Громадный подземный комплекс “Харуки”. Оный комплекс представляет собой гигантский муравейник, размерами в несколько сотен квадратных миль. В нём проводятся исследования, охватывающие биогенетику и кибернетику. Комплекс состоит из семи блоков (A, B, C, D, E, F, G), каждый блок отвечает за свою отрасль научной деятельности. Я техник-инженер, отвечающий за работу серверных блока D.
Зайдя в лифт, я провожу картой по магнитному замку, и нажимаю кнопку с буквой G. Так как я один из главных инженеров 2-го класса, моя карта даёт возможность проникновения на любой блок “Харуки”. И сейчас лифт стремительно движется к блоку G. Это самый нижний уровень комплекса, спускаются к нему крайне редко, лишь в случаи возникновения серьёзной неисправности. За шестнадцать лет работы в комплексе я был в нём только раз, однако я хорошо помню как в нём сыро, холодно и тоскливо. В некоторых отсеках блока отсутствует освещение, и обитают грызуны. Уровень хранит в себе около двух тысяч криокапсул, это тюрьма, ледяная криогенная тюрьма. Люди, которые здесь находятся, были приговорены ко многим столетиям сна. Какое ещё более гуманно-чудовищное наказание могла породить наша цивилизация? Семьдесят лет назад данное наказание было отменено, с этого времени блок почти что заброшен. Родственники осуждённых уже давно мертвы, никто никого не ждёт. Плененные в вечный сон, узники мертвы для социума, лишь биологически их можно считать живыми.
И сейчас, я спускаюсь в этот криогенный некрополь, спускаюсь с намерением больше не покидать его. Я убегаю, отчаянно и бесповоротно убегаю от мира и его обитателей. Я делаю это, потому что признаю иррациональность мирового уклада и своего существования в частности. Как я пришёл к этому? Когда-то я видел свою жизнь и мир иначе.
Я понимал, что люди особенные существа, в них союз духа и плоти, в них борьба твари и творца. Тело и душа не могут существовать в гармонии, это я понял довольно быстро и чётко. Ничто из того, что делается для тела, не может быть прекрасным. А то, что делается для души, не может быть понятно телу. Поглощение пищи, испражнение, совокупление, роды – всё это далеко не эстетичные, а безобразные процессы тела. Всё это вызывает нравственную тошноту, омерзение и протест всей духовной сущности человека. И наоборот, всё это естественно для животной сущности человека. Я верил в то что люди рождены для борьбы с плотью, для полной победы духа над материей, для духовной эволюции.
Однако чем дольше я жил, тем больше убеждался в обратном. Человечество деградировало и вырождалось. Все его усилия были направлены только на создание комфорта и удовольствия для тела.
Планетой управляют десяток гигантских корпораций, которые создают благоприятные условия для духовной, культурной и нравственной нищеты населения. При этом большая часть человечества живёт в постоянной материальной нужде, и даже не ощущает духовной нужды.
Космические исследования заморозили ещё несколько сотен лет назад. Думаю что однажды главы корпораций задались вопросом: зачем человеку космос? Что будет если человек сможет путешествовать в космосе? Возможно он захочет покинуть человеческий социум, захочет покинуть эту планету? Возможно он обнаружит иные цивилизации, духовно и нравственно отличные от самого человека? Что тогда произойдёт с сознанием человека, вдруг оно измениться? Вдруг изменится представление человека о мироустройстве, о смысле собственного бытия? Это “вдруг”, жадные властолюбивые главы корпораций пресекли ещё в зачатке, свернув все программы космических исследований.
В свой черёд биогенетика и кибернетика развивались довольно стремительно. Ибо состоятельные люди были заинтересованы в продлении собственной жизни. Больные либо поврежденные человеческие органы можно было заменить биомеханическими протезами. Нередкими стали случаи и полной киберизации тела, при которой сохранялся лишь мозг – носитель разума и личности человека. Конечно же качественные кибер-имплантаты стоили дорого. Поэтому на чёрных рынках в изобилии продавались поддельные имплантаты и кибер-тела, качество же они имели сомнительное, однако были доступны всем. Так как оная отрасль науки изначально стремилась к полной киберизации тела, то создавались и полноценные киборги, оснащённые искусственным интеллектом (ИИ). Их производили для различных целей: строительных работ, военных конфликтов, сексуальной эксплуатации. Последнее особенно меня поражало. Учёные создавали безвольные сознания киборгов, обликали их в биогенетическую оболочку, максимально идентичную человеческому телу, и отправляли на конвейер сексуального рабства. Такие публичные кибер-дома пользовались чрезвычайной популярностью среди состоятельных людей, а сами модели киборгов, предназначенные для сего вида эксплуатации, постоянно модернизировались, и продавались по заоблачным ценам.
Моя же история, думаю, покажется отнюдь не интересной, тем не менее я вкратце изложу её. Отца я никогда не знал, перед смертью мать сказала что его звали Эван, и что он был военным. Мать умерла когда мне было девять от остановки кибер-сердца. Изношенный имплантат давно нуждался в техосмотре, но из-за нехватки средств это было невозможно. Мой отчим, Тревор, в дальнейшем занимавшийся моим воспитанием, привил мне в детстве две главных страсти моей жизни – компьютерные технологии и книги. Духовным наставником Тревора был Артур Шопенгауэр. В юности я постоянно мастерил простеньких механических роботов, ИИ которых знал лишь несколько функций. В шестнадцать лет я создал своего единственного друга –мехо-пса Фридриха. Изначальный внешний вид Фридриха (механический скелет), позволял ему выражать эмоции лишь чрез повиливание хвостом и звуковое отверстие расположенное внутри ротовой полости.
До двадцати лет я зарабатывал на жизнь ремонтом электроники на дому. Потом у меня получилось устроиться в комплекс “Харуки”. Сектор, в котором я родился и вырос, всегда прозябал в бедности, и “Харуки” был единственным местом где можно было более или менее достойно зарабатывать на жизнь. Устроиться на работу в этот научный комплекс считалось большой удачей. Моя первая должность была помощник инженера 6-го класса. Работа была для меня не сложной и за неё хорошо платили. Так что в первый же год у меня появились средства на усовершенствование Фридриха, я подарил ему биогенетическую оболочку. Так как мой мехо-пёс имел крупные размеры, оболочка его соответствовала породе сенбернар.
Блок D, в котором я работал, занимался разработкой и постоянной модернизацией пищеварительной системы киборгов. Спустя три года я имел должность инженера 4-го класса. В то время со мной произошёл несчастный случай, после которого я испытал на себе что значит жить с кибер-имплантатом. Вообще я родился счастливчиком, в том смысле что мне не требовалась замена органов при рождении, из-за нестабильного функционирования оных. Ведь по статистике восьми из десяти младенцев заменяли органы при рождении на кибер-имплантаты. Считалось везением сохранить своё тело до двадцати-двадцати пяти лет, после же, все так или иначе меняли больные органы на кибернетические. А это означало вечную трату денег на техобслуживание и модернизацию. Статистические цифры говорят вот что: каждый человек на планете старше тридцати пяти лет подвержен частичной или полной киберизации тела, в соотношении 40-96% кибер-органов.
Во время погрузочных работ лопнул баллон с жидким азотом, и химическое вещество попало мне на левую руку. Я получил обморожение и полное отмирание тканей руки до плеча. Хотя страховка компании оплатила мне установку кибер-руки, имплантат был не лучшего качества, так как я являлся не таким уж важным сотрудником. Вместе с рукой мне в мозг был вживлён чип контроля, в который я подгружал обновления драйверов на модули контроля кибер-руки. Рука время от времени давала сбой, и детали, отвечающие за работу пальцев, быстро изнашивались. Однако как не крути мне пришлось привыкнуть.
Прошло ещё четыре года. В шахте, от взрыва топливного генератора, погиб Тревор. Температура что образовалась при взрыве, уничтожила почти всё его тело. Всё что осталось после него – часть его ступни, которую я и похоронил на заднем дворе. (Смерть – вдохновляющая муза философии: без нее философия вряд ли бы даже существовала. А. Шопенгауэр.) Фридрих продолжал исправно работать, и мне нравилось возиться с ним: постоянно модернизировать его ИИ, обучать новым играм и командам. Меня повысили до инженера 2-го класса.
Однако кое-что оставалось без изменений, это моё душевное состояние. Я всё глубже погружался в пучину одиночества и размышлений. Почему-то близкие отношения у меня ни с кем не слаживались. Я скорее был замкнутым чем общительным. Да и женщины, внимание которой мне бы хотелось обратить на себя, в моём кругу знакомых не было. Работа, пёс, небольшой домик, электроника, книги и размышления – вот и вся моя жизнь. Но однажды всё изменилось, однажды появилась она – Пэгги.
Пэгги была киборгом старой модели, предназначенной для эксплуатации сексуального характера. Современные модели таких киборгов уже имеют полную органическую оболочку, Пэгги же имела частично органичную, частично пластиковую оболочку. Органичными были те части её тела, которые непосредственно участвовали в половом акте. Я купил её недорого, случайно отыскав в куче ржавого барахла на одном из складов чёрного рынка. Киборги серии PGGE s026, или просто Пэгги, были сняты с производства сорок с лишним лет назад. Доставив Пэгги домой, мне пришлось хорошенько потрудиться, дабы привести её в порядок. Её внешняя оболочка и кибер-мозг были целы, а вот система пищеварения и некоторые двигательные функции подверглись серьёзным повреждениям. Так же я постарался по возможности перепрограммировать её ИИ, попытался хоть немного его очеловечить.
Как сейчас я помню её хрустальные синие глаза, ровные каштановые волосы и тонкие руки, покрытые гладким пластиком телесного цвета. Пэгги не была для меня предметом физического удовольствия, Пэгги была частью моей жизни. Мне нравилось покупать ей биопитание и кормить её, нравилось докупать и заменять детали на более новые, нравилось покупать ей одежду, нравилось выходить гулять с нею и Фридрихом, нравилось засыпать, зная что она лежит рядом.
- Пэгги, как прошёл день?
- Хорошо, я гуляла с Фридрихом, читала и вычисляла.
- Тебе было скучно?
- Нет, просто нечем было заняться. Поэтому я принялась вычислять, когда потухнет Солнце.
- И до чего до вычислялась?
- Смысл выражения не ясен, пожалуйста, скажи иначе.
- К чему привели тебя твои вычисления?
- Звезда Солнце утратит свою атмосферу и превратиться в потухшего красного гиганта через 5 миллиардов 499 миллионов 126 тысяч 237 лет.
- Вот как, к тому времени меня уже не будет.
- А я буду?
- Конечно Пэгги, ты будешь жить вечно.
- А вот и нет, мой кибер-мозг рассчитан на 96 лет беспрерывной работы. Значит, я буду функционировать ещё 38 лет 42 дня и 6 часов.
- Когда выйдет время твоего функционирования матрицу твоего сознания можно будет перенести в другой кибер-мозг. Так что я не дам тебе умереть.
- Это очень мило. – Пэгги улыбнулась и добавила. – Я правильно использовала этот мимический жест? – И она вновь быстро механически улыбнулась.
- Правильно.
- Модуль мимических жестов ещё не до конца освоен моим ИИ, возможна некорректная работа модуля в течение недели.
- Я купил тебе еду. Ты голодна?
- Системе жизнеобеспечения требуются питательные вещества. – Ответил рот Пэгги, в то время как её глаза закрылись, а веки задрожали. В этот момент её кибер-мозг осваивал работу с новым программным обеспечением. – Я голодна, спасибо. – Спустя пару секунд вновь сказала она.
- Пэгги, просканируй свою систему. Всё ли исправно работает?
- Неполадки отсутствуют. Через двенадцать дней требуется обновление драйверов речевых модулей.
- Я помню об этом, на выходных займусь. Просканируй Фридриха.
Пэгги издала лёгкий свист, и мехо-пёс подбежал к ней и стал лизать ей руку. Она опустилась к нему и погладила по мохнатой голове.
- Неполадки отсутствуют. Ёмкость энергоблока 63 процента. (Фридрих работал на обычной термо-энергии.) – И посмотрев на меня добавила. – Я жду твоих выходных.
- Ты снова хочешь прогуляться к озеру?
- Да, мне нравятся наши прогулки.
Вот так и проходила моя жизнь. Днём работа, вечером книги и беседы с Пэгги. На выходных прогулки к озеру, покупка необходимых деталей и инструментов на чёрном рынке, покупка продуктов на неделю, диагностика и перепрограммирование Пэгги и Фридриха.
- Блок эмоциональных диалогов содержит слово “любовь”. Его значение, любовь – глубокая привязанность человека к человеку, либо к некоему значимому для человека предмету, чувству, виду деятельности и т.п. Я не до конца понимаю что это. Ты испытываешь любовь?
- Да, я люблю тебя, Фридриха и книги.
- Ты обеспечиваешь мне техобслуживание и покупаешь питательные вещества на протяжении шести лет. Зачем ты это делаешь?
- Потому что я люблю тебя.
- Твои слова нелогичны.
- Любовь не имеет логики.
- Что есть любовь?
- Любовь это чувство, моё чувство к тебе, инструмент этого чувства моя забота о тебе.
- А я могу чувствовать? Могу любить тебя?
- Я не знаю Пэгги… возможно в будущем я смогу перепрограммировать твой ИИ, и внести дополнительные коррективы.
- Мне бы очень хотелось этого. Моя логичность губит меня.
Эти странные слова Пэгги заполнились мне навсегда. Уже тогда я начинал понимать, что её кибер-мозг от постоянного перепрограммирования начинает порождать перегрузки, разрушающие логичность её машинного восприятия.
- Ты сегодня кричал во время сна. Тебя что-то напугало?
- Я видел во сне ледяной саркофаг. Когда я лёг в него, мне стало холодно и страшно. Мне показалось, что я засну навсегда. Казалось, что ледяные объятья сна это единственное что может спасти меня от жизни… спасти меня от жизни.
- Я не понимаю, почему ты это видел. Я не вижу сны.
- Извини, я не должен был выражаться непонятно для тебя.
- Я не могу понять тебя, потому что не вижу сны. Почему я не сплю?
- Я отключаю твой кибер-мозг в то время как перепрограммирываю тебя. Это можно считать сном.
- Нет, это не настоящий сон.
- А что есть настоящий сон?
- Я не понимаю суть твоего вопроса.
- Попробуй просто ответить.
- Сон есть бегство от логичности. – Таков был её ответ.
Я помню всё что произошло в этот день, в этот последний день когда я видел её. Я проснулся с будильником. Потаскал Фридриха за мохнатые уши, покормил Пэгги и позавтракал сам. Записал несколько своих мыслей в тетрадь. После обеда мы пошли гулять к озеру. Фридрих бегал за палкой, Пэгги наблюдала за водой. В этот момент она казалась мне настоящим человеком. Её задумчивое выражение лица являлось плодом моих стараний, но всё равно мне было приятно смотреть на неё.
Дома вечером Пэгги легла на кровать, а я подключил к её затылку разъём. Как обычно она проговорила перед тем как я отключил её мозг:
- Научи меня чувствовать.
- Я попробую. – Отвечаю я.
На мониторе я вижу структуру её мозга и всё хранилище памяти. Я обновляю драйвера модулей управления и провожу диагностику. Нахожу побитые сегменты кода в самой структуре ИИ, исправляю их. Но замечаю что с каждым разом их становиться всё больше и больше, предполагаю что кибер-мозг сам провоцирует их появление, после того как я пытаюсь раз за разом перепрограммировать его. Вот и сейчас я подгружаю в него новые моды, функции и операции, вновь пытаюсь сделать человечным то, что создано быть машинным.
И тут я случайно натыкаюсь на один старый модуль памяти отвечающий за изначальные базовые команды, а именно предоставление услуг сексуального характера человеку. Почему я не стёр этот сегмент памяти? Потому что у меня никогда не было ни с кем физической близости. Я презирал эту сторону человеческой жизни, но глубоко внутри себя вынашивал желание хотя бы раз заняться с Пэгги сексом. Поэту даже спустя восемь лет жизни с нею, я не стёр эти базовые команды. Что это будут за ощущения? Что буду чувствовать я, и что будет чувствовать она? Я думаю, что исполнение изначальных команд не должно повлиять на работу её кибер-мозга, пусть даже и неоднократно перепрограммированного.
Я запустил Пэгги.
- Привет, я долго спала?
- Я работал с твоим кодом полтора часа. Теперь в твоём кибер-мозге имеется блок сновидений. Это пока что сырая версия, но если твой ИИ освоит работу с ним, тогда я в дальнейшем займусь расширением модуля.
- Спасибо.
- Пэгги…
- Да.
- Я… я хочу заняться с тобой сексом.
- Функция доступна. Ты… ты хочешь заняться этим сейчас?
- Да.
- Модуль активирован.
Я помню её глаза во время соития с нею. Я никогда не видел такого выражения глаз у Пэгги. В тот вечер на меня смотрела не машина.
Проснулся я рано утром. Первое чувство что охватило меня, было омерзение, ни с чем не сравнимое омерзение к себе. Пэгги рядом не было. Фридрих визгливо скулил и просился на улицу. Я встал с кровати и прошёл в ванную комнату. В раковине я обнаружил покрытый гладким пластиком оторванный безымянный палец. На зеркале бледно-серым веществом было написано одно слово – чувствую. Палец принадлежал Пэгги, а бледно-серое вещество была её кровь.
Через час я узнал, что в нескольких милях от моего дома возле карьера, грузовой транспортёр сбил киборга женской наружности. Рабочие карьера, что оказались очевидцами происшествия, говорили что киборг сам бросился под гигантские колёса грузовой махины. Я опознал останки Пэгги только по платью, которое недавно купил ей, и части её правой руки, на которой отсутствовал безымянный палец. Голову, конечности и большую часть туловища громадные колёса транспортёра растрощили в пыль.
Бесконечное омерзение к себе и ко всему миру завладело моей душой. В тот момент я принял для себя то решение, которое сейчас мне суждено исполнить. Я научил тебя чувствовать, Пэгги… научил чувствовать…
За два часа до того как я проник в комплекс “Харуки”, я отключил Фридриха. Это было в 23:10. Я позвал его, и кибер-пёс незамедлительно примчался, повиливая хвостом в нетерпении. Я присел и дал ему в волю обслюнявить мне лицо, после чего он радостно забегал по комнате. Успокоившись Фридрих подбежал ко мне и положил тяжёлые лапы и мохнатую голову мне на ноги, что он часто любил делать. Я почесал ему за ухом, а затем подключился к разъёму на его затылке. Фридрих встряхнул головой и подняв морду вверх, взглянув на меня, будто почувствовав моё намеренье. Но затем мирно опустил голову на лапы и закрыл глаза, словно говоря: “Это ничего… я понимаю.” Спустя пару секунд его кибер-мозг отключился навсегда.
На “Харуки” я проник в 02:15 ночи. Перед тем как спуститься к блоку G, через серверную блока D я взломал центральную базу данных о персонале комплекса, и стёр все личные данные, касающиеся меня как сотрудника и человека. Оказавшись в главном лифте, я спустился к блоку G. Освещение центрального холла блока работала исправно, а вот многочисленные коридоры освещались плохо. Включив фонарик и посмотрев на карту, я сориентировался куда мне нужно было идти. Поблуждав по коридорам криогенной тюрьмы, я обнаружил серверную комнату отвечающую за работу блока. Затем через центральный компьютер сделал так, чтобы информация про одну из криокапсул перестала существовать, словно её никогда не создавали. Теперь моё исчезновение никто не обнаружит. Никто не станет искать меня в этом блоке. Я исчезну без суеты, ни кем не замеченный. Словно меня и никогда не существовало.
Капсула которую я выбрал имела название z313. Я включил её, а затем фонариком разбил панель управления, чтобы её невозможно было отключить. Я ложусь в холодное ложе капсулы, и крышка, издав щелчок, захлопывается.
Мне холодно… и страшно. Сердце бешено бьётся. Я не жалею не о чём, я ничего не теряю, ничего не оставляю. Мой ледяной саркофаг. Сон… сон – бегство от рациональности, бегство от жизни. Мир – экзистенциален, бытие человека – иррационально, мыльный пузырь который рано или поздно лопнет. Мысли путаются… мне не страшно более… хочется спать… сон.
сентябрь 2014