Небоскреб

Людмила Зинченко
Голос, давно ставший музыкой для нее, вмиг стал чужим: «Не жди, не приеду. И завтра. Что? Не знаю когда.»
И он, раздраженно, бросил трубку. Резкий тонкий звук появился где-то высоко, извне или внутри неё:
ПИ-И-И-И-И-ИИ-И-ИИ-И-И
Руки затряслись.  «Что ему я сделала?» – недоумевала Маша, словно чьей-то волей, выброшенная из рая. Его волей? За что?
Последние дни она только и жила этой встречей. Ждала из последних сил, часы считала.  Теперь ее любовь стала огненным столбом, прожигающим сверху. А внутри огромная черная дыра, сифонит из которой ледяным холодом.  Стало очевидно: любовь и жизнь несовместимы.
А потом до глубокой ночи она варила картошку. Непонятно, кому приготовила столько, но все корнеплоды, привезенные с родительского огорода, этим вечером булькали в кастрюле. Простые движения не то, чтобы успокаивали, но как-то цепляли за жизнь. Спохватившись, Маша написала в чате соседке, чтоб та приходила в гости. Но, перепутав имена, на нервной почве, пригласила редактора модного журнала из рабочих контактов. Та должно быть, очень удивилась, зачем эта малознакомая девушка зовет ее в час ночи есть картошку.
Черную бездну надо чем-то забросать.  Это была насущная необходимость. Физиологическая потребность. Самосохранение. Спасение.
Утром она села в автобус.
Всю дорогу Маша пыталась высмотреть в окне появление Башни. Та долго пряталась между домами, а потом, как собака, выскочила на дорогу перед автобусом. “Конечная” – объявил водитель. Нет, не таким представляла Маша это знаменитое сооружение. Как-то все слишком по-будничному. Пожелтевшая трава у подножья, вокруг молодые рябинки с оранжевыми кистями, штукатурка отваливается. Асфальтовая дорожка ведет к входу. Машу обогнали казаки под флагом, последним в строю был самый маленький и никудышный, сабля которого чуть не скребла асфальт. Обдал запах перегара.

Но, закинув голову вверх, как смотрят на звезды, до боли в горле, она поразилась.  Башня, вся из резких ровных линий, решительно и точно устремлялась вверх! Путеводитель не преувеличивал: “Окончание Башни можно рассмотреть только в ясную погоду при условиях хорошей видимости.” Сегодня ее вершину закрывала нависшая туча, и казалось, это архитектурное сооружение упирается прямо в небо.  “Называется, Карбюзье нервно курит в сторонке” – отметила Маша. Большинство людей не заходило внутрь, они просто гуляли, в парке, любуясь архитектурой – по одиночке, парами, несколько кампаний, сидели на траве.
Закрыв за собой тяжелую, деревянную дверь с коваными щеколдами, Маша оказалась во мраке притвора Башни. Глаза ничего не видели с улицы.  Дверь постоянно открывалась. Входили и выходили люди, по одиночке, группами, молча, разговаривая, смеясь, иностранцы и наши. Темнота сейчас очень соответствовала ее состоянию. Солнце, трава, рябинки, кампании, смех – все, что она так любила, казались теперь совершенно неуместными. Хотелось стоять и стоять во мраке. Но все же глаза присмотрелись. На противоположной стене она увидела просвет. Вот указатели. Значит там эта знаменитая лестница. Идти или нет? Может вернуться?
Но белые ступеньки, стертые миллионами подошв, манили. Кажется в Айя-Софье такие же. Здесь лестница широкая и все вылизано до глянца. Заново покрашенные в желтый цвет стены старинного здания выглядели дешево и неприлично. Кому только в голову приходит их так красить? А людей, как в метро, только без эскалатора.  Но, подниматься несложно и Маша быстро добралась до первого этажа.

Даже двери здесь сделали стеклянными. Они раздвинулись, и Маша оказалась в Торговом центре “Башня”. Всюду открытки, постеры, макеты больших башен, маленьких башенок, кружки, пепельницы, шарфы, майки с изображением Башни.  Пройдя через сувенирные лавки, она увидела названия известных брендов. В витрине HERMES большая бутылка с туалетной водой в форме Башни. А вот ZARA, скидки 70%. Ну как удержишься. “Я только вон на те платья взгляну” – пообещала себе Маша.  Белое в горошек, очень строгое, как она любит, без всяких оборок и рюшей. “Сколько стоит? Что? Не может быть! Надо брать, иначе я себе этого не прощу” – подумала Маша. “Девушка, вы карты принимаете?  Где банкомат, я не поняла? Налево или направо?  Спасибо.” Пройдя направо, Маша увидела BENETTON. Тоже скидки. “Одним глазком, - дала слово Маша – О, какое платье! Алый цвет. Без всякой розовинки, оранжевинки или, чего она вообще не терпела – фиолетовинки. Она всегда мечтала о таком, в цвет гриновских парусов. Нет, лучше его. Хотя, конечно, тут два по цене одного. Ой, а вот что там за серьги? Бирюза?  Ну ка? –Маша покрутилась у зеркала – Круто.” Вот, приедет он, а она ... “Девушка, почем серьги, тут этикетки нет? Спасибо» – Маша направилась к кассе, но какая-то блондинка, обвешанная пакетами – MAX MARA, LV, ANTONIO MARRAS, ARTICOLI – в руках, под мышкой, на плече – в высоких ботфортах, с губами GUERLAIN и запахом KENZO, чуть не сбила с ног. “Сорри” –- и побежала к выходу цок-цок.  “Как я наверх пойду со шмотками?” – одумалась Маша. Вздохнув, повесила платья и отправилась вслед за модницей.  Двери ТЦ закрылись за ними.
Сколько же времени она тут провела?
Маша вышла на лестницу, достала телефон из джинсов. “Нет, только не это!!! Ну почему? Как тупо.” Два не принятых вызова от него, в магазинах она не слышала звонков. Тут же набрала сама, еще и еще раз – “абонент вне зоны”. Отправила смс – “я на башне”.
Лестница показалась чуть уже. Стены здесь были покрашены местами. Тусклый свет из окошек сливался с электрическим. Канделябры, на расстоянии метров пять друг от друга, умело имитировали старину. Она шагала, не переставая злиться на себя.

Вот следующий лестничный пролет. Значок “Free W-F”. А вдруг? – мелькнуло в голове Маши. Она открыла дверь.  Здесь все сидели кто как мог: на стульях, скамейках, диванах, пуфиках, на полу, уставившись в планшеты, лэптопы, телефоны. Тихо. Только щелканье клавиатуры. “Извините, у вас что, пароль?  – шепотом спросила Маша парня с бейджем. Ага, спасибо. Латиницей? Ага. Нет-нет все грузится”. Маша присела.  Загрузился джимейл. Только спам. Открыла мейлру – 342 письма со спамом. Может он написал в фейсбуке? Загрузился фейсбук. Ничего. Но ленту открыла. Огоо красотки где это они ну лайк так ооо кошмар надо же я не знала какой ужас лайк а это кто такой лайк ух вот так фотка  лайк ой жесть  лайк не может быть лайк обхохочешся  лайк  RIPлайк котиклайк террористылайксукилайк, я ж не зачекинилась. Так – ваше местоположение. Ага, BASHNYA. Вот селфи с башней. Жмем. Публикуем. Маша посмотрела вокруг. Похоже, эти люди сидят здесь очень давно.  Да, точно, так и в путеводителе было написано “не все, путешествующие по Башне поднимаются на верхние уровни”.  ...ой-ой что это? Я не просила. Не надо! Начала сама по себе грузиться какая-то программа - iBashnya, подумать только. Виртуальный подъем. Так, а тут что? Куда я попала, – подумала Маша, резко проведя пальцем по тачскрину. Раздался звук очень высокий и резкий:               
ПИ-И-И-И-И-ИИ-И-ИИ-И-И
Опять в интернете зависла, рассердилась на себя Маша и пошла на выход.

На лестнице стало темнее. Наверное, снова пошел дождь, да и канделябры тут поменьше и висят пореже. Маша шла и мысленно разговаривала с ним. Она уже привыкла к таким монологам, рассказывая ему про про желтые стены, про красное платье и про то, как она по нему скучает. Снова и снова представляла его руки, глаза и мечты заносили дальше... Проходя мимо какого-то окна, Маша встала на цыпочки и посмотрела вниз. Ого, высоко же она забралась! Домики внизу казались маленькими, открывался простор, был виден город в синей дымке. Вот следующая площадка. Оттуда раздавалась музыка. iBashnya подсказала: “Ресторанный этаж”, кафе, бистро, рестораны, сайты, меню, цены. Маша решила зайти в первую дверь, чтобы купить воды. И только Маша положила бутылку в рюкзак, как кто-то крикнул:
– Полякова, ты?
Бывший одноклассник Саня Кротов шел к ней навстречу. – "Ну блин и красотка, не узнать. Ты куда подевалась-то? Пошли к нам за столик, я с другом."
Судя по всему, его приглашение не подразумевало возражений, и он потащил Машу в зал. За столом у кирпичной стены, можно было бы сказать и “у окна” если б оно не было метра на два выше человеческого роста, курил парень в черном костюме.
 – Знакомься – моя боевая подруга Маша – Саня подтолкнул Машу к столику. – Маша, это Ровшан, мой начальник, неженатый, между прочим, – подмигнул он Маше.
 – Мария – протянула руку Маша.
 – Какая вы красивая... – он окинул Машу взглядом и стало неуютно. Но черные глаза притягивали. Зачесанные назад пряди с эффектом мокрых волос, холеное небритое лицо и крупная золотая цепь, торчащая из-под рубашки.
 – Что ты смущаешь девушку, наливай. И, несмотря на Машины протесты, на столе появился третий фужер. – Держи меню, – сказал Саня. –Я угощаю. Да будь ты проще, Маха, расслабься.
"Клуб “БЕЗБАШЕННЫЙ” – нарочито корявые буквы плясали на обложке винной карты.
– Нет-нет, я не хочу. Я иду наверх. Не говорю же, не буду. Да ничего я не зазналась, мне надо идти. Конечно, спешу... Нет точно не буду. Не могу. Ни за что. Ну ладно, только одну.
Они выпили за встречу. Потом пришлось помянуть их с Саней одноклассника, что недавно погиб. Ну, разумеется, выпили за тех, кто в сапогах (ты что, им зла желаешь?), потом Ровшан предложил выпить за тех, кто в «стрингах», и потом отдельно за Машу.
Мария отошла в сторону и с удивлением наблюдала, что выделывает Маша. Ровшан смотрел на неё пристально, все время куда-то ниже подбородка. Он рассказывал смешные истории, стал говорить о себе, как служил в армии, как женился и как развелся. Маша давно так не смеялась.  Ей теперь хотелось забыть обо всем и хохотать над шутками Ровшана, не ждать, не искать, не мучиться, а жить легко. Просто радоваться жизни. Машу понесло, она веселилась, кокетничала с Ровшаном – Мария не вмешивалась.
У Сани зазвонил телефон, он вытащил из кармана кожаной куртки айфон и пошел искать, где лучше связь. Ровшан положил свою руку на Машину. Маша не убрала руку. Он долго смотрел ей в глаза. Она не отводила взгляда.  Вернулся Саня:
 – Гайз, мне надо валить. Приятно было, Машка, не пропадай – он чмокнул Машу. – Давай, братан, – завтра созвон, – похлопал по плечу Ровшана.
Заиграла медленная музыка. Официант открыл новую бутылку шампанского. Ровшан пригласил Машу танцевать. Он прижимал ее к себе властными руками, обдавал дыханием, шептал на ухо, какая она красивая и как он сразу захотел ее. Горячая волна расползлась по Машиному телу, поцелуи, ватные ноги, появились приступы тошноты и она окончательно потеряла разум... Тут Мария не выдержала, схватила Машу, начала ее вырывать, тащить на себя, отталкивать ухажера, но тот, видно, по своему понял эти действия: “Да брось ты целку ломать”, – схватил он железными руками Машу.  Мария царапалась, кричала, брыкалась...
Марии снился сон, как она вместе с Ним  идет по речному берегу:  большие деревья с розовыми цветами, птицы, солнце, они говорят, говорят, потом Мария начинает рассказывать, как поменяла группу крови с положительной на отрицательную...
– Девушка, все ок? – кто-то тронул ее за плечо.
Маша открыла глаза. Разносчик пиццы улыбнулся, как будто понимающе, и помчался вниз. Маша застонала, вспомнив все. Боже, нет лучше бы мне не просыпаться – подумала она. На сердце было так, как никогда в жизни.  Она Ему изменила. Бред. Маша сидела, схватившись руками за голову и больше всего хотела, чтобы произошедшее было сном, а сон явью.  В жизни не было столь тяжелого утра. Ну как же плохо... Да и губы распухли, болит голова и хочется пить. Хоть бутылку воды положила в рюкзак. На нем следы блевотины.

«Это не для нее, подниматься по этой лестнице немыслимо. Может и были люди в старые времена, у которых хватало сил, но только не она, – Маша встала. Отряхнула рюкзак, пригладила волосы, опустила ногу на нижнюю ступеньку. – Нафиг все. Назад. Она пропала. Ничего не хочется. Нет никакой любви. Отчаяние настигло ее. Она посмотрела вниз. Но какой темный ужас был внизу! Страшная бездна. Все что угодно, лишь бы не видеть эту глухую темную бездну. Полезли мысли. Маша никогда особенно не задумывалась над своей жизнью, ну вроде все нормально, пусть не совсем благоразумно, но, типа, прилично. А тут переспала по-пьяни с первым встречным. Ну ладно, тоже, бывает. Но она изменила Тому, кого любила больше жизни. Бред, бред, бред. Зачем? Теперь, что-то отвратительное, мерзкое поселилось в Маше и терзало, грызло ее изнутри. Как она сможет Ему посмотреть в глаза? – Маша заплакала. Она рыдала громко, здесь некого было стесняться. Маша уткнула голову в холодную стену и делала ее совсем мокрой. Слезы текли и текли. Маша раскаивалась, она решила твердо, что все ему расскажет. Попросит прощения.  Она будет надеяться, что простит...»
Внизу что-то зашуршало. Мыши?!  Она рванулась вверх.
Здесь почти не ходят. Темно и сыро.
Подъем стал круче, а лестница уже.
Телефон не ловит.
Паутина.

Через какое-то время дорогу преградила табличка “ремонт” и указатель обхода. Маша увидела слева узкий проход, скорее лаз. Это еще что? В iBashnya такого не было. Впрочем, здесь нет интернета. Встав на четвереньки, Маша проползла по коридору несколько метров в темноте. Перед ней была деревянная лестница.   Где-то вверху светила   лампа, привязанная к строительным лесам. До них метров десять. Маша очень боялась высоты, она стеснялась признаться, что даже на балкон выходить опасалась. И еще она боялась темноты. А позавчера она долго не могла зайти в свой подъезд, так как там спал бомж. В общем, чего скрывать, она была трусиха. А здесь надо было одной ползти вверх по шаткой, старой лестнице. “А если упаду? – думала Маша – Сломаю ногу и меня никто не найдет. Это бред. Вот в следующий раз позову всех, может и ремонт закончат – решила Маша, но руки сами по себе хватались за перекладины – Главное не смотреть вниз”. Уже как будто не Маша, а кто-то другой, смелый, сильный, решительный карабкался по лестнице. Вот она закончилась – дальше были строительные леса, уводившие в сторону, очевидно, чтобы снова попасть на главную лестницу. Надо было метров семь ползти по двум деревянным перекладинам. Вот тут Мария поняла, что такое настоящая опасность. Ее колени прогибались от ужаса, руки тряслись, и она стояла на четвереньках, потому что выпрямиться во весь рост не могла – так как больше не была хозяйкой своему телу, которое сковал настоящий, дикий, животный страх. Что делать? Спускаться вниз было страшно, вперед еще страшнее. С отчаянием загнанной в угол крысы, Маша решилась ползти по перекладинам. Жердины хлипкие, ходят ходуном, руки со скрюченными пальцами, цеплялись за них и очень медленно Мария продвигалась вперед...
Вот и главная лестница. Она села в оцепенении, не веря, что это она ползла только что на бешеной высоте. Руки продолжали дрожать.  Холодный пот на лбу – это, оказывается, не только в романах, она ведь могла и погибнуть. Наконец, Мария приняла более свойственное человеку, вертикальное положение, и медленно, ослабевшими руками хватаясь за холодные стены, пошла вверх.

Вот очередной этаж.  Открыв дверь, копию той, что внизу на входе, Мария подошла к людям стоящим полукругом и поняла, что все они кого-то слушают. Его лицо было сложно разглядеть. За этим человеком висела большая фотография, а может картина, Башни. Она подсвечивалась снизу фонариком, с садящимися батарейками, так как было видно лишь основание башни, вершина же, как и в реальности, уходила в темноту. Человек горячо, искренне говорил о Башне. Он рассказывал о ее грандиозности, величии, что им всем необходимо восхвалять Башню и служить ей.
“Точно” – повторяли собравшиеся один за другим.
Женщина с белыми волосами, в темных очках и в клетчатом платке, завязанном сзади, приветливо улыбалась Маше.
“Добро пожаловать, – сказала она. Как добрались? Наверное, устали с дороги? Пойдемте, я вас накормлю” – и повела Машу в закуток, где стоял длинный стол.  Пока Маша ела, женщина рассказывала, что все они здесь собрались во имя Башни.
– Оставайтесь с нами? – предложила женщина.
– Неее – с набитым ртом замычала Маша – Я хочу подняться на Башню.
Женщина засмеялась, как смеются над не смышлеными детьми:
– Как же вы на нее подниметесь, если вы не знаете, как это делается?  А потом это очень опасно, вы же сами видели. Что на высших этажах, даже мы не знаем, тут не спешат с ремонтом. В таком состоянии Башня уже много лет. Мы работаем чтобы привлечь внимание к проблемам Башни, чтобы как можно больше людей узнало о ней. А вы, вот вы, что сделали для Башни? – спросила женщина.
 – Ничего – промямлила Маша, – я же просто хотела подняться.
 – Как это “просто подняться”? Вы же не знаете Правил, потом это лучше делать в коллективе, и еще у вас нет опытного проводника, вы переоцениваете свои силы, не обольщайтесь, одна вы никуда не дойдете, только себе навредите. Оставайтесь, мы вас подготовим, и еще – она перешла на доверительный шепот – у нас скоро освободиться место восьмого повторяльщика.
 – Чего? – не поняла Мария.
 – Повторяльщика «Слова о Башне». Вот почитайте-ка, – она протянула Маше тонкую книжечку «Инструкция к восхождению». Вот видите, даже книгу такую не знаете – рассмеялась женщина, – а о чем-то рассуждаете.
"Подождите здесь, мне надо уладить кое какие формальности по поводу вас с инструктором” – сказала женщина и вышла. Маша осталась одна. Она встала из-за стола, подошла к окну. Разглядела землю. Мимо окна пролетела белая птица и сверху раздался высокий звук. Может это птица запела?
ПИ-И-И-И-И-ИИ-И-ИИ-И-И

Мария выбежала за дверь. Она заметила узкое ответвление от основной лестницы.  Здесь еще теснее.  Свет вообще не проникал. Первые несколько ступенек она еще спешила, опасаясь, что ее прогонят отсюда, так она не ознакомилась с Инструкцией. Потом успокоилась. Перешла на шаг. Задумалась. А вдруг эта женщина права? Может не поздно вернуться, ознакомиться с Правилами, потренироваться, научиться? Но возвращаться не хотелось – Маша всегда не любила улаживание формальностей.  Чтобы чем-то заняться, начала считать ступеньки, которых почти не видела   118...265...471...  Иногда дорогу приходилось подсвечивать телефоном, хотя Маша старалась не злоупотреблять – аккумулятор садился.  Мария, как и всегда, думала о нем.  Она снова и снова вспоминала, как они первый раз встретились и ей показалось, что знает этого человека всю жизнь. В его речи был странный акцент, точно он был не отсюда. Позже Маша узнала, что он и правда родился далеко.
Когда она села отдохнуть на ступеньках, достала телефон и увидела свои руки. Лак стерся, чего она вообще не переносила, под ногтями черные полоски, ладони оцарапаны. Маше стало тоскливо от их вида. Она и подумать не могла раньше, что это так противно.  Особенно угнетало, что еще долго она не может их вымыть, идти далеко. Поползли мысли. А вдруг никогда он к ней не придет? Вдруг не простит ее? И наступят дни, скучные, длинные, похожие один на другой. Такая тоска. Впереди настоящая осень с дождями, серостью, холодом и с длинными вечерами. А она будет сидеть дома одна, совсем одна. Может даже телевизор купит. Зачем ей такая жизнь? И зачем вообще идти наверх? Но что это? Правда шкала связи замерцала или это слезы застилают? Маша решительно высморкалась. Только не расклеиваться! Телефон действительно показал одно деление! Связь начала появляться!!!  Шкала была неустойчивой – Мария поспешила выше. Она так устала, болели ноги и хотелось домой, вспомнив картошку на кухне, даже деревянная лестница внизу ее уже не пугала. Единственное, что останавливало – это связь. Внизу очень длинный участок, где телефон не ловит. А он ведь должен позвонить ... 586...803...1001...

Вот еще одна дверь на следующем этаже.  На стене граффити: большая черная мышь с торчащими усами держала в руках табличку “You lie”. Дверь закрыта. Маша робко постучала.
 – У нас еще не готово, открытие во вторник – в дверях стоял парень с темно русыми волосами.
 – Простите – сказала Маша, – я тут шла мимо, думаю дай загляну. А можно в туалет? И телефон вот сел.
Парень посторонился:
– Проходите, хотя посторонних мы не пускаем. Смотри, уже посетители идут – тем не менее, кому-то весело крикнул он.
После туалета, где было накурено так, что лампочка сверху, как вершина Башни, скрывалась в дыму, Маша вошла в небольшую комнату. Другой парень скручивал какую-то металлическую конструкцию, с поленьями сверху, причем одно полено было с usb-входом. Маша достала телефон:
– Можно подзарядить?
 Парень кивнул на розетку. Вдоль стены стояли ящики, с надписью “Спички сибирские. Берегите лес от огня.” Он отложил дрель и посмотрел строго на Машу.
– Вы точно не из газеты?
– Нет-нет, я просто мимо шла.
– Привет, ну вас и занесло – протянул руку другой парень, вытерев ее о штаны, и застенчиво потупился. – Видите ли, мы делаем объект в форме Башни из спичек. Пока строим каркас. Потом, эти спички подожжем. Это критика институций... вот текст, почитайте" – протянул он Маше один из листов, лежавших стопкой на столе. Она начала читать, но ничего не понимала.
– Теперь видно, что вы не журналист – сказал задумчиво другой парень – Слушай, чувак, крикнул он, – а давай пригласим девушку участвовать в нашем проекте? Нам же нужны помощники?
 – Я в этом ничего не понимаю. И образования у меня нет.
 – Да у нас у всех нет – рассмеялся первый парень. Тут не это важно, важно чувствовать душой. Понимаете?
 – Что?
 – Ну как вам объяснить. Да не нужно ничего объяснять, начинайте работать и проникнетесь нашими идеями.
– Ну может у меня таланта нет? – забеспокоилась Маша.
Друзья рассмеялись.
 – Это раньше, – сказал первый парень, – были актуальны такие понятия, теперь все сложнее. Чтобы сказать что-то, нужно было долго учиться ремеслу, набивать руку. Сейчас уже нет, хотя, конечно, определенная школа нужна, но талант...
– Ну ты, даешь – перебил его другой и они, очевидно, продолжили, какой-то давний спор. Вспомнив о гостье, первый парень снова обратился к ней:
–Понимаете, это спасение, чтобы те, кто смотрел нашу работу всегда помнили слово «Башня».
– Я вроде что-то начинаю понимать – сказала Мария, вспомнив про зарядку. – Но мне нужно позвонить. Я выйду на лестницу?
– Возвращайтесь, – улыбнулся другой парень.

Связь была отличной. Но трубку никто не брал. Мария позвонила еще – гудки.
Узкая лестница здесь сливалась с главной, на этой высоте две бы и не поместились. По-прежнему темно. Она так привыкла ходить по ступеням, что по инерции, начала опять подниматься, забыв о приглашении. Дошла до окошка. Приподнявшись на цыпочки, хотела поглядеть вниз. Пыль с узкого подоконника взвилась клубьями. Маша чихнула, подумав: “пыль столетий.”  За время путешествия она научилась разговаривать сама с собой. Похоже так высоко сюда никто не забирался много лет.  А она поднялась.  Она поднимется еще и еще! У нее хватит сил. Надо обязательно описать это в фейсбуке, сколько будет лайков. А зачем в фейсбуке? Нет, это вообще глупо. Лучше всего, она напишет книгу. Да да, опишет все как есть, документальная будет книга, про то, как она забралась выше всех. Я стану знаменитой. Может быть буду вести передачу по телевизору, нет лучше серию передач. Цикл. Хотя, к черту телик. Я лучше буду вести видео-блог!  Он будет очень популярным – несколько тысяч просмотров в день. Мою книгу переведут на разные языки. Как она будет называться? “Моя Башня”? – не, “Восхождение” – такой фильм есть, “Крутой подъем” – компиляционно ... так и не успев придумать название книги, Маша кубарем полетела вниз. Она не увидела, что в одна ступенька оказалась почему-то выше другой и споткнулась. Кто знает, может докатилась бы с переломанными конечностями до желтой двери с мышом, но случайно, каким-то чудом, ухватилась за выступ в стене. Мария сидела на ступенях и терла разбитое колено. Джинсы порвались, наверное, там здоровая ссадина. Кеды, недавно выстиранные, и белые, когда она вошла в Башню, казались черными. 
Маша внезапно устыдилась своих планов. Надо же куда занесло: “Крутой подъем” –подумала она, – сейчас был бы “Крутой спуск".  Когда боль в ноге утихла, Маша, окрыленная, пошла, даже побежала дальше, откуда и силы взялись. Кажется, она уже близка к вершине, проход стал таким узким, что только один человек, и то не толстый, мог втиснуться туда. Через некоторое время вверху показался свет. Много света. Маша стала щуриться.

Дверь открылась легко и Мария неожиданно оказалась в белом круглом зале со стеклянными стенами. Потолок был тоже прозрачным. Обычно в таких помещениях видно, то, что снаружи.  Здесь белый свет, да и только. Облака – решила Мария. На мраморном полу валялись необструганные доски, опилки и гвозди.  Она смотрела по сторонам. Эмоций не было. Это и есть вершина Башни? Так просто? Она услышала шаги.  Мария повернулась и не поверила глазам – перед нею был
Он.
Мария застыла на месте. Перехватило дыхание. Сердце забилось. Но что с Ним?  Какой Он усталый и бледный. И как постарел. «Что случилась?» – одними губами шепнула Мария. Страдание Его исказило. Щеки запали. Морщина легла меж бровями. Влажные волосы слиплись на лбу. От слез или пота? Под ними царапины, будто уколы. Боль, ликование, восторг, сострадание – все   эти чувства смешались в Марии. Она зарыдала. Он руки подал ей молча. Она их взяла. Но что с ними стало?!
Худые, безжизненные, высохшие и холодные руки держала она в своих. Их сухая кожа была шершавой, как наждачка. Пониже большого пальца трещины.  Фаланги четко разделяли длинные, некогда красивые пальцы на страшные борозды. Линия жизни вообще не видна, ее пересекали морщины и царапины. Красное пятно посредине ладоней. Мария вытащила занозу. На запястьях следы запекшейся крови. Сердце Марии сжалось от тоски. За что Он так страдает?
Она склонила голову над Его руками, целуя, не замечая, как слезы капают и капают на них, словно дождь на засохшее дерево.  Длинные волосы Марии распустились и вытирали их. Через какое-то время она выпрямилась. Поднесла Его руки к своим губам и увидела, как они порозовели. В них опять появилась жизнь.