Давно это было, много лет тому назад. Я был в отпуске и каждый день с утра и до вечера не выходил из Красноярской краевой библиотеки, занимаясь поиском необходимых сведений для своих будущих книг «Золото Удерея» и « Гадаловы». Иногда по собранным материалам писал, очерки и опубликовал их в краевых газетах. Чаще всего в газете «Красноярский рабочий».
В то раннее утро я заскочил в редакцию газеты «Красноярский рабочий», в отдел «Духовно–нравственных проблем», главой которого была Валентина Андреевна Майстренко, опытнейший журналист, прекрасно знающая историю русской православной религии и вообще красивая и культурная женщина. В отделе находились Людмила Андреевна Винская, ответственный секретарь редакции и Александр Синищук, корреспондент. Они пили утренний горячий кофе. Мне нравилось бывать в компании этих журналистов. Настоящие профессионалы, лишенные всякого превосходства над кем–либо, всегда спокойные и уравновешенные, обладающие высоким уровнем культуры, в полном смысле слова интеллигенты, они своим поведением подталкивали к творческой работе. В разговоре за чашкой кофе непроизвольно всплыла тема предстоящего осеннего праздника Пресвятой Богородицы и уничтоженного Красноярского Богородице-Рождественского собора. Я располагал многими сведениями об истории рождения и трагической судьбы этого собора и кратко поделился с журналистами. У них сразу возникла просьба ко мне подготовить для публикации материал на эту интересную тему. Я обещания не дал, сказал, что все будет зависеть от того, каким у меня будет в ближайшие время творческий настрой. Ведь тема представляет собою очень большое историческое значение. История Богородице-Рождественского собора связана с постоянным вниманием к нему царствующей семьи Романовых, охватывает период на рубеже двух эпох, прошлой, дореволюционной и нынешней, на которой все еще лежал оттенок советской идеологии. Однако время заметно меняло наши представления о прошлом, и публиковать правду о нем уже не запрещалось.
Через две недели мною был написан примерный текст будущей публикации и я положил его в стол, надо было, чтобы он отлежался. В один из дней Валентина Андреевна Майстренко позвонила мне и спросила, когда я принесу в редакцию газеты материал. Я ответил, что он должен отлежаться. Еще черех неделю я взглянул свежими глазами на написанный текст и обнаружив ошибки, принялся их исправлять. Но время уже близилось к празднику Пресвятой Богородицы и текст надо было нести в редакцию газеты. Что я и сделал. Через неделю очерк, посвященный радостному рождению и трагическому уничтожению Красноярского Богородице–Рождественского храма был опубликован. В текст сегодняшней публикации я внес исправления и дополнения. Даты событий исчислены в сответствие с нынешним годом. И теперь эта история в размещаемой публикации выглядит так.
153 года назад тому назад накануне радостного праздника Рождества Пресвятой Богородицы в Красноярске при огромном стечении народа был торжественно освящен Богородице–Рождественский кафедральный собор. И еще одна дата: 78 лет тому назад эта красноярская святыня варварски была уничтожена большевиками. По своей трагической судьбе величественный красавец собор, построенный по проекту того же архитектора, что проектировал и Храм Христа Спасителя в Москве, и также беспощадно снесенный с лица земли, занимает особое место в истории Красноярска.
Во второй половине ХVIII века в Красноярске было две церкви, Воскресенская и Покровская. Воскресенская церковь считалась собором, самой старой, была заложена в 1759 году. Со временем собор стал тесен. И тогда возникла идея постройки нового собора.
А подтолкнул к этому один случай из жизни Красноярска. В 1843 году по величайшему повелению в Сибирь, считавшейся в те годы центром золотодобычи в России, был командирован сенатор, тайный советник Иван Николаевич Толстой для ревизии административных учреждений. По прибытии его в Красноярск для сенатора был устроен в доме именитого купца Н. Ф. Мясникова большой вечер, на который съехались многие енисейские золотопромышленники. (Некоторые авторы публикаций эту встречу сенатора с деловыми людьми ошибочно считают съездом золотопромышленников. Замечу, начало съездам енисейских золотопромышленников, было положено в ноябре 1897 года).
Познакомившись на вечере с лучшими представителями золотопромышленного дела, сенатор обратился к ним с просьбой употребить их капиталы на строительство богоугодных заведений, и получил на то их согласие. 17 золототопромышленников собрали деньги в пересчете на бумажные ассигнации в сумме 462 587 рублей. Среди тех, кто внес большие суммы денег, были известные енисейские золотопромышленники И. К. Кузнецов, И. Г. Щеголев, Н. Ф. Мясников, Г. Ф. Машаров и томич И. Д. Асташев. Очевидно, из этой суммы и были выделены 96 400 рублей, пожертвованных на строительство собора.
Для будущего храма определили хорошее место, центр города Красноярска, площадь, уходившую всей шириной к летнему саду. Название Богородице–Рождественский, данное собору, имеет особый смысл.
На Руси издревле самый почитаемый праздник День Рождества Пресвятой Богородицы – Девы Марии и Матери Иисуса Христа, падал на день 8 сентября (по новому стилю 21–е). В этот же день, 8 сентября 1843 года, родился и наследник русского престола Великий Князь Николай Александрович Романов, старший сын Александра I I. К сожалению, он прожил мало, скончался в 1865 году. И, как следует из устного послания государыни–императрицы Марии Александровны, переданного осенью 1861 года енисейскому губернатору, соборный храм был построен «во имя Рождества Пресвятой Богородицы и в память дня рождения государя наследника царевича». Проект собора разработал Константин Андреевич Тон, известный столичный архитектор, ректор Петербургской академии художеств, автор проекта знаменитого Храма Христа Спасителя в Москве.
Богородице–Рождественский собор в Красноярске был заложен в 1845 году, а к осени 1849 года уже построен. Но 29 сентября этого же года по неизвестной причине его верхние своды рухнули. Отцы города терялись в догадках, что делать с рухнувшим собором.
И тогда красноярец Исидор Григорьевич Щеголев взялся за постройку нового собора. Он оказался щедрым благотворителем, выделив из своего капитала на строительство собора 560 тысяч рублей серебром. Кто такой был И. Г. Щеголев, и откуда у него взялись такие большие деньги? Краткая история его биографии и капиталов такова.
И. Г. Щеголев (годы жизни 1796–1869) родом из Вязниковской волости Ковровского уезда Владимирской губернии, переселился в Красноярск со многими купцами в связи с развитием золотого промысла в Енисейской губернии. Сначала занимался мелким предпринимательством, винными откупами. А потом и золотым промыслом. Благодаря незаурядным способностям, вскоре стал крупным золотопромышленником. Например, только за один 1845 год на своем Крестовоздвиженском прииске за Нижним Приангарьем, в Южной тайге (ныне прииск Партизанский), он добыл золота 56 пудов 36 фунтов на сумму 708 112 рублей серебром. Это его продвинуло по социальной лестнице. Сначала он стал купцом первой гильдии, а потом получил и потомственное почетное гражданство. С 1859 по 1862 год служил городским головой Красноярска.
Возникает естественный вопрос, а был ли в природе такой богатый золотом прииск Крестовоздвиженский? Когда я работал над фрагментом о прииске, в памяти всплыла местность, на которой он находился. На этом бывшем прииске мне пришлось побывать дважды, летом и зимой. Местность прииска хорошо запомнилась на всю жизнь своей природной особенностью. Первый раз я был там осенью, в конце августа. Время августовской осени в Южной тайге примечательно тем, что весь день местность прииска залита ярким солнечным светом. По обе стороны приска тянутся длинные хребты, поросшие хвойными лесами вперемежку с лиственными. Леса были покрыты осенним серебристо-золотистым налетом. От них веяло удивительным терпким запахом осенней прели. Поблизости большой водораздел из рек Мурожная и Ангара, и свежести на прииске в избытке. Второй раз я был там, в конце ноября. С верху сыпал густой снег стеной, в двух – трех шагах не было видно ничего. Падающий снег нес с собой необыкновенно чистый воздух, напоминающий высокогорный.
7 сентября (по новому стилю 20–го) 1861 года, накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы, в православной жизни Красноярска произошло событие большого религиозного и общественного значения. В этот день преосвященнейшим епископом Томским и Енисейским Порфирием был освящен новый, златоглавый Богородице–Рождественский собор. С этого дня в течение 75 лет над Красноярском будет плыть мелодичный малиновый звон соборных медных колоколов, свидетельствуя о христианском умиротворении и молитве. Сведения о соборе разбросаны по газетам, путеводителям и справочникам дореволюционных изданий и собранные в единый материал дают интересные представления о нем. Поражают его величины. Длина собора с колокольней составляла 55 метров, ширина 23, внутренняя высота 40 метров. Все пять глав собора, и колокольни с крестами на них были покрыты через огонь червонным золотом. Вес колоколов составлял около 1000 пудов (более 15 тонн). Автор в одной из публикаций писал, что «в Богородице–Рождественском соборе переплетались мотивы древнерусской и классической архитектуры, в нем было, что–то от Василия Блаженного, храм будит внутреннюю память об исконно русском, сказачном».
Кроме самого собора, И. Г. Щеголев построил на свои деньги вокруг него еще и каменную с чугунными решетками и воротами ограду длиной 469 метров. Белокаменный, с зеленой крышей собор отличался внешней красотой и красивым внутренним убранством. Просторный и благоукрашенный, с большим иконостасом и дорогой церковной утварью храм действительно производил впечатление чуда. В соборе всегда было сухо и тепло. Он отапливался четырьмя пневматическими печами. Архивные документы свидетельствуют, что Татьяна Ивановна Щеголева долгие годы оказывала благотворительную, денежную помощь Богородице-Рождественскому собору. А под конец своей жизни оставила завещание для собора на крупную сумму денег. За богоугодное дело по строительству собора, оказание ему постоянной благотворительной помощи супруги Татьяна Ивановна и Исидор Григорьевич Щеголевы были похоронены в его нижнем ярусе.
Участие Щеголевых в таком благотворительном деле, как постройка Богородице-Рождественского собора, не могло пройти бесследно, оно отразилось, прежде всего, на их детях. Дети Исидора Григорьевича и Татьяны Ивановны Щеголевых, воспитанные в семье щедрых благотворителей, достойно следовали этому очень важному принципу. Третий сын Щеголевых Александр, потомственный почетный гражданин (а не четвертый сын, как ошибочно утверждается в публикациях, для достоверности смотри популярную красноярскую газету «Енисей») умер в Ницце, во Франции, оставив для Красноярска щедрое денежное завещание: 20 тысяч рублей в пользу города Красноярска. Из них было завещано 6 тысяч рублей ремесленному училищу, которое основала мать, Татьяна Ивановна, 8 тысяч рублей на содержание бесплатной столовой для бедных, 2 тысячи рублей на выдачу пособий бедным к праздику Рождества Христова и Пасхи. Кроме, этого, Александр Щеголев завещал 2 тысячи рублей женской гимназии и 2 тысячи рублей Владимирскому детскому приюту.
После своего открытия Богородице–Рождественский собор получил статус кафедрального, стал центром духовной жизни горожан, украсил губернский город. Храм своим архитектурным изяществом привлекал к себе всех, кто приезжал в Красноярск, посещал его. Протоиерей Василий Касьянов назвал храм по своей религиозной значимости первенцем всей Сибири. Вскоре место, примыкающее близко к храму, получило название Новособорной площади, и она стала социальным пристанищем не только красноярцев, но и людей, приезжающих со всех уездов губернии.
В дни религиозных праздников на площади, примыкавшей к собору и носившей название Новобазарной, собирались тысячи горожан. Здесь шла бойкая торговля рыбой, мясом, мукой, медом другими припасами и всем тем, что рождала енисейская матушка–земля. Царствующие на российском престоле особы не оставляли без внимания православный Красноярск и его жемчужину – Богородице–Рождественский собор. Наследником престола царевичем Николаем Александровичем (напомню, старший сын Александра II) собору была пожалована икона Рождества Богородицы в серебряной позолоченной ризе. Через месяц после того, как собор был открыт, императрица Мария Александровна пожаловала храму богатое облачение – шитую золотом церковную одежду. В 1873 году Великий Князь Алексей Александрович, а в 1891 году цесаревич, будущий император России Николай II, возвращаясь из кругосветного путешествия и проезжая через Красноярск, посетили Богородице–Рождественский собор.
В прошлые времена в России каждая церковь имела своего представителя от прихожан, его называли церковным старостой. Эта общественно-церковная должность была престижной, на нее выбирали по рекомендации городской думы или сельского схода.
Должность церковного старосты Красноярского Богородице-Рождественского кафедрального собора считалась особенно престижной. Не каждому предоставлялась возможность ее занимать, надо было иметь высокое общественное признание. 17 июля 1884 года Красноярская городская дума утвердила церковным старостой собора 28–летнего купца первой гильдии, потомственного почетного гражданина, пароходовладельца, Александра Николаевича Гадалова, члена гадаловской семьи, известной своим благотворительным отношением к религии. Приняв на себя обязанности соборного старосты, он в первую очередь позаботился о том, чтобы в жизнь прихожан собора и их детей проникала грамота. Для собора и церковно – приходских школ издал на свои деньги две тысячи экземпляров книги жития святых Кирилла и Мефодия. Купца, золотопромышленника или думского деятеля, который попечительствовал свою церковь, прихожане хорошо знали. Он часто ее посещал, особенно в христианские праздники. Появлялся в церкви вместе со своей семьей, а она, как считалось в прошлом, составляла основу Российского Отечества. Часто во время посещения церкви попечитель вносил в ее пользу или другие учреждения крупные благотворительные пожертвования.
В мае 1905 года Красноярск облетела радостная весть. Соборный староста, предприниматель Н. И. Никольских при посещении Богородице-Рождественского собора пожертвовал деньги на создание при нем постоянного хора. Прихожане знали о подобных акциях деловых людей и с доверием и уважением относились к ним. Взаимоотношения деловых людей, церкви и прихожан возникали естественным, эволюционным путем, что соответствовало общественным потребностям и атмосфере того времени. Это не было признаком клерикально-религиозного сообщества, как пытаются утверждать бывшие советские номенклатурные историки. Наоборот, такой подход исключал появление коррупции в деловом мире. Ведь деловые люди, принимая на себя обязанности оказывать помощь церкви и ее прихожанам, брали на себя обязательство не только свято поддерживать традиции гуманистических ценностей христианства, но и соблюдать нравственно–духовные нормы поведения.
Наступил 1917 год, он был переломом в мировой истории. Большевики, считая себя носителями всего нового, затеяли разрушительную революцию, и насильственно захватив государственную власть в России, развязали Гражданскую кровопролитную войну. Большевики, насилуя историю вопреки ее естественному ходу развития, насаждали свою общинную, атеистическую идеологию взамен христианской. Революционный нигилизм большевиков в отношении к прошлому толкнул их к безумству и уничтожению национальной культуры России, имевшей глубокие христианские исторические корни.
Наступление большевиков на религию было ожесточенным и носило умышленный и длительный характер. Свидетельством тому являются как подписанные Лениным первые декреты, так и принятые решения его последователей. Не успев опомниться от насильственного захвата власти, уже 20 января 1918 года Ленин утверждает декрет СНК об отделении церкви от государства. Гонение большевиков на церковь совпало с жесточайшим голодом, разразившимся в Поволжье.
В 1921-1922 годах голод в России охватил 25 миллионов человек. В России по-разному относились к нахлынувшей беде. Если патриарх Тихон открыто призывал православную Русь на сохранение устоев церкви и на братский подвиг в борьбе с голодом, то Ленин, человек с сатанинской маниакальной ненавистью к религии, секретно поручал верхушке большевиков расстреливать священников и решительно грабить церкви во имя спасения народа от голода. И Ленин добился своего, церковь была поставлена на колени перед большевиками, а голод унес миллионы жизней россиян.
Большевики, выполняя сатанинскую волю своих вожаков, грабили православные храмы с размахом, ничего в них не оставляя, опускаясь до неописуемой низости. Газета «Свободная Сибирь» в 1919 году сообщала, что в Южно-Енисейском золотопромышленном горном округе местные «совдеповцы», разграбив приисковые церкви, пошили из церковной парчи шаровары, выразив тем самым надругательство над христианской верой. Ценности, награбленные в храмах, не поступали в помощь голодающим, оседали в так называемом Гохране, а оттуда направлялись на подкормку зарубежных компартий для свершения мировой революции, или похищались сотрудниками ЧК. При этом большевики с бахвальством извещали о своем разгуле в храмах.
Даже большевистская газета «Красноярский рабочий» не удержалась и 7 июля 1922 года признавалась, что в Минусинском уезде разграблены Спасский собор, Троицкая и Воскресенская церкви, Серафимо–Покровский женский монастырь. «Улов» награбленного составил 10 пудов 30 фунтов 44 золотника серебра. С ожесточенным упорством большевики опустошали церкви в Красноярске и Енисейске, Канске и Ачинске, Зеледеево и во многих других населенных пунктах Приенисейского края. За 7 месяцев 1922 года большевики выгребли из церквей Енисейской губернии 175 пудов серебра, 1 фунт золота и 560 бриллиантов.
По заданию Ленина церкви всей России были ограблены на сумму два с половиной миллиарда рублей золотом. Грабя христианские храмы, разрушая историю религии, большевики со зверским остервенением убивали священнослужителей: сбрасывали с колоколен церквей, топили в холодных прорубях, живыми прибивали железными костылями к деревянным крестам, закручивали головы стальными обручами. При этом российские якобинцы не забывали об указании Ленина о том, «чем большее число представителей духовенства удастся расстрелять, тем лучше». В результате обрушившегося красного террора на Россию, из 360 тысяч священнослужителей большевиками было уничтожено 320 тысяч.
Расстреляв священнослужителей и разграбив церкви, большевики начали их разрушать. 5 декабря 1931 года был варварски взорван Храм Христа Спасителя в Москве – символ величия старой православной России. Перед взрывом храма они не забыли содрать с его куполов более 409 килограммов сусального золота, которое исчезло неизвестно куда.
Взрыв Храма Христа Спасителя послужил для большевиков сигналом для окончательного уничтожения религии в стране, для чего при ОГПУ была создана секретная служба по ее разоружению. 15 мая 1932 года большевистское правительство приняло специальное постановление о проведении в 1932-1937 годах так называемой антирелигиозной пятилетки безбожия. Перед местными органами власти ставилась задача ликвидации всех храмов с целью изгнания из сознания народа самого понятия божественной веры. Если до революции 1917 года в России насчитывалось около 80 тысяч церквей, то в 1950 году осталось лишь 11525. По сведениям протоиерея Енисейского Успенского храма Геннадия Фаста, на 1916 год в Енисейской губернии было 320 церквей, большинство из которых большевиками уничтожено.
Разрушенные храмы использовались под скотные дворы, технические склады, слесарные мастерские, гаражи, лагеря заключенных, детдома. Из разрушенных церквей исчезали бесследно редчайшие церковные рукописи, иконы – подлинные шедевры христианской культуры. Рушили повсюду, даже в самых отдаленных местах. На енисейских южных и северных приисках были снесены четыре церкви. Разрушили церкви в селах Шило и Сухобузимское, в городах Красноярске и Енисейске.
Город Енисейск исторически считался отцом сибирских городов, воротами с Запада на Восток, был городом православным, на этом и держалась в нем купеческая, крестьянская, промысловая и ремесленная жизнь. За долгие годы в православном Енисейске было построено 13 храмов и соборов, непохожих друг на друга, каждый из которых, нес в себе какую-то особенность, чем и привлекали горожан. В годину революционных преобразований, при малом числе населения и при большом количестве церквей, совдеповцы особенно свирепствовали, уничтожая храмы и соборы. В Енисейске уцелела только одна церковь. Автору этих строк в жизни пришлось побывать на месте всех разрушенных енисейских соборов и церквей и воочию не только увидеть, но и почувствовать их варварское уничтожение. Совдеповцы уничтожали церкви не только в Енисейске, но в соседних селах и деревнях.
С незапамятных времен в деревне Усть-Тунгуске, раскинувшейся вдоль Енисейского тракта, на опушке густого ельника стояла обычная русская белокаменная церквушка с названием Спасская. Путник, заезжая в деревню, радовался ей. Путешественник А.Уманьский, побывав здесь еще в 1880-х годах, писал, что далеко «виделась белая церковь с зеленой крышей, и глухо доносились удары церковного колокола». Большевики не пощадили святыню, уничтожили. Я был в этом еловом лесу и видел своими глазами полоску оставшегося от разрушения каменного фундамента.
Необходимо кратко сказать и о трагической судьбе Красноярского Воскресенского собора, который когда-то возвышался на стрелке. Стрелка место впадения речки Качи в Енисей. Этот собор считался в Красноярске самым древним. Красноярцы относились к собору трепетно. За долгие годы кто, как мог, так и помогал собору. Золотопромышленник Никита Федорович Мясников построил на свои деньги рядом с Воскресенским собором верхний храм, за что горожане ему были благодарны. А другой золотопромышленник Петр Иванович Кузнецов и тоже на свои деньги отлил для собора большой медный колокол весом 1000 пудов. По элементарной логике Воскресенский собор надо было сохранить, проявив уважение к его истории. Как и многие церкви России, этот собор испытал на себе многолетние надругательства большевистской власти. Собор начали разрушать еще в начале 1920-х годов. В 1935 году он уже был почти весь разрушен. В конце 50-х годов на его остатках разместили спиртзавод, а при нем гараж и складские помещения. В начале 60-х годов власти снова ринулись на религию, продолжая выполнять большевистскую антирелигиозную программу, собор совсем стерли с лица земли, а заодно и городское кладбище при нем, на котором Красноярск долгие годы хоронил своих знаменитостей.
Однако следует вернуться к наступившему 1930-му году. Православная Россия к этому времени уже представляла собою опустошенное поле. А белокаменный, златоглавый красавец красноярский Богородице-Рождественский собор все еще стоял. Это сильно раздражало вершителей человеческих судеб. Они не могли смириться с тем, что в далеком сибирском городе все еще сохраняются устои православной России.
И роковой час в судьбе собора пробил. Перед тем, как взорвать собор, большевики совершили кощунственное святотатство: вытащили из его покоев останки погребенных супругов Щеголевых, построивших этот храм, и под покровом ночи сожгли их в печи городского музея, не забыв составить акт о злодейском поступке. Так же поступили большевики и с останками погребенного на территории Богородице-Рождественского собора епископа Енисейского и Красноярского Евфимия. Его останки тоже были сожжены в печи краеведческого музея.
Варварская идеология большевиков заключалась во-первых в том, чтобы уничтожать храмы, а во-вторых, воздвигать на их месте новые символы своей тоталитарной власти. Верховная власть большевиков контролировала происходившие события на местах. По постановлению СНК СССР в 1935 году при отсутствии гласности Московский горстройпроект составил план перестройки центра города на Енисее под названием «Большой Красноярск». Так правительством была утверждена инициатива красноярских большевиков на уничтожение Богородице-Рождественского собора. Красноярские большевики дважды, в январе и феврале 1936 года, на заседании президиума Красноярского краевого исполнительного комитета этот вопрос рассматривали в окончательном виде. Точные сведения о конкретном дне его взрыва пока еще не найдены.
Анализ архивных материалов, публикаций и фотографий позволяет считать, что трагедия Богородице–Рождественского собора произошла в один из дней начала 1936 год. Собор был взорван. Чтобы показать свою тоталитарную расправу с православной религией, красноярские большевики отправили фотографа газеты «Красноярского рабочего» и он запечатлел на святом месте храма Пресвятой Богородицы кощунственный, вещественный акт: превращенный взрывом красавец собор в огромную груду камней, песка и земли. Красноярские большевики торопились, им надо было как можно скорее стереть с лица земли Богородице-Рождественский собор, ведь в мае этого года на месте разрушенного храма уже началось возведение Дома Советов – пристанища краевого большевизма, проектантом которого являлся профессор Сибирского строительного института в Новосибирске А. Д. Крячков.
Крячков – типичный представитель советского архитектурного конструктивизма. Об этом говорят дома и здания, построенные по его плану в городе Новосибирске, лишенные жизни и архитектурного изящества, зато отражающие социалистический стиль градостроения и не самый лучший в архитектуре. Дело, конечно, было не в разработке архитекекторного плана для центра Красноярска А. Д. Крячковым, а в подготовке территории под строительство Дома Советов – будущего большевистского штаба на месте приговоренного к уничтожению Богородице-Рождественского собора. И его уничтожение оправдывалось неким новым планом застройки центра города Красноярска.
Дом Советов (вернее, дом крайкома ВКП (б)), как символ большевистской тоталитарной власти, по злой иронии судьбы строился на месте взорванного Богородице–Рождественского собора долго, около 20 лет. Его достраивали после войны с Японией еще японские военнопленные. Японцы строили и умирали. И сегодня большое японское захоронение за городом напоминает о тех чудовищных годах советской стройки пленными японцами. Уже проектом тех лет было предусмотрено устройство здесь других символов новой власти - площади Революции и бронзового памятника разрушителю России Ленину. Автором этого монумента был особо доверенный большевистско-коммунистической верхушки скульптор А. Б. Пинчук, считавшийся большим мастером монументальной ленинской скульптуры.
Перед самой установкой памятника Ленину на гранитный пьедестал в Красноярске, возникла заминка, за разъяснением которой красноярское коммунистическое начальство обратилось в главный штаб партии, Москву. Не знали, как установить памятник. Или лицом к дому, в котором размещался Красноярский крайком КПСС. Или установить лицом к енисейскому правобережному гористому хребту. И тогда получалось, что памятник будет установлен спиной к партии. А это значит проявить, к ней открытое безразличие. После звонка из Москвы памятник вождю Ленину установили так, как он стоит уже около полувека, лицом к несуществующей теперь партии, спиной к народу.
Большевики, разрушая христианские храмы, фактически разрушали душу русского народа, уничтожали духовный образ православной России. Это разрушение пожинаем на каждом шагу и поныне.
Сентябрь, осень в разгаре. И снова праздник Рождества Пресвятой Богородицы…
На городскую площадь опустилась тихая ночь. Не шелестит осенняя позолоченная листва дрожащих тополей, не колышутся разлапистые ели. Они тихо спят. И только одна Пресвятая Богородица не спит, она беззвучно плачет по своему убиенному детищу – по погибшему златоглавому храму. Этот кроткий, печальный плач земной Матери Христа, Пресвятой Богородицы, всегда будет напоминать о кровавых рубцах, оставленных тоталитарной властью на православном теле России.
На фото: Богородице-Рождественский собор.
Россия – Сибирь – Красноярск – Новосибирск, сентябрь 2014 г.