ИЗ СЕРИИ ИСТОРИЧЕСКИХ МИНИАТЮР «ЖИВАЯ СТАРИНА»
В своей публицистической работе «Россия в неволе» (или «Зависимая Россия»), увидевшей свет в СМИ и в книге «Живая старина» (М., ВТ, 2011), я провёл мысль, критиками доказательно не оспоренную, что Россия никогда не была колониальной империей, подобно Великобритании, Франции, Испании, Португалии, др. стран, которые на правах «высшей расы» выкачивали до последней капли живительные соки из захваченных за океанами земель и их обитателей.
Расширяясь от центра во все стороны к своим естественным границам, Россия с XV века превращалась из мононационального славянского княжества (с незначительными включениями финских и тюркских племён) в социальную, разноязыкую и разнорасовую империю. Именно социальную, не колониальную, ибо податные сословия присоединяемых территорий вовлекались, часто с бОльшими правами, чем русское простонародье, в общую хозяйственную жизнь страны. А правящие классы мирно присоединённых или завоёванных народностей пополняли таковые собственно России, метрополии. В тесном ли междуречье Волги и Оки или на просторах между тремя океанами – творила свою историю всё единая держава по имени Россия.
Но был в истории нашего Отечества период, не продолжительный по его 1000-летней мерке (длиной в 68 лет), когда оно едва не пошло по стопам западных колониальных держав, обзаведясь за океаном Аляской с Алеутскими островами и Александровским архипелагом. Также частью Калифорнии, поставив здесь крепость Росс, ныне Форт-Росс США. Всё перечисленное получило название Русская Америка. Управление ею изначально взяла в свои руки Российско-американская компания, с Главным правлением в Иркутске (Сибирское генерал-губернаторство) и практическим управляющим лицом в столице американских приобретений Ново-Архангельске, что на юге Аляске, на островах (теперь г. Ситка, США).
Об этих владениях Романовых наш самый начитанный в мире читатель более-менее наслышан. Но (бьюсь об заклад) не многие слыхали о самодеятельной попытке колонизации Гавайских островов нашими предками. Поделюсь своими знаниями.
1. Тайная вечеря
Предполагается с большой степенью достоверности, что в нынешней, «урезанной» в 1991 году России, лукаво называвшейся 70 лет СССР, насчитывается около 180-и языков. В империи («белой» и «красной», т. е. Романовых и Политбюро ЦК КПСС) их было больше. На более чем 20-и млн. кв. км Евразии представлены были почти все сущие на планете Земля языковые семьи и многие группы. Не было полинезийцев, что, видимо, приводило в задумчивость некие умы самой обширной империи мира, уже перешагнувшей Берингов пролив. Одним из таких умов обладал врач на российской службе Георг Антон Шеффер, который с немецким акцентом представлялся Егором Николаичем и был по натуре авантюристом романтического, благородного плана.
Однажды, летом 1816 года, он пригласил на берег Дона, для интимной беседы, господ Платова и Воронцова и некую особу, по кличке «Король». Жара стояла, без преувеличения, тропическая. Русский немец и его собеседники сидели в древесной тени, у костра, за ужином, в чём мать родила, если не считать подобие юбочек из местных растений, прикрывавших срамные места высоких лиц.
Да, надо пояснить: событие отмечено не на нашем, как вы подумали, Дону. И собеседниками доктора Шеффера были не известные по отечественной истории знаменитый казачий атаман Платов и граф Воронцов, лорд и меценат (по определению Пушкина). Так с недавних пор гордо называли себя племенные вожди островов Ниихау и Кауаи в Гавайском архипелаге Тихого океана. Эти имена подарил полинезийским аристократам заезжий представитель великой державы, недавно одолевшей самого Наполеона, Властелина Мира. А третий из гостей Шеффера, по кличке «Король», был действительно королём тех двух островов. Доктор и другие русские обращались к нему уважительно Ваше Величество Томари. Что касается Дона, то этим славным именем наш немец, большой русский патриот, нарёк полюбившийся ему горный ручей. Поддавшись маленькой слабости, он переименовал в честь себя горную долину, отметив её на самодельной карте словом «Шефферталь». Как звучало на полинезийском? Не спрашивайте.
2. История почти детективная – русские крепости на Гавайях
Речь у костра шла о добровольном присоединении о. Кауаи и о. Ниихау к Российской империи. Правда, о том император Александр I тогда ещё не ведал. Полагаю, даже не слыхал о существовании таких островов. Желание е.к.в. Томари расстаться с суверенитетом в пользу «Северного Сфинкса» объяснялось просто. Владелец двух названных островов был отнюдь не всевластным монархом, но вассалом владельца всего огромного Гавайского архипелага. Могущественного короля звали Камехамеха Первый. Хитроумный Томари рассчитал: Петербург далеко, а до резиденции Камехамехи, в столице архипелага Гонолулу, – рукой подать. Следовательно, быть вассалом победителя Наполеона и почётно и выгодно, а там, глядишь, и весь архипелаг за верность России можно под свою руку получить. Надежда имела основание: в отношениях между «монархом всегавайским» и русскими с недавних пор появилась трещина. Правда, виной тому были подданные Томари.
Год назад они разграбили торговое судно Российско-американской компании «Беринг», потерпевшее крушение у о. Кауаи. А.А.Баранов, управляющий компанией в те годы, обратился из Ново-Архангельска к самому Камехамехи с просьбой возместить ущерб через своего посланца доктора Шеффера. Тот проявил себя в глазах властелина архипелага искусным врачевателем, за что был пожалован скотом, рыболовными угодьями и землёй под факторию на главном острове архипелага. Поначалу доктор добился успеха и в переговорах, но потом его, скажу понятным языком, «занесло» и дело расстроилось. Как говориться в народе, «жадность фраера сгубила». Видимо, русский немец поторопился со своим самолюбивым планом присоединить к Российской империи весь Гавайский архипелаг. Тогда сей неисправимый прожектёр, дождавшись посланных ему Барановым на «усиление дипломатических средств» двух шхун, взял курс на владения короля-вассала Томари, мечтающего о независимости от близкого единокровного соседа.
Вскоре после того памятного ужина над полинезийским Доном, Томари и его белокожий советник приступили к действию. Под пальмами, с возвышения в столичном селении, в присутствии пёстрого, от экзотических нарядов и татуировок, двора Его Двухостровного Величества и нагого народа, была оглашена просьба подданных Томари, адресованная к Александру I. В письменном изложении немца-затейника, в переводе на русский язык, островитяне просили Императора Всероссийского о покровительстве. Полинезийцы клялись в верности короне и скипетру белого монарха. Было составлено соглашение между королём и доктором на двух языках, записанное кириллицей. А чтобы сделать будущее приобретение империи более значительным, мятежный королёк задумал округлить свои владения парочкой соседних островов. Воинственный доктор, в усиление пушек на русских шхунах, получил 500 голых детин, вооружённых дубинами. Томари не забыл о должке за разграбленное судно. Он обещал Российско-американской компании предоставить монополию на торговлю сандаловым деревом. Шеффер и его спутники получили «в кормление» несколько селений и участки под строительство опорных крепостей и факторий. Доктор не остался в долгу: купил для короля у шнырявших в королевских водах янки шхуну «Лидия» (вот и начало суверенного флота!), договорился с ними о приобретении военного корабля «Авон», взятого пока в аренду. Был уверен, что А.Баранов оплатит сделки. И, наверное, мечтал о титуле наместника Александра I на новоприобретённых территориях.
Отдадим должное Шефферу: за считанные месяцы он и его люди, с помощью островитян, возвели сооружения фактории, разбили сад. На господствующих высотах поднялись каменные и земляные бастионы трёх крепостей - имени Барклая-де-Толли, Александровская и Елизаветинская (в честь императрицы). В последней освятили малую церковь (первую православную церковь на Гавайях!). Остатки каменного фундамента крепости можно увидеть и сегодня. «Остановись, прохожий!».
3. Особенности российской колониальной политики
В сентябре 1816 года, занятый обустройством на островах в Тихом океане, Шеффер отправил «Авон» в Ново-Архангельск с подлинниками соглашений между ним, как представителем компании (читай – России), и королём Томари; также отчётные финансовые и иные документы. Копии же соглашений послал в Санкт-Петербург с оказией. И стал ждать распоряжений. Деятельно. Не покладая рук. Во владетеле «своих островов» Томари он был уверен. Но в конце концов весть об измене вассала и об опасных действиях русских на Гавайях достигла августейших ушей Камехамехи Первого. Он решительно лишил доктора пожалованных ему владений на главном острове, дал зелёную улицу негоциантам из США. Те стали перекупать полинезийские товары, обещанные русским и быстро разорили факторию заговорщика на главном острове. Людям Шеффера пришлось оставить её. Янки так разошлись, что уже под носом у конкурента, во владениях Томари, сделали попытку сорвать российский флаг над Елизаветинским фортом. Но воины Томари, верные присяге царю Александру, отстояли святыню.
Увы, героическая оборона форта произвела обратное впечатление на управляющего компанией. Баранов устроил своему ретивому посланцу эпистолярную выволочку. Мол, милостидарь, запрещаю Вам «входить в какие-либо спекуляции»! И вообще, всякие торговые действия его, Шефффера, должны одобряться в Иркутске, а в сфере международной политики – самим государём, в Санкт-Петербурге, ибо могут привести к большой войне с молодой американской державой.
Между тем, военные действия (вроде разведок боями) против русских уже началась на островах. Янки нашептали на ушко Томари, будто США находится в состоянии войны с Россией и пригрозили ввести в воды вассального королевства боевую эскадру. Тот, испугавшись, поверил вымыслу и отошёл в сторонку от тех, у кого недавно просил покровительства. В то же время Шеффера покинули все бывшие у него на службе американцы и англичане и большинство запуганных туземцев. Русские и преданные им островитяне остались в меньшинстве. В кровавой стычке с янки трое из них и несколько гавайцев погибли. Оставшиеся разделились: часть из них на судне «Ильмен» отправилась в Ново-Архангельск за помощью, другие, под командой самого доктора, едва дотянули на ветхом «Мирт-Кадьяке» до Гонолулу, откуда отправились кружным путём на родину чужими судами.
4. Приговор колонии
О делах на Гавайях в Иркутске прознали лишь в августе 1817 года. Хотя Шеффер своими авантюрами разорил компанию на 200000 рублей, директора «торговой империи», убежденные в пользе колонизации островов, приняли его сторону, с некоторыми оговорками. Однако самостоятельно действовать во владениях «великого короля» Камехамехи Первого и его вассалов Главное правление не рискнуло. И поплыло водными путями, поскакало в кибитке донесение императору Александру в далёкий Санкт-Петербург. Лишь полгода спустя в Иркутск был доставлен ответ, подписанный министром иностранных дел Карлом Нессельроде:
«Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому Его величеству угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать (выделено мной. – С.С.), а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел».
Таковым было тогда общее направление политики Российской империи. Но, согласитесь, наивными были эти миролюбивые политические приёмы, направленные на сдерживание англосаксов от приобретений на Тихом океане, в первую очередь, за счёт откалывающихся частей Испанской империи. Можно понять желание Зимнего дворца не раздражать Белый дом, который казался русским противовесом Уайт-холлу, естественным союзником России. Но главное, кажется мне, в умах высших властных лиц России уже начала созревать мысль о тяжести «территориального бремени» страны, земельный прирост которой опережал рост народонаселения. Восточные, азиатские окраины империи были малодоступны, пустынны, управлялись с трудом. А тут тебе всякие там Шефферы соблазняют новыми территориями, ещё более отдалёнными, в Тихом океане, у чёрта на куличках… Кстати, напоследок о симпатичном докторе и о его последователях.
5. Русские следы на аллеях американского парка
Пылкий Егор Николаич в долгом пути на родину через Кантон так и не остыл. Накануне 1819 года он появляется в столице империи и сходу – верноподданную записку царю. В ней подробно, убедительно обосновывает необходимость прямого захвата всего Гавайского архипелага. Он не одинок. Российско-американская компания пытается возродить в душе непоследовательного короля Томари чувство дружбы к русским, просит его позволения селиться им на острове Ниихау, наименее людном из двух клочков океанской земли, суля большие прибыли. Иркутск даже готов выкупить этот остров. В то же время русский консул в Маниле П. Добелл (ещё один очень русский немец) совершает вояж в Гонолулу, где на смену покойному уже Камехамеха Первому, мужу твёрдому и властному, пришёл его сын-тёзка под номером 2, слабый, неумелый правитель. Камехамеха Второй, напуганный активностью янки, сам просит консула помощи и покровительства великой северной страны. Добелл не медлит с обращением в Петербург. Но оттуда – молчание. Ведь окончательный ответ уже дан два года назад. Тем не менее, после тщательного анализа записки Шеффнера разного рода специалистами, был подписан повторный ответ с тем же Высочайшим решением. Через год Российско-американская компания вынужденно признает архипелаг сферой влияния янки и переключится на Калифорнию. Конец гавайской затеи русского немца…
Правительство Гавайского королевства содержало Елизаветинскую крепость в порядке ещё почти полвека. Потом забросило, по ненадобности. Ещё через 100 лет янки, став владельцами архипелага, присвоили развалинам статус Национального исторического парка-памятника США. Тешила мысль, что бывшая колония Великобритании в короткой стычке в Тихом океане одолела великую мировую державу. В память о побеждённых конкурентах великодушно оставили парку название укрепления – «Русский форт Елизаветы».