- Можно сесть в первом ряду? - вдруг озадачил вопросом стройную стюардессу в брючном костюме мой сосед! До этого подвижный парень лет двадцати пяти в очках предлагал мне поменяться с ним местами.
- Разрешите и я пересяду! - подхватил я чужую инициативу. И мне приветливо кивнули! Ободрённый, я через минуту пересел - парень удивился моему перемещению, осмотрелся по бортам и примерил ремни. Среднее место было свободным.
Признаться, у нас была причина куда-нибудь пересесть со своих мест, так как мальчонка лет полутора - двух, а то и меньше, забавлявший и задиравший весь автобус, в салоне самолёта, оказался прямо перед нами и ревел белугой. "Не выспался!" - негромко сказала измученная мамаша то ли себе, то ли соседним пассажирам. Между тем, чертовски хотелось спать. Внимание привлекла переборка, которая была от нас на расстоянии вытянутой руки.
- Зачем? Зачем я пересел?! Ведь здесь опасно при посадке?! - думал я под действием воображения. "Сыграть в ящик!" - проскочила фраза, хотя переборка на ящик вовсе не походила.
Подготовка к взлёту шла своим чередом. Улыбчивая стюардесса - в ней и впрямь было что-то испанское - внимательным взглядом проверяла застёгнуты ремни у пассажиров или нет, когда мой сосед попросил принести чипсы. Принесла. Мы ещё не взлетели, когда голодный молодой человек попросил вновь чипсы.
При демонстрации использования спасательных средств я невольно вжимал голову в плечи, так как рисковал быть задетым размашистыми движениями стюардессы. Обошлось.
Отточенные действия экипажа забавляли: ящички послушно щёлкали, шторка ходила ходуном, как занавес в маленьком уютном театре. Я пытался угадать какое действо последует в той или иной сцене.
Благополучно и своевременно взлетели. При этом на считанные минуты обе стюардессы - стюард был где-то в кормовой части салона, дисциплинированно присели за переборкой. Из-под плюшевой шторки была видна только классической модели туфля нашей стюардессы с надёжным каблуком."Прямо обувь танцовщицы!" - зациклился я на испанских мотивах.
Впав в дрёму, при пробуждении невольно отмечал изменения в положении тела соседа, который то закусывал, то, несмотря на глубокую ночь, внимательно читал толстенную газету. Когда в очередной раз я раскрыл глаза, сосед, как летучая мышь, упирался ногами в черных носках в багажную полку. Немного погодя, неугомонный скрылся из виду - наверное, улёгся на креслах свободного ряда."Наверное, я ему помешал?!" - пришла запоздалая мысль.
Вновь привлекло внимание громкое, как у автомата Калашникова, клацанье запорных механизмов встроенной мебели нашего лайнера. Стюардесса,та, которая испанка, вдруг, как на подиуме, изящно сняла свою приталенную, как у кабальеро куртку, оставшись при этом белой блузке. Тоже приталенной. Жакет - темно-синий с красной отделкой по вороту,накинутый на плечики, скрылся в шкафчике. "Всё-таки, ящик!" - отметил я.
Немного погодя, пассажиров стали усиленно кормить шоколадкой и чашкой чая или кофе. "Дисконт, однако!" - подумал я, тщетно и нервно пытаясь содрать обёртку с шоколадки. На третьем выходе стюардесса была в переднике,который изрядно разваливал композицию будущей зарисовки. У пассажиров были собраны обёртки и небогатая посуда ночного ужина.
На сытый желудок снилось, как наша стюардесса танцевала в салоне фонданго, громко и чувственно притоптывая каблуками.
"Испания! Далекая и близкая!" - думал я, глядя в окно и пытаясь угадать в многочисленных огнях аэропорт родного города.