Война

               

Марине опять приснилась бабушка.
В этом сне она была Мариной недовольна и потребовала от внучки следовать за собой.
Нет, она явно была недовольна Мариной и , зачем-то, повела внучку через чужой огород по узенькой, идеально ровно вытоптанной тропинке.
  Бабушкины крепкие ноги в носочках и мягких тапках ступали ровно – след в след, и Марине вдруг померещилось, что тропинка светится.
  В этом чудном сне вовсю сиял летний солнечный день, но тропинка светилась как млечный путь сиренево-розовым сиянием-мерцанием, разбрызгивая из-под бабушкиных ног звёздную пыль.
  Эти искры были почти незаметными из-за солнечного света разлитого в пространстве и, разглядывая их, Марина опомнилась тогда, когда тропинка окончилась и они с бабушкой вышли в чистое поле на широкую ровную, сухую дорогу.
  Справа от дороги вовсю кипела стройка. Люди строили дома.
«Вот здесь нужно строить!» - сердито сказала бабушка и сон закончился.
Марина только успела краем глаза заметить справа от себя недостроенный дом из оцилиндрованного бревна ( о таком она всегда мечтала) и двоих строителей, прилаживающих ворота  к вкопанным в землю столбам.
  Как теперь разгадать этот сон?
Любимый Мариной дом – дом её бабушки был фактически потерян семьёй после бабушкиной смерти.
Был продан за бесценок – за четыре тысячи рублей представителям местного населения.
Дом не выдержал войны в Абхазии.
Этот дом труженица –бабушка получала от колхоза как Герой Социалистического Труда и как мать-героиня, родившая восьмерых и воспитавшая шестерых ( двое умерли во время Великой Отечественной войны) детей.
  Приблизительно за полгода до начала войны в Абхазии Марине приснился страшный сон.
Будто-бы сидит вся её армянская родня за большим овальным столом и поёт печальные песни.
А потом, в этом-же сне, Марина оказалась в бабушкином доме. Он стоял заброшенный, окна и двери в нём были раскрыты, стаи диких зверей носились по двору, забегали в дом, выпрыгивали в раскрытые окна – кабаны, лисы, шакалы… И странные люди – монахи в чёрных одеждах, со скрытыми под глубокими капюшонами лицами, с горящими факелами в руках поджигали дом с четырёх сторон.
  Марина пыталась пересказать сон родственникам, но те отмахивались от неё как от назойливой мухи, погружаясь в каждодневные бытовые хлопоты. Через пол-года, в августе 1992 года в Абхазию вошли грузинские войска.
  Дети соседей –грузин, жившие справа и слева от бабушкиного дома, до войны находившиеся во вполне-себе дружеских, добрососедских  отношениях между собой и бабушкиной семьёй стали воевать в разных армиях.
Друг против друга.
  Их отцы, узнав об этих трагических обстоятельствах, оплакивали обнявшись судьбу своих детей, сидя на бабушкиной «армянской» скамейке перед домом.
  Оба дома соседей грузин были разорены, вынудив хозяев бежать куда глаза глядят.
Бабушкин армянский дом пощадили, равно как и другие русские и армянские дома. Но после бабушкиной смерти, её дочь вынуждена была продать дом за бесценок и бежать на российскую территорию.