Серия:Детектив Стелла Ханна
ПРОЛОГ
- Да приди же ты в себя, я просто не узнаю знаменитую своей выдержкой Стеллу Ханну! Чтобы от вида жмурика тебя так развезло…
- Не обращай внимания. Мне с утра хреновастенько было, отравилась чем-то.
- Не ври. Пришла королевой, похорошела, повзрослела.
- Ха, повзрослела! Постарела, Стас, постарела. Тридцать пять исполнилось.
- Ну, пусть постарела.
- Что?!
- Вот теперь вижу – ты! Как встрепенулась!.. Шучу я, шучу. Ты ничуть не изменилась с нашей первой встречи. Я до сих пор не могу забыть эти тюльпаны, плавающие в крови несчастной женщины. Жуть. Слушай, а немного коньячку все же не помешает. Я ведь понимаю, такой трупешник не часто увидишь. Кошмар… Но он сам столько натворил в своей не слишком длинной жизни!.. Скажи, это точно Колесник?
- Да, Стас, это Вадик Доллар, тот самый, что похитил директора модельного агентства Марию Воронко, взорвал ее особняк и спустил под откос машину с мужем и братом. Узнать почти невозможно, но я с ним столько раз нос к носу встречалась… Спиртного не надо. Минералки дай.
- Под вопросом… А, есть… Лучше?
- Да.
- Стелла, я выполнил твою просьбу, показал труп. Теперь твоя очередь…
- Стас, ну, право же, не хочется вспоминать минувший сентябрь. Слишком страшная история. А с твоей стороны это чистое любопытство.
- Отнюдь, я, к твоему сведению, собираюсь стать со временем вторым Конан Дойлем, только вместо Холмса буду писать о Стелле Ханне, знаменитой сыщице двадцать первого века.
Я молчала. Тогда майор Оленик, мой верный друг, который никогда, в отличие от своих коллег, не мешал мне действовать параллельно с органами, серьезно пригрозил:
- Чисто из принципа. Больше никогда не пойду тебе навстречу.
- Аргумент серьезный. Что ж, вымогатель, слушай, только учти, в большей степени я была просто участницей кровавой драмы, ну, и чуть не стала последней жертвой …
Глава первая
ДОХЛЫЕ ВОРОБЬИ И ЗЛОВЕЩАЯ ПРАБАБУШКА
- Посмотри, какая красота, Стелла! А ты упиралась! Не хотела ехать, глупая! Ну, скажи, что не жалеешь, скажи!
- Говорю.
- Ну, тебя, бука.
Полина не отводила глаз от окна, за которым мелькали то улочки маленьких деревушек с аккуратными домиками, крытыми соломой, то пригорки, поросшие кустарником с яркими цветами и плодами. Да, было очень эффектно, но слишком театрально. Со слов Полины я знала, что господин Пареченков, построивший пять лет назад пансионат «Грушенька», на стилизацию принадлежащих ему окрестностей выделил потрясающую кучу денег.
А дизайном занималась его супруга.
В детстве она мечтала жить в маленьком хуторе, срисованным ее воображением с картинок книжки «Отрочество Аграфены Пушкиной».
Девочка, воспитывавшаяся в семье весьма обеспеченного киевского стоматолога Григория Семеновича Товстогуба, была одета не только лучше всех одноклассников, однокурсников, но и большинства педагогов. Ела исключительно деликатесы, поданые на серебре и фарфоре с фаянсом. Жила в пятикомнатной квартире с мамой, папой и двумя домработницами. Последние имели статус пригретых добросердечным стоматологом бедных родственников.
Настя Товстогуб считала все это вполне естественным, но в будущем видела себя матерью большого семейства, женой работящего красавца-крестьянина, хозяйкой идеально выбеленного домика под соломенной крышей и садика с грушами, сливами и вишнями. Вот такая странная была девочка.
Но, увы, мечта не сбылась. В восемнадцать лет выдали Анастасию замуж за сына видного исполкомовского работника из Ростова-на-Дону. После перестройки тот занялся гостиничным бизнесом и резко разбогател.
В семье особой любви не наблюдалось, но отношения были ровные. На втором году брака родился сын Вася. Теперь ему было за тридцать. На второго ребенка решились гораздо позже. Папа снова мечтал о сыне. Ему нужны были наследники, помощники.
Родилась девочка.
Валерий Ильич остался недоволен и даже не высказался против, когда супруга захотела назвать дочку Аграфеной. Но вскоре Грушенька стала папиной любимицей, самым дорогим человечком. Грушеньку баловали все родственники, друзья семьи, знакомые, учителя в школе. Она платила за добро добром, росла послушной, сердечной, сострадательной. Мимо нищих не проходила, пристраивала бездомных животных, могла подарить соседской девчонке новое платье или сумочку.
Полина, с которой Анастасия Григорьевна зачастую вела откровенные разговоры, рассказала мне это не из болтливости. Моя однокурсница по художественному училищу имела репутацию человека слова, умеющего хранить чужие тайны. Может, поэтому у очаровательной, но скрытной, старосты группы с юности было много друзей из разных слоев общества, а, значит, и нужных связей во всех сферах.
Полина еще раньше меня рассталась с мечтой стать великой живописицей, увлеклась гостиничным бизнесом и поступила в какой-то экономический институт.
С Симкиной я особенно не водилась, у нас были разные компании, так что дальнейшая судьба ее меня особенно не занимала. Мы не виделись пятнадцать лет и дискомфорта из-за этого не испытывали. Поэтому велико было мое удивление, когда Полина пришла ко мне домой.
- Привет, - сказала молодая, эффектно накрашенная женщина, в которой я с большим трудом узнала бывшую соученицу.
- Симкина?!
- С вашего позволения, Котова. А ты все та же Ханна, не так ли?
- Откуда знаешь, и вообще…
- Хочешь сказать, чему обязана визиту?
- Просто удивлена.
- Прости, что без звонка и в воскресенье, да еще так рано.
- Это ничего, я жаворонок.
- Завидую, люблю поспать, а приходится вставать чуть свет.
- Обязанности заботливой супруги?
Полина рассмеялась, отодвинула нелюбезную хозяйку в сторону и прошла в квартиру.
- Ой, извини, - опомнилась я. – Входи, конечно же.
- Уже вошла. А насчет мужа… Замужем я всего полгода походила. Болван достался, правда, красивый. Но с лица не воду пить, как говорится. А ты прилично устроилась. Заработок частного детектива, видно, неплох.
- И это знаешь!
Полина присела к журнальному столику, достала из пакета бутылку шартреза и коробку шоколада «Прохладный вечер».
- Ого, - не удержалась я.
Настоящий швейцарский шоколад. Не хило.
Да и выглядела Полина шикарно. Блузка из брюссельских кружев, юбка в тон блузки, простого фасона, но идеального покроя. Туфельки не меньше, чем за тысчонку евро. Специально вырядилась или ежедневный прикид?
Полина поняла мой оценивающий взгляд, рассмеялась:
- Не стой, как примороженная. Давай посуду и садись, сейчас все поясню. Я к тебе, собственно, с просьбой, или, скорее, за помощью.
И моя нежданная гостья, не торопясь, очень обстоятельно, изложила свое дело, попутно рассказывая о том, что произошло с ней за годы нашей отнюдь не печальной разлуки.
«Коротко» это выглядело так.
Госпожа Симкина-Котова получила два высших образования, поучилась на различных факультетах, курсах и стала незаменимым специалистом для любой солидной фирмы. Благодаря своим знаниям, навыкам, привычкам и особенностям характера, а также многочисленным, уже упомянутым, деловым связям, десять лет назад поступила на службу к Пареченкову.
Валерий Ильич, бизнесмен большого размаха: в штате его предприятия или, вернее, предприятий, более трех тысяч человек. И хоть Котова была не последним винтиком в колесе, хозяин лично с ней знаком не был. А вот с Анастасией Григорьевной Полина познакомилась. Зарплата позволяла ей посещать дорогой салон красоты, который частенько навещала мадам Пареченкова. Разница в возрасте и положении не помешала женщинам подружиться. Отношения сложились независимыми.
Полина была счастлива: быстро продвигалась по служебной лестнице, получала достойное вознаграждение за свой труд. Анастасия нравилась ей сама по себе, особенно импонировало то, что старшая подруга не удовлетворялась ролью жены миллионера. В тридцать восемь лет поступила в Академию народного хозяйства на заочное обучение и на курсы дизайнеров по интерьеру-экстерьеру помещений.
Муж посмеивался над желанием Насти учиться, учиться и учиться. Ее вклад в семейный бюджет, как будущего добытчика средств к существованию, Валерия Ильича, понятно, не интересовал. Пусть вторая половина наиграется, заниматься-то особенно нечем. Василий получает образование в Англии, приезжает редко, недавно сообщил, что практиковаться останется в Лондоне. Сын - мужик серьезный, зря времени не потратит, но отец на него сильно обижен. На пути Васи не встал, даже пошел навстречу: оплачивал обучение, обеспечивал приличное содержание, доброжелательно отвечал на звонки, но душой охладел. Надежды никакой, не придет ему на смену Пареченков-младший.
Груня маму тоже не обременяла, не мешала запоздалой студентке совершенствоваться в науках. Девочку опекали педагоги в школе, в художественной и танцевальной студиях, по дороге туда и обратно – водитель и охранник, дома – няня и гувернантка. Свободного времени у Груни не было. Интересов много, есть друзья, любимый компьютер и много чего увлекательного. Общение с мамой сводилось к десяти-пятнадцати минутам в день. Столько же времени девочка общалась и с папашей, который вслух и в мыслях своих все чаще и чаще обращался к теме скорого взросления дочери и выбора для нее супруга. Он уже присматривался к молодым людям в достойных семьях, близких по положению. Груня была основной наследницей состояния, а будущий зять должен был стать его преемником.
Итак, ничто не мешало Анастасии Григорьевне идти к цели. А она была серьезной – стать директором отеля или пансионата на берегу моря. Непременно вновь построенного, оформленного по ее проекту. И когда она была готова к полноценной работе, заговорила с супругом о своей мечте.
- Ты в порядке? – Валерий Ильич был потрясен.
- Вполне. Я никогда ничего особенного для себя не просила. Драгоценности меня мало интересовали, впрочем, как и соболя с норкой. Пять лет пользуюсь одной и той же машиной. Единственное, на что я тратила твои деньги по собственному усмотрению, так это на плату за обучение, фитнес и салон красоты. Так последнее важно не только для меня. Что бы сказали твои партнеры и так называемые друзья, если бы я выглядела хуже их жен. Мне не так уж много лет, чувствую себя прекрасно. Хочу что-то делать самостоятельно, работать, добиваться… Ты выполнишь мою просьбу?
- Хорошо подумала?
- Не только подумала, но и все для этого сделала. Я изучила гостиничный бизнес, бухгалтерию, у меня два диплома и куча прочих корочек. Могу проследить за кухней; если нужно будет, встать за плиту, вымуштровать горничных.
- Ты мучаешься дурью, Настя. Оставим этот разговор.
- Оставим или отставим?
- Хорошо, отставим.
Настя согласилась.
Она хорошо знала своего мужа и не стала настаивать. Ждала подходящего момента.
И он пришел.
Но Анастасия Григорьевна жизнь свою отдала бы, чтобы он не наступил никогда.
Произошла страшная трагедия.
Это был август 2004 года. Груня окончила школу. Не с золотой медалью, но все же очень хорошо. Поступила в университет. Через неделю ей должно было исполниться восемнадцать лет. Брат обещал приехать на торжество.
Груня никогда не чувствовала себя такой счастливой. Папа исполнил ее желание. Наконец-то. До сих пор всегда отказывал, а она уже три года просила отпустить ее в туристический лагерь «Холмы». Груня не слишком-то увлекалась туризмом, но Шура Вяхренко, одноклассница, ездила туда каждое лето на три-четыре недели и в сентябре с восторгом описывала приключения «туристов».
Запало Груне в голову отправиться в «Холмы» самой. Но родители раньше никак не соглашались.
И вот 23 августа Грушеньку вместе с Шурой отвезли в лагерь. А 28 пришло страшное известие…
Четыре девушки и два парня рискнули прогуляться по небезопасным холмам, в честь которых был назван лагерь, без инструктора. Ребята зашли в запрещенную зону. Смеркалось. Груня и Шура, по словам остальных, намного их опередили. Вдруг раздался крик. Девушки упали в яму-ловушку для кабанов и медведей, с острым колом посередине. Диких зверей давно в округе не водилось, а яму, не смотря на близость молодежного лагеря, зарыть не удосужились ни хозяева места отдыха, ни жители деревни Брусникино, расположенной по соседству.
Увиденное привело ребят в ужас. Груня лежала на спине. Кол прошел сквозь ее тело. Шура скорчилась рядом. Она походила на сломанную куклу.
Яма была глубока, никто не решился спуститься вниз или остаться возле места происшествия, все побежали в лагерь за спасателями.
Шура выжила, но осталась полным инвалидом. Ребра со временем срослись, вернуть девушке здоровые ноги врачи не смогли. Навек в инвалидной коляске. Но самое страшное заключалось в другом. Вся прошлая жизнь девушки начисто исчезла из ее памяти, отказал язык.
Горе Пареченковых было велико. Анастасия Григорьевна наутро после похорон дочери проснулась совершенно седая. Валерий Ильич перенес инфаркт. Василий вернулся домой и поселился с родителями, дав слово отцу войти в семейный бизнес.
Я внимательно слушала Полину, понимая, что все это она рассказывает мне неспроста. Прошло уже два часа, а до сути мы не дошли. Я не перебивала, но она уже сама поняла, что сильно увлеклась повествованием.
- Потерпи еще немного, Стелла. Я заканчиваю.
- А ты бы с конца начала. Может получиться, что ты напрасно потратила время.
Полина обиделась:
- Оно, видно, у тебя очень дорого. Не волнуйся, я заплачу столько, сколько полагается за визит к такому прославленному детективу.
Пришло время обижаться мне, но я решила воздержаться.
- Речь идет не о моем драгоценном времени. Как я поняла, ты пришла ко мне за помощью. Вдруг мне придется тебе отказать, я ведь не за все дела берусь. Ты еще не сказала, кто меня рекомендовал, как ты меня нашла. Это важно.
- Прости, на самом деле, нужно было с этого начать. Но мне и в голову не приходило, что ты сможешь отказаться от предлагаемых условий.
- Ладно, давай по порядку. Как ты меня нашла? Вроде в гостях у меня раньше не бывала.
- Не была, точно. А вот Аня Долгополова частенько бывала, да и сейчас вы иногда общаетесь. Несколько лет назад ты даже помогла ей в одном деле.
- Не ей, ее родственнице.
- Неважно. Я тоже с ней пересекаюсь. И пару раз по случаю обедали вместе. Анька так тобой восхищается, все уши прожужжала, какая ты талантливая, удачливая, сколько преступлений раскрыла…
- Ну, уж…
- Не прибедняйся. Не от нее одной лестное слыхала. В общем, я о тебе вспомнила сразу, как понадобилось найти частного детектива, о котором никогда не скажешь, что он таковым является. При этом человека уравновешенного, милого в общении, обладающего актерским мастерством.
- Это все я?!
- Короче, позвонила Аньке, узнала адрес, телефон, подумала, что воскресное утро – самое то время, когда тебя можно застать дома. И вот я здесь.
- На предмет?
- Еще немного внимания, пожалуйста.
- Я слушаю.
- После похорон Грушеньки. Настя долго была вне себя. Я находилась рядом все свободное время. Мы сошлись еще ближе. Подруга искала утешения, и я стала матерью Терезой, жилеткой, исповедником.
Валерий Ильич, мужчина крепкий. После инфаркта он относительно быстро восстановился. Ему помогли, но об этом чуть позже…
Василий женился, зажил своим домом.
Я видела, как Пареченковы все больше и больше отдаляются друг от друга. Настя снова ухватилась за идею завести свое дело. Теперь она уже хотела быть не просто управляющей, но и владелицей заведения. На этот раз муж быстро согласился дать ей желаемое и стал строить на черноморском побережье пансионат в память о погибшей дочери. Он только оплачивал счета и настоял на названии пансионата в память о любимице, а всеми делами заправляла Настя. Она достала из своего архива книжку «Отрочество Аграфены Пушкиной», полюбовалась на картинки и претворила их в жизнь. Деревушки в окрестностях превратились в театральные декорации. Жители не возражали: госпожа Пареченкова помимо экстерьера улучшила и интерьер домиков, а солома всего лишь покрывала черепицу.
Сам отель для отдыхающих напоминал старинный помещичий дом, но с ультрасовременным содержимым и великолепными апартаментами.
Два ресторана и бар замаскировали под малороссийские кабаки, но кухня предлагалась самая разнообразная: кавказская, восточная, европейская, мексиканская…
Анастасия Григорьевна за несколько месяцев до открытия стала нанимать персонал, отбирала только высококлассных специалистов.
Однажды Валерий Ильич спросил жену, которую видел все реже:
- Когда будешь запускать?
- Через две недели.
- Так быстро?!
- Все готово. Ты не передумал отдать «Грушеньку» в полную мою собственность.
- Нет, но скажи мне на милость, зачем тебе это? Если со мной что случится, все достанется тебе и сыну.
- Не уверена.
- Почему?
- Есть причина. Впрочем, ты обещал, не так ли?
Валерию Ильичу было некогда продолжать разговор, он торопился на «деловую» встречу.
- Сегодня же поручу юристам оформить бумаги. Но все равно не понимаю, Настя, твоих настроений.
Пареченков не афишировал свою связь с юной балериной из Музыкального театра. Оксана была не слишком талантливой, но очень красивой. И не смотря на неполные девятнадцать лет, опытной любовницей, способной довести мужика до безумства.
У Пареченкова была безупречная репутация. Он не хотел ее портить – для дела невыгодно. Оксана же жаждала огласки, она мечтала занять место супруги. Неизвестно, как другие, а Анастасия узнала о девице очень быстро. Особенной любви к мужу никогда не было, дружба угасла со смертью Аграфены, но расставаться со статусом законной жены желания не наблюдалось. Настя почти свела на нет супружеские отношения.
Первое время хозяйка «Грушеньки» жила между пансионатом и домом.
Успех пришел очень быстро. Насте приходилось
много трудиться, и она поняла, что нужно делать выбор и идти на откровенный разговор с мужем. Она поставила его в известность, что перебирается на постоянное жительство на побережье. Про Оксану все знает, предоставляет полную свободу, но на разводе не настаивает. Муж был смущен, однако оправдываться не стал. Сказал только:
- Для посторонних и Василия мы – прекрасная семья: любим, живем, но бизнес есть бизнес, в нем разлуки – явление обычное. Я буду навещать тебя, мне тоже нужен отдых. Ты же появляйся в городе.
- Разумно. Лучше не придумаешь.
- Если будут нужны средства на развитие твоего бизнеса, я всегда готов их предоставить.
- Спасибо.
Полина перевела дыхание и продолжила:
- Уже заканчиваю. Переезжая, Настя просила меня уволиться и стать ее секретарем. Предложила зарплату выше той, что я получала до сих пор. Но мне нравилась работа, да и уехать из города не решилась. Настя обиделась, и некоторое время мы не общались. Она перестала делать ответные звонки, не дала мне свой электронный адрес.
Полгода назад мы столкнулись в театре. Супруги был и вместе. Настя выглядела великолепно. Как ни странно, мне обрадовалась. Договорились на следующее утро встретиться.
Позавтракали в «Квадро». Настя пригласила погостить у нее. Я воспользовалась приглашением и вскоре приехала на недельку. За это время подруга убедила меня, что мое место здесь. Честно говоря, я уже решила про себя: сделает предложение еще раз, соглашусь. У меня как-то разладились отношения в коллективе, Уволились те, с кем я проработала почти десять лет. Пришли молодые, честолюбивые, но неважные спецы. Новый начальник отделения завел себе аманту из моих подчиненных и стал потихоньку выживать меня с места. Не сложилась и личная жизнь. Ни к чему не обязывающие связи меня никогда не привлекали, а серьезным и не пахло. В общем, я сейчас работаю у Анастасии Григорьевны. Официально моя должность зовется «специалист по связям с общественностью», но занимаюсь я самыми разными делами: рекламой, контролем над закупками, деятельностью персонала, организовываю специальные группы клиентов…
- Что значит специальные группы? Левые доходы?
- Что ты! Цены на наши услуги для подобного обслуживания и условий проживания, питания в столовой пансионата невысоки, но, понятно, недоступны студентам, молодым специалистам, большинству творческих людей. Для них, в память о Груне, отведено в отеле десять мест в номерах на двоих.
- А всего сколько? – меня начала занимать эта история.
- 78. Остальные номера либо одноместные, либо для пар, либо двухкомнатные апартаменты. Ниже «люкса» нет.
- Как можно получить льготы?
- Областные газеты размещают наши анкеты. Нужно ответить на далеко не простые вопросы из разных сфер: научной, общественной, творческой. Нам присылают заполненные вырезки. Авторы правильных ответов участвуют в розыгрыше десятидневной путевки с 60% скидкой. Подтасовок не бывает, отвечаю. Но все это к делу относится лишь косвенно. Послезавтра я вывожу на побережье очередных счастливцев. Ты должна поехать со мной.
- Должна?
- Извини, я не правильно выразилась. Я предлагаю тебе взяться за работу от имени своей хозяйки. И умоляю помочь подруге от своего.
- Что случилось?
- Анастасия уверена, что в пансионате может произойти что-то ужасное.
- Факты.
Полина поперхнулась:
- Фактов нет.
- ?
- Только не смейся. И, пожалуйста, не отказывайся… Видишь ли, Настя – женщина разумная, не мнительная. Но верит в определенные приметы… Говорит, что еще прабабушка рассказывала о них, как приносящих несчастье. Они появились незадолго до трагедии… И вот снова… Ну, если ничего не почувствуешь, если твоя интуиция, о которой ходят легенды, ничего не подскажет, внакладе не останешься. Отдохнешь на всем готовом, кухня великолепна, бархатный сезон и суточные - сто евриков. А если Настя не ошибается, и ты предотвратишь беду, награда будет достойной.
Я отказалась: хоть заинтересовала меня личность Пареченковой, и отдохнуть не мешало, и дел важных не было на данный момент, но «пойти туда, не знаю куда, сделать то, не знаю что»... Надо же, приметы. Кстати, а что они из себя представляют?
Полина угадала мои мысли:
- Стелла, соглашайся. Там так красиво, ты придешь в восторг, и море теплое, теплое. Не только столовая, но и любой ресторан накормит надармовщинку самыми изысканными деликатесами. Какие шашлыки Вартан готовит! А суши настоящая японка делает.
- Терпеть не могу японскую кухню.
- Выберешь по своему вкусу… Стелла-а…
- Нет, нет, отдыхать не время, даже за деньги. Честно говоря, я соскучилась по настоящей работе. Последнее время – одна ерунда, скоро дело до кошек дойдет.
- Что?
- Проехали.
Полина явно не собиралась уходить. Надеялась уговорить. А мне пора идти на воскресный обед к маме и Елисею. Прошлое воскресенье я пропустила, и они обиделись. Нужно избавляться от гостьи, но раньше удовлетворю любопытство.
- И все же, что за приметы?
Полина почувствовала: я дала слабину.
- Ясным днем Настя увидела на небе звезды и луну…
- Я слышала, что так бывает. Какое-то физическое явление.
- Потом дохлые воробьи на подоконнике появились.
- О, у меня был такой случай. Дочке маминой подруги, белой колдунье, накидали в комнату дохлых воробьев. Сначала хозяева приняли все это за мистику, а потом оказалось, что одна общая приятельница таким образом хотела заставить продать ей давно приглянувшийся дом.
- В тот же день Настя упала на ровном месте и порезала левую щеку.
- А если бы правую?
- Нет, ужасно было порезать именно левую. Чуть выше нового пореза у Насти остался маленький шрам…
- Это все?
- Пять ночей подряд ей снилась прабабушка.
- Ой, Полина. Видно, твоя хозяйка здорово перегрелась на солнце. Ты извини, у меня встреча в два часа… Но позвони мне завтра.
А на следующий день неожиданно для самой себя я передумала. И вот еду в комфортабельном микроавтобусе с мужчинами и женщинами в возрасте от 20 до 40 лет, и Полиной, которая пыталась вызвать у меня восторг красотами пейзажа за окном.