В цитадели Братства, несмотря на мои опасения, к нам отнеслись довольно тепло. Старейшина Лайонс оказался древним стариком в какой-то странной робе, но еще, как говорится, в здравом и крепком уме. Он хорошо знал моего отца, а поэтому, увидев нашу небольшую делегацию после доклада солдат, сопровождающих нас, он первым делом подошел ко мне и выразил свои соболезнования, а затем отправил в медицинскую лабораторию.
- Иди-иди, парень. – напутствовал он, ободряюще похлопав по плечу, - а то кровь-то течет.
Он развернулся к доктору Ли, а я медленно побрел в указанном направлении, продолжая удерживать руку с платком около глаза.
В медцентре меня быстро осмотрели, а затем обработали все раны, наскоро наложив шов на щеку. Кроме автодока там, как оказалось, работала маленькая девочка лет 11-12 со светлыми волосами и курносым носом. Интересно, где же они нашли это чудо, подумал я, видя, как маленький доктор ловко и умело крошечными аккуратными стежками зашивает мое лицо. Я поблагодарил девочку, и уже собирался было уходить, когда услышал знакомый голос:
- Эй, акробат!
Я обернулся. Мне навстречу шагала, махая рукой, красивая блондинка в силовой броне.
- Ты что, жить не можешь без неприятностей? – улыбнулась она, подходя ко мне.
Я попытался изобразить на искривленном от боли лице улыбку. Но вышло лишь непонятное и, судя по глазам девушки, пугающее зрелище.
- Привет, Сара.
- Как тебя к нам занесло? – поинтересовалась она.
Мой рассказ вышел как-то скомкано, невнятно, глупо. Слишком много времени прошло с того момента, как я убил Бегемота, чтобы уложить все произошедшее в пять минут светской беседы. Сара молчала, кивала и слушала, а я все говорил и говорил и говорил. Кажется, куда-то шел, кого-то звал. Лицо Сары внезапно сменилось на лицо девочки-доктора из операционной. Светлые выгоревшие волосы, карие глаза, заостренный нос. У Лютика тоже были карие глаза, мелькнуло у меня в моем плавящемся мозгу перед тем, как я отключился.
Двое или трое суток пролетели смазанным расплывчатым пятном. Вспышки бессильной злобы сменялись апатией и отрешенностью. Я будто находился в каком-то подвешенном состоянии транса. Спать я не мог, а полудрему мгновенно нарушал любой звук. Тяжелые шаги паладинов за шаткой дверью, легкие шаги девочки-сиделки, раз в сутуи заходившей ко мне, голоса из соседних комнат. Грязные стены, битый кафель на полу, скрипучие кровати с неприятно пахнущим подобием белья, глухое изматывающее и снедающее одиночество, физическое и моральное бессилие заставляли меня думать, что я безнадежный психически больной, запертый в палате для опытов. Следом за этой мыслью приходили на ум слова Чжан Мей об экспериментальном убежище, и мне становилось совсем плохо. Я валялся практически без движения, загнивая снаружи и изнутри и уже всерьез думал суициднуться, когда, по истечению третьих суток, ко мне зашел один из паладинов и сообщил, что меня хотят видеть старейшина и писец Ротшильд.
Я кивнул и заставил себя медленно подняться с кровати. Уставший от бездействия, я был рад поводу прогуляться куда-нибудь дальше местного ужасающего сортира и отправился на верхние уровни цитадели. Обоих руководителей я нашел в огромной лаборатории, до отказа заполненной проводами, компьютерами, довоенной техникой и солдатами.
Мне кратко изложили мою очередную задачу. Если я хотел закончить дело отца, то мне предстояло отыскать этот неведомый ГЭКК (генератор эдемских кущ качественный, как мне расшифровал Ротшильд), а отправляться за ним надо было в убежище 97, ранее бывшим экспериментальным и научным центром, а теперь, извините, хрен пойми чем.
- Разумеется, если ты готов идти. – подчеркнул Лайонс, неотрывно глядя на мой свежий шрам, уродливо пересекающий почти всю левую половину моего лица. – И еще мы отправляем с тобой нескольких наших подготовленных бойцов. Ну, что скажешь?
Разумеется, я был готов идти. Но мне еще хотя бы чуточку прийти в себя. Все последующее время я боролся со злобным желанием вернуться в свою мрачную комнату, лечь на разваливающуюся кровать, отвернуться к стене и никого более не видеть и не слышать. Никого, ничего, никогда.
Но я был нужен этим людям. И папиному проекту. Я фактически занял пост отца, но не был готов идти и дальше вместо него. Не было во мне никогда его стремительной мечтательности, смелых идей, находчивости, напористости. Или было, но уже давно исчезло. Но я все равно был в е еще нужен людям. И осознание того, что я был нужен, заставило меня вновь собраться, склеить себя по кускам, выйти из ванных комнат пахнущим хозяйственным мылом и взять в руки винтовку
В убежище 97 нам предстояло идти через пещеры Литл-Лэмплайта. Маленький мэр Мак-Криди узнал меня, несмотря на мое новое «украшение», и, под мою ответственность, впустил со мной и отряд Братства. Мы шли через низкие своды к, как его называли дети, Убийственному Проходу (входу в убежище). Под ногами привычно шуршал и скрипел песок, я касался руками стен и потолка, освещаемым гирляндами маленьких лампочек, все еще горящих здесь с довоенных времен. Каждый шаг отдавался внутренней болью, заглушаемой только пульсирующим до сих пор шрамом. Идти вперед было все тяжелее. Так же, как тогда, на трапе около Ривет-Сити мне казалось, что рядом со мной невидимым образом рядом стоит мама, теперь здесь мне чудилась Лютик. Иногда я не выдерживал и резко оглядывался, окидывая темные стены и перешёптывающихся паладинов обезумевшим взглядом, но потом одергивал себя. Она умерла. Она не может быть здесь.
- С тобой все в порядке? – наконец, спросил один из них.
- Нет… - медленно произнес я, заставляя себя идти дальше и старясь не думать ни о чем.
- В чем дело? У тебя клаустрофобия? – поинтересовался второй, глядя на то, как я низко нагибаюсь, несмотря на то, что в пещере можно было идти во весь рот, и шарахаюсь от стен.
- Нет!
- А в чем тогда дело?!
Я остановился, глядя сквозь снующих около нас детей. Кто-то из них останавливался, вытаращившись на нас. Кто-то, оглянувшись, бежал дальше по своим делам.
- Когда-то… здесь выросла моя… жена. – медленно произнес я. – Последний раз когда мы здесь были… она шла этими же коридорами… тысячи раз… касалась стен руками… Она умерла месяц назад. Мне больно даже смотреть на стены, которых она касалась, понимаешь?
Интересующийся деликатно заткнулся. Но шокированных паладинов хватило ровно на две минуты, и на этот раз заговорила женщина:
- Мы не знали о том, что здесь дети… По нашим данным эти пещеры должны быть пусты!
- Ваши данные устарели. – почти что со злобой ответил я им, не оборачиваясь, и свернул в Убийственный Проход. – Вы за своими крепкими стенами цитадели понятия не имеете о том, что происходит вокруг. Бегаете по Вашингтону, отстреливая супермутантов, или орете на, как вы называете всех, кто не принадлежит к вам, гражданских, гоняетесь за довоенными технологиями, уже не имеющие здесь никакой ценности. Да-да, я прекрасно знаю, как вы думаете. «Людей делать каждая баба умеет, а суперкомпьютер разобрать и собрать заново единицы могут». Вот и вся ваша мораль. А между тем люди загибаются от голода, от обезвоживания… и на фронте. Дети живут в пещерах без родителей и питаются вырастающими на стенах грибами. И никакие ваши собранные технологии не смогут вернуть прежний мир.
- Это еще почему? – с вызовом откликнулся тот, кто спрашивал меня о клаустрофобии.
- Потому что все технологии, сохранившиеся более менее в целом виде, были сконструированы не более двухсот-трехсот лет назад. – ответил я, толкая дверь Прохода.- А в то время США активно готовилось к войне, а значит, все эти изобретения были созданы лишь с одной целью – убивать, разрушать. Не так ли? А ученых, собравших очиститель воды, могущий вернуть реальную жизнь на Пустоши, вы не пожелали обеспечивать поддержкой и защитой от супермутантов, Анклава и прочих, мотивируя это тем, что очиститель работает лишь в теории, а на практике еще неизвестно, что выйдет. И в итоге мы так и топтались на месте эти сраные двадцать лет. Ложись!
Я увернулся от первых пуль и, быстро прицелившись, выстрелил в стоявшего в конце коридора супермутанта, вышибив ему глаз. Паладины, прикрывая меня, выбежали вперед и несколькими очередями прошили насквозь еще нескольких выбежавших на шум уродов.
Ну и мерзкое же это местечко, убежище 97, скажу я вам. Развороченное супермутантами, забросанное разлагающимися кусками человеческих тел и костями. На стенах и окнах жилых помещений были видны мазки крови, словно раненым человеком проехались несколько раз по поверхности. Несколько запертых камер с обезумевшими людьми, похищенных с Пустоши супермутантами, одичавшие и свихнувшиеся настолько, что они бросались на все, что движется, и которых тоже пришлось убить. Да, все в точности так, как мне рассказывала Чжан Мей. Впрочем, супермутантов здесь было немного, а поэтому мы достаточно быстро зачистили убежище.
- Смотрите! – вдруг вскрикнула женщина-паладин, указывая на камеру, которую мы еще не открывали. Я приблизился к стеклу и заглянул внутрь.
За письменным столом, чудом сохранившимся в этой камере, сидел супермутант и… читал книгу. Заметив нас, мгновенно вскинувших оружие, он приблизился к интеркому, закрепленному в каждой камере и, с деловым видом нажав на кнопку, проговорил:
- Мои глаза, походу, обманывают меня, но, кажется, я вновь вижу людей! Наконец-то, мое счастие свершилось, и я вновь вижу разумные лица!
Супермутант, умеющий читать и радующийся при виде людей не в гастрономическом смысле?!..
- Вот теперь я точно видел все. – пробормотал я, отойдя на шаг от интеркома.
- Пожалуйста, не уходите! – продолжал говорить слегка искаженным через интерком голосом супермутант. – Я не собираюсь причинять вам вреда. Посмотрите, я заперт и безоружен.
- Да с твоими кулаками тебе и оружие не надо! – крикнул в интерком один из рыцарей. Супермутант покачал головой.
- Долгие года я сидел здесь, ненавидя своих собратьев и желая увидеть своими глазами ту минуту, когда сюда, наконец, придут люди. Я верил в то, что здесь восторжествует справедливость, что меня сумеют принять в общество, но…
- Тебе нас не заговорить, супермутант! – в ответ ему решительно произнес другой рыцарь. Громила по ту сторону стекла странно свел мышцы лба. Наверное, нахмурился.
- Я предпочитаю выражение – генно модифицированный человек. Я ведь отличаюсь от других супермутантов, верно? Но вы явно пришли не за тем, чтобы говорить со мной. Я полагаю, что вы навестили это убежище в поисках ГЭККа?
Я вновь обрел дар речи.
- Откуда ты знаешь про ГЭКК? – с подозрением спросил я, вновь приблизившись к интеркому.
- Когда-то это было экспериментальное убежище. Здесь создали печально известный нам всем вирус ВРЭ, превращающих людей в мерзкие создания с интеллектом на уровне животного, а также спроектировали устройство, которое должно было бы позволить быстро очистить от радиации окружающую среду в случае ядерной катастрофы. Механизм был условно назван ГЭККом, что означало «генератор эдемских кущ качественный. Жалко лишь, что эдемского сада даже с ним у нас еще долго не будет…
- Где ты научился разговаривать и читать? – внезапно заинтересовался я. – Откуда ты знаешь библейские сюжеты?
- Не нужно ставить наравне с моими сумасшедшими собратьями. – супермутант расправил плечи и словно бы приосанился. – Да, мой интеллект не деградировал, а, наоборот, возрос, а в терминале, оставленном здесь, нашелся доступ к электронной вариации центральной библиотеки Вашингтона. Так что мне было чем заняться здесь, сидя долгие десятилетия. К слову, меня зовут Фокс.
- Фокс, ты знаешь, где может находиться ГЭКК? – наконец, решился спросить я.
- Должен вас разочаровать. Убежище 97 в 2077 году было подвергнуто бомбежке, и одна из бомб повредила отсек с технологией, наполнив помещения убийственной радиацией. Так что не думаю, что вы сумеете добыть прибор. – обломал нас Фокс.
Я молча повернулся к ошарашенным солдатам Братства.
- Вот тебе и погнались за раем. – процедил я, сплюнув на пол.
- Этого не может быть, он наверняка врет! – воскликнул старший паладин, с подозрением глядя на вновь углубившегося в чтение Фокса за бронированным стеклом камеры. – Мы должны добыть ГЭКК, понимаете? Должны! Любой ценой!
- Предлагаю разделиться. – подала голос третий рыцарь. – Нас шестеро, по трое пойдем и отыщем ГЭКК…
- Нет! – рявкнул я, не дав даже ему договорить. – В таких местах нельзя разделяться. Супермунаты, сидящие внутри убежища, вооружены хуже, чем те, которые на поверхности, но, тем не менее, на этих тварей, тем более в их логове, меньше, чем вчетвером-впятером ходить нельзя. Я ясно выражаюсь?
- Я согласен с ним. – вновь подал голос старший паладин, кладя руку мне на плечо. – Идем вместе. Кто-нибудь желает поспорить?
Желающих поспорить не было. Мы двинулись дальше, углубляясь в недра убежища, оставив Фокса в его камере. Убив еще двух супермутантов, мы подошли к отсеку экспериментальной лаборатории.
- Твою мать!.. – выругался старший паладин, брезгливо отпрянув от помещения. Я тоже отступил назад, закрыв рукавом рот и нос, хотя знаю, что от радиации это не спасет.
- Тот супермутант был прав! Здесь все просто обгажено радиацией!
Я быстро обвел взглядом помещение. Слово «обгажено» пришлось здесь как нельзя кстати. Окровавленные, как и везде в этом убежище, стены были вплоть до потолка покрыты чем-то вроде светящейся плесени, по своему виду напоминающем плазму. Немеркнущий зеленый свет лился на наши обескураженные лица. К такому повороту событий мы не были готовы.
- Надо уходить. – пробормотал я, выскакивая в безопасные коридоры.
- А как же ГЭКК?! – возопил старший паладин, выходя вслед за мной.
Я остановился и призадумался. Любопытная и слегка безумная мысль закралась мне в голову. Если это наш единственный выход, то…
- А давайте выпустим того супермутанта и заставим его принести нам ГЭКК! – предложил я, обернувшись к солдатам.
К слову, настолько ошарашенных лиц мне не приходилось видеть еще нигде.
- Чокнулся? – участливо поинтересовался старший паладин. Я отрицательно покачал головой.
- У нас нет устойчивости к радиации, понимаешь? Мы не боги. Любой, кто зайдет в лабораторию, не сумеет дойти даже до середины. А ГЭКК может еще быть поврежден или лежать где-нибудь под обломками. Мы пришли сюда за генератором, старший паладин, но не за смертью.
Тот молчал. Я продолжал:
- У нас нет другого выхода! Мы должны на это пойти, если хотим вернуть ГЭКК!
Остальные тоже молчали, переминаясь с ноги на ногу и ожидая дальнейших приказаний.
- Хорошо. – наконец решился старший паладин. – Пошли за этим уродом.
Фокс, весьма оживившийся при нашем появлении, быстро согласился с нами сотрудничать. По сигналу паладина, я открыл его камеру и, выхватив штурмовик, отступил к стене. Остальные рыцари тоже разом повынимали из-за спин винтовки.
Фокс неуклюже выбрался из камеры.
- Неужели!.. Я наконец-то выбрался на волю! Спустя столько времени! – проговорил он, проводя огромными ладонями по окровавленным стенам и потемневшему потолку, точь-в-точь как Лютик касалась земляных стен Литл-Лэмплайта. Затем мутант развернулся всей тушей в нашу сторону и обратился непосредственно ко мне, игнорируя прицелы солдат.
- Ты даровал мне свободу, и я за это вечно тебе обязан! Самое меньшее, что я могу для тебя сделать, это найти для тебя ГЭКК в руинах нашей лаборатории. Идемте за мной!..
Он с неожиданной резвостью широкими шагами направился к экспериментальным лабораториям. Я понесся следом, а за мной, едва поспевая, побежали остальные.
Странное чувство, скажу вам. Следовать за разумным супермутантом по темных коридорам заброшенного убежища за генератором, который сумеет превратить выжженную землю поверхности в цветущий рай. За широченной спиной Фокса мне было до странности спокойно и даже в какой-то мере, если здесь уместно это слово, уютно. Точно, как ползти ребенком за папиными ногами, зная, что рядом с ним тебе ничто не угрожает…
Пап! Где ты сейчас?..
Мы вновь остановились около входа в зеленые светящиеся коридоры лаборатории. Фокс, бросив нам короткое «ждите здесь», скрылся внутри. Мы стояли в напряжении, ожидая его возвращения. Минуты текли невыносимо медленно. Общая атмосфера убежища 97 уже начинала понемногу давить на меня, заставляя нервничать. Наконец, могучая фигура Фокса вновь показалась вдалеке коридора.
Мы разом облегченно выдохнули. Фокс, страшно оскалившись, но, по-видимому, радостно улыбаясь, протянул мне небольшой железный чемоданчик, с торчащими от него в разные стороны аккуратно открепленными проводами.
- Спасибо огромное! – совершенно искренне сказал я, уже без внутреннего содрогания глядя в лицо мутанта.
- Тебе спасибо! – почти весело ответил Фокс, но неожиданно странно дернул головой и нахмурился.
- В чем дело, Фокс – напряженно спросил я, пытаясь по мере своих возможностей прислушиваться к происходящему вокруг. Обостренному слуху супермутанта я сейчас доверял больше, чем чьему-либо еще.
- В убежище еще люди. – медленно произнес Фокс, продолжая вслушиваться. Старший паладин обеспокоенно завозился.
- То есть как это – еще?!
- Не знаю, кто это. Но их явно много. – сообщил нам Фокс, а затем глянул на доспехи рыцарей. – Они издают примерно такой же шум при ходьбе, как и вы… но немного другой, понимаете?
- Анклав! – воскликнул я, мгновенно приготовившись удариться в панику. Какой-то почти суеверный страх перед жестокими солдатами, фактически убившими моего отца, резко поднял уровень адреналина в крови. В виске быстро-быстро запульсировало.
- Кажется, кто-то не вовремя решил заглянуть в гости. – мрачно усмехнулся старший паладин, взваливая на плечо тяжелый миниган. – Ну что, ребята, давайте устроим гадам теплый прием?
Рыцари согласно закивали. Паладин обернулся ко мне.
- Мы постараемся перебить всю группу, но нам нельзя сейчас рисковать. Бери ГЭКК и беги назад, в цитадель. Постарайся найти другой выход из убежища, не пещеры Лэмплайта…
Литл-Лэмплайт! Как я мог о них забыть!
- Дети!.. В пещерах же дети! Если анклавцы прошли через Лэмплайт, то они запросто могли перебить всех живущих там! – вскрикнул я.
Ладони от ужаса мгновенно стали мокрыми. Я едва не выронил священный генератор на грязный пол.
- Сейчас некогда думать об этом, Роач! – паладин вышел в коридор, откуда все явственней доносились шаги, легкий перезвон брони и голоса анклавцев, и, дав длинную очередь, заорал, - ага, попались! Не ждали, суки, а?!..
Остальные рыцари выбежали вслед за паладином. Оставшийся около меня Фокс, перед тем как броситься на помощь солдатам, крикнул мне:
- Поднимайся на верхние уровни, попробуй найти помещения, куда упали бомбы, там наверняка будет выход на поверхность!..
Я подхватил чемоданчик и, что было духу, припустил к ближайшей лестнице. Один пролет, второй. Только бы не встретить еще супермутантов!
Я выбежал в помещение Атриума. Если вспомнить, что все убежища «Волт-Тек» были построены по однотипным схемам, то остался еще один коридор, и я выйду к главной двери убежища, «шестеренке».
Неподалеку от меня внезапно что-то негромко звякнуло. Я моментально обернулся на звук. В почти полной темноте на полу засветилась быстро увеличивающаяся в размерах ярко-синяя точка. Лампочка увеличилась до размеров кулака.
Импульсная граната! Я рванул что было сил к двери, но упустил драгоценные мгновения.
Резкий взрыв отбросил меня прямо в раскрывшуюся дверь. Легкий электрический ток прошелся по рукам и ногам, сковывая мои движения. Я неподвижно лежал, глядя в одну точку, пока не почувствовал, что меня кто-то перевернул на спину.
- Работа выполнена, сэр. Генератор у нас. – прогудел чей-то голос из-под силового шлема неподалеку от меня.
В Атриуме зажегся слабый свет. Из тени в середину помещения вышагнул анклавец. Затем он подошел ближе, остановился около меня и, нагнувшись, подобрал с пола чемоданчик. Я заорал, если бы мог. Я кинулся бы в драку, если бы сумел. Но я лежал, парализованный, и мог лишь бессильно наблюдать за происходящим.
- Отлично. – проскрипел голос у меня над головой, а затем мне в лицо ударил луч от фонаря. – А это еще кто?
- Нет данных, сэр. Очевидно, кто-то из подручных Братства.
Я не мог видеть лица этого человека из-за света. Мои веки несколько раз нервно дернулись. Я одновременно хотел закрыть глаза, но и не мог себе позволить этого сделать. Действие тока, судя по ощущениям, должно пройти с минуты на минуту, и я должен успеть оценить обстановку.
Рука в светлом рукаве залезла мне во внутренний карман куртки. Чужие пальцы бесцеремонно вытряхнули на пол кучу дорогих мне мелочей – аккуратно свернутую выцветшую от времени вырезку из Библии, голозапись моего отца в день побега из убежища, несколько оставшихся крышек, запасной магазин, ключ от дома, окровавленный платок… Из этого вороха выпал маленький картонный прямоугольник.
Рука застыла в воздухе, а затем быстро, даже как-то нервно схватила лежавшую сверху фотографию.
- И снова ты. – голос стал слегка насмешливым, а затем отдал приказ, - Подготовьте его к транспортировке вместе с ГЭККом тоже. Он нужен мне живым.
Я очнулся в ярко освещенный комнате, не в силах пошевелиться. Кое-как разлепив глаза я обнаружил перед собой полковника Отема. Того самого человека, застрелившего Анну Холт и толкнувшего моего отца на самоубийство. Увидев, что я вновь подаю признаки жизни, полковник подошел ко мне.
- Ну, доброе утро.
Я попытался было издать хоть звук в ответ, но из горло выходило отчего-то только какой-то сиплый шепот.
- Давай не будем тратить зря время. – деловито продолжал полковник. – Скажу сразу – твоя игра проиграна, ее выиграли хорошие парни. Очиститель и ГЭКК полностью в наших руках, и теперь, чтобы запустить его, нам нужен только код. Назови мне код, и быть может, я тебя даже отпущу.
Я сделал над собой усилие и заставил свой шепот превратиться в слова:
- Ничерта я тебе не скажу, Отем!
Полковник вздернул брови.
- Давай не будем здесь устраивать клоунаду, ладно? Говори код, или пожалеешь!
А кто сказал, что я шучу?
- Нет, я серьезно. – я сделал глубокий вдох и, вновь пересилив себя, заорал. – Пошел ты на х**!
Отем пристально посмотрел на меня, словно бы прицениваясь.
- Зачем ты пытаешься меня спровоцировать? Говори код! НУ!
Я лишь обессиленно замотал головой. Отем подошел ко мне ближе и резким движением достал откуда-то из-за пояса свой смертоносный «магнум».
- Говори, или твои мозги прямо сейчас превратятся в кашу!
- Как же страшно. – хрипло рассмеялся я, борясь с отчего-то сильной болью в горле. – Ну да нашему брату не привыкать сидеть в плену.
Отем недоуменно воззрился на меня. Затем вновь и вновь пробегал по мне глазами, замирая на моем лице. Затем опустил револьер и внезапно даже как-то радостно воскликнул:
- В плену говоришь?.. Ты же тот самый солдат последней армии США! Я прослушивал все ваши дибильные радиоэфиры с Тридогнайтом! И ты сын руководителя проекта «Чистота», которого я убил. Как же я сразу не догадался!.. Поначалу у меня были сомнения, когда я нашел фотографию твоей матери, но сейчас я понял… Твой уродливый шрам перечеркивает все описание вашего клоуна-диджея.
Он вновь поднял «магнум» и звучно взвел курок прямо у меня над ухом.
- Тогда ты точно должен знать код активации!.. – с каким-то кровожадным тоном прошипел он. - Я помню тебя... Помню, как никто! ГОВОРИ КОД!
Я зажмурился, почувствовав упирающееся мне в висок ледяное дуло револьера. Отем взвел курок, и в этот момент из радио, расположенном у двери, раздался знакомый спокойный размеренный голос, день за днем повествующий о политике, правительстве, традициях и былых временах в пустоту. Ведь на Пустоши светские беседы уже более не имеют смысла…
- Полковник Отем, немедленно пройдите в мой кабинет!
Тот медленно распрямился и послушно убрал револьер в кобуру.
- Слушаюсь, сэр. – произнес он и направился к двери.
Едва помещение камеры опустело, замолчавшее было радио вновь оживилось.
- Ах, наконец-то мы одни. Я прошу прощения за поведения полковника. В последнее время он очень сильно нервничает из-за очистителя, так что в какой-то мере я даже могу его понять.
Я молчал, ошарашенно глядя на приемник.
- Я думаю, ты узнал меня. Я часто вещаю на Пустоши, на соседней волне с нашим другом Тридогнайтом. Я наш последний президент Джон Генри Эдем.
Вот это поворот!.. Я, конечно, многого ожидал от своего ухода из убежища, но далеко не такого! Чтобы мною заинтересовалось правительство? Да с чего бы?!
- Я весьма наслышан о тебе, мой друг. – продолжал как ни в чем не бывало Эдем. – И считаю, что ты можешь и должен послужить на благо всем нам. Пожалуйста, пройди в мой кабинет. Свои вещи ты можешь найти в шкафчике у двери. Пожалуйста, не задерживайся.
Радио затихло, и в ту же секунду я почувствовал, что вновь могу двигаться. Слегка шатаясь, я поднялся на ноги и прошел по холодному полу к железному шкафу. Открыв дверцу, я быстро выгреб свои вещи, лихорадочно перебирая их. Одежда, оружие, боеприпасы – все на месте. Не хватало только единственной и самой дорогой мне вещи – фотографии мамы.
- Чертов Отем, - пробурчал я, быстро одеваясь. Тем временем по коридорам базы Анклава раздался голос президента, сообщающий о том, что меня нельзя убивать ни под каким предлогом. Как мило.
Перед тем как выйти, я подошел к небольшому зеркалу, висящему над умывальником около шкафа. Взглянув на свое отражение, я едва не отскочил назад. Меня передернуло. Длинный уже слегка побелевший рубец шел от внешнего угла левой брови наискось до угла рта. Грязное неумытое лицо. Волосы, длинной сантиметров шесть-семь на левой половине черепа, и уже чуть отросший «ежик» на другой. Давно не бритые щеки. Словно бы пустые глаза с потухшим взглядом. Если уж я сам себе ужасаюсь, то что думают люди, увидев меня? Наверняка шарахаются не хуже, чем от гулей.
Я вышел в коридор. На базе Анклава было полно солдат, но никто не пытался препятствовать мне. Один из анклавцев указал мне дорогу в кабинет президента, куда я вбежал, полный решимости убить эту мразь, как только увижу.
К моему удивлению, кабинет был абсолютно пустой. В середине помещения возвышался большой суперкомпьютер, одна из последних достижений инженеров США, позволяющих управлять несколькими районами Пустошей.
Я осторожно приблизился к монитору. При моем появлении на нем появилась узкая полоска света, а затем самый известнейший голос на Пустоши произнес:
- Я рад, что тебе удалось быстро добраться до меня. Ну что ж, полагаю, мы можем перейти к обсуждению более насущных проблем?
Я стоял, не в силах сказать что-либо. Невероятно! Могучий и неведомый президент Эдем – это всего лишь компьютер! А его слова и речи – всего лишь голозаписи! Что за игру ведет Анклав? Я не мог этого понять, но четко осознавал лишь одну мысль: я не хочу более быть пешкой в ней.
- Что тебе от меня нужно? Зачем ты велел притащить меня сюда? – моя растерянность вылилась в десятки вопросов, - зачем вы захватили очиститель и убили моего отца?! Без него у вас ничего не получится!
«И у меня тоже…» - мысленно закончил я про себя. Ведь я тоже, как и все, кто охотится сейчас за проектом, не знаю кода активации очистителя.
- Ну-ну, не все сразу, мой друг. – президент разразился добродушным смешком. – вы не собираемся присваивать себе очиститель, или торговать водой, как планирует Братство Стали. У нас более благая цель, поверь мне, и ты поможешь нам закончить то, что рухнуло двадцать лет назад.
- Что вам от меня надо? – подозрительно спросил я.
Президент Эдем на секунду замолчал.
- Видишь ли, очистить воду и пустить ее литься, омывая сухие земли – этого мало. Думаю, как житель убежища, генетически чистый человек, ты сможешь понять и поддержать нашу идею… Чтобы окончательно поднять Америку с колен и вернуть ей прежний облик, нужно еще избавиться от всей мерзости, что расплодилась здесь за прошедшие двести лет.
Я напряженно слушал.
- Гули, супермутанты, троги, мутировавшие животные… Мы убиваем эту пакость, даже не задумываясь, не так ли? Мы тратим силы, средства и порой даже свои жизни. Но есть способ гораздо проще, позволяющий сохранить нам наш народ и очистить эту грешную выжженную землю…
- Что же это за способ? – спросил я. Эдем хмыкнул.
- Клин надо вышибать клином, мой друг. Мы разработали модифицированный вирус ВРЭ, по своему действию прямо противоположный своей первой версии. Этакая вакцина от заболевания. Если ввести его перед тем, как запустить очиститель, то вода приобретет некоторые… полезные свойства.
- И в чем же заключается суть вашего проекта? – осведомился я.
- Все живые существа, в чьих телах врожденный уровень радиации будет превышать норму, погибнут от одного глотка. – спокойно объяснил мне президент. – Супермутанты, пораженные ВРЭ, умрут первыми. Зараженные гулификацией или имеющие наследственные мутации погибнут следующими. Возможно, что некоторые люди тоже. Но большинство генетически чистых людей, как, например, ты, жители убежищ и обитатели Пустоши, не имеющие длительного воздействия с радиацией, останутся в живых. И тогда мы сумеем вновь возродить человеческую расу! Подумай только – дети перестанут рождаться монстрами и умирать в младенческом возрасте. Люди могут больше не бояться неведомых существ, обитающих в тени. Животные постепенно вновь примут прежний вид, а уродливые мутанты умрут! И все это осуществимо, достаточно лишь вставить пробирку с вирусом в специальный отсек перед тем, как вести код активации…
Он замолчал. Я тоже стоял, не зная, что говорить.
- И, надеюсь, ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить, пока ты не возьмешь пробирку. – неожиданно добавил президент. Я взрогнул и поднял глаза на мерцающий монитор.
- Ты можешь найти ее на задней панели, позади меня. Как только ты заберешь пробирку, откроется дверь, которая выпустит тебя отсюда. Я понимаю, как это тяжело, когда в твоих руках судьба тысяч или, если Бог даст, миллионов. Но ты должен сделать это. Во благо всего человечества.
Экран погас, и в помещении воцарилась тишина. Я уронил винтовку, продолжая неотрывно смотреть на померкнувший монитор.
Позволить Пустошам и дальше жить прежней жизнью, или очистить земли от мутаций, наводнивших страну, убив при этом большую часть живущих на них? Дилемма казалась неразрешимой.
Неожиданно радио на потолке вновь загремело. Я схватил лежащую у моих ног винтовку и прислушался.
- Говорит полковник Отем! Всем находящимся на базе Рейвен-Рок солдатам игнорировать предыдущий указ президента и найти выходца из убежища 101. По последним данным он находится в кабинете президента Эдема. Стрелять на поражение. Это приказ. Конец связи!
Где-то вдалеке, в коридорах, пронзительно заверещала сирена. Я оббежал вокруг суперкомпьютера и прямо на задней панели увидел небольшую пробирку с едва заметными колебаниями воздуха внутри, ненавязчиво поблескивающую гладкой поверхностью. Рядом с ней лежала фотография моей мамы, прибитая к лакированной поверхности полки боевым ножом.
Я аккуратно извлек нож. Холодная ярость медленно разгоралась где-то внутри. Я подошел обратно к монитору, игнорируя приближающиеся за дверью шаги и топот тяжелых ботинок, и, выдвинув клавиатуру, нажал на кнопку «экстренное включение».
Экран вспыхнул пару раз, а затем по нему побежали знакомые волны.
- Я вижу, меня кто-то решился беспокоить не в приемные часы… О, мой молодой друг. Я могу тебе еще чем-то помочь?
Я лихорадочно думал, что можно ему сказать, неотрывно глядя на дверь кабинета.
- Ты не можешь решать судьбы людей. Ты всего лишь компьютер, суперпрограмма, собранная двести лет назад!
- Именно все дело в том, что я программа. Я точно следую указаниям и функциям, заложенным во мне, не позволяя чувствам человека руководить мною. – с достоинством ответил Эдем. – Я знаю, что есть добро, а что есть зло.
- Откуда ты знаешь, что есть добро, а что есть зло? – вопрошал я, все дальше отходя к двери, ведущей на свободу. – Твои понятия о добре и зле настраиваются посредством программирования. Что если полковник Отем со своим Анклавом нашел тебя, забытого людьми после атомной войны и перепрограммировал?
- Программы, заложенные мне, установлены так, что их нельзя изменить с момента запуска и на протяжении пятисот лет. – упрямо твердил Эдем.
Я отступал все дальше, пока отступать стало некуда.
- Тебя взломали, Эдем. – в отчаянии выпалил я, не зная, что еще сказать, чтобы сбить с толку суперкомпьютер. – Произошел сбой во время падения бомб и твои системы переоборудовали!
Экран затрещал, а затем голос Эдема равнодушно-механически выдал:
- Сбой базы по данным #6351946. Обнаружена порча файлов. Активировать самоуничтожение программы.
В следующую секунду раздался гул разом выключившихся приборов базы, а затем грохот распахнувшейся двери. Я метнул оставшийся у меня в руках боевой нож в бегущего на меня солдата и, открыв свою спасительную дверь, выбежал наружу.
Холодный воздух сильной струей ударил мне в лицо, и едва не сшиб с ног. Я зажмурился на секунду и едва не оступился. Впереди был крутой спуск, а внизу виднелась взлетная площадка с отчего-то спешно взлетающими один за другим винтокрылами. Я осторожно приблизился к краю и глянул вниз.
Солдаты Анклава, беспорядочно бегающие по площадке, зыпргивали в первые попавшиеся винтокрылы и орали как ненормальные. Некоторые не успевали добежать до раскрытых дверей и падали замертво. Я проследил за траекторией выстрела в последнего упавшего анклавца и замер пораженный. Нет существ более отвратительных, чем гули и супермутанты, но, поверьте, столь красивого зрелища и в Братстве Стали не увидишь. Высокий могучий плечистый Фокс стоял, широко расставив ноги, словно бы врастая в землю, и держа в полурасслабленных руках палящий во все стороны миниган. Да, к такому и я бы не сунулся, «усмиритель бегемотов». Я слегка нервно усмехнулся, не в силах оторвать взгляд от Фокса.
- Вон он!.. – заорали за моей спиной.
Я обернулся. Четверо здоровенных анклавцев как ужаленные вылетели было из кабинета Эдема (да, оказывается, можно выбежать вчетвером в одну дверь!), но затем отчего-то разом завопили и, побросав винтовки, пронеслись мимо меня, неуклюже пытаясь спуститься по крутому обрыву вниз в тяжелой силовой броне. Я остановился и в недоумении посмотрел им вслед. Нет, я, конечно, понимаю, что я сейчас далеко не красавец, но неужели они так испугались моего вида?..
Бетон под ногами мелко-мелко задрожал. Из кабинета Эдема явственно так потянуло каким-то странным запахом. Внезапно одна из смотровых башен Рейвен-Рока, находящаяся менее, чем в десяти метрах от меня с оглушительным грохотом взорвалась.
Я быстро понял в чем дело. Чертов Эдем, ты не мог просто вырубиться и больше никогда не нести ахинею по радио?! Зачем взрывать весь комплекс! Выхода нет, придется прыгать. Я вновь обернулся к обрыву. Перспектива скатиться вниз как те четверо солдат меня не устраивала, но выбор у меня, кажется, небольшой. Я слегка разбежался и, оттолкнувшись, прыгнул вверх, стремясь пролететь как можно дальше, чтобы не падать с горы.
Позади меня в этот момент очень удачно подорвался и сам кабинет Эдема. Взрывной волной меня подбросила на добрую пятерку метров вверх. Я летел, беспорядочно размахивая руками, и уже даже не надеялся на более-менее благоприятный исход. Внезапно прямо передо мной в небо поднялся винтокрыл. Черт, никогда не забуду сильные струи ледяного воздуха, поднимаемые им с земли и оглушительный шум лопастей. Мелькнуло мое отражение в тонированных и бронированных стеклах машины. Я камнем рухнул вниз.
Резкий и сильный удар обо что-то! Я намертво вцепился во что-то обжигающе холодное, чувствуя, как удара сдавило грудь, и стало трудно дышать. Глаза я тоже открыть не мог из-за бешеных порывов ветра, отчего они сразу же начинали слезиться. Мгновения уносились куда-то вверх, а я все никак не ощущал твердую землю под ногами.
Я, наконец, заставил себя приоткрыть глаза. Оказывается, я приземлился грудью на подножку винтокрыла. Мои ноги болтались в воздухе, создавая ощущение дикого напряжения и страха. Я попытался было подтянуться на руках и ухватиться еще и ногами за подножку, но тут неизвестный пилот сделал резкий вираж, отчего я едва не слетел совсем со своей и без того ненадежной опоры.
Просто отлично!.. Теперь я и вовсе висел на руках. Если бы я разжал хоть один палец, то, наверное, неминуемо упал бы вниз. Опустив голову вниз, пытаясь скрыть лицо от ледяных ветров, я заметил Фокса, машущего мне здоровенной рукой. Я лишь кивнул ему в ответ. Спасибо, друг. Даже после поражения в убежище 97 ты пришел мне на помощь.
И тут взорвался весь комплекс. Огромное грибовидное облако за долю секунды взметнулось ввысь, окрашивая небеса в оранжевый и алый цвет. Я широко раскрытыми глазами установился на эту страшную картинку, старательно отгоняя т себя мысль, что во время Великой Войны такие же облака взлетали ввысь буквально через каждый километр, сметая все на своем пути, не оставляя после себя ни души.