Я сердце бы тебе отдал,
Ты так меня манила нежно.
Я словно в ночи днем блуждал,
Бродя один во тьме безбрежной.
С тобою встречи в мгле ночной
Мне будто жизнь дарили снова.
В лесах блуждая под луной,
Я счастлив был, забыв про горе.
Но мрак тебя позвал к себе,
За грань, туда, где вечный холод,
Лишь только прах остался мне,
Твой прах да вечный, страшный голод.
Неумолимый, грозный рок!
Ты рушишь судьбы, правишь миром!
За что ты мне определил
Не смертным быть, но лишь вампиром?
За что же ты мне приказал
Во тьме губить людские жизни?
Хотел ли ты, чтоб я страдал,
Над мертвыми справляя тризну?
Напрасно я кричал во тьму:
Лишь ветер выл в ответ вампиру.
Тогда я проклял ту страну
И устремился на чужбину...
На севере, среди снегов,
В кромешной тьме ночи полярной,
жар сердца плавил толщи льдов,
назад стремилось оно явно...
Но время шло неумолимо,
Погас во мне любви пожар.
И за окном лишь вьюга выла,
На сердце холод когти сжал.
Чем ты меня очаровала,
Страна снегов и царство льда?
Ты сердце холодом сковала,
Вложила в руки силы зла.
В ночи, под светом звезд хрустальным,
Блуждаю я по ледяным полям,
Вот в чем твое очарование -
Во мраке, непокорном дням...
Найти тебя прекрасней не сумею,
Хрусталь в короне сего мира.
Я жизни без вас уже не разумею,
Моря во льду прекраснее сапфира...
Я сердце бы тебе отдал,
Коль манишь ты меня столь нежно.
Но ты - лишь мертвый льда кристалл,
Метелью занесенный снежной...
- Как сентиментально, Наржелин, - раздался тихий, холодный и бездушный голос.
Его обладатель стоял в дверях огромного мраморного зала, освещенного холодным и почему-то мягким, обволакивающим светом плавающих в воздухе синих кристаллов. Это был вампир среднего роста, с длинными черными волосами, одетый в роскошную мантию из черного бархата с кроваво-красной изнанкой, воротником и рукавами. К его тяжелому металлическому поясу были прикованы восемь длинных черных цепей, оканчивающихся недлинными шипами. Лицо человека, выглядевшего достаточно молодо, было будто искусно вытесано из камня: на нем не дрогнул ни один мускул, когда он говорил.
- Возможно, Зэнитуэла... - печально сказал второй вампир, стоявший у окна и читавший стихи, глядя на освещенную луной ледяную равнину.
Наржелин Зимний был невысокого роста, а черты его лица были многим похожи на черты лица Зэнитуэлы, но только лицо Принца Лютого Холода было живым, в отличие от лица брата. Его волосы были на треть короче, чем волосы Принца Загубленных Душ, и имели странный серебряный цвет. Зелирон Снежный носил такую же мантию, как и его брат, но черные цвета на его одеждах были заменены белым. На груди у Принца красовалось серебряное ожерелье со вставленным в него кусочком синего льда, от которого исходил пар, настолько он был холоднее окружающего воздуха.
- Наши сестры уже прибыли сюда, осталось дождаться лишь Туриэна, - бесстрастно сказал Зэнитуэла Безжалостный.
- И Айкантара, - заметил Наржелин. - Пусть он и не всегда серьезен, не стоит забывать про него, Зэнитуэла.
Молчаливый вампир лишь развернулся на каблуках и пошел через коридоры и залы. Его белый брат последовал за ним. Кровавый Совет был снова созван двенадцатого января, как и год назад, и десять лет назад, и уже почти триста лет подряд без каких-либо срывов...