«Взрослый доктор»
1.
Пётр Молотов выпил молочный коктейль и пошёл в другой отдел магазина поглазеть, во что играют современные дети. «Ах, какие машинки, какие солдатики и герои мультфильмов!» В кармане лежала лишняя тысяча рублей. Он купил себе модель полицейской «нивы», набор солдатиков «Горцы» и небольшое «Лего» для девочек: девушка за пианино. Всё это он даже не открыл, надеясь, что под конец его жизни эти игрушки будут стоить миллионы. «Такое вот вложение капитала».
Молотов отличался густой щетиной. Ему 35 лет. Он остался холостяком, пока долго и упорно выбирал «одну единственную». Он видел ангелов, а не женщин. Он не замечал пятна на одежде, проблемы с зубами, прыщи на лице. Пленённый образом, он не верил в недостатки, не замечал их. Для него было открытием, что девушки пьют пиво.
Работал Молотов санитаром и психиатрической больнице. Он хорошо закончил школу, но на этом его образование закончилось. Надоело учиться. Считая, что школа ему ничего не дала, Пётр сказал родителям, что ему надоело получать ненужную информацию. Отец тогда сказал: «Иди работай!» Вот Петя и пошёл. От армии Молотов как-то ускользнул. А мыть окна и поливать зелень он привык и дома. Как пришёл санитаром, так санитаром и остался. Ничего не хотел в жизни менять. Единственное, чего он добился, так это то, что стал заведующим по чистоте, командовал старухами, руководил мытьём полов больными, мытьём на ночь. Простым девушкам он не нравился. Зато его любили больные женщины — пациентки психиатрической больницы. Три из них были уверены в том, что беременны от молодого санитара. С пациентками (женское отделение) он старался не общаться.
Лечилась там некая Люся Белохвостова. Она задалась целью соблазнить молодого санитара. Пожаловалась, что отдалась Молотову, что он был мил с ней. Молотова вызвали на ковёр. Потерять единственную свою работу, упасть лицом в грязь, Молотов не хотел. Ему верили больше, чем пациентке, которая оказалась ко всему прочему девственницей. Она считалась неизлечимой.
Тихо-мирно шла жизнь Молотова. Сложными были дни, когда все женщины отделения мылись. Тут он только отдавал распоряжения: где взять чистое бельё, куда девать грязное.
Пётр дружил с дюжими медбратьями. Помогал фиксировать буйных дам. (Однажды одна из них стала вместе с кроватью...) Петру нравилось видеть, как больные женщины приходили угрюмыми, а становились весёлыми и улыбчивыми. Каждая, кто выздоровела, что солдат, дождавшийся дембеля. По разному уходили из отделения: кого-то насовсем, кто-то в более острое отделение, кто-то в менее острое. Но никогда «вперёд ногами», до этого не доводили. Были очень страшные пациентки: кривые, косые, с тиками, те, что бредили, девушки-дебилы.
Насмотревшись всего этого, Пётр Молотов поступил на вечернее отделение факультета фундаментальной медицины МГУ. Ему стали интересны живые люди, а не куклы, реальная жизнь, а не идеальная.
2.
Молотов выбрал направление «лечебное дело». Учился хорошо, изучал больше профильные предметы: то, что давалось «для общего развития», он прогуливал. Жизнь в общежитии ему понравилась больше, чем на съёмной квартире — какая экономия! Он был значительно старше своих однокурсников, и это его не смущало. Он твёрдо знал, что будет врачом. В лепёшку расшибётся, но будет. Молотов окончательно спрятал лицо под бородой. Сокурсницы были ему не интересны, так больно его ранили в его первую юность другие девушки.
Он особо изучал психиатрию, самую загадочную дисциплину медицины, совмещающую идеальное и материальное. Не будем докучать читателю описанием штудий нового врача. Молотов получил Диплом и первым делом отправился в свою старую психушку. Врачей там не хватало, его взяли сначала как стажера в отделении средней тяжести.
Однажды на территории больницы он встретил Люсю Белохвостову. Она была уже выписана, приезжала за вещами. Улыбка была здоровой, да и вся она «ожила»: милая красивая девушка, никто бы и не подумал, что болела. Она вспоминала его. «Здравствуйте, Пётр!» Он тоже поздоровался с ней и подумал о своём одиночестве. Нет, Люся ему не подходила, хотя именно её он хотел вылечить — справились другие.
Петя помирился с родителями, которые были горды, что их сын — врач.