеля тебе подаваемая»
-Ей честный отче, приемлю и с любовью лобызаю я.
«Претерпиши ли всякую тесноту и скорбь ионического жития. Царствия ради небесного?
Ей Богу содействующе, честный отчею.
Далее игумен полагает книгу (Евангелие) на голову постригаемого и читает молитву, в которой просит Бога наставлять инока на путь истины, ограждать его благодатью Святого Духа и даровать ему терпенье.
Затем диакон кладет на Евангелие ножницы и игумен читает еще одну молитву о новопостриаемомю
Обращаясь к постригаемому игумен далее говорит:
«Се Христос невидимо зде предстоит: виждь, яко никто же тя принуждает приити к сему образу:
Виздь яко ты от своего произволения хощеши обручение веикие ангельского образа».
Получив утвердительный ответ постригаемого, игумен говорит ему
«Возьми ножницы и подажь ми я»
Постригаемый трижды подает игумены ножницы.
Таким образом вновь подчёркивает добровольность пострига.
Приняв ножницы от постригаемого с третьего раза игумен произносит:
Се от руки Христова приемлеши я, виждь, кому бещеваешься.
Затем игумен произносит слова, имеющиеся в таинстве Крещения.
Благословен Бог, хотяй всем человеческом спастись и в разум истины прийти.
Постригая крестообразно волосы игумен произносит:
«Брат наш ( имя) постригает власы главы своея, в знамение отрицания мира и во отвержение своея воли и всех плотских похотей, во имя Отца и Сына и Святого Духа».
В это момент постригаемый впервые слышит свое новое имя.
Из менее имени по Библии означает утрату человеком самостоятельности, подчинения его тому, кто изменяет имя!
При выборе нового имени постригающий может руководствоваться разными соображениями. Нередко иноку дают имя, начинающееся на ту же букву что и его прежнее имя.
Заранее имя постригаемому не сообщаемся и по данному вопросу с ним не консультируются, поскольку в таком случае изменение имени было бы лишено смысла.
Сразу ж после пострижения следует облачение в монашеские одежды.
Каждую одежду игумен благословляет и подает постригаемому который принимает ее целуя ее и руку игумена.
На каждую одежду игуменом произносится своя формула.
Первой подается власяница (подрясник) со словами
«Брат наш (имя) облачившийся в хитон вольные нищеты и нестяжения и всяких бед и теснот претпрпевания».
Затем иноку подается параман (анлав) с крестом при этом игумен произносит:
Брат наш приемлет параман во обручение ангельскго образа во всегдашнее воспоминание благого ига Христова ..приемлет же и знамение креста…во всегдашнее вспоминание.. распятия и смерти Господа.»
Далее на инока надевают рясу – одежду веселия и радости духовные во отложение и попрание всех печалей и смущений.. во всегдашнего же его о Христе веселие и радования..»
Пояс надевается « во умерщвление тела и обновления духа».
Мантия – « в ризу спасения м в брюню правды2
Затем надевается куколь (клобук) – «шлем спасения и непостыдного упования во еже мощи ему стати проживу всем кознем диавольским..в знамение духовного любомудрия..»
Надеваются так же и сандалии « во уготовления благовестивого мира»
После того как монах облачен в подобающее его сану одеяние, ему вручается четки со словами «Прими брате ( имя) меч духовный, иже есть глагол Божий, ко всегдашней молитве Исусове, всегда бо во имя Господа Иисуса во уме, в сердце и во устех своих имети длжен еси»
Наконец в правую руку влагается крест и напоминание о подвиге крестоношения, а так же горящая свеча в напоминание о том, что монах призван быть светочем мира.
В завершение обряда игумен произносит:
Брат наш (имя) воспринял еси обручере ангельского образа и оболкся есть во вся оружие Божия, во еже мощи ему победити всю силу и брани начал и властей и миро держателей тьмы века сего..»
Таким образом по мнению иерархов РПЦ МП монашество представляет, как наиболее радикальная форма следования призыву Христа к совершенству, самоутверждению и несению креста. Монашество есть благое иго Христа, добровольно возлагаемое иноком на себя.
Но вот так ли это и почему слова и дела тех же иерархов РПЦ МП резко расходятся между собой. И тут я начну с небольшого вступления.
В предыдущей(пятой) части вы уважаемый читатель ознакомились с обзором так называемой экономической деятельности РПЦ МП и положением в ней рядового клира в том числе и из числа монашествующих.
И теперь самое время продолжить наше знакомство с сокрытой от взгляда посторонних внутренней жизнью РПЦ МР. Это поможет вам уважаемый читатель как рядовому мирянину иногда посещающим церковь или монастырь, лучше ориентироваться в непривычной и как оказывается еще и опасной для вас среде.
Для чего я и предлагаю вам уважаемый читатель познакомится с замечательной публикацией на эту тему российского психолога Владимира Рослова «А не податься ли в монастырь?» полный текст этой работы находится тут, а я приведу только самые нужные к нашему повествованию отрывки.
«Монастыри. Их столько теперь появилось на необъятной Руси, что возникла потребность в выпуске специальных географических карт, на которых бы они обозначались. Такие карты теперь есть во славу Бога.
Монастыри, словно ветрянкой, покрыли всю страну. А какая жизнь в монастырях?
Мы, как граждане, многое ли о ней знаем? Так же ли нам известно о жизни монахов, как скажем, о жизни рабочих разных профессий, крестьян, воинов, учёных, милиционеров…»
«А вот про монашескую жизнь столь богатой информацией мы не располагаем
Да, пишется о монастырях немного. Да если и пишется, то не о жизни в его стенах. Передаётся обычно история монастыря, в её героическом и духовном преломлении. И опять же не без фантазии, не без приукрашивания.
Те же самые сказки. Но верится в них уже слабо. Далеко не каждого может удовлетворить описание, которое основывается на сугубо православном взгляде. Особенно, если вы сами человек с секулярным мировоззрением.
А что если нам самим, не дожидаясь, когда нам кто-то что-то поведает, побывать в монастырях и составить собственное представление о тамошней жизни?
Безусловно, чтобы во всей глубине и полноте представить эту жизнь, нужно стать насельником монастыря. Пуд, как говорится, соли съесть, благо, что на неё поста не устанавливается.
Но даже и кратковременные наблюдения могут раскрыть очень многое. Тем более что большинство монастырей открыто для паломников.
Паломники – это насущный хлеб монастырей. И начальствующие монахи, и монахини вынуждены идти на регулируемые контакты с миром. Люди – это потенциальные жертвователи, покупатели церковной атрибутики. Одним словом – деньги.
Глядишь, и крупного спонсора удастся поймать. Так что смело присоединяйся к группе паломников, а что ещё проще, становись единоличным пилигримом, ни от кого и ни от чего не зависящим. Бери паспорт – и в дорогу. Забывать нельзя. Без документа, удостоверяющего личность, вас вряд ли примут. «Кесарю – кесарево, а Богу – богово».
Монастыри чтят гражданские законы и зря не идут на их нарушение (если дело касается обычных граждан, а не монахов-автор).
Во всяком случае, служить убежищем для асоциального, беспаспортного элемента они не расположены. Интересно, что, чем удалённый и чем менее известен монастырь, тем скорее можно рассчитывать на приём в нём.
Поэтому знакомство с монастырями разумнее начинать с наименее популярных из них. Некоторые проблемы могут возникнуть с вашей религиозной принадлежностью. Речь не идёт о так называемых «воцерквлённых» людях.
Им дорога открыта без препятствий. Другое дело, если вы человек, испытывающий всего лишь симпатию к Православию или, более того, не считающий себя его приверженцем, или, что ещё сложнее, исповедуете иную религию или являетесь убеждённым атеистом.
Главное, проявлять деликатность и сдержанность, уважение к установленным порядкам. Недаром же говорится, что в чужой монастырь со своим уставом не приходят.
Лучше при первоначальной беседе раскрыть свои взгляды и ни в коем случае «не притворяться» православным.
Вас поймут, если вы заявите, что интересуетесь монастырями с точки зрения их культурной и национальной ценности. Категорически не рекомендуется вступать в споры с верующими, заниматься поучением, упаси Боже, настаивать на правильности и допустимости других религий. Любые умствования в монастырях неуместны. Говорить нужно о том, что все говорят.
Как правило, в монастырях установлена строгая дисциплина, и каждый человек, находящийся на монастырской территории, обязан её соблюдать вне зависимости от чего бы то ни было. Как в режимном учреждении.
Вольности не допускаются. Дисциплинарные правила печатаются и обычно вывешиваются для паломников на видном месте.
Среди них встречаются и такие, что кому-то могут показаться курьёзными. Например, что на территории обители не разрешается говорить матом. Вообще-то употреблять нецензурную лексику у нас во всех общественных местах запрещено, и монастырь тоже к разряду общественных мест относится. Разница в том, что где-то за ругань с вас не спросят, а здесь вы рискуете за это пострадать.
Но главные правила касаются режима дня.
В половине одиннадцатого вечера жизнь в монастыре замирает, и паломникам строго предписывается находиться в постелях.
Во время церковных служб все они должны находиться в храмах, где эти службы проводятся. Хождение по территории монастыря в это время обычно прекращается.
Исключение составляют те монастыри, через которые проходят большие потоки туристов, и монастырь выполняет одновременно функции музея.
Надо отметить, что церковная служба длится не один час, и выдержать её стоя совсем не просто. Особенно неверующему человеку, у которого всё происходящее в храме не вызывает сакральных экстатических чувств.
Бесцельное разгуливание по храму не приветствуется, и, допустив его, вы можете нарваться на нелицеприятное замечание от кого-нибудь из служителей или даже простых верующих.
Так что, собираясь посетить монастырь, следует запастись и терпением, и достаточной выносливостью к физическим нагрузкам.
Общее правило поведения в монастыре следует выводить из проявлений человеком скромности. Вы не должны ни в коем случае резко отличаться от основной массы людей: ни в одежде, ни в манере разговора, ни в личных претензиях.
Излишняя эмоциональность недопустимость. Вы ничем не должны привлекать к себе людей, осложнять их общение с Богом. Здесь не человек главный, а Бог. Ваша задача – умалить себя перед Богом. Даже молясь, вы должны помнить о том, чтобы ваша молитва не мешала другим, соответствовала общей эмоциональной атмосфере. Излишнее молитвенное усердие может вызвать неудовольствие окружающих.
Строгость отдельных правил не должна вводить вас в излишнее огорчение.
Женщины обычно озадачиваются тем, как и во что одеться. Для кого это не важно, то и вопросов не возникает. Длинная юбка, головной платок, прикрытая грудь, умеренность косметики – этого, пожалуй, достаточно, чтобы не вызывать нареканий.
Такой стиль одежды позволяет не обозначать женственность, особенно, если её не так и много, и одновременно причаститься к православному ордену. Что-то вроде своеобразной униформы. Чтобы за полкилометра была видна православность человека.
Женщина обязана своей одеждой демонстрировать уготованное ей место, создавая одеждой, множеством одежды, некую искусственную оболочку, поскольку собственной оболочки у неё быть не может.
Молитвы в православии, как правило, регламентированы.
Молящимся отказано в праве на индивидуальный подход к ним.
Скажем мягче: «отсебятина» не одобряется. Все молитвы давно сочинены для каждого случая жизни. Ими и следует пользоваться.
Они в обязательном порядке предваряют приём пищи, её завершение.
Молятся перед сном и по пробуждению, перед выполнением важных работ и после их завершения. В Православии не принято, как в протестантском христианстве, вести разговоры и споры на духовные темы, обсуждать и толковать тексты Священного Писания. Это приоритет священников.
Ваше дело – слушать, что говорят старшие. Старшие не по возрасту, а по церковному и монастырскому рангу. Если вы неверующий человек или представляете иное религиозное течение, но вынуждены находиться в кругу православных верующих и выполнять некое общее действие (в трапезной, к примеру), то в этом случае вам достаточно придерживаться чисто внешних образцов поведения – встать при молитве, с почтительным видом выслушать её.
Приступать к приёму пищи и завершать её следует одновременно со всеми, по особому указу старшего лица. Во время общей молитвы про себя вы можете думать и говорить, что угодно, но никакой самостоятельности не проявляйте. Воздержитесь выражать что-либо вслух. И свои («правильные») молитвы приберегите для иного случая.
Кому-то думается, что в монастырях обильно и вкусно кормят. В церковных лавках продаются изумительные книги о вкусной и здоровой православной кухне.
Не обнадёживайте себя этим. Помните о постах, которыми так знаменательно Православие. Хлебосольство, может быть, в каких монастырях и существует, но адресуется оно лишь избранным. Возможно, вам покажется, и небезосновательно, что при приготовлении пищи нарушаются санитарные требования.
Постарайтесь закрывать на это глаза. Впрочем, и за то, что вам предлагают и предлагают бесплатно, надо проявлять элементарную человеческую благодарность. Ни за что нельзя отказываться от того, чем вас угощают в трапезной.
Ваш отказ будет воспринят с оттенком обиды. Этого не следует допускать. Всё, что вам будет предложено, надо съесть полностью. Оставленное, недоеденное в вашей тарелке рассматривается как оскорбление Богу. Освящённая молитвой пища считается Божьим даром. В соответствии с этим и строится поведение верующего человека.
Многие люди задумываются о том, что называется «уходом в монастырь». Возможности такого решения своей жизненной сегодня значительно расширились: монастырей много. Хотя нужно отметить, что стать монахом или монахиней совсем не просто.
В большинстве случаев возникает необходимость пройти серьёзные испытания. Нельзя думать, что монастырские ворота открыты для каждого встречного-поперечного: мол, захочу – и стану монахом.
Трудности жизни, неудовлетворённость ею не могут служить достаточным основанием для принятия решения.
Монастырь – не пансионат, не богадельня, обеспечивающая и кров и стол.
Человеку, не приученному продуктивно трудиться, монастырь может показаться хуже любой тюрьмы и каторги.
Все ли, к примеру, готовы изо дня в день, что называется без отпускных и пропускных, вставать в половине шестого утра и работать в полную силу до одиннадцати вечера?
Для этого, как понимаете, помимо всего прочего, нужно иметь и соответствующее здоровье.
Может быть, кому-то это покажется странным, но и самая глубокая вера тоже не может служить решающим условием посвящения себя монашеству. Кому-то думается, что, уйдя из мира, он будет иметь меньше отвлечений от общения с Богом и сможет всецело себя посвятить Господу, значительно больше времени уделять проповеди, соблюдению постов.
Но, рассуждая подобным образом, необходимо помнить, что монастырь жив не единой молитвой. Заботы о хлебе насущном являются первостепенными для монастырских насельников. Нагрузки по выполнению той или иной послушнической роли могут вступить в противоречие с желанием больше времени уделять молитвам и личному общению с Богом
Кроме того, высокопродуктивная работа напрямую зависит от вашего питания.
Беспрерывно постясь, много не наработаешь. Конечно, если не ставить перед собой цель, как можно быстрей себя замучить и отправиться на встречу с Господом. Но решение такой цели достижимо и в условиях светской жизни.
В монастырь для этого уходить вовсе не обязательно.
Монастырь устанавливает другую связь между:
- человеком и Богом,
- человеком и человеком,
- человеком и миром,
- мужчиной и женщиной.
Очень важно иметь в виду, что монастырь – учреждение совсем не демократическое.
О демократии в монастырях даже и речи не ведётся.
Жить приходится, хотите ли не хотите, в коллективе с жёсткой иерархической структурой, в которой есть место всему, что наблюдается в любой социальной общности. Но демократию монастыри держат за своими воротами.
Есть лидеры, есть борьба за лидерство, есть и изгои. Если вы не привыкли подчиняться, если любая команда вызывает у вас протест и ваше сердце ранимо по отношению к любым ущемлениям свободы, монастырь вам категорически противопоказан.
Слово «иерархия» не зря перекочевало в обиходный язык из церковной среды. Но именно в церковных отношениях оно отражает с наибольшей полнотой и точностью смысл строгого соподчинения людей, статусной зависимости младших от старших.
Единоначалие, построенное на вертикали, как нельзя натуральней проявляется в церковной жизни и в наибольшей степени именно в монастырях.
Монастырское братство – это скорее идеал, красивый словесный оборот, который на практике в редких случаях соотносится с нашими представлениями о равноправии и взаимоответственности.
Вообще разрывы между словом и практическим воплощением в монастырской жизни встречаются очень часто, и об это надо помнить.
Правило «Разделяй и властвуй» в жизни монастырей – основополагающее. Никто его не собирается ни отменять, ни оспаривать.
Игумен или игуменья в монастыре – это царь и бог. На каждый вдох монах должен обращаться к ним за благословением.
Командование – это нормальный стиль общения священно начальника с ниже стоящим по рангу монахом.
Помните, что монах - это узник, но не просто узник, а раб Божий, и любой ваш протест будет расцениваться как преступное богоборчество.
В церкви всегда правы только начальники - иерархи.
Поскольку они провозглашены наместниками Господа на земле. Ваше выступление против кого-то из церковных руководителей будет расцениваться как вызов Богу с далеко идущими последствиями.
О системе наказаний, учреждённых в монастырях, мы поговорим чуть дальше.
Ни судебных, ни правовых институтов в церкви не существует. Богу, конечно, жаловаться можно сколько угодно. Опять же: про себя.
Готовы ли вы этим ограничиться, принимая решения посвятить себя монашеству?
Сегодня монастыри борются и борются успешно за расширение своего пространства. Продиктовано это, не в последнюю очередь, их нацеленностью на высокопроизводительную хозяйственную деятельность, на получение прибыли. Это вынуждены признавать даже верховные церковные иерархи. Вот слова Патриарха Алексия II: «Материальная заинтересованность всё чаще выходит на первое место, заслоняя и убивая собой всё живое и духовное». Да и как может быть по-иному. Почему православный предприниматель должен отличаться от ни во что не верующих финансовых воротил?
По утверждению исследователя деятельности РПЦ Н.Митрохина, церковь фактически превратилась в грандиозный экстерриториальный офшор, осуществляющий самостоятельную финансовую и производственную деятельность и располагающий огромными возможностями для оказания услуг по отмыванию денег криминального и теневого сектора экономики. Сейчас в России, на Украине и в Белоруссии правоохранительные органы, публично подписывая с иерархами договоры о взаимодействии, за глаза обвиняют церковь в том, что она стала «крупнейшей сетью сбыта теневого золота» и сотрудничает в экономической сфере с бандитами. И ведущую роль в этих процессах играют монастыри, сосредотачивающие в себе громадные человеческие ресурсы, вписывающиеся в жёсткую властную вертикаль «патриархат – епархия – приход (монастырь)».
Благосостояние монастырской общины напрямую зависит от внутренней экономики, от производительности её членов. Отдельным монастырям удаётся находить спонсоров на своё существование. Но одним спонсорством не прожить. Кроме того, спонсорство влечёт за собой ту или иную зависимость.
Нужно самим что-то делать.
Что потопаешь, то полопаешь. Но и этого мало. Необходимо обеспечивать процветание всего монастыря, закладывать перспективы его дальнейшего развития.
Нужно оплачивать духовных лиц, освобождаемых от послушнических обязанностей. Благотворительная деятельность, приём паломников, евангелизация, воскресные школы, облачение и утварь, поддержание в порядке всех монастырских сооружений, новое строительство требуют наличия достаточно больших средств.
И здесь главная надежда на собственные руки.
Относительно высокая рентабельность монастырских хозяйств достигается, главным образом, за счёт использования дармового труда монахов.
Нет совершенно необходимости нести расходы на заработную плату братьев и сестёр во Христе.
В лучшем случае, вместо неё вводятся персональные вознаграждения, зависящие исключительно от воли священноначалия.
Даже малоквалифицированный, но хорошо организованный добросовестный труд монахов, подкреплённый огромными уступками власти, бесплатно полученными от государства землями, квотами на нефть и правами на льготную торговлю различными товарами обеспечивают получение достаточно высоких прибылей.
Кроме того, продукция, производимая в монастырях, пользуется доверием у населения, поскольку доверчивые граждане считают, что Божьи заведения не могут использовать обман, честно соблюдают технологические требования, сохраняют верность экологическим принципам производства, не допускают выпуска трансгенных продуктов, самым минимальным образом обращаются к химическим удобрениям.
Но монастырские хозяйства не думают работать по старинке.
В последнее время в них всё шире и шире используют современные высокопроизводительные технологии, привлекая в монашество квалифицированных специалистов.
Поэтому у вас больше шансов стать авторитетным монахом, если вы владеете профессией по профилю хозяйственной деятельности монастыря.
Таким образом, авторитет и положение монаха, напрямую зависят от размера дохода, приносимого его трудом.
Хотя и этого бывает недостаточно, чтобы монах чувствовал себя человеком.
Ввиду того, что монастыри чаще всего располагаются в сельской местности и в их полученном от государства утерянном владении находятся значительные земельные угодья, они и специализируются в соответствии с имеющимися возможностями.
Когда-то такие хозяйства с полным основанием называли церковными латифундиями.
Сегодня монастырь вполне корректно сравнить с таким хорошо известным нам производственным предприятием как колхоз.
Многие видные учёные-историки так прямо и заявляют, что первые монастыри – это ни что иное, как те же колхозы, создававшиеся в целях выживания людей в трудных условиях.
Вера в Христа-Спасителя служила объединяющей идеологией.
Но главная цель совместного проживания заключалась в решении чисто житейских задач.
Лишь гораздо позднее стало появляться анахоретное монашество, склонное решать в большей степени духовные задачи.
Но таковое не получило большого распространения. В советских колхозах-монастырях-резервациях она заменяется верой в светлое коммунистическое завтра.
Суть же остаётся прежней. О колхозной свободе мы хорошо осведомлены.
Но в монастыре и этой свободы вы не увидите.
Колхозные «палочки-трудодни» какую-никакую всё же надежду на оплату произведённого труда оставляли.
Монастырский же труд изначально рассматривается как добровольно-бесплатный.
Более того, за монахом не закрепляются даже гарантии на получение пропитания, существующие для тюремных заключённых.
Скорее, монастырская жизнь склоняется к принципу «Не трудящийся да не ест».
А поскольку представление о труде и его результатах толкуется произвольно и находится всецело в ведении начальствующих братьев и иерархов, то монах всегда рискует лишиться пищи в порядке наказания, наложения епитимьи.
За жизнь монаха никто формальной ответственности не несёт.
Моральная же ответственность не в счёт. Очень трудно установить, по какой причине произошла смерть монастырского насельника.
То ли он сам себя довёл до изнурения тяжелейшими постами и иного рода аскезой, то ли скончался в результате наложенных на него епитимий, не совместимых с требованиями жизнеобеспечения.
Никто за этим не следит. И никто в этом разбираться не будет.
Санитарная обстановка в монастырях весьма далека от гражданских норм и не подвергается какому-либо обсуждению.
Чаще всего придерживаются такого принципа, согласно которому чем хуже, тем лучше.
По свидетельствам отдельных специалистов, посетивших монастыри, сказать, что монахи живут, как скоты, значит, ничего не сказать.
Условия жизни монахов просто непередаваемы. Хороший хозяин скот держит лучше.
Никакие органы власти не вмешиваются в монастырскую жизнь.
Можно сказать, что монастырь – это маленькое государство с системой автономного управления, со своей карающей и милующей властью.
В таких замкнутых, никому не подотчётных, построенных на императивах социумах рождаются и начальнический произвол и всякого рода посягательства на личность.
Во многих отношениях тюрьма выглядит предпочтительней, чем монастырь, поскольку в тюрьме хотя бы формально установлены нормы человеческих взаимоотношений, и есть какая-никакая забота о здоровье заключённых.
В тюрьме есть контролирующие и надзирающие органы, которые призваны следить за соблюдением элементарных жизненных норм.
Ничего подобного в монастырях даже и не предусматривается. Всяк, переступающий монастырский порог, должен забыть о своём человеческом достоинстве, о праве на человеческие условия существования, об основном праве человека – праве на жизнь.
Умерщвление плоти считается высшим идеалом монашеского существования.
В православных монастырях монахам не гарантируется даже право и на посмертное существование.
Спасающая миссия закрепляется за священноначалием. «Что свяжется на земле, то и на небе разрешится». Любой грех, совершённый монахом с точки зрения игумена, может послужить непреодолимым препятствием для осуществления его благоговейной мечты на встречу с Господом.
Расстаться с монастырём не просто, даже если у вас и возникло такое горячее желание. Заявление в отдел кадров не подашь.
Да и где он этот отдел кадров? Бюрократии нет, но нет и милости.
Уйти можно, в лучшем случае, со скандалом.
Если, конечно, не задержат.
Применяются и насильственные меры по удержанию монахов в стенах обители.
Расстриги крайне нежелательны церкви. Ведь, освободившись от монашеской зависимости, человек очень много может поведать о нравах святого учреждения.
А с другой стороны, куда идти, куда бежать? И как? Денег у вас нет.
Все человеческие связи разрушены. Жилья не осталось. Профессиональные навыки утрачены или не приобретены ввиду вашего раннего поселения в монастыре.
Да и воля пугает. Многие монахи и монахини страдают стойкими патологическими фобиями по отношению к миру, приобретёнными в условиях замкнутого пространства. В каждом углу им чудится присутствие сатаны, ухмыляющийся чёрт с рогами. Впору, как Лютеру, сладострастно кидаться в него чернильницами.
На какой-то миг чёрт, испугавшись, и исчезнет. Но разве это выход?
Только и остаётся, что пополнять стайки бомжующего народа, кочевого бездомного люда. Переводы монахов из одного в другой монастырь изредка практикуются. Но, как правило, они не дают положительных результатов. За редким исключением, не прижившись в одном, монах не удерживается и в другом монастыре.
Да и кто захочет принимать человека с непокладистым характером? Нет, если вы не сжились с миром, с монастырскою жизнью вам вряд ли смириться.
Немаловажно знать, что монахи фактически лишены обычного для всех граждан пенсионного обеспечения. И в этом гражданском лишении заинтересованы, прежде всего, сама церковь и монастыри. Благодаря усилиям патриарха Алексия и его близости к властным структурам был сдвинут с мёртвой точки вопрос о пенсиях для священнослужителей. Но монахов он не коснулся. Распространена такая точка зрения, что пенсии и вообще какие-либо деньги несовместимы с понятием «монашество», одним из обязательных отличительных признаков которого является «нестяжательство».
Как аргумент в пользу этой точки зрения приводятся слова из Нагорной проповеди Иисуса Христа: «Не можете служить Богу и маммоне».
Гуманные соображения вроде того, что у человека может измениться мировоззрение, и он захочет покинуть монастырь, в расчет не принимаются.
Настоятели монастырей почти единодушно заявляют с откровенным цинизмом, что такого рода проблемы носят сугубо личный характер.
Пенсия и монашество – несообразные друг с другом вещи. Цель монашества – достижение святости, а любые деньги в распоряжении монаха уводят его от достижения этой благостной цели. «Зачем монаху деньги? У него же всё есть» - говорят церковные иерархи.
Правильно это или нет, заключений делать не будем. Но для себя нужно иметь в виду, что трудовых договоров с насельниками монастырей не заключается.
При этом не следует путать послушничество монахов с работой наёмных рабочих, именуемых в монастырях трудниками. Последние работают по трудовым договорам и сохраняют за собой все гражданские права. Хотя и им чинятся всевозможные препятствия.
А вот если отсутствуют производственные договоры, то нет никаких оснований считать, что человек работал.
А пенсия, как известно, выплачивается за определённый стаж работы. С точки зрения гражданских законов получается так, что вся работа монахов в монастырях за таковую не считается.
Что работал, что – нет. С точки зрения гражданского законодательства, монах – неработающий человек, если не сказать более резко тунеядец.
В лучшем случае при маловероятном уходе из монастыря он может рассчитывать лишь на социальное пособие.
Таково положение вещей и их жизненные перспективы. И знать о них человеку, принимающему решение посвятить себя монашеству, небесполезно. Знать заранее, пока мышеловка не захлопнулась.
Бесплатный, бездоговорной труд монахов позволяет монастырям скрывать истинные доходы, экономить на выплатах налогов государству, на отчислениях в пенсионный фонд.
Ко всему прочему, безденежье монахов закрепляет их рабское положение, создаёт для священноначалия широкий простор для эксплуатации человека. Сами святые отцы от денег не отказываются, в чём можно убедиться, понаблюдав за их жизнью.
Ссылки на духовный аспект данной проблемы не выдерживают никакой критики даже с точки зрения христианских канонов.
Прежде всего, налицо грубейшее нарушение основополагающего христианского правила «Кесарю – кесарево, а Богу – Богово».
Но поскольку такое положение существует в монастырях, тем, кто собрался стать их жителем, знать о нём следует. Надо знать, что монах добровольно, но безвозвратно обрекает себя на лишение многих гражданских прав.
Рабское, абсолютно бесправное положение монашества – это церковная норма. И если вы не сумели стать уравновешенным, совершенным мирянином, законопослушным гражданином, в монастыре вам придётся жить тягостно, если не сказать, что непосильно.
Вас ожидает радикальная ломка характера, подталкиваемая и с внешней стороны, и с внутренней для достижения какой-никакой гармонии. Психологи заявляют, что характеры не меняются. Характер – врождённое свойство.
А тут нужно непременно изменить, сломать себя, заменив фактически одного человека на другого. Умирает «ветхий» человек, рождается новый.
Тихо такие процессы не протекают. Шансы на благоприятный исход в ломке характера с возрастом резко падают. Поэтому монастыри крайне неохотно принимают взрослых людей, умудрённых жизненным опытом, наделённых прочным мировоззрением, даже если это мировоззрение отвечает всем догматам Православия.
Послушание – вот главное качество, которое требуется от монаха, способность безропотно сносить все жизненные невзгоды, начальнический произвол, издевательства и интриги братии. Опыт показывает, что ни алкоголики, ни наркоманы в монастырях не приживаются. Легенды об их успешном лечении с помощью молитвы так и остаются легендами. Не приживаются в монастырях также и лица с судимостью. Бессилие монастырей в их перевоспитании доказано практикой.
Следует остановиться на одной, сокровенной проблеме монастырской жизни. Заключается она в наших сексуальных влечениях. Монастырь как раз и призван служить надёжным средством спасения. Но так ли уж он надёжен?
Да, безбрачие и воздержание от половой любви провозглашаются в монашестве как его основные законы.
Но провозгласить – это ещё не значит исполнить. Вопреки воле людей действуют могучие силы природы. В церкви они часто объявляются демоническими, сатанинскими, дьявольскими. Не будем разбираться в правомерности и адресате этих названий.
Главное, что они существуют и владеют людьми, какая бы борьба с ними не велась. О нравах в католических монастырях мы получили представление по произведениям классиков западной литературы.
А на каком основании мы можем считать, что православные монастыри гуманнее?
Только потому, что у нас пока на эту тему нет ярких художественных свидетельств? Своего рода исключением можно считать толстовского «Отца Сергия».
Люди везде остаются людьми, как бы они ни назывались, католиками или православными. Страсти и влечения не пустишь по ветру, не отключишь простым нажатием кнопки. Уж на что сильная личность был Отец Сергий. Но и он не совладал со своими чувствами. Не помогло и членовредительство. Попытки угнетения сексуальных чувств ведут прямой дорогой лишь к всевозможным извращениям. Другое дело, что наши российские монастыри были более закрыты для постороннего глаза.
Да и от того, что рано или поздно обнаруживалось, общество стыдливо отворачивалось. Монастырям приписывалось небесное рождение и по этой причине они считались неприкасаемыми. Широкой огласке их жизнь не подлежала.
Анафеме можно было предать кого-то из священников, оказавшихся среди неугодных церкви, но только не целый монастырь, какими бы пороками он ни страдал.
Религиозный обман и круговое лицемерие скрывали истинное положение внутри монастырей, которое представлялось как тишь и гладь да Божья благодать.
За внешне привлекательным фасадом, пышностью, торжественностью и благолепием монастырских храмов, не исключая их первостепенных воплощений – лавр, таились самые настоящие мерзости человеческого бытия.
Документальные материалы о жизни наших монашеских обителей, начиная с XV века, свидетельствуют, что по уровню царившего в них разврата и насилия над личностью они, по меньшей мере, ни в чём не уступали своим западным, католическим, аналогам.
Более того, сохранившиеся описания Московии посещавшими её иностранцами содержат многочисленные указания на широкое распространение среди священничества таких сексуальных явлений как гомосексуализм (содомия), «свальный грех», скотоложество.
Масштабы отмечаемых явлений, по мнению московских гостей, носили откровенно ошеломляющий характер. Сохранились документальные обращения патриархов к царям Ивану IV и Алексею Михайловичу оказать содействие в устранении из жизни священников и, прежде всего, его монашествующей части, «содомской пагубы».
Надо отметить, что решительных действий со стороны царствующих особ, отнюдь не отличавшихся гуманными свойствами, в этом направлении не предпринималось. Скорее всего, по той простой причине, что и сами цари были заражены этой пагубой.
Неестественность монашеского рода существования неизбежно приводит к нарушениям человеческой природы. Во многих случаях природные влечения поддаются подавлению. Сами монашествующие лица отмечают у себя потерю половых чувств и способностей. В результате угнетения функциональной деятельности у мужчин возникает половая импотенция, у женщин – фригидность.
У женщин отмечается прекращение нормальных menses.
Такое своеобразное скопчество, психологическая кастрация. Свидетельства об этом достаточно многочисленны. Хотя относиться к ним следует с достаточной осторожностью.
Поскольку данные явления приветствуются церковью, то монахи могут идти на заведомое искажение в свидетельствовании происходящих с ними физиологических изменений.
Отметим лишь, что в случае с женщинами это сделать гораздо труднее.
Контроль их «чистоты» и непорочности в монастырях ведётся достаточно жёсткий.
Но в любом случае отсутствие менструаций (аменорея) не следует рассматривать как чудесное явление, вызванное действием небесных сил.
Врачи давно относятся к нему как к тяжёлой патологии, вызываемой обычно неблагоприятными жизненными факторами, главными из которых являются нервно-психические травмы, неполноценное питание, инфекционные и соматические заболевания.
И эти факторы в условиях монастыря имеют реалистическую, а совсем не чудодейственную причинность.
Поскольку ни о какой серьёзной медицинской диагностике в монастырях и речи не ведётся, говорить что-либо определённое об отмечаемых у «христовых невест» физиологических явлениях не приходится.
В среде верующих распространено такое мнение, что любая болезнь – это следствие действий дьявола, который получает свободу только при условии недостаточной святости человека. Противодействовать ему можно только усилением молитвы и изнурений с помощью постов и других телесных истязаний.
Руководствуясь такой логикой, большинство верующих стараются либо скрывать свои болезни, либо применять такие средства, которые зачастую лишь ухудшают их здоровье и препятствуют излечению.
Практикуя, главным образом, разделение монастырей по половому признаку, церковь пытается не признавать половых различий, принципиально отрицает необходимость мужчин и женщин друг другу.
Следует понимать, что изолированное, предотвращающее разврат и заставляющее думать только о душе осмысленное существование мужчин и женщин приближает их к Богу, способствует развитию святости, обеспечивает спасение людей. И это мнение широко поддерживается вопреки всякой логике. Считается, что воздержание является богоугодным поведением человека. Оно и совершается во имя Бога.
Известно, что противоестественные формы жизни приводят к всевозможным отклонениям в психической сфере. Все мы знаем, что тюрьмы являются одними из главных рассадников сексуальных персевераций.
Но нет-нет и из монастырей просачивается информация о процветании внутри их стен подобных пороков. Многие исследователи указывают на то, что монахам не только не удаётся подавить в себе половые инстинкты, но, наоборот, усилить их под воздействием аномальных условий жизни и проявлять в извращённой форме.
Жизненные аномалии приводят к процветанию всевозможных сексуальных отклонений. Физическая и моральная извращённость монахов является прямым следствием узаконенного стремления подавить нормальные половые влечения.
Достаточно «погулять» по многочисленным православным сайтам, чтобы обнаружить свидетельства о половой развращённости священников. Сами церковные служители отмечают, что среди современного епископата, священнослужителей и монахов происходит моральная деградация и распространение сплошь и рядом таких пороков как «педерастия, педофилия, онанизм и иной блуд».
Монастырь – это среда, в которой наказания являются обыденным явлением. Мы писали уже, что монастырь представляет собой государство особого рода. Для него не писаны правовые социальные нормы.
Суд над монахами производится внутри монастыря по никому не ведомым правилам.
Для особо провинившихся находится и монастырская тюрьма. Тюрьма – это мягко сказано. Волосы встают дыбом, мороз леденит кожу, когда читаешь о том, что делали с непокорными монахами в наших знаменитых обителях, в той же Киево-Печерской лавре или Соловецком монастыре.
Даже сталинские соколы не сумели превзойти святых изуверов.
Преступников (а это были отнюдь не убийцы, не насильники, а всего лишь чем-то не угодившие священно начальству или позволившие себе выразить, по мнению этого же начальства, еретическую мысль монахи) помещали в специальные комнаты, где можно было находиться лишь в скрюченном состоянии.
Широко практиковались и земляные тюрьмы. Страшней всего были каменные мешки, конструкция которых была рассчитана на медленное и мучительное умирание человека.
В Киево-Печерской лавре допустивших грех «провиненных» монахов живьём замуровывали в стену, оставляя небольшое пространство, в котором он мог стоять, и окошко, через которое замурованному подавались кусок просфоры и немного воды.
Когда вода и просфора оказывались нетронутыми, нишу с телом окончательно замуровывали.
Дыба, кандалы, различные виды флагелляции (прилюдные физические истязания, в результате которых душа возносится к Богу) – имели повсеместное распространение в российских монастырях. Сегодня на этот счёт имеется масса документальных свидетельств.
Кто-то возразит и скажет, что всё это осталось в прошлом. А почему – в прошлом? Что разве мы изменились к лучшему?
Что мешает нынешним игуменам и игуменьям, вышедшим из глубин народа, носившим зачастую на груди партийный билет, доблестно воевавшим в Афганистане и Чечне, практиковать наработанный опыт и совершенствовать систему расправ с непокорными и строптивыми насельниками монастырей?
Монах – это раб Божий, а поскольку игумен является наместником Бога, то он вправе распоряжаться рабом, как ему заблагорассудится, оправдывая свои действия ссылками на Божью волю.
Закрытость монастырей позволяет их руководству действовать в режиме абсолютной безнаказанности и вседозволенности.
Раб лишён возможности пожаловаться даже вышестоящему церковному начальству. Такое и представить себе невозможно.
Да и кто из церковных иерархов будет реагировать на монашеские жалобы, тем белее, если монастырь высокодоходен и имеет возможности делиться этими доходами с церковной и светской властью.
Вообще, слово «наказание» не очень принято использовать в церковной практике. Совершившим грех полагается епитимья.
Священники открыто говорят, что в борьбе с грехом, с тем же сексуальным вожделением, наряду с молитвой, наиболее эффективны физические нагрузки. Иногда их называют красиво радениями.
Нагрузки, по их мнению, являются также хорошим профилактическим средством в преодолении строптивости и вольнодумия. В монастырях же это упражнение обычно находит замену поклонами. Очень популярная епитимья.
Минимальная норма на день – 500 поклонов. А дней немерено. Мало никому не покажется. Болезненные синяки на коленях – обеспечены.
И как тут ещё раз не вспомнить о здоровье? Больной, слабый человек не способен выдержать груз таких испытаний.
При волевых попытках у него появляется желание ускорить непосредственную встречу с Всевышним.
Только возникает вопрос: зачем это ускорение совершать в муках и неимоверных страданиях? Разве Бог желает, чтобы мы непременно испытали как можно больше мучений?
Разве исключительно страстотерпцы угодны Всеблагому Господу?
Если вы склонны дать положительные ответы на два этих вопроса, то вам действительно есть смысл серьёзно подумать об уходе в монастырь.
Разнообразными мучениями и страданиями вы себя обеспечите гарантированно и, несомненно, ускорите встречу с Господом.
Правда, и в этом случае возможны тяжёлые и непредвиденные разочарования. Из жизни любого монаха или монахини можно написать настоящую трагедию. И далеко не всегда героическую.
Чем труднее жизнь, тем легче, тем менее страшно воспринимается смерть.
И если действительно настраиваться на смерть, искать её, то тогда да, монастыри оказываются наилучшими помощниками человеку.
Но правильно ли это – посвящать свою жизнь смерти? Идти за ней в монастырь?
Для этого надо обладать колоссальной верой, отнюдь не в горчичное зерно, дающей человеку уверенность в том, что все его жизненные мучения компенсируются вечной райской жизнью после смерти. В этом случае быстрейшая смерть представляется логически оправданной.
Уход в монастырь – это не тот случай, когда не получилось из тебя рыбака, то можно податься в слесаря.
Семь раз отмерить, чтобы отрезать, для данного случая явно недостаточно.
Семьдесят на семьдесят умножив, такое количество раз надо подумать, чтобы решить твёрдо о своём уходе в монастырь.
Сначала следует узнать, что же это такое современный русский православный монастырь. И первым шагом для ознакомления может стать паломничество.
Но паломничество такое, которое позволило бы тебе не ограничиться созерцанием внешних монастырских красот, вызывающих первый трепетный, можно сказать, священный, восторг, а дало бы возможность основательно проникнуть вглубь жизни монахов и монастырских послушников.
(конец ч.6)
Все фото к этой части находятся тут:http://h.ua/story/408344/