Глава десятая
ВЕРЕТЕНО
- Не обижайся, малыш, я всё же начну с веретена, потому что оно появилось на мельнице раньше всех сувениров, оставленных нам братцем. А случилось это очень давно…
Вот вы думаете, сколько нам с Пашей лет?
Никто из взрослых из деликатности не ответил.
- Вы, наверное, старше нашей первой няни, а ей было 67. Так, Май? – решился угадать Лани.
Май скромно пожала плечами, но думала так же, как и он.
Агапка улыбнулась:
- Я не в обиде. Карлики внешне стареют намного раньше, но внутри остаётся сила и здоровье. Нам с Пашей нет ещё и пятидесяти лет, а выглядим старушками. Брату как раз сегодня исполнилось полвека. Но он по-прежнему строен, красив и на вид молод… Но я об этом к чему?
Она помолчала и сама себе ответила:
- Не помню, к чему я начала о возрасте… Ладно, вспомню. Так вот, случилось, как я сказала, это давно. А точнее в самое первое путешествие Алёши и Иши, тридцать три года тому назад. Мы только месяцев семь-восемь, как обосновались на этой мельнице. Я уже вовсю тогда помогала мельнику, вся ушла в заботы, Паша стала как-то проявлять интерес, брат перестал без повода лить слёзы…
- Скучно мне, Иши, сидеть на одном месте, - сказал как-то Алёша своему опекуну. – Сюда даже звери редко заглядывают. Агапке нравится возиться с жерновами, травы изучать. Пашке хорошо там, где Агапка.
Иши к тому времени был в самом расцвете сил. Он носил такую одежду, как переселенцы-европейцы. Многому научился у Фёдора и у Василия. По-русски разговаривал совсем правильно, только от акцента избавиться не удалось. Да это так, ерунда.
- Что лучше, друг, как не отправиться нам с тобой в небольшое путешествие? – ответил Иши. – Ты мало, где был, и почти ничего в стране не видел. А ведь именно Индия – твоя родина. России ты не знаешь, хотя по-русски говоришь, и казаком считаешься.
- Ах, отец, - он часто называл так своего спасителя – мне бы так хотелось увидеть Дон, узнать, почему родители последние годы так тосковали по нему, почему гордились своим казачьим званием. Но, наверное, тому не сбыться. А ты правду говоришь, что мы можем путешествовать? Ведь у нас нет денег.
- Лучше назвать это скитанием по белу свету, как говорил мой учитель Фёдор. Мы возьмём котомку с вяленым мясом, несколько горстей риса и проса. У меня есть лук и стрелы, у тебя – ружьё. Есть ещё пара кинжалов.
Алёша слушал его с замиранием сердца.
Они пытались убедить Агапку не препятствовать их уходу. Но девица уже взяла на себя бразды правления. Как старшая в доме она долго запрещала:
- Иши, ты понимаешь, что делаешь? Ты толкаешь брата на верную гибель. У него часто бывают помутнения разума, он забывчив, рассеян.
- Агапина (так в его произношении звучало имя Агриппина, как все Агапкой, ему звать её почему-то не нравилось), ты не понимаешь: он, наоборот, вернётся к себе. Ему нужна воля, простор, события…
Наконец, она сдалась. Отпустила.
Собрала в суму заплечную муку, крупу, мясо, лепёшки, смену одежды. Перекрестила на дорожку. Пашка в слёзы. Не любила девчонка отпускать от себя родных.
А Алёшка не шёл, летел вслед за таким же лёгким, как он сам, индийцем.
В первый же день паренёк подстрелил большую птицу, которая с явно плохими намерениями камнем падала на головы путников.
- О, это очень, очень вкусная птица, - обрадовался Иши, совершенно не испугавшись, что друг мог промахнуться, и «вкуснятина» пробила бы ему череп.
Он назвал её как-то, но Алёша не запомнил.
Иши ощипал хищницу и зажарил на костре.
Действительно, вкусно. Наелись досыта, да ещё впрок осталось.
На второй день друзья спасли жизнь всаднице, на которую готовился напасть лев.
Они случайно вышли на поляну, где в ручье девушка поила коня.
Она была одета в амазонку, которую носят английские леди на выездке, но цвет кожи и черты лица выдавали в ней индийскую кровь. Незнакомка не была красива, но юность и миловидность делали её привлекательной.
Во всяком случае, льву она явно приглянулась. И Иши первым это заметил. Но лев уже почти был в полёте, и стрелок только ранил его.
Прыжку это не помешало, зверь только немного промахнулся. Он упал на коня и впился ему в шею.
Тут же пуля Алёши настигла его. Лев свалился замертво. Но и конь пострадал.
Девушка стояла, ни жива, ни мертва. Однако в обморок не упала и даже быстро пришла в себя. Она поблагодарила путников. Сначала опустилась на колени, сложила руки перед грудью, поклонилась, сказала по-индийски:
- Я недостойна вашей милости, но примите благодарность спасённой вами дочери раджи Агари и его белой жены…
Она быстро поднялась и сделала реверанс, добавив по-английски:
- … и супруги лорда Вилькерса.
Молодая женщина со слезами посмотрела на умирающего коня:
- Это был верный друг. Пожалуйста, не дайте ему так мучиться. Сама я не могу…
Только сейчас друзья заметили, что у неё за пояс были заткнуты два больших пистолета, а сбоку свисала кожаная сумка.
Алёша отвёл несчастную в сторону, а Иши помог коню избавиться от мук.
- Спасибо вам, мой мальчик, - поблагодарила юношу еще раз леди Вилькерс.
И Алёша понял, что она находится в глубоком отчаянии.
- Чем я могу помочь вам? – спросил он.
- Кто вы? – ответила она вопросом на вопрос.
- Сирота. Родился в русской деревне, здесь, в Индии. Родители мои прибыли с Дона. Казаки, а я, значит, тоже казак. Утонули около двух лет назад. Меня Иши спас.
- Ваш спутник?
- Да.
- Вы, вероятно, знаете родной язык?
- Конечно, Усташевы не должны забывать откуда они родом.
- И местный?
- Понимаю, но здесь такое разноязычье, что не могу похвастаться особенными успехами. В деревне имела ход речь, названия которой не существует.
- Но вы говорите по-английски не хуже меня…
Юноша усмехнулся:
- Жить в британской колонии и …
Они поняли друг друга и рассмеялись. Алёша немного беспечно, а леди Вилькерс грустно.
- Так чем я, вернее, мы можем помочь вам?
- Проводите меня в Калькутту. Там я смогу вас достойно за всё отблагодарить. Мне одной с дорогой не справиться, хотя её знаю.
- Через джунгли?
- Да, по приметам.
- К вашим услугам, леди.
- Называйте меня просто Арманой.
- Это не индийское имя?
- Нет, это имя носила моя белая бабушка, у которой украли дочь и продали моему отцу. Он влюбился в неё и сделал своей женой.
Отец меня любит, но по требованию своих старших братьев, занимающих более высокое положение, он должен меня казнить вместе с мужем.
- За что? – казалось, Алексей был потрясён.
- Я расскажу в дороге, ладно?
Они шли медленно: Армана не привыкла к пешим прогулкам через лесные заросли. И хотя она была обута в высокие сапожки, боялась наступать на землю, скрытую густой травой.
- Змей много, - оправдывалась она. – Моя сводная сестра Рамжана умерла от укуса кобры. Верная служанка пыталась спасти её, но и сама погибла от яда.
Змеи на самом деле часто шуршали в траве, свисали с ветвей, но тропинка, по которой они передвигались, была достаточно широка даже для двоих всадников и хорошо утрамбована. Так что они находились в относительной безопасности. Причём юноша всё время держал наизготовке ружьё, а Иши не выпускал из рук острый кинжал.
К полудню они изрядно устали. Выяснилось, что Армана выехала из поместья другой сводной сестры, у которой гостила, вечером и ехала всю ночь под охраной двух слуг. Но наутро те вернулись к своей госпоже, а всадница продолжала путь одна.
- Почему же с вами не отправились ваши собственные слуги, разве вы не взяли их с собой? - удивился Иши.
- Взяла, конечно, но мне нужно было уехать так, чтобы они не знали об этом. С некоторых пор я не доверяю ни одному слуге, потому что среди них есть предатель.
Они сели передохнуть и перекусить. И Армана рассказала следующее:
- Лорд Вилькерс, не смотря на то, что ему было оставлено и большое наследство, и титул, не захотел отказаться от науки. Он – великолепный инженер. Пять лет назад он гостил у моего отца. В знак уважения к важному аристократу раджа велел мне и ещё трём дочкам прислуживать гостю. Сэр Гарри ничем не выказывал мне предпочтения, но на следующий вечер просил у раджи моей руки. Ему не посмели отказать. А я была рада, потому что лорд был старше меня, пятнадцатилетней, всего на двенадцать лет, симпатичный, вежливый. Мне же уже прочили в супруги во имя политических соображений близкого родственника, кузена отца.
Тому уже исполнилось сорок лет. Толстый, обрюзгший, он был мне противен. Конечно же, я полюбила Гарри уже за одно то, что он спас меня от страшного брака. А потом мы так привязались друг к другу, что уже не могли жить врозь.
У нас родился сынок Вилли. Ему сейчас три годика. Недавно муж сказал мне, что тот кузен не успокоился, пообещал отомстить и готовит козни. Гарри нужно быть свободным несколько недель, чтобы решить все вопросы и обнаружить каверзы. Он услал меня не к отцу, который в силу обстоятельств оказался сторонником кузена, а к любимой сестре Вачаре. Я – покорная жена, взяла сына и уехала. Но сердце всё время было не на месте.
Прошла всего неделя. Вчера утром к нам прибыл гонец от раджи. Родитель хоть и был заодно со злоумышленником, но, любя меня, позволил себе предать его.
Гонец передал мне вот это письмо.
Армана прочла вслух: «Дитя моё, я несчастлив тем, что пытаюсь разорваться между долгом и любовью. Но лучше, что угодно, чем то, что уготовлено тебе и твоему мужу моим братом. Мой слуга передаст тебе бумаги, свидетельствующие о чистоте помыслов и дел твоего мужа. Конечно, украденные документы твоему супругу были подкинуты. Спрячь, как следует, оправдание для лорда Вилькерса и не медли. Отправляйся в Калькутту, быстро, но тайно от своих слуг.
Откуда я знаю, где ты? Да от предателя в вашем доме. Кто он? Как его звать? Это мне неизвестно. Ему платит мой брат. Вся беда в том, что и он знает, где ты находишься. Может, он уже опередил меня? Тогда ты уже мертва. В его владениях только и ждут твоей поимки. Потому что… Держись, дочь моя, Гарри уже там: связан, избит и готовится к смерти. Ты должна умереть вместе с ним. До тех пор он будет ждать своей участи в сыром подвале, где сторож ему – тигр на цепи.
В Калькутте найдешь полковника Бейза и передашь ему бумаги».
Армана спрятала письмо. Потом вдруг передумала:
- Что это я? Разве можно хранить, ведь если меня поймают и найдут письмо, то и отцу не сдобровать?
Она стала рвать его на мелкие кусочки:
- Вот так…
- А как же маленький Вилли? Вы его бросили?
Глаза женщины вспыхнули:
- Как вы могли так подумать?! Моя сестра предана мне. Не могла же я взять ребёнка в опасный путь? Мы спрятали его в доме служанки под видом её собственного малыша.
Армана развеяла по ветру обрывки. Встала:
- В путь, друзья?
В эту минуту в отдалении раздались звуки, насторожившие путников. Опытный охотник и следопыт Иши приложил палец к губам:
- Молчите… Раз, два, три… шесть, семь… Семь всадников. Мужчины. Они идут по нашим следам. Надо спрятаться, мы не успеем скрыться.
Он стал оглядываться.
- Нашёл!
Они скрылись в густом кустарнике, лёжа плашмя на земле и присыпав себя листвой.
Голоса уже хорошо различались:
- Смотрите по сторонам! Она не могла далеко уйти, павшая лошадь помогла нам…
- Да, здесь недавно кто-то проходил…
- Ущипни мальчишку, пусть заплачет. Если она спряталась, то не сможет не прийти на помощь сыну, хотя бы вскрикнет.
Заплакал ребёнок.
- Они нашли моего сына, меня снова предали, - застонала Армана.
- Тихо, - Иши зажал ей рот.
- Подожди, добрый человек. Другого выхода нет. Будьте моими спасителями до конца или мстителями за безвинно погибших… Они убьют Вилли, если не найдут меня.
Армана присела, быстро развязала сумку и достала небольшое веретено. В меньшей степени оно было рабочим. Больше напоминало произведение искусства:
- Это последний подарок моей мамы. Она умерла от тоски по родине и по мне, когда я ушла жить к мужу. А ей веретено досталось от бабушки. Оно выполняло функцию тайника. Там хранились женские секреты. Сейчас здесь секреты намного важнее. Алекс, Иши, на этом и на том свете буду молить Христа, а я христианка, о вашем вечном спасении. Возьмите веретено…
Она показала, как тайник открывается.
- Не вздумайте выступать против толпы. Убьёте двух-трёх, остальных не успеете. И мне не поможете, и сами погибнете. Я взываю к вашему благоразумию. Как только они возьмут меня и отправятся назад, не медлите, неситесь в Калькутту, найдите господина Бейза, умоляйте его отправиться в Парану к радже Махаре и вырвать из подлых рук лорда и леди Вилькерс…
- Но…
- Умоляю вас, друзья…
Армана вышла на тропинку и стала ждать приближения всадников, чтобы принять в свои объятия сына и стать пленницей...
Алёша и Иши, отвернувшись друг от друга, плакали, но недолго. Через несколько часов они вышли из джунглей на большую дорогу, остановили первую же повозку и упросили доброго крестьянина подвезти их.
Трижды меняли они средство передвижения. Чтобы сократить дорогу, пришлось им вплавь перебраться через бурлящий поток, взбираться на гору и скатываться с неё кубарем.
Но поручение Арманы они выполнили.
Полковник Бейз и верил им, и не верил. Весь рассказ их казался сплошной книжной драмой. Убеждало, правда, то, что Алёша правильно назвал все имена. Решение пришло не сразу:
- Поклянитесь, что вы говорите истину.
Поклялись.
- Готовы ли вы подвергнуться испытанию?
- Любому, господин полковник. Только поспешите. Они ведь не остановятся и убьют вместе с родителями маленького Вилли. Ему только три годика, - умолял Алёша.
Иши привёл, на его взгляд, самые веские аргументы:
- Малыш почти совсем белый, совсем англичанин.
- Хорошо, но вас я до окончания похода продержу в заключении. Это и будет испытание. Если вы на самом деле спасли лорда Вилькерса и его семью, вас ждёт награда.
Когда полковник читал доставленные бумаги, он откинул веретено в сторону. Сейчас оно валялось у самых ног Алёши. Он поднял его и незаметно спрятал за пазуху.
Зачем он это сделал?
Неизвестно. Но, видно, в ту минуту действовал не он, а тот ангел, что хранил его.
В тёмном подвале дома полковника Бейза они провели четыре дня. Потом узнали, что за это время офицер поднял лучших командиров и солдат своего полка, быстрым маршем провёл их в указанное место и прибыл за пять минут до свершения ужасного преступления. Лорд и леди Вилькерс стояли на помосте из сухих брёвен привязанные к столбу. Один индиец готовился поджечь дрова, а другой держал в руках орущего ребёнка…
Раджа Махара оказал сопротивление и был убит вместе со своими защитниками. Дворец его и все постройки разрушили. Домочадцев в рубище, без средств и еды, изгнали из бывших их владений.
Алёша и Иши радовались от души и благодарили Господа за спасение семьи, а сами были обласканы и щедро одарены господами.
Но в бескорыстии отказались от богатых даров, намереваясь снова пуститься в странствия.
- Но так нельзя! – расстроилась Армана. – Вы рисковали жизнью, избавили нас от страшной участи. Я обязана вам жизнью своего мальчика и любимого мужа. О своей я и не говорю, вы спасли её дважды. Почему вы не хотите ничего взять?!
Иши молчал и улыбался. Алёша горячо ответил:
- Поверьте, леди Вилькерс, нам на самом деле ничего не нужно. Мы охотно оставим у себя те прекрасные ружья, что подарил нам господин полковник, и удобную одежду из гардероба вашего мужа, пищу в дорогу. Но ни золота, ни украшений, ни чистокровных лошадей нам не нужно. Вот только одно…
Алёша покраснел, замялся.
Армана с надеждой сделала шаг навстречу:
- Говорите же, всё, что от меня зависит…
Неожиданно сзади подбежал малыш Вилли и толкнул понравившегося «дядю» под колено:
- Поиграй со мной, Лёйса, ты будешь верный слуга, а я раджа. Хорошо?
Алексей неловко наклонился к вихрастому толстощёкому крепышу, и из-за пазухи у него выпало бережно хранимое все эти дни веретено.
Он покраснел ещё сильнее.
- Леди Вилькерс…
- Армана.
- Арманой для меня вы были там, в джунглях, и останетесь в памяти. Леди Вилькерс, я украл веретено, хотел сохранить его. Но это воровство. Мне стыдно. Но я не могу расстаться с ним. Заберите обратно все дары, а это отдайте мне по своей воле…
Он наклонил голову в ожидании.
Малыш опередил мамочку. Он уже давно стоял и протягивал веретено парню:
- Лёйса, возьми, ты потерял.
- Можно?
- Бери, Алекс. Мне будет приятно, что иногда ты вспомнишь меня.
- И меня.
Вилли потянулся ручонками к Алёше. Тот поднял его.
- Мамочка сказала, что ты подарил мне новое рождение. Что такое новое рождение?
- Дитя моё, я тебе потом объясню, - улыбнулась Армана. – А теперь сделай то, что ты хотел.
Вилли ловко снял с себя золотой шнурок с крестиком и попытался надеть его на шею старшему другу. Не получилось, не пролезала голова. Тогда Армана развязала шнур и помогла крестику успокоиться на предназначенном ему месте…
Продолжить путешествие не удалось.
Через два дня неподалёку от индийской деревушки, славящейся своими опасными нравами, на уставших путников, решивших перекусить и отложивших поэтому оружие в сторону, напали двое здоровенных мужчин. И быть бы нашим героям мёртвыми, если бы не веретено Арманы.
Не задумываясь, Алёша вырвал его из-за пазухи и острым концом нанёс удар в грудь тому, кто схватил его за горло. Цепкие корявые пальцы разжались, преступник рухнул на землю.
Освободившись, Алёша оторвал второго от Иши. Но сдаваться бандюга не спешил. С рёвом он кинулся на юношу. Силы были не равны, и снова в дело пошло веретено. Оно здорово повредило бедро напавшему.
Алёша и Иши забрали своё имущество и поспешили прочь. Не успели они далеко отойти, как дорогу им преградила огромная обезьяна. Она была окровавлена. А совсем человеческие глаза смотрели умоляюще. Одинокая слеза пробежала по щеке животного.
Оно протягивало к ним лапы с малышом.
- Она просит нас спасти своего ребёнка, - сказал Иши. – Я не раз слышал о том, как погибающие звери вверяют детей людям.
- Но что с ней случилось? Может, можно помочь?
- Посмотрим.
Обезьяна была больше Иши, но покорно легла на тропинку, когда поняла, что от неё требуется.
Малыш проворно забрался на плечи Алёше и обхватил его голову лапками.
Иши, осмотрев свою пациентку, печально сказал:
- Рана смертельная. Кто-то стрелял…
И словно в ответ на эти слова, неподалёку раздался выстрел. Раненная задёргалась в агонии. При этом она взмахнула когтистой лапой и сильно задела спину Алёши…
Так пришлось путникам временно возвратиться на мельницу.
Агапка закончила свой рассказ. Но слушатели не удовлетворились. Посыпались вопросы:
- А рану вылечили?
- Конечно. Был жив ещё знахарь-мельник, да и я уже многое умела. И шрамов почти не осталось.
- А обезьянку куда дели? Не бросили же?
- Нет, как можно было бросить дитя, пусть и не человеческое. Марька, так мы её назвали, долго жила на мельнице. И не подумаешь, что зверюшка. Такая понятливая была. И миски на столе расставит, ложки разложит, и посуду мыть научилась, и даже с метлой управлялась. Но пришла пора, выросла наша девочка и стала по жениху скучать. Выбиралась на крышу, да давай сигналы подавать: приходи, мол, милый свататься. Быстро друг нашёлся, увёл Марьку. Что ж, природа позвала.
- И больше вы её не видели?
- Сначала она часто приходила на мельницу. Сначала одна. Потом реже, реже, долго не было. И вот явилась - не запылилась. С двумя крошками. Пришла показать нам своих деток. Обняла сестру, меня, Лёшки и Иши не было на месте. И всё, пропала.
- Жалко.
- И мы долго грустили.
Дети умолкли. Голос подала Джейла;
- А мне хочется узнать про веретено…
- Что именно, госпожа Форсайт?
- Вашему брату оно было дороже сокровищ, потом спасло жизнь. Но дети нашли его на чердаке среди ненужных вещей…
Агапка немного грустно усмехнулась:
- Всё имеет начало и конец. Несколько лет брат хранил его в своей комнате. Видно, затронула его юное сердечко индийская принцесса. Когда отправлялся в новое путешествие, приказывал нам не прикасаться к своей реликвии. На чердак мы его перенесли, когда в комнате пришлось поселить пять человек… Но это история для вас совсем неинтересна.
Май задумчиво сказала:
- Принцесса и веретено, как в старой сказке… только никто ни с кем не поженился.
Лани махнул рукой:
- Тебе бы всё свадьбы да любовь. Глупая ты.
- Лани, - одёрнул строго отец, - не дерзи! Спасибо вам за прекрасную историю, госпожа…
- Девица Агриппина Усташева я, да все зовут Агапкой.
- Трудно произносится, извините. Мы получили удовольствие, вы так мастерски рассказываете.
- Это у нас семейное. Но не пора ли идти почивать? Ваши постели готовы.
- Бабушка Агапка! – воскликнул Лани. – А про шлем?!
- Завтра, дитя, завтра. Это тоже не слишком короткая повесть.
Глава одиннадцатая
ПРОБКОВЫЙ ШЛЕМ
Всю ночь и весь следующий день лило, как из ведра. Но даже шум воды не заглушал страшный вой волков, шакалов и гиен. Они не могли охотиться в такую погоду и выли от голода.
Агапка и Паша вели себя так, что Форсайтам пришлось успокоиться насчёт доставляемого беспокойства. Хозяйки выказывали радость по поводу присутствия гостей, не назойливо, но щедро угощали разносолами: варёным, жареным и тушёным мясом, домашними колбасами, овощами и фруктами, пирогами и похлёбками.
Первую половину дня гости были предоставлены сами себе: хозяйки были заняты. А после обеда, как и накануне вечером, все устроились у камина слушать историю про пробковый шлем со следами зубов и крови.
- Ну, что ж, слушайте, - начала Агапка…
Алексей проснулся рано. Обычно, когда он жил на мельнице, вернее сказать, гостил у сестёр, вставал в семь. А в этот день уже в пять был на ногах.
Накануне, как бывало нередко, он почувствовал лёгкое головокружение, а потом наступило затмение. Это случалось не так часто, как лет пять-шесть назад, но пока последствия трагедии на Ганге давали знать о себе.
Ночь прошла беспокойно.
И вот сейчас, когда за окном ещё не совсем прояснилось, он не мог вспомнить, что собирался сделать сегодня.
- Иши, - позвал Алексей друга, приоткрыв дверь в комнату, где тот ночевал.
Постель оказалась пуста.
Сестёр он будить не стал. Вышел во двор. С ближайшего дерева свисала туша кабана. Под ней стоял таз, наполненный кровью. Ага, сёстры будут делать кровяную колбасу, а очищенное мясо засолят, замаринуют и приготовят печёночный паштет, запекут кашу в желудке.
К нему подбежали верные псы, охраняющие мельницу. Сейчас они охраняли и кабанью тушу, запах которой явно привлёк зверьё.
- Ага! Притаились, ненасытные! – крикнул он в сторону джунглей. – Ему отчего-то стало весело.
Но он даже не вспомнил, что сегодня – день его 22-го года рождения. А Иши ещё с вечера ушёл в Имати за костюмом для именинника, который шила деревенская портниха к празднику. Но одежда ещё не была готова, и пришлось опекуну там заночевать.
Внезапно неподалёку раздался громкий плач. Казалось, рыдал не ребёнок, но и не взрослый человек. Однако то, что это был человек, не вызывало сомнения.
Не задумываясь о том, что вокруг полно зверья, а он без оружия, Алёша направился на голос.
Он шёл уже долго, но голос не приближался, хотя рыдания не прекращались. К нему подбежал тигр. Но это оказался старый знакомый. Алёша нашёл его малым тигрёнком, искалеченным гиеной. Юноша выходил зверька, тот прожил в компании с Марькой с полгода, а потом поменял место жительства, но бродил в окрестностях мельницы. Теперь Гаврюха вырос и всё реже встречался со старыми друзьями. Случалось, что он оказывался рядом, когда хозяевам мельницы угрожала опасность.
- Что, Гаврюха, боишься за меня? - громко спросил Алексей.
Тигр вильнул хвостом и скрылся в зарослях, но далеко не ушёл. А вскоре в кустах произошла схватка. Тигр рычал и бил кого-то лапами.
Алексей не проявил любопытства, он спешил на помощь неизвестному.
На тропе возникла фигура высокой сгорбленной старухи.
- Доброго утра, матушка Савелия, - поклонился юноша. – По-прежнему не страшитесь зла?
- Приветствую тебя, Усташев, - произнесла ясным голосом Савелия Фроловна Куприянова, бывшая соседкой Усташевых в русской деревне. Она чудом осталась живой при разорении поселения и несколько лет назад объявилась в Имати, вырыла себе землянку и стала зарабатывать кусок хлеба пророчеством, которое сбывалось нечасто. Но люди жалели её и не сердились на обман. Старуха же свято верила в своё ясновидение и неприкосновенность. В последнем была правда. Ни злая человеческая рука, ни кровожадность зверья страшны ей не были. Она спокойно проходила через волчью стаю и злодейские поселения.
Почему?
Один Бог и ведает.
- Не видали ли вы несчастного, что так горько плачет? – спросил старуху юноша.
- О чём ты говоришь?
- Как?! Разве не слышите вы рыдания?
- Слышу только зловонное дыхание шакалов. Мерещится тебе.
Алексей посмотрел на неё с испугом: не сошла ли с ума бабка?
Но та только усмехнулась:
- Дай мне приложить ладонь к твоему лбу.
- У меня нет горячки! Я здоров! – возмутился парень.
- А я не к тому, дружок. Хочу узнать, в чём дело, что мучит тебя?
- Ну, если вы так хотите, матушка Савелия, - разрешил Алёша скорее для того, чтобы быстрее отвязаться от неё.
Но от тепла ладони старой женщины стало приятно, спокойно.
- Что скажете? – спросил он.
- Скажу, что чувствуешь ты и слышишь не то, что есть, а то, что будет. Это тебе знамение прийти на помощь тому, кому уже грозит несчастье. Вернись, Алёша, домой, возьми оружие помощнее, да отправляйся по этой же тропе до самого конца её, а потом сверни на восток да иди до деревни, где стоит храм Кришны. Обойди её с севера, а там уж сам разберёшься.
Плач после её вещания сразу прекратился.
Сам не зная почему, парень последовал совету старухи и сделал всё точно так, как она велела…
А в это время проснулись сёстры-девицы и принялись суетиться, готовить торжество. Вернулся из Имати Иши, странным образом не столкнувшись со своим подопечным. Стал Иши помогать Агапке и Пашке.
Но вот о семи часах кукушка оповестила: нет Алёши.
- Пусть поспит подольше, - не заволновались ещё сёстры.
А Иши это не понравилось. Ещё ни разу не вставал юный Усташев позже положенного. Но не стал перечить девицам.
А в восемь понял, что не всё в порядке.
Поднялся в спальню – нет Алексея. Поискал его оружие – нет оружия.
- Исчез, - оповестил Иши сестёр.
Паша поняла и всплеснула руками. Она по-прежнему терпеть не могла, когда кто-то покидал семью.
Агапка собралась с мыслями:
- Куда же он мог подеваться?
Они как раз разделывали тушу кабана и находились во дворе.
- Я отвечу на ваш вопрос, - раздался знакомый голос, и хозяева увидели Савелию Фроловну.
- Здравствуйте, матушка. Неужто можете успокоить нас? – поклонились девицы.
Иши почтительно прижал сложенные ладони к груди:
- Доброго здоровья вам, матушка Савелия. Скажите, где найти мне беглеца?
- Я как чувствовала, что мне здесь место. Собирала я с полуночи травы, да уж домой собралась. Увидела Алексея…
И она подробно рассказала о встрече и о том, как и куда направила юношу.
- Да что ж вы наделали, Савелия Фроловна?! – упрекнула её Агапка. – Сегодня Алёша – именинник, мы ж так готовились, а теперь… Когда ж нам его ждать?
- Скоро, но не сегодня. А меня извините на том, жизнь человека важнее застолья.
Она хотела уйти, но сёстры не отпустили старую женщину без угощения. Как ни раздосадованы они были, а правила обхождения не забыли к чести своей. Усадили за стол, накормили, напоили, да с собой кусок мяса да сала дали.
А Иши уже догонял питомца, также не забыв прихватить мяса и крупы. Не на день, похоже, «командировка»…
Самуил Шиввер был везунчиком. Родился в богатой и культурной семье в Лондоне, правда, в квартале, где жили в основном еврейские купцы. Был он единственным ребёнком. Баловали его несказанно.
- Ты, Самик, просил купить пони? – гладил по головке папаша, невысокий, плотный, с крючковатым носищем.
- Да, папа, но ты сказал: «Позже», и я обиделся.
- Ах, сынок, тогда просто не было подходящего.
- А теперь?
- Нашёлся. И весьма симпатичный.
- Благодарю, отец…
Мама, толстая, с «усиками и бородкой», входила степенно поутру в спальню сына:
- Миленький, пора в синагогу. Но прежде необходимо подкрепиться. Что приготовить? Чего тебе больше всего хочется, сокровище моё?
- Ай, мамочка, ты никогда не выполняешь моих просьб!
- Когда ж это, золотой мой?!
- Всегда! Ты готовишь мои любимые блюда из твоей(!) кухни. А я хочу свиных колбасок, яичницы с беконом, утку, фаршированную шпигом, ну, всё, что готовят дома у моего друга Стива.
Мамаша хваталась пальцами за виски и мотала головой:
- Ай, Самик, что ты такое говоришь?! Неужели ты пробовал все эти чудовищные блюда?! Такую пищу нам не положено есть! Вот скажу папочке, и он не разрешит тебе бывать в доме сэра Бредди.
Самуил, совсем не похожий на родителей, белокурый, славный, с прямым небольшим носиком и губками бантиком, заливался смехом:
- Ой, ой, ой!!! Испугала! Да этого никогда не случится, поверь. Сэр Бредди и его брат – самые лучшие заказчики компании «Шиввер Продукт». Мы разоримся, если потеряем таких клиентов. Все поместья этих господ снабжаются питанием через коммерцию папаши.
Госпожа Шиввер прекрасно это понимала и, естественно, не собиралась лишаться благосостояния. Но при всей любви к сыну и обеспеченной жизни, она не могла примириться с тем влиянием, которое оказывали на него протестанты и католики. Особенно пугала её дружба сына со Стивом Бредди, наследником богатого аристократа.
У него был пони.
И Самику захотелось маленькую лошадку. А это опасно. Детям евреев-торговцев запрещалось уподобляться отпрыскам знатных фамилий. Но разве откажешь этому ангелу?
Ребенок категорически не желал носить одежду, свойственную его нации.
С обидой, очень неохотно, но дали и такое разрешение.
Однако пока ещё мамочка не позволяла кухарке выполнять капризы единственного наследника… Да та бы и не стала. Повариха была ортодоксальной верующей и скорее ушла бы с хорошего места, чем нарушила запрет на некошерную пищу.
Самуил не был вредным, не смотря на то, что почти все его желания выполнялись. Характер у него был вполне счастливый: красивый, улыбчивый, доброжелательный, общительный и не жадный мальчик нравился и ровесникам, и их родителям. Особенно хорошо принимали Самуила в семье лучшего друга Стива Бредди.
Отец мальчика ничем не занимался. Алекс был просто богат, очень богат. Иногда он играл, и великолепно играл, на клавесине и на скрипке. Любил читать и даже сам пытался сочинять пьесы, но никому не показывал. Ему чем-то приглянулся Самуил в тот день, когда принёс господину счёт от поставщика. Он даже познакомил его со Стивом.
Так началась дружба, которая продолжалась семь лет.
Однажды Алекс Бредди призвал к себе сына и его товарища:
- Что ж, ребята, не пора ли заняться делом? Послужить Отечеству? Я в вашем возрасте командовал десятком солдат. Правда, мне не очень это по душе пришлось. Но я себя виню, ох, как виню. И не хочу, чтобы молодёжь росла в безделье… Эй, Самик, ты что поник головушкой?
- Я не поник, - пятнадцатилетний паренёк неожиданно для себя и других всхлипнул. – Вы, наверное, смеётесь надо мной…
- Почему?!
- Достойно служить Отечеству имеет право Стив, но никак не я. Мне никогда не быть офицером. Никогда!
Он сказал это с таким отчаянием, что Алекс удивился:
- А тебе этого так хочется?
- Это моя мечта. Но судьба уготовила мне другой «подарок»…
- Любопытно.
Вступился Стив:
- Папочка, не дразни его. Ты же сам прекрасно понимаешь, что дядя Моисей пытается сделать из него купца.
- Ну, нет! – возмутился сэр Бредди. – Ты достоин большего. Какой из тебя купец? Тебе отлично пойдут эполеты, аксельбанты, щегольские сапоги и оружие.
Самуил разрыдался и выбежал из комнаты.
Но напрасно он думал, что господину Бредди захотелось немножко поразвлечься на его счёт.
Через два дня важный аристократ нанёс визит Шивверам. Отклонил приглашение испить кофе с бисквитами. Приступил к делу.
- Шиввер, мой сын получает офицерское звание и отправляется в Индию к полковнику Филиппу Дрею под крыло.
- Рад за вас, сэр. И за мальчика тоже.
- Вы ещё больше обрадуетесь, милый, когда узнаете, что ваш сын едет с моим.
- Что?!
- То, что слышали. Не место Самуилу на складах. Он мечтает об армии.
- Пустяки!
- Не смейте так разговаривать со мной, Шиввер.
- Простите, досточтимый сэр, но я имею собственные виды на сына.
- Отставить свои виды. Вот указ королевы. Ваше дитя получает новое имя, христианское. Он будет зваться Сэм Бредди, считаться племянником моего кузена Николаса. Я купил детям по капитанскому чину.
Моисей упал на колени, потом на спину и стал кататься по полу, призывая к себе свою жену:
- Роза, Роза, приди ко мне, скажи, что я ещё жив!!!
Запыхавшись, в узкую дверь влезла взволнованная супруга. Не забыла приветствовать вельможу, но потом сразу кинулась к хозяину:
- Дорогой, что с тобой?!
Потом они плакали и рвали на себе волосы.
Сэра Бредди всё это развлекало недолго.
- Ну, достаточно воплей! Я назначаю вашему сыну ежемесячное содержание, пока он на службе британской короны. И в завещании отказываю ему…
Алекс назвал сумму, от которой у супругов перехватило дыхание, и слёзы высохли в момент.
Роза пришла в себя первой:
- Дорогой, это всё меняет. И потом, какой купец из Самика. С него картины писать, а не держать при муке и крупах. Вот подрастёт Мурри, он-то точно тебя не подведёт.
Четыре года назад в семье появился второй ребёнок.
Так Самуил и Стив оказались в экзотической колонии Англии.
Однако юный аристократ быстро подхватил лихорадку, провалялся в госпитале месяц и написал отцу об отсутствии всякого желания носить оружие и наслаждаться красотами Юго-Востока.
А Самуил с огромным удовольствием предавался службе. Был шестнадцатилетний капитан дисциплинирован, строг, но справедлив, мил, но не фамильярен. Его уважали и любили не только подчинённые солдаты, но и старшие офицеры, и те, кто был одного с ним звания.
Вот и вся история, которую рассказал Сэм-Самуил Бредди-Шиввер Алексею и Иши на прощание.
Но до прощания случилась встреча.
И вышло приключение, которое могло бы обернуться трагедией.
Вернёмся к нашим героям.
Иши быстро догнал друга.
Алёша не удивился:
- Хочешь вернуть меня домой?
- Нет, иду с тобой. Но как ты мог меня не дождаться?
- Я знал, что ты последуешь за мной в любом случае. Даже если попытаешься утащить обратно.
- Хотел бы, ведь сёстры готовятся к празднику.
- Какому?
Иши никогда не забывал о травме парня и спокойно ответил:
- Ты забыл, наверное, у тебя сегодня день рождения.
- Так вот к чему кабан… Придётся перенести…
- Придётся.
- Ты в курсе почему-то.
- Ага, только ничего странного: тётка Савелия зашла, чтобы объяснить твоё исчезновение. Сёстры в печали.
- Они поймут.
- Как всегда.
Шли без отдыха, пока тропинка, изгибаясь, петляя, привела к дому отшельника-индуса. Это был тупик. Теперь дорога тянулась, управляемая лишь чутьём. Иши выдвинулся вперёд. У него было больше опыта, и индийский «рюси» быстрее ориентировался.
День улетучился.
Вскоре и вечер сменила ночь. Дал о себе знать голод. Более суток во рту маковой росинки не было.
Иши не забыл ни о чём. Быстро развёл костёр, соорудил треножник, достал котелок.
- Лёшка, порежь мясо. Похлёбку сварим. А я воду отыщу.
- Темно. Может, ту нальём, что в бутыли?
- Нет, это запас. А в темноте я не хуже, чем при солнце вижу.
Ручей отыскался мелкий-премелкий, и вода в нём была мутна.
Однако не привыкать. Фильтр из чего угодно можно сделать сноровистому человеку.
Только отвернулся от ручья, чтобы к костру вернуться, как услышал слабый стон. Остановился, прислушался. Нет, не стон, кто-то сопит и похрапывает.
Перепрыгнул через ручей, отодвинул ветки кустарника.
Немыслимо! Какая неосторожность!
Прикрывшись пледом, в небольшом углублении спал человек. Рядом офицерская сумка и пробковый шлем.
Вокруг – густая трава.
И как он жив до сих пор? Видно, ангел-хранитель силён.
Э, нет…
Зоркие глаза Иши увидели, а чуткие уши услышали…
Миг, и острый нож пригвоздил к стволу дерева голову медленно сползающего с ветвей удава. Мерзкое тело его обмякло и шмякнулось с шумом о землю, задев хвостом спящего.
Тот вскочил на ноги и испуганно крикнул:
- Кто здесь?! Что это?!
- Не бойся меня, человек. Бояться надо было раньше. Моли Бога, чтобы избавил тебя от беспечности. И благодари его за то, что он послал меня вовремя.
Незнакомец сделал шаг назад и наступил на разбудивший его хвост змеи.
Не удержался, упал на спину прямо рядышком с телом мёртвой твари. Увидел, кто оказался по соседству, икнул и отключился.
С трудом Иши привёл его в чувство и пригласил к костру.
- Что так долго, отец? Я уж хотел тебя искать.
- Находка у меня объявилась. Дай-ка парню травяной настойки глотнуть, а то он дар речи потерял.
- Где ты откопал его?
- У ручья. Сон сморил дурня, он и пригрелся на опасном месте, не осмотрел ничего…
Незнакомец вышел из ступора. Он схватил руку Иши и стал трясти, не находя достойных слов благодарности.
Узнав, что случилось, Алёша покачал головой:
- Одному нельзя ночью по джунглям бродить. Кто ты, человек?
Это был наш шестнадцатилетний капитан.
Представился и рассказал следующее:
- Я офицер. Всё у меня хорошо складывается. Жаловаться не на что. Огорчает одно: малый рост. Никто не смеётся надо мной, наоборот, любят и ценят не по возрасту. Но мне так хотелось подрасти. И вот мой денщик, индиец, сказал, что знает растение Вар, сок которого в малых количествах способствует укреплению организма во всех отношениях. Вызвался сопровождать меня в джунгли, чтобы найти это растение. Получил я увольнение на три дня, и мы отправились. Долго искали, с утра до вечера, а потом помню только, что Жаггара предложил устроить ночлег. Я даже есть не стал, свалился от усталости и мгновенно уснул. Вот и всё… Только куда ж подевался мой денщик?
Иши усмехнулся:
- Обманул тебя он. Нет такого растения. Вар с одного из наречий означает надувательство, ложь. Посмеялся он над тобой и использовал, чтобы сбежать из армии.
Юноша почесал в затылке, задумался, потом улыбнулся грустно:
- Простофиля я. Ну, поделом…
Пока он рассказывал, покрошенное мясо забулькало в котелке. Вкусно запахло.
- Поедим, потом поспим, - потянулся Иши. – Я покараулю.
- Нет, я! – вызвался юноша. – Выспался уж.
- Идёт. Мы осмотрели всё, и место подходящее, но мало ли что? Ружьё из рук не выпускай, сиди спиной к огню. Если подойдёт зверюга, хватай горящую ветку и бросай в морду. И про змей не забывай. Кто-то мне сказал, что наша страна насчитывает 10 000 видов этих тварей.
Самуил передёрнулся. Он уже год служил, но ещё ни разу так близко не видел подобного чудовища.
Ночь прошла спокойно.
Наутро Самуил, робея, попросил:
- Не могли бы вы вывести меня на дорогу? Я заблужусь непременно.
- Куда путь держите? – блеск офицерской формы в утреннем свете заставил наших друзей переменить обращение.
- Моя часть стоит за деревней Раагли. Знаете, где это?
Иши кивнул:
- Мы много исходили путей. Туда и сейчас направляемся.
- Вот здорово! – обрадовался Самуил.
- Вы – совсем мальчишка! – рассмеялся Алёша.
- Ага, - не рассердился капитан. – Если бы не сэр Бредди, я бы ещё за учебниками сидел.
Вот тогда и поведал он историю своей жизни, которая могла так плачевно закончиться.
- И не увидел бы я нового восхода солнца, - воздел руки к небу юноша. – И хотя мне здорово достанется за то, что не уследил я за солдатом, но самое страшное позади. И это так славно.
Но Самуил Шиввер заблуждался…
Миновали они деревню, населённую злодеями, о которых все знали, но ничего с ними поделать не могли. Все свои преступления они так заметали, что доказать ничего не было возможно.
Да и для единоверцев их хорошо прикрывал необыкновенно великолепный даже для большого города храм Кришны. Жители ничего не жалели для его украшения и возвеличивания.
Вот и для счастья офицера с сопровождающими выдался день, когда вся деревня справляла возле храма какой-то торжественный обряд. Они остались незамеченными.
Но вот сразу за деревней!..
А сразу за деревней открывалось поле, на котором злодеи, как и все сельские жители, выращивали просо. Через колосья была протоптана дорожка. По ней и пошли.
Но их поджидала страшная опасность.
Огромная львица только что произвела на свет трёх детёнышей. Папаша лев вернулся с охоты, принёс мамаше еду для восстановления сил.
Юный капитан был очарован открывшейся ему красотой приволья. Такого он не видел в своём густо населённом Лондоне. И здесь он подобного ещё не встречал, хотя поле-то особенно большим и не было.
Самуил, как дитя, прыгал метров на десять впереди спутников и громко ликовал.
Это ликование и не понравилось новоявленному папочке. Но ещё больше взъярилась львица. Она решила, что её детёнышам угрожает опасность, и взвилась в прыжке.
Перед глазами Алексея в момент вспыхнула картина пятилетней давности, когда лев чуть не убил индийскую принцессу Арману. Всё повторяется. Но тогда Иши выстрелил первым.
Сейчас Алёша опередил своего наставника и опекуна. И его пуля настигла львицу в прыжке. Она была сражена.
Но взбешённый супруг, смирив на время гнев, подполз, скрытый колосьями, к дорожке, рванул за ногу оторопевшего, трясущегося Самуила и уволок в просо.
Стрелять уже было нельзя, пуля могла попасть в мальчишку. Да и жив ли он после коварного нападения?
Не долго думая, отважные охотники бросились на помощь. Им помогло то, что зверюга был из тех, кто любит помучить свою жертву перед тем, как выпустить душу из тела.
Алёша прыгнул на мощную спину и вонзил нож между ушей. Казалось, льву это не причинило особенного ущерба. Но он оставил истерзанного юношу и переключился на наглеца. Перевернулся животом вверх и попытался растереть противника о землю.
Для Иши поза льва была вполне подходящей.
- Лёшка, держись! Башку влево!
Выстрел, и во лбу царя зверей появилась дыра.
Усташев был изрядно примят, но обошлось без крови. А вот капитану досталось! И если бы не шлем, то исход был ясен.
Лев прокусил пробковый шлем, наполовину скальпировав беднягу. Из правой ноги торчала кость, плечо оказалось вывернутым.
Самое страшное, юноша был в сознании. И мог даже рыдать. Это его голос слышал Алёша, он был в этом убеждён. Значит, вон оно как! Судьба!
Иши умело оказал первую помощь. Более мощный Алёша взвалил на плечи капитана.
Каждая минута имела значение, но Алёша велел:
- Отец, забери львят, отдадим солдатам, чтобы позаботились.
- Из львят вырастают львы! – возразил Иши.
- Дети есть дети. Возьми их!..
Полковой врач сделал всё возможное. Самуил Шиввер выжил. Что было с ним дальше, неизвестно. Иши считал, что он отправится на родину и станет купцом, как отец. Алёша был уверен, что происшедшее только закалит военного человека.
Испорченный шлем можно было бы отправить на помойку, но Усташев оставил его себе на память об этом происшествии.
Агапка подбросила дров в камин и замолчала. Окончена ещё одна повесть. Дети вопросов не задавали. А Том Форсайт сказал:
- Знавал я одного Самуила Шиввера. Ему сейчас около сорока пяти лет. Уверен это тот самый.
- Любопытно, брат, - Тимоти предложил Тому продолжить историю.
- Да я мало знал его, встречались по торговым делам. Говорили, что он раньше был офицером, потом вернулся домой, отказался от «родства» с неким аристократом, признал себя евреем и занялся торговлей. Когда отец его умер, он начал дела с Индией и, спустя пятнадцать лет, обосновался здесь. Красивый мужчина, если смотреть на него с левой стороны. А с правой – беда.
Май и Лани это уже было неинтересно. Они заёрзали на своих стульчиках:
- Бабушка Агапка, пожалуйста, ещё про вашего Алёшу…
- И про Иши…
- Про Иши?.. А знаете ли вы, что значит имя Иши?
- Нет.
- Такого имени в Индии нет. Малыш, которого принял и воспитал Фёдор Павлович Леврецкий, не знал, как его зовут. Тогда названный отец и сказал: «Будешь зваться Алёшей. Нравится мне это имя, а означает оно – защитник, помощник. И именины тебе в честь Алексия, Божьего человека». Маленькому индийцу трудно было привыкнуть к необычному слову. И вместо Алёши он стал Иши.
Агапка поднялась, поискала глазами сестру: Паши нет.
Май подошла к ней, подёргала за рукав тёмного бесформенного платья:
- Может, быть ещё одну историю, а?
Джейла притянула дочь к себе:
- Детка, госпожа Усташева устала. Мы пользуемся её гостеприимством слишком…
Она не успела договорить. Агапка поспешила успокоить:
- Я не устала и могла бы долго ещё болтать, но время позднее. Паша сейчас принесёт молоко и хлеб с мёдом. Отведаете, и на покой.
Агапка погладила Май и Лани по белокурым кудряшкам:
- Завтра нам снова быть вместе. Даже если Боженька прекратит нас поливать своим живительным бальзамом, нужно время, чтобы земля просохла.
На следующий день все, кроме хозяев и ребятишек, встали поздно. Их ждал обильный завтрак, но хозяек видно не было.
- Бабушки работают, - сказал взрослым Лани. – Мисс Агапка просила не стесняться и располагать её домом, как своим. А нам снова разрешено поиграть на чердаке.
Но не пришлось.
Раздался сильный стук в «парадную» дверь.
Открывать ли без хозяйки? И кто это может быть в чаще джунглей в такую погоду? Кто смог пробраться по размытой донельзя почве?
- Я сбегаю за мисс Агапкой, - вызвалась Май.
Но мельничиха уже быстро семенила через свой каминный зал. Её лицо освещала счастливая улыбка.
Кивнув гостям, она воскликнула:
- Это наш братец. Только Лёшенька так стучит.
Агапка распахнула дверь и тут же взлетела на воздух, схваченная крепкими руками высокого стройного мужчины. Он прижал сестрицу к своему мокрому охотничьему костюму, троекратно поцеловал в щёки.
- Здравствуй, здравствуй, Агриппина. Ох, и соскучился я… А вон и Павлина моя бесценная.
Мужчина отпустил мельничиху и принялся за её помощницу.
Потом, заметив посторонних, с достоинством поклонился:
- Доброго всем дня. Алексей Васильевич Усташев к вашим услугам.
Мужчины поклонились, дамы сделали реверанс. Представились.
Извинились за нечаянное вторжение. Спросили, нет ли возможности вернуться в Имати?
- Дела? – поинтересовался Алексей, на которого дети смотрели, как на самого выдающегося героя.
- О, - огорчённо ответил Том, - простой может отрицательно сказаться на моей карьере. У брата обстоятельства не лучше. Но вы сами… Вы же прошли!
Он посмотрел на ноги Алексея. Сапоги были мокры, но не заляпаны грязью.
- Вы случайно не по воздуху летели?
Тот рассмеялся:
- Почти.
- Нет, в самом деле?
Алесей молча вернулся на крыльцо и поднял с досок два предмета. Внёс и показал их:
- Эту обувку подарил мне китайский вельможа, мандарин, который бежал в Индию от произвола своего императора. Башмаки, как видите, очень похожи на картонные коробки. В них словно паришь над землей, и ход быстрый.
- Сапоги-скороходы? – усмехнулась Джейла Форсайт.
- Да, так и есть. Мандарин заставил своего лучшего скорохода отдать мне запасную пару… Агапка, что ты меня всё время дёргаешь?
- Алёшенька, братец, соловья баснями не кормят. Иди, дорогой гостюшка, умойся с дороги, переоденься в сухое, да садись за стол, потчевать тебя с Пашкой будем, полюбуемся хоть на тебя.
Алексей снова приподнял мельничиху, прижал к себе:
- Ах, старушка моя, разве не видишь, как я умыт ливнем? Добела. Есть пока не хочу, недавно в пути подзаправился.
- Да чем же, Алёшенька?
- Китайскими порошками.
- Господи! Порошками!
- Ай, старая, то – красота. Глотнёшь один и полдня есть не хочется.
- Тоже подарок мандарина?
- Угу.
- А расскажешь нам про него?
- Обязательно. Вот только придумаю, как господам этим помочь.
Но Форсайтам тоже загорелось послушать любопытную историю встречи русского бродяги-охотника с китайским аристократом.
А дело было так…