Честно, не представлял я друга в Роли официанта.
Чуть пухленькому Алмазу более походило быть мясником.
Видно, не мне одному так чудилось, когда мы приехали на Иссык-Куль, работать в столовой вдвоем.
Меня конечно взяли сразу, ему же предложили роль мясника.
Какая разница, его это тоже устраивало
-Пусть так будет пока.
В ряду маленьких домиков для персонала нашлось место и нам.
С девицей вместе неброской внешности,
что любила храпеть по ночам.
Это очень раздражало, и мешало нам заснуть.
Упросили коменданта оградить её подальше,
С ней тесниться просто жуть.
Просьбу нашу не отклонили – и её переселили,
Ох, как прекрасно, не будет храпа хоть по ночам.
Так и остались вдвоем – теперь нормально может уснем.
Ведь утром итак, чуть свет-заря мы встаем.
Столовая огромная была, но лишь двух официантов имела она.
Не смутило ни капли, никак – на работе же мы, и пусть будет и так.
Алмаз в мясном отделе стругает, я же, в белой рубашке и в зале.
столы накрыты быстро у нас. Но рук нехватка почувствовалась уже через час.
Как собрался весь люд в этом зале,
И вашим, и нашим, туда-сюда, едва успевали.
Да хлеб еще резать нужно самим.
Подгоняла завзалом голосом грубым своим
Толстая, наглая женщина, на поросенка похожая.
Что антипатию тут же себе создала.
Шепчешь ей вечно–не справляемся тут…
- Где иных людей возьму,
- Не нравится коль, так пошли вы ко дну.
Нет, не нравилось нам, не пошли и ко дну!
Надежда была, созреет ягода волчья и превратится в добрую фею.
Но ягода волчья созревать не спешила, и наши проблемы просто забыла.
Все так же работали мы, куда тут деваться,
заметили отдыхающие – как вы вдвоем успеваете справляться?
Но нам не орать же – у той вон спросите…
Улыбнешься, проходишь с разноской – нам тут не Гаити.
После ужина только, возможность была.
поесть хоть нормально, да на пляж бы пора.
Стало прохладнее, но в воде хорошо,
Так и ныряли там, вода как парное молоко,
Тепло да уютно, и забыто про все.
Загар в это время нормальный ложится.
Сгореть, не сгоришь, а смуглость приютится.
Только и думаешь – да катись оно все.
И все же надеешься на глупую мудрость,
вот-вот, и в подмогу кого-то подкинут.
Подмога так же упертой была – не спешила она, нам на встречу не шла.
И с утра приходилось разносы таскать и хлеб еще резать – не легче опять.
Ох, упертой была, ах, плевала она. Что двоим, нам трудно все это.
Но терпению так же надоела она, и как то уже на рассвете…
Все так же хлеб разрезали вручную все мы. Подходит завзалом горланя:
- А нельзя ли быстрее его нарезать, скоро люди придут, на столах пустота, поимейте же совесть – как дети.
Совесть тоже устала, и не дав досказать ей больше ни слова…
Швырнула об пол две тарелки она.
- Так вот лучше, теперь все готово!
- Я на вас заявлю – тут вскричала завзалом – найдется на вас управа.
Но, наверное вспомнила, что осталась одна,
Сразу буйство её все пропало.
Предал её прежний пыл,
сквозь границы, он птицей к нам прилетел,
В её адрес слова огнем уж горели;
- Да работайте сами, коль на нас вам плевать –
развозите еду на телеге.
Промолчала она, чуть затихла она – не ждала она поворота.
Развернувшись, я сразу к Алмазу пошел, где он нож уж точил для чего-то.
- Я уж все, разругался я с ней, пусть сама разносит котлеты.
- Так и я разве буду – Алмаз отвечал
– сдернул фартук – собрались мы вновь в лето.
- Погоди, я чуть-чуть мясца захвачу – поедим хоть его напоследок.
Я смотрю, у него живот стал двойной – кило пять он уж точно отметил.
Ну а вечером мы, мясо уже маринованное,
небольшой компанией нашей,
отнесли в тишину, чуть поодаль,
где деревья сухие и в музыку ветер.
И шампуры достали, кирпичи положили
– и деревья сухие лишь трещать обещали.
Маринадом пропахли и салаты достали.
Лук и уксус – конечно, куда же без них,
сквозь минуту уже, поливался шашлык.
А вы знаете друзья… – может знаете друзья,
Деревянные шампура не сгорят никогда.
Мясом коли их облечь – можно ставить прямо в печь.
Ночка выдалась прекрасной, и от отблесков костра,
Море чудом нам казалось, волны, словно цвета огня.
Горы высокие, цвета заката,
и шашлык на углях, улыбается свято.
И салаты лежат, жгучий лук, греет ноздри.
Ах, сейчас бы туда, поглядеть хоть бы просто.
Запах волн одурманит и друзья напоют…
- чтоб ты делал сейчас бы, оказавшись не тут.
Ночка тихо отступает, приближается рассвет.
Всем пора бы на работу, но, а нам, увы, уж, нет.
Насмотрелись мы закатов, и наелись шашлыка.
Вырезку мясну стащили – к вам уже никак нельзя.
Посидим мы лучше дома,
в комнатке своей глухой.
А еду, друзья приносят, из столовой, из родной.
И продлилось так неделю, и питаться было чем.
Но начальство объявило – хватит пищи им – зачем.
Что же делать нам теперь же – пищи нет – не проживем.
Да купаться нам охота – в город ехать? – вот облом.
Денег нету на продукты – помидоры хоть почем?
Помидоры дорогие, пищи нету – надо думать нам вдвоем…
Погодите, не спешите, есть ведь способ чуть иной…
Помидоры дорогие, дорогая требуха?
Но тогда нас угостите – все в столовой есть всегда.
Все в столовой есть, и было, только доступ нам закрыт.
Кое-как уж согласились, выдавать нам, только хлеб,
И конечно, помидоры – хватит вам – на вас запрет!
Тут нам явно подфартило, хорошо хоть не изгнали -
Хлеб да соль на помидоры – кой-какой, но есть обед!
И Алмаз к ним пристрастился, я-то их уж обожал.
И купались и питались – все равно в душе запал.
Как-то плохо распрощались,
Помидор аж в горле встал.
Может нам домой собраться?
поработали и всё.
Да еще бы покупаться,
И еще вот, стоп! – одно…
- Мы ж постели не отдали.
- Нужно будет, заберут.
Ведь подмогу не давали
Лишь томаты выдавали,
Знать и их проблемы тут.
Напоследок как-то искупавшись, и уже под вечерок,
Вещи бегло мы собрали.
Позабыв отдать белье.
Вышли мы уже на трассу,
Голосуя хоть кого.
Вспоминали не стесняясь,
Ночь с луной и шашлыком.
С храпом девушку прогнали,
И остались, как вдвоем.
Как работой "наслаждались"
Мясо рядом с животом.
Как с завзалом мы расстались,
Дни томатные потом…
Проезжающий "Икарус"
Дверь любезно распахнул.
Сели мы, смотреть печально,
На закат и на волну.
Что пригрела, приютила,
Кинув в сердце лишь луну.