Я последний раз в родном сумасшедшем доме в Беэр-Шеве.
— Ну, ты как там, в России, нашел себе кого-то? Или все прыгаешь, чижик-пыжик трезвенник?
— Да, нашел себе одну, вроде Сары.
Сара, признанная первая красотка нашего отделения, присутствует тут же. Она по-настоящему хороша в своем последнем позднем сорокатрехлетнем приступе красоты.
— Ну, а делаешь ты там что? Небось, криминал?
— Криминал, Володя, криминал.
— А не боишься?
— Чего бояться? Дети здесь. Сам я в любой момент вернуться могу. А не успею — так я свое пожил.
— А зачем уехал?
— Тут я просто старею. Думы на философские темы от безделья приходят: «Августин Блаженный был потрясен, увидев святого Амвросия Медиоланского за молчаливым чтением в своей келье». А там я еще адреналин в кровь бросаю. Запрещенные сексуальные отношения по взаимному согласию могу позволить себе с девушками незаурядными. А в Израиле в этом плане пробиться к заветному прилавку мне становится все труднее.
— А я читала, что в России недавно случилась трагедия на океанской яхте: пьяный олигарх нырнул в пустой бассейн и был там изощренно отравлен. Я сразу про тебя подумала.
Сара хороша собой, но не умна. Но хороша собой.
— Нет, Сара, все обошлось. В России действительно в бассейнах водится рыба с особыми зубами, которая кастрирует мужчин. Ее укус обычно фатален. Но мне повезло. Хотя ранение ее зубами было нанесено чудовищнейшее. От укуса остался шрам похожий на гравюру Фаворского. Хочешь, Сара, покажу?
— Нет, спасибо, в другой раз.
— Короче, Сара, я не мыслю жизни без тебя! Давай я женюсь на твоей дочке!
— Не поняла. Объяснись еще раз в любви, но понятнее.
— Культура, Сара, будет жива до тех пор, пока есть женщины, эрогенная зона которых — интеллект. Им хватает мыслительного полета...
— Хорошо, не продолжай, я согласна.
После этой фразы Сары повисла стыдливая тишина, которую прервал тяготеющий к новостным сайтам Володя. По происхождению Володя кубанский казак. Его мир — мир простых истин. Он очень силен физически и скромен, как успехи израильского спорта. Приехав в Израиль он стал называть себя «несчастный казак, пострадавший от погрома». Он работал санитаром в моей смене, и мы дружили. А сейчас, где прежние чувства? Где страсть? Общих тем не осталось.
— А как там в политическом плане? Что говорит губернатор Ткачев?
Что ж, поговорим предстоящем Крахе России, который горячо приветствуется всеми свободолюбивыми народами мира.
— Ткачев говорит: «Сегодня самое главное — дождаться имамата в Чечне. Тогда все успокоится. Да, несчастные пойдут рыдая, нищие и бездомные. Детей на органы будут продать в Китай. Но, в целом, повода для пессимизма не будет. А сейчас чиновники разворовывают деньги, выделенные на бродячих собак. Банки выдавать новые кредиты отказываются, сколько их ни уговаривай. Это так удручает!»
— Да ты чо!?
— А то! Верные люди сказали. А еще там революция в банном деле. Главный санитарный врач Онищенко запретил веники вообще, шайки потребовал делать разноцветными, а двери прозрачными. Сандуны теперь не узнать.
Им уже не интересно со мной. А мне с ними. Беседуем из вежливости. Мне сюда приезжать уже незачем.
Я буду приезжать в Израиль, но в Натанью. Там живут дети, и там пляж, который я люблю. Так что это прощальная вечеринка.