I
Когда-то давно, много веков назад, принц Тамино возвращался на родину с молодой женой. И по дороге им надо было пересечь город, который одолевали крысы.
Не зная, чем помочь жителям, как защитить Памину, своих спутников и себя, Тамино решил проплыть через город по реке.
Жалость охватила его сердце, когда он увидел на берегах погибающих людей среди огромных полчищ кровожадных крыс, тоска сковала его, когда он обнял терзаемую состраданием и страхом Памину.
Чтобы хоть как-то облегчить боль и развеять нависший над городом ужас, Тамино достал бесценный дар Зарастро – волшебную флейту – и заиграл. И свершилось чудо: крысы, очарованные музыкой, бросились в воды реки и вскоре все утонули.
Тамино пришлось задержаться. Благодарные горожане (до нашествия крыс они были зажиточными: имели много скота и рабов, а золото у них и теперь осталось) упрашивали принца продать волшебную флейту.
- Я не торгую любовью и чудесами! И вам не советую, - отвечал Тамино. – Но я могу подарить вам защиту. Зарастро научил меня вырезать дудочки из тростника
– и каждая из них станет волшебной, как моя флейта, если попадёт в руки бескорыстного и чистого сердцем человека. Есть среди вас такой? Я научу его.
Горожане взволнованно загудели.
- И он не должен быть рабом! – добавила Памина, которую муж приглашал на все совещания. – Раб, взявший на себя ответственность повелевать, утонет вместе с крысами.
- И он должен пройти очищение, подобное тому, что проходил я сам. – сказал Тамино, вспоминая испытания в храме Зарастро.
Горожане посовещались и решили послать к Тамино выбранных от каждого сословия. Но ни среди духовенства, ни среди воинов, ни среди купцов и ремесленников не нашлось ни одного бескорыстного и чистого сердцем человека, готового пройти сквозь огонь и воду ради права играть на флейте.
Грусть снова повисла над городом.
Мало ли, много ли времени прошло, но однажды утром Памина вышла погулять на луг близ городской стены и услышала, что кто-то насвистывает простенькую песенку. Мелодия ей понравилась, и принцесса пошла на звук.
Вскоре она увидела красивого молодого человека, лежавшего среди травы и цветов и смотревшего в высокое голубое небо. Он сочинял новый напев.
- Кто ты? – тихо спросила Памина.
- Пастух. – ответил юноша, глядя в небо печальными глазами. Песня – всё, что я умею делать. Песня – всё, что я могу подарить. За песню меня любят девушки и ненавидят многомудрые мужи. Песня – всё, что я передам детям. Песня – вся моя жизнь!
- А не хочешь ли ты получить флейту, чтобы тебя слушались звери и птицы, а люди услышали тебя? – спросила Памина.
У пастуха загорелись глаза.
- Конечно, хочу! Но разве это возможно?
- Если у тебя бескорыстное и чистое сердце, и если ты пройдёшь через огонь и воду, даю слово: ты получишь флейту! И займёшь своё место среди горожан.
- Я готов! – решительно ответил пастух.
- Иди за мной, - промолвила принцесса. И привела его к Тамино.
Вскоре юноша прошёл испытания и стал учеником принца.
Долго ли, коротко ли длилось обучение, но однажды Тамино вывел молодого человека на главную городскую площадь и обратился к толпе:
- Я сдержал слово. Я дал вам защитника. Я сделал ему волшебную флейту и передал ему те знания, которые мне передал Зарастро. Имя ему – Крысолов!
Толпа восторженно загудела.
- Слушайте! – продолжал Тамино. – Он будет хранить вас. Звукам его флейты подчинятся звери и птицы, и люди будут смеяться и плакать, избавляясь от всякой скверны в своей душе. И крысы с ваших улиц, и пороки из ваших сердец бросятся в реку и утонут в ней по велению Крысолова. Но берегите его! Наступит срок, и он должен передать флейту своему преемнику, прошедшему огонь, воду и медные трубы. А до той поры – хотя бы раз в месяц играть на этой площади для всех горожан. Иначе крысы рано или поздно одолеют вас!
Тамино замолчал, и толпа снова загудела, но через мгновение затихла – принц и Крысолов достали свои флейты и заиграли.
Божественная, волшебная музыка понеслась над землёй, вливаясь в каждый дом, в каждое сердце, словно солнечный свет…
Так Крысолов приступил к своим обязанностям. Тамино и Памина вскоре продолжили путь домой. А он ещё долго служил честно и добросовестно, поддерживаемый горожанами, ежемесячно играя на площади. Да так, что вскоре рабство и стяжательство покинули тот край.
А в назначенный срок Крысолов с должными испытаниями передал флейту своему сыну, тот – своему, и так продолжалось долгие века.
II
Как-то раз, в день, когда ещё совсем юный Крысолов должен был играть на флейте, разразилась страшная гроза. Молнии били непрестанно, будто насланные злой волей; дождь лил жёсткой и холодной стеной, по земле метался разъярённый ветер, исхлёстанный водяными потоками, а раскаты грома, казалось, могли заглушить любой звук.
И всё же молодой Крысолов, промокший до нитки, вышел на совершенно пустую площадь и приложил флейту к губам. Но в этот миг сверкнула ослепительно яркая молния, так близко, что по телу бедного Крысолова побежали искры, а флейту обдало обжигающим жаром.
Крысолов был совсем юн и неопытен. У него было много братьев и, даже пройдя испытание, он долго не мог поверить, что отец сделал правильный выбор.
Жизнь в городе к тому времени была благополучная и тихая. Под властью волшебной флейты крысы до того присмирели, что сделались ручными, и горожане, ничего не опасаясь, слушали игру Крысоловов вполуха, да и не было случая использовать флейту в полную силу.
И молодой Крысолов не поверил, что в такую грозу волшебная флейта защитит и его, и себя. Поэтому, когда новая молния полыхнула всего в нескольких шагах, опалив его волосы и одежду, он испугался.
«Если молния погубит меня, сгорит и волшебная флейта. И некому будет сделать новую. Город останется без защиты! Сыграю-ка я лучше завтра. Один день ничего не решит» - думал Крысолов, стучась в ближайший дом.
Вечером того же дня, скрытые плотной пеленой дождя, в город вступили незнакомцы с лицами и одеждами святых и душами палачей.
Долго скитались они по земле. У каждой страны был свой защитник, наделённый либо гуслями Бояна, либо кантеле Вяйнямёйнена, либо лирой Орфея. Или же наследник Бальдра вкушал его священный мёд. И нигде не находилось места хитрым, велеречивым чужакам.
Но вот они вступили в город Крысолова. И стали проповедовать. И люди поверили им.
Вскоре новая вера принесла войны, болезни и огонь, пожирающий людей, за что служителей её прозвали катами.
Крысолов по-прежнему исполнял свой долг, но нередко чума или новая битва не давали ему играть на площади в назначенный час. Да и каты невзлюбили Крысолова за то, что он давал людям чудеса, не требуя повиновения и страха.
- Сожгите его! Он одержим нечистой силой! – кричали каты. – Сожгите его и его поганый инструмент!
Но жители города слишком любили звуки волшебной флейты и противились своим новым вождям. Тогда каты стали действовать иначе.
- За свой страшный грех Крысолов должен заплатить. Пусть покупает райское блаженство, - говорили они.
- Но я в жизни не видел денег. Я живу своим хозяйством и дружескими дарами горожан, - в растерянности отвечал Крысолов.
- Вот и воспользуйся их подаянием! Иначе мы тебя сожжём! Иначе смерть тебе! – злорадствовали каты.
Так Крысолову пришлось взять в руки золотые монеты.
III
Прошло ещё несколько веков. Немало было грабежей и разрушений, недугов и войн. И много пропало древних напевов. Но Крысолов часто выходил на площадь, и расплодившиеся крысы не смели днём показываться на улицах, и многие каты смягчились и очеловечелись, слушая звуки волшебной флейты.
Но были среди катов и те, кому недоставало почёта, страха и власти. Они ненавидели окружающий мир только за то, что он – живой, и всеми силами старались умертвить его. И до дрожи, до зубовного скрежета они ненавидели Крысолова. Серые, неприметные, с умными маленькими глазками, они тайно копошились в тёмных углах. Они назвали себя протестующими, объявили главной человеческой целью наживу и отменили совесть. И однажды захватили власть.
Трудно тогда пришлось Крысолову. Ему снова грозила смерть. И город, где всегда было больше купцов, чем мыслителей, раскололся на два лагеря. Одни приняли новый порядок, будто всегда ждали его, и готовы были уничтожить Крысолова. Другие, отчаянные смельчаки, противились и давали хранителю волшебной флейты недолговечный приют.
От случая к случаю, в убогих, сырых и холодных подвалах играл Крысолов, скрытый от глаз врагов так же, как от солнечного света. И слушатели дрожали от благоговения и страха, как неверный огонёк единственной маленькой свечки, при которой звучала волшебная флейта.
А Крысолов шептал:
- Рано или поздно я попадусь… Только бы успеть передать знания и флейту сыну! Ведь однажды я попадусь!..
Так и случилось. И в тот день, когда старый Крысолов погиб, унося с собой многие древние песни, Крысолов молодой, омыв отцовскую флейту горючими слезами, решил обратиться за помощью к вельможе. Знатным людям позволялось недозволенное, как плата за то, что они поддерживали незаконную власть.
И вельможа согласился помочь Крысолову.
- Я дам тебе и твоей семье крышу и стол, - сказал он, - и даже разрешу играть на флейте. Но только для тех, кого я приглашу. И только тогда, когда я пожелаю. За это я буду платить тебе жалованье.
- Но тогда я стану торговать искусством и не буду больше Крысоловом! – ответил молодой человек.
- Иначе смерть тебе! Впрочем, твой выбор. – промолвил вельможа.
Наверно, Крысолов мог бы продолжить скрываться, до последнего исполняя свой долг, ненавистный новым правителям. Но у него были маленький сын, молодая жена и престарелая мать. И Пастух принял условия.
Отныне он стал подневольным человеком, и волшебная флейта зазвучала вполголоса.
Со временем вельможи стали всё больше вмешиваться в дела своих слуг, заказывать новые песни и переиначивать старые – так, что от прежней науки почти ничего не осталось. А крысы из города стали расползаться по миру.
Но даже теперь волшебная флейта Крысолова не была порабощена! Образ её хранителя – жалкого, нищего, безвестного, безумного, искалеченного, униженного, смешного – по-прежнему пугал серых кардиналов. Они изливали на него свою злость и презрение, но при звуках флейты бессильно скрежетали зубами. Они жаждали его гибели, но избавиться от флейты не могли. Они отравили молодого Крысолова за то, что он посмел напомнить людям историю Тамино и Памины. Но песня его живёт в веках. И с каждой нотой этой песни серых существ тянет к реке – утонуть и сгинуть навеки!
А по городу ходит легенда, что где-то, в тёмной глубине египетских пирамид, или в холодных северных чертогах Царицы Ночи, или высоко в горах, в солнечном храме Зарастро, спрятана волшебная флейта самого Тамино, чью силу крысам не превозмочь, окажись она в руках настоящего Крысолова.
Вот поэтому серая нечисть боится и ненавидит всякое бескорыстное сердце, всякую чистую душу, всякий светлый и независимый дух.