ХХ
- Анна Сергеевна, в прошлую пятницу, пока вас носило якобы по налоговым инспекциям с отчетами, мы перераспределили отпуска. Так как нас ожидает в ближайшее время плотная загрузка в связи с новым проектом, то я вас всех по очереди отправляю недельки на две в отпуск.
Утренняя планерка в понедельник началась с приятной неожиданности.
- И начнем мы с вас. У вас же, у менеджеров финансовой группы, все не как у людей: то отчетный период, то планирование, то бумажки тоннами на подпись. В общем, определитесь, с какого числа в ближайшее время сможете уйти, и чтобы я вас две недели не видела здесь!
Вивиана была сегодня в приподнято-боевом настроении. И Александра заметно успокоилась, даже повеселела, понимая, что начальника занимает на данном этапе более важное мероприятие, чем ее персона.
- Хорошо, Лидия Ивановна, я только оформлю все бумаги и в эту пятницу меня здесь не увидите.
- Хорошо. После Сергеевны идет Катерина Анатольевна. Вы, Анна Сергеевна, оформите бумаги для бухгалтерии сразу и себе и ей, чтобы не было потом недоразумений. Ну, а мы с вами, Александра Николаевна, в отпуск не пойдем. Сейчас у меня важная инспекция из центра перед запуском проекта, я не смогу отслеживать текучку какое-то время, поэтому вам придется всю рутину взять на себя. Я буду приходить утром, планёрочка, затем меня нет, а вы – во всеоружии! Смотрите мне! Чтобы все документы, идущие от нас, были образцовыми, могут быть провокации! Вечером все меня ждут, подводим итоги дня, подписываю документы, и, там посмотрим. Все понятно?
- Да, понятно – ответили мы практически одновременно.
- Ну, тогда все свободны, а Катерина Анатольевна остается.
Нас с Александрой вынесло из кабинета за мгновение
- Надо удрать быстрее, пока провокации не начались – улыбнулась я, открывая двери в рабочий кабинет, – мы, менеджеры, страсть как не любим всяких провокаций.
- Вам проще, Анна Сергеевна, а я, по-моему, помру от бумаг на рабочем фронте, даже не дождавшись провокаций.
В кабинете было душно, кондиционеры стояли только у Вивианы и Александры, поэтому летом дверь нашего с Катей кабинета всегда была открыта. Копаясь в бумагах, я услышала, как по коридору шествует гость к нашему боссу. Именно шествует, потому что шаг был неторопливый, но уверенный. Так ходит человек, который первый раз на этаже, но знает, куда ему и зачем нужно. Подняв глаза в последний момент, я увидела светлую брючину и нежно-зеленый штиблет! Показалось?
Раздался небрежный стук в дверь, скорее для проформы, чем для предупреждения. Поскольку дверь сразу же распахнулась и в кабинете началась нешуточная суета. В ту же секунду из кабинета босса вылетела Катя. Пунцовая от волнения, она схватила сумку и стала пересчитывать наличность в кошельке.
- Кать, ты чего? Хан Мамай за данью пришел что ли? Что там за клиент у босса?
- Ой, не спрашивай! Я бегу за конфетами, не знаю за какими! Она сказала, самые крутые брать, боюсь не угодить. А клиент какой-то сильно ненашенский. Скорее всего, и есть ее инспекция. Представляешь, как к себе домой заперся! Костюм дорогой такой и штиблеты зеленые, лаковые! Ужас какой-то.
- Ужас, что зеленые? Слушай, а ведь у нас конфет полный шкаф на любой вкус, как говориться?
- Аня, отстань! Сама ничего не понимаю, лучше помоги мне чашки приготовь, пожалуйста. А ужас, потому что как «голубой» в этих ботинках! Все, я побежала.
- Ну и консерватор ты, Катя! – это прозвучало уже пустому коридору.
Ох, как интересно. И чего ему у нас понадобилось? Я снова занялась своими бумагами. Неожиданный отпуск радовал и не очень. Не очень – потому что отпуска я обычно стараюсь проводить на море. А путевки приобретаю заранее. Ну, может быть, повезет и попадется горящий тур. Где-то у меня записан телефон девчонок из турбюро на такой случай. А радовал, как любая возможность уйти с опостылевшей работы и заняться приятными занятиями. Я вспомнила про Катину просьбу и пошла к шкафу приготовить чашки. Катя принеслась бегом через двадцать минут. Запыхавшись, распечатала принесенную коробку конфет золоченого бархата и поставила ее на поднос к чашкам. Придав лицу необычайную серьезность, она поплыла в кабинет к шефу с подносом. Пробыла она там несколько секунд и вернулась торжественная, с чувством исполненного долга.
- Ну как там? Кто это у шефа? – я улыбалась и ждала подробностей. Ответом мне было молчаливое сопение. Специалист, по приходу от начальства, скрупулезно изучал экран своего компьютера.
- Кааать, я вообще-то с тобой разговариваю! Ау!
- А почему такой вопрос? – резануло ухо незнакомая прежде холодная интонация.
- Просто интересно, а чего ты так грубишь мне? Если это страшная партизанская тайна, так и скажи.
- Я занята, Аня. И вообще, что-то мы с тобой последнее время развеселились. Как бы не плакать потом.
А вот эти «стращательные» фразы были уже знакомы. Ими Катя всегда прикрывалась, когда сама не знала ничего, но пыталась сделать вид, что в курсе всех дел. Так сказать, сохраняла лицо. Ладно, в конце концов, у меня и без Хлыща дел по горло.
Провожая своего гостя, Лидия Ивановна на ходу прикрыла нашу дверь, и я опять не увидела лицо в зеленых штиблетах. Через несколько минут зазвонил сотовый телефон Кати. По изменившемуся лицу я поняла, что звонит шеф.
- На сегодня мы ей не нужны, видите ли, – завелась Катя, - и так уже шесть часов! Что ты молчишь? Мне одной, что ли, все это не нравиться? – теперь она уже в упор смотрела на меня.
- А у меня сегодня тренировка с 20-00, поэтому мне без разницы. Посижу до семи и поеду, форма у меня с собой.
Я спокойно дописывала бумаги. У меня, действительно, была тренировка в этот день, и мне уже нужно было бежать, чтобы успеть выгулять Марго перед занятиями. Но, говорить про это Кате я не стала, так как знала этот фокус. Сначала все обсуждают сложившуюся ситуацию горячо и эмоционально. А наутро начальник оказывается в курсе всего «бунта на корабле», зачастую в лицах.
- Ну и сидите, а я не собираюсь здесь всю жизнь торчать! У вас, конечно, с Александрой ни ребенка, ни котенка! Вот вы и сидите! А у меня семья. И я – пошла домой! И так на автобус опоздала.
Тут она не в бровь, а в глаз. Про котенка с ребенком. Мы втроем – я, шеф и Александра - были дамы разведенные и проживали самостоятельно. Одним словом, одинокие дамы. Нас это обстоятельство не смущало, поскольку у каждой были свои планы, знакомства и образ жизни. Но ребенок с котенком всегда были веским аргументом в пользу Кати во всех таких ситуациях. Меня еще как-то реабилитировало то, что я имею в доме собаку, у Вивианы был взрослый сын, а вот Александре «прощения» не было. Хотя Александра Железная была ярым противником совместного проживания как с мужчинами, так и с животными и ничуть не переживала по поводу своего одиночества. И, все-таки, мы втроем смотрелись безалаберными гулёнами по сравнению с заботливой матерью семейства Катей, обремененной мужем, двумя детьми, кошкой и собакой.
Катя мгновенно улетучилась, следом за ней убежала и я. Выгуляв и накормив собаку, я стала собираться на тренировку. Третий год я занималась у-шу. Правильнее называть этот вид восточных единоборств - кунг-фу, но при слове кунг-фу люди обычно ожидают видеть какого-нибудь бойца вроде Джеки Чана. По своему внешнему виду я не подходила ни под определение «боец», ни, тем более, под Джеки. Невысокая симпатичная девушка очень женственных форм при словах «я занимаюсь кунг-фу» может рассчитывать только на ехидное хихиканье. А употреби девушка слово «у-шу», как все понимают, что занимается она лечебной физкультурой, не более того. Из всех стилей этого искусства я выбрала спокойный и неторопливый тай-чи. В моем арсенале уже числились меч –«цзянь», копье и веер. Со всеми этими штуками я отрабатывала комплекс упражнений и даже пару раз приняла участие в местных соревнованиях разного уровня. Расписание занятий было не очень удобным. Тренировка заканчивалась в 22-00, а иногда, увлеченные процессом, мы сами задерживались еще на полчаса. В результате я приезжала домой к одиннадцати вечера. Летом еще куда ни шло, но весной, осенью, а особенно зимой возвращаться было страшновато. И хотя висел за спиной суровый «цзянь» в чехле, все равно было не по себе. «Цзянь» – меч хоть и устрашающий, но с гнущимся затупленным лезвием. Зарезать им нельзя было, а вот отлупить как выбивалкой для ковра - за милую душу! Знание этого заставляло уверенней идти по вечерней улице быстрым спортивным шагом, не отвлекаясь по пустякам.