Чьи-то бледные губы оставляли розовые следы на белом снегу. Мы бежали по холодным следам. Мы прыгали в них, целясь в контуры розовых теней. И чем пуще мы бежали, тем ярче горели наши щёки,а цвет наших тел сливался с белоснежным светом,заливающим наши с тобой долины.
Мы теряли цвет.Погасали, подобно желтой лампадке.
Флакон наш рассыпался, укладывая за собой дорожки горячего стекла.
Наше озеро высыхало, испаряя брызги к небу.
Мы исчезали, превращаясь в серебро тумана. Нас лепил воздух. Мы не видели друг-друга, но знали, что мы есть. Ты мог не верить, что я бегу рядом, но верил; мог окликнуть, чтоб увериться, но молчал.
Мы видели мир иначе, чем он видел нас, но мы не придавали значений, потому что все эти годы созидали свои.
Кидая простые мазки, вблизи совсем невнятные, Жизнь рисовала нас на своём холсте, то меняя тени и придавая оттенки, то растушёвывая очертания фигур. Мы превращались в искусство, новую волну вдохновений.
Нас выставят на обозрение Вселленой. Напуская важный вид, нами будут восхищаться Планеты, и близко не представляя, как далеки от нашей сути. Нас раскинут в углы вечности, восхваляя имя скромного Художника. Мы не заметим.
Мы не заметим ни вечности,ни расстояний, ни восхищённых речей, ни сомнительных ухмылок, ни критикующих взглядов, ни времени, ни Солнца, стирающего с нашей кожи блеск краски, ни Фона, плавно сливающегося с нашими телами.
Мы не заметим ни Конца, ни Начала,ни Ада, ни Рая, ни Зимы, ни Весны, дающей о себе знать за окном Творца, ни Его первой любви, ни первого разочарования, ни первой боли, ни последней радости.
Мы ограничимся собственным миром, миром в мире абсолютного мира. Скрытый от любопытных взглядов, он останется всем, что единственно важно будет заметить.
Такие миры прозрачны: они не носят красок. Их не видишь, их чувствуешь.