К крутояру подъехала легковушка. Из неё вышел водитель, молодой парень лет двадцати. Открыв дверцу машины, он помог выйти из машины пожилому человеку. Затем заботливо поддерживая его, повёл к берегу реки. С трудом передвигая ноги и опираясь на палку, старик дошёл до обрыва. -" Подожди деда, постой пока"- сказал молодой человек и побежал к машине. Он принёс раскладной рыбацкий стульчик и с осторожностью посадил на него старика. - " Ты посиди тут, а я пойду искупаюсь."- сказал он деду. Тот махнул рукой, показывая внуку, где находится спуск к реке. - " Да знаю где!"- подумал молодой человек. -" Не в первый раз нахожусь здесь."- Но деду кивнул головой. Раньше, когда дед был в силе, он каждый год сам приходил сюда пешком. А вот теперь, изредка его привозил сюда внук. -"Наверное уже в последний раз я всё это вижу"- подумал старик. -"Глаза совсем не видят, ноги отказывают."-
Вот здесь, где он сейчас сидит на стуле, когда-то стоял не большой домик бакенщика, в котором он жил с семьёй. И река, ставшая ему родной, была его работой на всю жизнь. Работал он в пароходстве бакенщиком, из-за жилья. На этом крутояре прошла вся его жизнь. Здесь родились его два сына и дочь. Сколько невзгод и бессонных ночей прожито на этом месте! А сейчас и намёка нет, что на этом месте когда-то было жильё. Вон там был колодец, а поодаль стояла сарайка, где держали скотину. Когда-то, за избой была большая поляна. Росла густая трава, за поляной рос лес, а за лесом располагался хутор и лесничество. Люди, живущие там, приходили к нему. Он переправлял их на другой берег в город, расположенный на другом берегу на горе. Потом перевозил их обратно. Перевозом зарабатывал себе немного денег.
Как всё изменилось! С противоположного берега были видны новостройки, многоэтажные дома. Раньше были видны одноэтажные частные домишки, как скворечники облепившие гору. Под горой с прежних времён остался товарный двор и железнодорожный вокзал. Раньше его не было видно из-за деревьев, росших на берегу реки. А сейчас новый вокзал из стекла и бетона отлично виден с другого берега. Поодаль был речной вокзал и причал. Суда сновали туда-сюда. Баржи, красавцы теплоходы, катера на подводных крыльях, маленькие и большие буксировщики. Он помнил ещё те времена, когда по реке ходили пароходы. Потом их вытеснили современные суда. Но один из них "Сылва" долго ещё плавал по реке , катая отдыхающих. Лопасти колёс "Сылвы" шлёпали по воде, издавая звуки и ему казалось , что они говорят - "Носки, чулки, варежки. Носки ,чулки варежки."- Затем его списали и поставили в Затон. За речным портом, через реку построили мост, соединяющий Затон с городом. А раньше там была Сафроновская переправа. Лодочники перевозили людей с одного берега на другой. Это были пляжники, рыбаки, люди из близлежащих сёл и хуторов. А сейчас нет красивого речного вокзала, а вместо него стоит не большой дебаркадер. Нет двухпалубных красавцев теплоходов, на которых отдыхающие плавали до Казани, до Москвы, даже были круизы до Астрахани. Река обмелела, засорилась. Только не большие катера, да моторные лодки ещё плавают по ней, как бы показывая , что река ещё жива, не умерла.
Работа бакенщика была трудной, с приключениями и по своему интересной. Раньше свой, вверенный ему участок, он объезжал на вёсельной лодке. Заправлял фонари керосином, менял фитиля, чтобы горения хватило на всю ночь. По вечерам зажигал их, чтобы суда не сели на мель, в тёмное время суток, а утром ездил тушить. По первости у него болели руки, на ладонях образовывались кровяные мозоли. Но со временем мозоли ороговели, руки становились грубыми и их не так было больно. Он знал на реке каждый изгиб, каждую мель, мог безошибочно грести объезжая мелководье. Да как ему не знать? Каждый день он плавал одним и тем же маршрутом. Даже в тумане, когда плывёшь и ничего не видно на расстоянии вытянутой руки, и не виден берег, он не садился на мель. По течению реки плыть было легко, а вот возвращаться против течения трудно. Пока доедешь до дома обессилишь. Возвращаться домой приходилось за пол ночь. Над головой, в тёмном небе, ярко светят звёзды. В кустах, по берегу реки, поют соловушки. Слышно, как то тут , то там плещет рыба, да в тишине раздаётся плеск вёсел. Около зажжённых фонарей вьются мотыльки. Их так много, что они образуют живой шар. Ему нравилось плавать в тумане, когда тот поднимался от воды.
Свою работу он выполнял добросовестно и за время службы у него, кроме благодарностей, нареканий не было. Были конечно промахи, когда срывало бакен, и суда садились на мель, но не по его вине. То капитан на мостике задремлет в ночное дежурство или в тумане слишком поздно разглядит фонарь бакена. Но всё обходилось без аварий. Он знал на какой изгиб реки унесёт сорвавшийся бакен, плыл туда и безошибочно находил его там. Буксировал его на своё место и устанавливал вновь. Если кто ни будь утоп, то приходили к нему за советом. Где лучше искать утопленника? И находили именно там, где он указывал. А сколько раз он сам находил их!
Летом было работать легче, чем осенью. В дождь и штормовой ветер по осени совсем худо. Лодку швыряет из стороны в сторону и несколько раз он оказывался за бортом. Один раз чуть не утонул. Он тогда был ещё молод и самонадеян. Не учёл, что проходящий теплоход, да штормовая волна сложатся вместе и создадут большую волну, которая чуть не перевернула лодку. Сам он не удержался и плюхнулся за борт. Брезентовый плащ и резиновые сапоги тянули его ко дну. Пришлось освободиться от них. К счастью он зацепился за лодку и влез в неё. Она на половину была затоплена водой. С трудом вычерпав воду, он закоченевший добрался до дома. Потом переболел воспалением лёгких. Но этот опыт научил его, как поворачивать лодку к большой волне, чтобы её не перевернуло. Легче стало работать, когда ему выписали к лодке мотор. Теперь он с ветерком объезжал все свои владенья.
Он относился к реке, как к кормилице, любовался рекой в любое время года. Особенно нравилось смотреть на ледоход. Спокойная река, весной превращалась в не обузданную силу. Льдины шли плотной стеной, напирая друг на друга, дыбились, вставая торчком, с треском ломались и с силой ударялись в крутояр. Всё это сопровождалось шумом и треском. Река весной становилась полноводной и выходила из берегов. Половодье разливалось на многие километры вокруг. Но дом бакенщика не затапливало, он всегда оставался на островке. Скотину и семью он вывозил в деревню к родственникам. Они жили там до тех пор, пока не сойдёт вода. А сам оставался жить на этом островке. Карауля дом и оберегая его от льдин, которые с силой выталкивало на островок. Тогда он багром отталкивал их в сторону. Иногда во время ледохода приходилось не спать ночами. С ним всегда рядом была его верная собака Жулька. Жульку он спас тоже по весне. По какой причине она оказалась на льдине? Её несло течением по реке. Она скулила и выла от отчаяния. Не раздумывая он сел в лодку, взял багор и спас собачонку. Мокрая, дрожащая от страха, собака никак не хотела залезать к нему в лодку. В глазах у неё стоял ужас. Но когда льдину раскололо, то ей пришлось прыгнуть к нему в лодку. С тех пор Жулька была предана своему хозяину до конца своих дней. Умерла она от старости и похоронил он её где-то тут на поляне.
А по глубокой осени начинался ледостав. Речку сковывало льдом и он первым проверял его на прочность. Жутко идти по перволедью. Снега ещё нет и подо льдом видно всё, как через стекло. Он брал длинную жердь и как канатоходец шёл через речку, помечая тропу вешками. Иногда тонкий лёд трещал и прогибался под его весом, было до жути страшно. Тропу нужно было проложить по безопасному месту, где нет течения, стремнины. Иначе по весне в том месте раньше вскроется река, образуя полыньи. Потом по его вешкам шли люди из лесничества в город. Да и он сам ходил туда за продуктами, а ребятишки ходили в школу.
Воспоминания накатывали на него, как снежный ком. Он тяжело вздохнул, жалко было смотреть на обмелевшую реку. Раньше по реке пускали драгу, которая углубляла дно реки в проблемных местах. Черпала песок и гравий со дна реки, грузила их на баржи. Но когда началась перестройка, всё нарушилось. Суда и баржи прихватизировали. Грузы уже не перевозили на баржах. Река стала бесхозная и ни кому не было дела до неё. Хорошо, что ему успели дать от пароходства квартиру, он пошёл на пенсию и переселился в город. Должность бакенщика упразднили. Песок стали добывать открытым способом, роя карьеры по берегам рек. Вот красивая когда-то поляна вся в карьерах, заполненных на половину водой и переезжанная дорогами. -"Как испохабили красивую когда-то поляну!"- с сожалением думал он. Видимо так дешевле добывать песок и гравий, чем драгой.
Он смотрел на реку, оперившись на палку. С противоположного берега, с вокзала раздалась музыка "Марш славянки". Это провожали фирменный поезд в Москву. Делали это вот уже много лет подряд, под звуки этого красивого марша. Он встрепенулся. Где же внук? На речке его не видно. А ведь он пошёл купаться? Затем он посмотрел в сторону машины. Внук лежал на покрывалке и закрыв глаза загорал на солнце. Очевидно он давно уже пришёл, лёг загорать и не мешал дедушке, который сидел и задумчиво смотрел в даль. -" Саша!"- позвал он внука. -"Поехали домой."- Он с трудом поднялся, осенил реку Крестным Знамением и они пошли к машине. -"Вот и всё!"- думал бакенщик. - " С Родиной я попрощался! Теперь надо съездить на могилку к жене. Потом и помирать можно!"-
июль 2014г.