Канадский тайм-чартер

               
          
         

     Вечером за ужином разговорились моряки, вспомнили В.В.Конецкого, кино-фильм  «Полосатый рейс», поставленный по его рассказам. Правда, сначала в его рассказах  дело происходило не в тропическом рейсе, а в Арктике. Везли тогда
трех белых медведей с острова Врангеля в Мурманск. Один из медведей выбрался из клетки и навел переполох на судне. С трудом загнали его обратно в клетку, естественно, хитростью. Сначала отогнали подальше от клетки водой из пожарных шлангов, потом набросали в клетку мяса, он и вернулся обратно.
      Рассказ этот в Мурманском Пароходстве среди моряков можно было слышать в различных вариациях, но конкретно, на каком судне и когда это происходило, никто толком сказать не мог. И было ли это на самом деле – неясно.
Вообще, белые медвежата на судах иногда были, особенно на ледоколах. Проводит ледокол караван судов. На ледовую разведку вылетает с ледокола вертолет – ищут разводья, где лед не очень сплоченный. Видят, идет белая медведица
с медвежонком. Подлетают. Медведица пытается убежать, ее шумом двигателя отгоняют подальше от медвежонка и того испуганного забирают в вертолет. Так однажды на ледоколе «Мурманск», медвежонок жил несколько месяцев, подружился с электрорадионавигатором, ходил за ним «по пятам». Устраивал навигатор спектакли для моряков. Залезает по вертикальному трапу на шлюпочную палубу, мишка за ним, а страшно, и из - под  него струйка течет. Мишкин мочевой пузырь такого стресса не выдерживал. Некоторые члены экипажа, особенно женская его часть, ругали навигатора за издевательство над животным, но в основном все смотрели такой спектакль с интересом. Не потому что моряки народ огрубевший, а просто, потому что в многомесячном однообразии судовой жизни появляется какое-то новое развлечение. Потом, когда пришли после арктической навигации в Финляндию на гарантийный ремонт, подарили его Президенту Финляндии Урхо Кекконену, и тот передал медведя в зоопарк Хельсинки.  Вышел приказ по Пароходству – категорически запрещалось охотиться на медведей и ловить медвежат. Но были случаи, когда полярники просили у моряков помощи в необычных ситуациях.
          Дизель-электроход «Индигирка» выгружался на о.Жохова, это архипелаг Новосибирские острова. Доставили снабжение на полярную станцию. Перед  окончанием выгрузки начальник станции обратился с необычной просьбой к капитану -  забрать на судно двух белых медвежат:
         - Зимой около станции появилась медведица с двумя медвежатами. Пыта-
лись ее отогнать. Собак спускали, из ракетниц стреляли. Ничего не помогало.
Выходить из помещения станции стало опасно, а надо проводить определенные
работы вне помещений. Полярная ночь, вьюга, видимость плохая, а вдруг она
откуда – нибудь нападет. Пришлось ее застрелить. Остались два медвежонка,
они не опасные. Подкармливали их. Сейчас им уже по шесть месяцев, скоро
совсем взрослыми будут. Ваше судно закончит выгрузку и уйдет. Опять полярная
ночь, темень. И в этой темноте не отличить свои это медведи около станции бродят или новые появились. Да, эти подрастут и, что от них ожидать – неизвестно.А убивать сейчас этих медвежат жалко, мы к ним уже привыкли. Заберите их от нас, может, куда  в зоопарк пристроите, у вас же будет заход в Мурманск.
     Пришлось пойти навстречу полярникам, выручить их. Забрали медвежат на
судно. Один из них  прожил на судне несколько дней и выпрыгнул в море
как только «Индигирка» отошла от острова. Второй прожил на судне немного дольше и тоже выпрыгнул в море во время стоянки судна на рейде  последнего пункта  выгрузки п.Кигилях.
    Ситуацию с медведями моряки обсудили и начали вспоминать, а на каком
судне происходила перевозка медведей, описанная Конецким. Выходило, что на
каком – то из «Гэс-ов». В Пароходстве работало в то время несколько дизель-
электроходов этого типа: «Днепрогэс», «Ангаргэс», «Рионгэс», и еще три однотипных судна. Но точно на каком из них – так и не смогли решить. Зато начали вспоминать различные случаи, происходившие с  ними на этих судах. 
     В средине 70-х  д/э «Ангаргэс» начал работать в тайм – чартере у канад-ской кампании, т.е. в аренде. Возили из портов Канады бумагу в рулонах в порты различных государств Латинской Америки, а оттуда в Канаду везли сахар – сырец,насыпью. Зимой в Канаде мороз до минус тридцати градусов, переход до тропиков дней десять, а там жара плюс тридцать. Одним словом работа интерес-ная.
    Перед погрузкой бумаги в Канаде все грузовые помещения тщательно зачища-ются от грязи, мусора. Все внутренние поверхности бортов, переборки, трапы
обшиваются сепарацией – досками и бумагой. В порту выгрузки все это выгружа-
ется, трюма тщательно промываются и готовятся под погрузку сахара. Сахар грузится особым образом. На трюмных закрытиях оставляются открытые «окна»-
снимается несколько лючин. Поддон с сахаром в бумажных мешках  ставится около этих «окон», грузчики ножами вскрывают мешки и высыпают сахар в трюма.За время перехода от порта погрузки до порта выгрузки через разные климатические зоны сахар сначала в тропиках начинает на внутренних бортах растворять-
ся и растекаться патокой по судовым конструкциям, затем в морозной Канаде все это замерзает. После выгрузки, экипаж обязан трюма от сахара очистить. Работа
идет круглосуточно, работает на зачистке весь экипаж. Закончат выгрузку одного трюма, и экипаж начинает зачищать, замывать. Грязную воду надо быстро убрать пока она не замерзла, откачивать за борт категорически запрещено. Хорошо, что у канадцев нормированный рабочий день, они восемь часов отрабо-тали и домой. Суббота, воскресенье и праздники – выходные дни. Можно, конечно, заказать овертайм, т.е. сверхурочную работу, но эта работа оплачи-вается грузчикам в два –четыре раза дороже, в зависимости от времени суток и дня недели. Пароходство и канадские арендаторы на это идут только в крайних случаях. Стоянка судна в порту Монреаль доходит до двух – трех недель. Можно экипажу свободному от вахт и работ в город сходить. Сходил днем в город - отдохнул, а вечером и ночью в трюм на зачистку. И так несколько месяцев подряд, без захода в советские порты. Естественно у моряков накапливается  усталость, надо как то снять стресс.
     После морозной, зимней Канады переход Атлантическим океаном. С каждым днем становится все теплее, и вот уже тропики. За несколько дней моряки попадают из зимы в лето.
     Карибское море, Гондурасский залив. Порт выгрузки  Пуэрто-Бариос, Гвате-
мала. Ждут моряки прихода в порт. Можно побродить по земле, искупаться в теп-
лом Карибском море.
     Перед приходом в порт зачитывает первый помощник капитана радиограмму из Пароходства. В Гватемале произошел очередной государственный переворот и военная хунта арестовывает и сажает в тюрьмы своих противников. Особенно пострадали члены Коммунистической партии. Советское правительство сделало заявление о недопустимости террора в отношении местных коммунистов. Гватемальское правительство ответило своей нотой. Одним словом, членам экипажей советских судов увольнение в город запрещено. А работает дизель-электроход хотя и у канадцев, но флаг на нем советский.
     Встали к причалу порта. После окончания процедуры оформления прихода судна в порт, началась выгрузка. У трапа несут службу гватемальские поли-цейские. В город не выйти. Грузовые работы идут своим ходом, к полицейским уже привыкли. Да и они оказались нормальными, веселыми парнями. Питаются на судне вместе с экипажем, смотрят в кают-кампании телевизор. Дали моряки полицейскому деньги, попросили  принести из города пиво, ром. Принесли ящик пива и несколько бутылок  местного рома. На судне распитие спиртного строго запрещено, можно, конечно, закрыться в каюте и потихоньку это выпить, но гватемальцы тоже хотят примкнуть к морякам. Им же не объяснишь, что они иностранцы и, не дай бог, если помполит узнает, что они побывали в чьей-то каюте – «визу» хозяину каюты и всем, кто там находился, закроют обязательно, и прощай море, прощай работа. Поэтому идут с пивом на кормовую палубу – там спокойнее. На судне две жилые надстройки. Капитан и помполит живут в носовой и, что сейчас происходит на корме, могут  не увидеть, и не услышать. В кормовой жилой надстройке из старших командиров  живут старпом и стармех, но они люди безвредные, на всех грузовых и зачистных работах работают вместе с экипажем и людей отлично понимают.      
      Сидят моряки на корме пиво из банок попивают и ром. Вместе с ними сидят двое гватемальских полицейских, тоже в общем празднике участвуют. Форма у гватемальцев видная: зеленая рубашка с коротким рукавом, такого же цвета брюки. На голове зеленая шляпа с загнутыми, как у ковбоев, полями. На поясе патронтаж с патронами и здоровенный револьвер с барабаном – «Кольт» или «Смит и Вессон».
      Один из матросов, который побойчее, Коля Магдин, попросил посмотреть револьвер. Испанский язык никто из моряков не знает, говорят на русском, вставляют английские  слова, но главное все это сопровождается энергичной жестикуляцией, ром с пивом этому способствует. Гватемальцы отвечают на своем языке и все друг друга отлично понимают. Снимает полицейский револьвер с поя-
са и отдает Николаю:
      - На, амиго.
      Повертел Николай револьвер:
      - А стрельнуть можно? – И жестом показывает на пустую пивную банку и целится в нее из револьвера.
      - Си, амиго. – И гватемальцы смеются.
      Бросает Коля банку за борт в воздух и стреляет в нее, но промахивается.
Моряки развеселились, и у многих появляется желание пострелять. Бросают банки в море и начинают по очереди их расстреливать. На грохот выстрелов первым прибежал старпом:
      - Вы, что совсем с ума посходили? Сейчас помполит прибежит, мало не покажется.  – Отобрал револьвер у моряков и вернул гватемальцу. Спрашивает по
английски:
      - А, как вы у себя объясните, куда столько патроном истратили?
      Суть ответа:
      - Новые в барабаны и в патронтаж вставим, и всех делов. Никто эти патроны не считает.
      В этом «празднике» на корме принимал участие и судовой врач. В следую-
щем рейсе он эти слова про патроны вспомнит.
      Закончили грузовые операции в Гватемале и взяли курс опять на Монреаль.
На подходе к канадским берегам получили новое рейсовое задание: выгрузить
сахар в Монреале и следовать под погрузку бумаги в Бе-Комо /Канада/.
      Порт Бе-Комо находится в устье реки Святого Лаврентия, в месте впадения
 ее в одноименный залив. Залив Святого Лаврентия непосредственно является
заливом Атлантического океана, т.е. погода зимой часто штормовая и волны достигают значительной высоты. Поэтому моряки, когда увидели в городе па-
мятник плывущим на каноэ индейцам, которые ранее населяли эти места, то
не могли поверить, что это могло быть в действительности. Уж больно хиленьким
казалось это суденышко для плавания в этих водах. Но, вероятно, и люди тогда
были особенные.
      Погрузили в Бе-Комо рулоны газетной бумаги на Гондурасский порт Пуэрто-Кортес. Опять переход через Атлантику. И вот скоро Гондурасский залив. В ожидании прихода в порт, замучили моряки помполита вопросами:
      - Нет ли радиограмм об очередном государственном перевороте в Гондурасе и не запретят ли увольнение в город?
      Первый помощник капитана успокаивает:
      - Будет вам увольнение в город, в Гондурасе сейчас спокойная обстановка.
      - Ну, и слава богу,-  радуется экипаж.-  Хоть по твердой земле походим, на пляже поваляемся.
      Встали к причалу, начались грузовые работы. Выгрузили бумагу, начали погрузку сахара. Экипаж в город сходил, в Карибском море накупался. Но городишко маленький и смотреть в нем особо нечего. Днем жарища, улицы пустые, люди по домам сидят. Зато вечером город рассвечивается огнями, звучит музыка,
доносятся людские голоса и женский смех. Стоят моряки на палубе, смотрят на
город с завистью. Увольнение экипажей советских судов советскими Правилами
разрешено только в светлое время суток, якобы для защиты моряков от различ-ных вражеских происков. А самое интересное время для прогулок и отдыха –
как раз вечернее. И вот поздно вечером решили пятеро моряков сходить в город
в «самоволку». Два матроса, моторист, электрик и к ним еще присоединился судовой  врач. Выбрали время, когда на палубе никого кроме вахтенного мат-
роса не было, и потихоньку сошли на берег.
      Выбрались в город. Вроде никто на судне из командиров их уход не заме-тил.  Побродили по улицам. Кругом ярко горят огни многочисленных Кафе. Ре-
шили зайти. Для начала заказали по стакану пива. Цены радуют – не высокие.
Музыка играет, люди танцуют, но в основном танцуют одни девушки –смуглые,
стройные, и все улыбаются. Сидят ребята, жизни радуются. Заказали бутылку
рома, выбрали в меню, который подешевле, на закуску взяли ананас. Хорошо
в Кафе, где-то остались все судовые заботы. Заказали еще. Тут к ним подсели
несколько местных молоденьких девушек. Что-то лепечут по своему, смеются
и приглашают моряков в гости. Оказывается, они живут на втором этаже этого
Кафе.  Обрадовались моряки такому гостеприимству. Раз приглашают, значит
они девушкам понравились, вот, какие советские моряки привлекательные –
все их любят. Поднялись в комнату на второй этаж, девушки продолжают болтать что-то, смеются. Моряки слов не понимают, но веселье общее. Девушки говорят на своем языке, моряки на  русском. А слова и понимать – то не обязательно,  и так весело и хорошо. Появляется официант, приносит вино, закуску и уходит. Совсем моряки обрадовались. Валюты тогда морякам платили немного, особо не разгуляешься. А тут девушки красивые, да еще и угощают.  Забыли ребята поговорку про бесплатный сыр, а зря. Через некоторое время появляется
официант и приносит счет. Веселья, как не бывало. Счет серьезный, деньги от-
давать жалко. Возмутился судовой врач, Анатолий:
      - Мы здесь ничего не заказывали и платить не будем.
      Девушки перестали смеяться. Официант попробовал объясниться с моряка-ми, услышал в ответ что-то непонятное, но денег не получил и ушел.  Послали его моряки «подальше». Вернулся с полицейским. Тот пытался объяснить, что за заказ надо платить.  Особенно возмущался и не хотел расставаться с деньгами
судовой врач. А вид у врача был бандитский – ростом под 190см, весом за цент-
нер, волосы длинные с проседью, и в довершение этого образа – через всю пра-
вую щеку шел багровый шрам, след неудачного падения при спуске на лыжах с
горы в детстве. Плюс к этому громкий голос с хрипотцой и агрессивное поведе-ние.  Полицейский выхватывает из кобуры револьвер, наставляет на доктора и
жестами велит протянуть руки. Вот тут Анатолий растерялся, понял, что дело может плохо кончиться, и протянул руки. Полицейский достает наручники, одно
звено надевает доктору на правую руку, второе застегивает на своей левой руке. Моряки притихли и начали собирать деньги. Доктор говорит, что у него денег нет, не взял с собой. Полицейский не стал дожидаться, когда моряки расплатятся, ушел и увел с собой доктора. Расплатились моряки. Веселье закончилось,девушки уже не улыбаются и выпроваживают их из комнаты.      Спустились ребята на первый этаж в Кафе. На оставшиеся деньги хотели заказать «с горя» пива, но бармен отказался их обслуживать, так и поплелись они поникшие на судно.По дороге стали обсуждать доктора. Что с ним будет? Но пришли к общему мнению – да бог с ним. Он и на судне то был не особо уважаемым членом экипажа.
      Вспомнили, как в Мурманске пригласил он в гости в каюту своего земляка. Тот обрадовался, в стране тогда со спиртным были проблемы, выдавали по тало-
нам. Эти талоны жителям выдавали в ЖЭК-ах. А где моряку этот талон взять?
А тут доктор зовет, у него же запасы спирта медицинского, впереди длинный
рейс, он наверняка запасся. Садятся за стол, достает доктор пузырьки с настойкой боярышника.
      - Давай лучше спиртика,- предлагает гость.
      - А у меня его нет, закончился.
      - А, как же ты в рейсе будешь уколы делать и раны обрабатывать?
      - У меня есть камфарный спирт и перекись водорода. Их пить нельзя, а раны обрабатывать и для уколов они подходят.
      Вспомнили моряки еще несколько грешков докторских, к тому же и сейчас
пошел в город, деньги не взял, а валюту получает в два раза больше матрос-ской.Решили - как он будет в полиции выкручиваться, это его дело, но до утра на судне никому об этом не сообщать. Не успели разойтись по каютам, как появляется на судне доктор.
      - Анатолий Евдокимович. Ну, что? Куда вас водили? Как отделались от полиции? – Засыпали моряки доктора вопросами.
      - Вышли мы с полицейским из Кафе, и потащил он меня куда – то в темноту.Идем, электрический свет только в городке еле виден, а здесь темнота сплошная. Что-то говорит он мне, на крик  срывается. Остановились. Вспомнил я, как они в Пуэрто – Бариосе к патронам относятся, не отчитываются за них. Да и, вообще,в странах этих правят военные хунты, порядки у них строгие. Ну, все думаю, сейчас стрельнет, и закончится моя жизнь на этом свете. Были у меня в кармане  семьдесят долларов. Держал на всякий случай. Быстро достаю их из кармана и отдаю полицейскому. Берет, кладет в карман и отстегивает наручники.Показывает в сторону городских огней и машет рукой:
       - Go, go.
       - Я быстрее бежать. Добежал до городка и в порт на судно. Вот сволочи
какие эти полицейские.
       - Так, если у тебя были при себе деньги, почему же ты сразу не дал, когда мы с официантом расплачивались? Ты же видел, что мы еле наскребли, чтобы рассчитаться.
       Утром на судно пришел шипчандлер. Заказали продукты экипажу, техснаб-
жение. Шипчандлер знал немного русский язык, рассказали ему моряки о ночном приключении. Смеется:
       - Эти девушки работают на это Кафе. Специально клиентов раскручивают,
чтобы те больше денег в Кафе оставили, ну и телом своим тоже, конечно, подра-
батывают.
       Впоследствии были еще заходы в Гватемалу и Венесуэлу. Но моряки, уже
наученные прошлым опытом, были более осмотрительными и в такие переделки больше не попадали. 
       Вспомнили моряки и много других необычных случаев из своей морской жизни. И пришли к общему мнению, что жизнь у моряков непростая, зато насыщена различными приключениями. Есть, что вспомнить.


   
   
 
.