Пятница. 17:10. Я шагаю по весеннему тротуару, размахивая полами своего пальто и сумочкой. Душа поёт хотя бы потому, что у меня закончилась рабочая неделя. Начальство всю неделю просило меня задержаться, а сегодня так и вовсе ощетинилось на меня. Признаться честно, я намеревалась остаться и сделать всё, лишь бы меня оставили в покое на выходные. Но в последние минуты я подумала: какого чёрта я буду работать после конца рабочего дня, если мне отказываются платить сверхурочные? Я заверила своё начальство в том, что не имею ничего против, если те в ответ проявят желание уволить меня. Не проронив больше ни слова, я собралась и вышла из таможни. К слову, никто меня не уволил.
Душа поёт перед ужином с любимым мужчиной. Даже не так. Он гораздо больше, чем просто любимый мужчина. Он мой муж. Сегодня пятница, а значит нужно приготовить что-то особенное. А за «особенным» нужно зайти в магазин, холодильник дома снова пуст.
17:30. Я вставила ключ в замочную скважину, дважды повернула против часовой стрелки, вынула ключ, опустила вниз металлическую ручку и открыла дверь на себя. Разувшись и повесив пальто, я двинулась с полными продуктов пакетами мимо гостиной, в сторону кухни. Дойдя до дверей этой самой гостиной, я остановилась, — в комнате что-то мелькнуло. Сейчас я была как натянутая струна и никак не могла повернуть голову в сторону комнаты. Но я это сделала — и тогда я окончательно впала в самый что ни на есть ступор. При этом тело моментально расслабилось, пальцы разжались и пакеты со всем содержимым повалились на пол.
Мой муж испуганно обернулся на звук и встретился с моими глазами. Он стал укрываться одеялом, женщина, что составляла ему компанию, тоже юркнула под одеяло, но уже с головой. Муж громко кашлянул.
— Чёрт. Я думал... — ещё раз кашлянул. — Чёрт.
За все пять лет, что мы женаты, я никогда не думала об измене. Не то чтобы я считала это и вовсе невозможным. Мой муж любил меня, и я это знала. Я не была ослеплена собственной любовью, просто очень часто женщины чувствуют, как к ним относится тот или иной мужчина. Я доверяла своему мужу. И в этом моменте, пожалуй, доверяла слепо. Я не думала о том, что а хватает ли ему меня? А счастлив ли он? У нас всё было хорошо, всё типично, потому я и не задавалась излишними вопросами. Да и к тому же прожили в браке не каких-то полгода, а пять лет. Разве этого мало для уверенности?
Пять лет. Я терпеть не могла, когда в книгах любую протяжённость времени чаще всего округляли до пяти и десяти лет. А сама стою и думаю — пять лет; пять лет — и он мне изменил. А дальше типичный женский анализ, типичная женская логика: он изменил, а впервые ли это случилось сегодня? Я его не удовлетворяю? Моему мужчине со мной чего-то не хватает, раз он привёл в нашу квартиру другую женщину? Мне было легче от того, что я застала их в гостиной, а не в нашей спальне. Пускай я уже не была уверена в прежней "чистоте" нашей священной комнаты, но я хотя бы не видела другой женщины там.
Я всегда считала измену унизительным поступком. Не для самого виновника, нет. А для его половинки. Я всегда думала, что если мужчина изменил женщине хотя бы однажды, то он её не уважает и ни во что не ставит. Так что?.. Я, выходит, никто?
17:34. Я бы с удовольствием сейчас сказала: «Дальше всё было, как в тумане, я едва помню тот момент», но это было бы фальшью с моей стороны. Я помню всё. Помню, как я тряхнула головой, подняла пакеты с пола и, перед тем как двинуться на кухню, сказала мужу совершенно спокойным тоном:
— Проводи даму на улицу.
Я была спокойна как никогда. Мне не хотелось плакать, не хотелось кричать или бить своими маленькими кулаками мужа в грудь. Я совсем ни о чём не думала. Словно с того самого момента, как я зашла в квартиру, мне кто-то вколол транквилизатор, срок годности которого давно истёк, потому, наверное, и эффект от него был иным.
Муж пулей влетел в кухню минут через пять. Я как раз закончила раскладывать покупки. Он долгое время молчал, наблюдая за тем, как я разрезаю ножницами нитки, которые были обмотаны вокруг сельдерея.
— Наташ? — Позвал он.
Я молчу. И тихонько начинаю напевать себе под нос собственно-выдуманную мелодию.
— Наташа? — Ещё раз.
Выбросив толстые нитки, я начинаю хмуриться и поворачиваюсь к мужу.
— У меня идея! — Говорю я. — Может быть, мы поужинаем сегодня в ресторане, а?
— Что? — Спрашивает он полным недоумения тоном. — Наташ....
— Да или нет? — Перебиваю я его. — Я позвоню Серёже, он администратором в «Семафоре» работает. Без проблем подготовит для нас столик.
Муж выдерживает долгую паузу. Как какой-то сканер, он стоит и изучает меня, словно чего-то ждёт. Будто я должна сейчас биться в конвульсиях или броситься в окно, целуя при встрече асфальт. Его ожидания не оправдывались, и он совершенно сбился с толку.
— Хорошо. Давай. — Кивает муж.
И я иду звонить своему знакомому.
18:45. Мы доезжаем до ресторана на такси. Муж в стильном костюме, на мне чёрное вечернее платье с длинным подолом. Спина в нём открыта практически до самой поясницы, поэтому на моих плечах норковая накидка.
На входе нас встречает Серёжа, он поспешно целует меня в щёку, приветствует моего мужа и ведёт нас к нашему столику. Чуть позже к нам подходит официант, мы делаем заказ, и просим подать нам вино, пока не приготовили наши блюда. Муж чуть было не заказал его любимое «Шардоне», но сегодня я его не хочу. Сегодня я за красное. И я прошу принести красное вино «Брют». К счастью, мы в том ресторане, где его подают. А мне сегодня есть что отпраздновать.
Мы долгое время сидим в полном молчании, я оглядываю присутствующих, а после немного наклоняюсь вперёд, ближе к мужу.
— Оглянись. Думаешь, бОльшая часть из собравшихся чем-либо интересуется? У них на физиономии написано, что их устраивает то, что им самим преподносят. А как же саморазвитие?
Муж неопределённо пожал плечами. В этот момент нам приносят вино в тёмной, матовой бутылке и два широких бокала. После того как часть вина оказывается в них, муж поднимает свой, кивает мне и делает несколько глотков.
Я даже не прикоснулась к вину.
Он отставил бокал в сторону и взглянул на меня.
— Как считаешь, каждый ли человек достоин прощения?
Я приняла его вопрос со всеми своими точками зрения. Я и виду не подала на возможность того, что его вопрос имеет более глубокий смысл.
— Не думаю, что мне стоит рассуждать на эту тему. Кажется, я не умею прощать.
— Нет? То есть... совсем? — Ещё несколько жадных глотков.
«Боже мой, что же ты делаешь!», — думаю я. — «Это же «Брют», его так не пьют!»
А сама тонко улыбаюсь.
— Ты меня не понял. Я никогда не испытывала чувство прощения. Я отходчивая сама по себе. И после каких-либо инцидентов моя злость или обида постепенно иссякали. Но я никогда, никогда не испытывала прощения. Я не ощущала, что с моими словами о том, что я кого-либо простила, во мне всё меняется в лучшую сторону. Да я и вовсе неопределенно реагирую на просьбу о прощении.
— А что бы ты больше хотела услышать?
— Я? Я хочу петь.
— Что? Петь? — Усмехнулся муж.
Он наконец-таки стал расслабляться.
— В следующий раз, — говорю я, — мы пойдём в караоке-бар.
Он начинает посмеиваться. А я заканчиваю свою роль. Мне вдруг стало скучно. Я его "встряхнула" — это главное. Я выполнила часть своего плана, и тут меня стало лихорадить.
Я наконец беру правой рукой бокал вина и подношу его к своим губам. Маленькой струйкой вино касается моих губ и проникает в меня. Я никогда не перестану любить это вино. Я ставлю бокал на место и беру в руки сумочку, начиная судорожно в ней что-то искать.
— Что ты делаешь? — Спрашивает муж.
— Я... Кажется, я кое-что забыла. — Я поднимаю голову и смотрю на мужа. — Я должна была кое-что отдать Серёже за сегодня.
— Я ему заплачу, не волнуйся.
— Это не деньги! — Говорю я.
— А что тогда?
— Не могу сказать... Слушай, давай я съезжу домой и вернусь?
Его брови встречаются над переносицей.
— Сейчас?
Я киваю.
— Я ему обещала. Я быстро, ладно? — Я ему лгала.
— Не нужно. Поедем вместе.
— Нет! — Заупрямилась я. — Я не хочу ещё уходить. Ты пока подержишь столик, а я быстро вернусь.
Он вновь стал изучать моё лицо, а в глазах мелькает вопрос, который он не задаёт.
— Ладно. Я поймаю тебе такси.
20:10. Мы стояли на тротуаре ночной улицы. Я в чёрном платье с меховой накидкой, уже спокойная, после недавней «лихорадки», покачиваю лёгким движением руки свою сумку и всё убираю уже убранную прядь волос за ухо. Я нервничаю. Он улыбается, ловит мне такси. Я знаю, что я не вернусь. Я знаю, что как только я сяду на тёмное сиденье этой чёртовой машины, то нам действительно конец. Я не подаю вида, стараюсь то ли кокетливо, то ли успокаивающе улыбаться ему в ответ. Он отвратительный актёр, знаете?
— Я скоро буду, — солгала я.
— Конечно, — поддерживает он и всё так же улыбается.
Муж чувствует меня нутром и догадывается о том, что я не вернусь. Но вежливо открывает мне заднюю дверь такси. Я некоторое время стою неподвижно. Я сяду — и нам конец. Его улыбка раздражает меня так, что хочется впиться ногтями в его лицо. Я улыбаюсь ему в ответ, опускаю взгляд, вздыхаю и двигаюсь к машине.
— Наташ?
— Да?
Я жду, что он задаст тот самый вопрос, который беспокоил его весь вечер.
— Возвращайся поскорее. — Улыбается он и целует меня в щёку.
А на самом же деле скрывает своё абсолютное понимание.
Я отвечаю своей безмолвной улыбкой и сажусь в машину. Хлопок — он закрыл дверь с моей стороны и неоднозначно махнул мне рукой.
Я не вернусь.