Сейчас хочу немного объясниться. Я выделил в отдельную главу то, что будет описано ниже, потому что для меня это было самым страшным испытанием. Оно отличается от всех других своей, я бы сказал, подлостью. Все предыдущие испытания прямые как Евклидова геометрия, никаких подвохов, типа: бей, круши, жги. Может быть, кому-то покажется не таким страшным, что было со мной в этот раз. Но подумайте: до этого была физическая боль злая и примитивная. Никаких неожиданностей. Все просто: терпи и жди, молись и проси пощады (впрочем, когда так больно, то и мыслей никаких нет – только боль). Такая у тебя судьба, и ты ничего не можешь сделать. Отдался на волю высших сил и надейся, и не думай ни о чем. Конечно, все мы знаем о подлости, и она присуща темным силам, а когда душа человека в их полной власти, то казалось бы им незачем сильно мудрствовать. Но довольно прелюдий…
***
Сбой системы незаслуженно, как я считаю, привел меня на адскую гильотину. И моя телесная оболочка превратилась в ничто. Но разве есть предел возможностей на том свете? И я опять появился где-то в мироздании в своем обычном теле, но с израненной душой и страшной памятью. Вот когда пожелаешь ничего не помнить. Но сбой системы оставил мне это самомучение.
Когда мои глаза стали видеть снова, а уши слышать, то я сначала услышал жуткий хохот сквозь жесткую музыку, как я предполагаю, дезметал, хотя я могу и ошибаться, потому что в такой музыке несилен. Потом я увидел, что лежу под гильотиной. А смеется палач именно такой, как можно его себе представить. В красном капюшоне, опирающийся на обух большого топора. Я улыбнулся и даже рассмеялся – такая казнь для меня не страшна.
-Детский лепет, - сказал я. И голос мне не изменил. Я истошно засмеялся, как в истерике. Вместе со мной продолжал смеяться и палач.
-Зачем вам топор, или гильотина заржавела? – плоско пошутил я, продолжил, - Разве меня этим можно напугать?
Я стал вертеть головой и увидел, что нахожусь в каком-то средневековье. Не только палач был одет соответственно, но тут были еще какие-то важные персоны. По моему был даже некий король на троне. Пришла мысль: «но причем тогда гильотина, она появилась позднее?»
Король взмахнул рукой, и нож гильотины полетел вниз. Но неожиданно остановился у самой моей шеи, оцарапав кожу.
Меня высвободили и посадили за общий стол, который ломился от угощений. Я почувствовал себя человеком, которому терять больше нечего. И который находится в центре внимания.
-Как же все здесь однообразно, - сказал я, - Боль, наказание. Потом верх удовольствий – пожрать, выпить, плотские утехи. Примитивщина!
-Кушай, - сказал король, - Наслаждайся.
Только теперь я заметил, что из-за короны выглядывают рожки. А в остальном вид был совершенно такой, как в кинофильмах про королей и принцев. Есть мне совсем не хотелось. Мое родное тело имеет достаточный запас жира, чтобы можно было и поголодать. Все остальные перестали на меня пялится и стали поглощать вкусную пищу и напитки, забыв обо мне. Они общались между собой. И кто-то кому-то сказал: «Смотри!» И махнул рукой в сторону гильотины.
Я оглянулся. Там лежал незнакомый мне мужчина преклонного возраста. Глаза его были завязаны. Поэтому он даже не вскрикнул, когда лишился своей головы. Зато я вздрогнул от неожиданности. За столом захлопали в ладоши, а отвернулся, чтобы не видеть больше этого. Теперь я не сдержался и выпил вина. Но осадок не проходил, пока я не выпил еще. Вскоре я увидел казнь женщины. Потом девочки. Меня даже стошнило, а остальные смеялись. Я твердо реши больше не смотреть в ту сторону. И стал думать о своем.
Неожиданно со стола все смели на пол. А на стол положили тело завернутое простыню. Когда простыню открыли там лежал мой земной товарищ. Мне в руки дали нож и сказали, чтобы я его зарезал. Парень смотрел на меня умоляюще. Я не смог и рукой пошевелить, хотя нож могли повернуть и в меня. Для меня какой-то там ножичек уже не страшен. Неожиданно из-за моей спины вырвался топор - палач отрубил несчастному голову. Меня забрызгало кровью, которую я пытался стирать с себя под гогот напыщенных вельмож.
Тогда я рванул с места и помчался, не разбирая дороги. И меня никто не стал преследовать. Кругом стало очень темно. И света не было ни откуда. Надо же – я заблудился в аду. Выставив руки вперед, я продолжил движение но уже не бегом, а шагом.
Вокруг меня вспыхнул холодный свет и я зажмурился. Открыв глаза, я понял, что нахожусь в каком-то большом морге.
Здесь на мраморных столах лежали чьи-то трупы. В конце зала я увидел дверь, в которую и вышел на солнечную поляну. Здесь бегали дети, играя воздушными шариками. Росли необыкновенно красивые цветы, благоухая приятнейшими запахами. Женщины судачили друг с другом, а мужчины забивали козла, громко стуча костяшками по столу.
Я успел сделать всего один шаг по этой поляне: передо мной разверзлась земля. Там в этой прогалине была зловонная жижа. И из неё показались другие существа, совсем не подходящие к идиллической картинке. Они были в медицинских халатах с передниками в коричневых пятнах. Но самое страшное то, что медики держали в руках людей, которых я очень люблю – это мои дедушка и бабушка.
-Ты должен убить одного из них по своему усмотрению, - сказали мне, - Иначе вы втроем умрете жуткой смертью.
На табурете, неизвестно откуда появившемся, были разложены какие-то хирургические инструменты. Моя бабушка плакала. Дедушка только стонал. Я совершенно забыл, где нахожусь и думал только о том, как спасти моих родных. Кто-то из врачей начал отсчет: 666, 665, 664 и т.д. Тогда я вспомнил, что нахожусь в аду. Боле не раздумывая я схватил какой-то ножик и ударил себя в грудь, пытаясь попасть сразу в сердце. Нож вошел в мое тело и брызнула кровь. И я почувствовал сильную боль. Но больше ничего. Я ударил себя еще и еще. Но отсчет продолжался. И закончился гораздо быстрее, чем я хотел.
На поляне оказалась какая-то штуковина похожая на комбайн. Сначала дедушку засунули в эту машину. И я видел, как рвется кожа, с хрустом ломаются кости, брызжет кровь, когда машина перемалывала плоть. Потом такой же участи не избежала и бабушка. Она кричала и крик её стих. Когда меня засовывали в машину, я сопротивлялся, как мог, но мое сопротивление ни сколько мне не помогло. Когда хрустнули пальцы на ногах, мне стало больно, но я сознание не терял до конца. Вы сами понимаете, что со мной было в этой адской машине.
И снова, в который уже раз я очнулся, боясь открыть глаза. Мне надоели все эти перемещения, перерождения. И я хотел либо умереть навсегда, либо вернуться в свой земной мир. И я по запахам и звукам понял, что нахожусь на Земле. Меня так обрадовал шум поезда. Запах машинного масла и еще чего-то технического, что я с надеждой открыл глаза.
Я был в каком подвальном помещении с трубами дволь бетонных не оштукатуренных стен. В центре комнаты горела одна обычная лампочка, чуть покачиваясь от сквозняка. Оказалось, что я туго привязан к стулу и не могу даже пошевелиться. Я был не один. У противоположной стены стояли еще два стула с привязанными людьми. Там привязаны моя мать и моя дочь, которой едва исполнилось 12 лет.
Из-за моей спины вышел грузный мужчина в спортивном костюме с балаклавой на голове. Глаза его улыбались.
-Я думаю, ты уже понял, - пропищал незнакомец. Его голос мог бы принадлежать ребенку.
Он вытащил у меня изо рта кляп. И я плюнул в него. Он засмеялся красивым детским смехом.
-Выбирай, кто из них будет жить. А другую мы с тобой вместе будем резать на куски, - говорило это чудовище. Я не ответил.
-Я так и думал, - сказал он.
Что было дальше, я описывать не могу. Каждый сам сможет представить, что там было. Но при этом представьте, что это ваши самые близкие люди, тогда поймете, почему я не могу это написать.
Эта вшивая букашка в человеческом облике оказалась сущим мясником. А к моей боли за мать и дочь, примешивалось чувство собственного бессилия. Он разделал ближайших мне людей. И только потом дал мне потерять сознание.