Нет, что ни говори, а весной жить хорошо! Долгожданные тепло и солнце, влажный ветер, нетерпеливое ожидание лёгкой летней одежды, первая зелёная травка на угретых солнцем холмиках и у заборов. Хорошо! А праздники! Сколько их, весенних! Конечно, хорошо и зимой: зимой тоже праздники, но весной лучше.
Прошла масленица, на восьмое марта поздравили Таню и маму (праздник, да ещё какой!), и незаметно подошла к концу самая долгая и утомительная третья учебная четверть. И вот последний учебный день перед каникулами окончен: гуляй беззаботно! И ребята гуляли во всю. Пришли в сырой одежде и с мокрыми ногами.
После выговора от мамы, переодевания и обеда дети расположились на диване. Солнце катилось к закату, полное, яркое, и светило прямо в глаза сидящим, но не раздражало их, и шторы на окнах задергивать не хотелось. Пусть светит: хорошо! Папа говорил, что день сейчас длиннее ночи: прошло время весеннего равноденствия, когда продолжительность дня стала равной продолжительности ночи. Это было в двадцатых числах марта, а сегодня тридцать первое марта. Завтра – каникулы.
Папа пришел с работы, разделся, умылся, поел.
- Ну, что, друзья, с праздником! С началом каникул! – и сел на диван к детям. Дети, отложив книги в сторону, ответили: «Спасибо!».
- Пап, а в прошлом веке у детей были каникулы? – спросила Таня.
- Таня, ты же знаешь, что были. Вспомни «Детство Никиты» Алексея Толстого, новогодний праздник.
- Нет, я говорю о весенних каникулах.
- А весенних не было. Крестьяне до Пасхи отдавали своих детей учиться, а потом забирали: было много работы дома при подготовке к весне. Мещанские дети, то есть дети ремесленников, мелких торговцев, извозчиков, кухарок, не уходили на весенние каникулы, а сразу - на летние. Дети купцов и дворян тоже имели два раза в году каникулы: зимние и летние. А у вас каникулы четыре раза в году.
- Не нравятся мне прошлые школы, - вздохнув, сказала Таня.
- Школы прошлого века? – уточнил папа.
- Да. Тесно, грязно, электричества нет, детей бьют.
- Таня, не во всех школах наказывали учеников физически, битьём. Так наказывать разрешалось везде, даже в гимназиях, где учились дети дворян. Но не везде наказывали. Это зависело от того, какими были учителя.
- Всё равно, - упрямо сказала Таня.
- Да и богатство или бедность школы зависела от суммы денег, которую отпускала местная казна на образование. Мало отпускали – бедными были школы; больше – школы были чище, богаче.
- Всё равно детей наказывали.
- Наказание наказанию - рознь. Без наказаний и в вашей школе не обходится. И всё-таки, не смотря на унизительность наказаний, в детстве всегда много радости. Вспомни, как Аксаков описывает непонятную для него радость наказанных розгами детей после окончания уроков. Дети умеют радоваться. А в подтверждение того, что не все школы были одинаковы, я прочту фрагмент из очерка Василия Слепцова, писателя XIX века, “Письма об Осташкове». Осташков – город между Москвой и Петербургом.
Папа открыл книжный шкаф, пробежался пальцами по корешкам книг, как по клавишам пианино, и вытащил нужную. Полистал, нашел то, что искал.
"В классе – в очень светлой и чистой комнате – помещалось девочек 30, не моложе 10-12 лет, все очень тщательно одетые и причёсанные, в чистых воротничках. И так как я застал их врасплох, то, наверное, можно сказать, что заранее приготовленного ничего не было. С первых же двух-трёх вызовов можно было догадаться, что ученицы размещены по успехам. На первой скамейке сидели девочки постарше и отличались перед прочими даже некоторой изысканностью туалета. Для первого опыта вызвана была девочка лет двенадцати, сидевшая с краю на первой скамейке, с круглым лицом, тщательно одетая, в белом фартуке, с бархаткой на шее; по всей вероятности, очень скромная, старательная, но не с бойкими способностями девочка.
- Раскройте книгу на такой-то странице,- сказал смотритель.
Все в одну минуту отыскали требуемую страницу.
- Читай!
Девочка начала читать какой-то исторический отрывок, кажется, из руководства Паульсона, где упоминалось что-то о финикиянах.
- Ну, довольно,- сказал смотритель. – Вот мы сейчас прочли о финикиянах. Не можешь ли ты мне сказать, чем занимался этот народ?
Девочка опустила книгу на стол и, бесстрастно глядя на смотрителя и вытянув шею, начала говорить очень скоро, не прерывая голоса:
- Финикияне, финикияне, они занимались, они занимались тор-тор-торговлей.
- Так, торговлей, - одобрительным тоном подтвердил смотритель. – Ну, а почему они выбрали именно этот род занятий? Что их побудило к этому?
Девочка продолжала смотреть прямо в глаза смотрителю и, не шевелясь, опять зачастила:
- Их побудило, их побудило к этому то, что они…
- Ну что?
- То, что они избрали это занятие, - опять было начала девочка и остановилась.
- Почему же они избрали именно это занятие? – допытывался смотритель, притопывая ногой на слове это.
Девочка молчала, не спуская своих белых бесстрастных глаз со смотрителя.
- Жили на берегу моря, на берегу моря… - шепчет кто-то сзади.
- Потому что они жили … - опять начала было девочка.
- Ну, где ж они жили?
- На берегу моря, - нерешительно говорит девочка, вдруг изменив тон.
- Ну да. Потому что они жили на берегу моря, - одобрительно покачиваясь заключает смотритель.
- Потому что они жили на берегу моря, - успокоившись, как будто запоминая уже про себя, повторяет девочка.
- А какие они сделали изобретения?
- Они изобрели меру и вес.
- Хорошо. А еще что они изобрели?
- Компас, - шепчут сзади.
- Ещё они изобрели компас, - торопливо отвечает девочка.
- Так, компас, - подтверждает смотритель, моргая от нюхательного табаку, и, обратившись ко мне, говорит вполголоса:
- Много, знаете, от них и требовать нельзя: мы еще недавно принялись за эту систему. Не угодно ли послушать; вот я ещё других спрошу. Довольно! – сказал он отвечавшей ученице. – Петрова!"
- И у нас есть в классе Петрова, - сказала Таня. А одна девочка в классе отвечает точно так же, как отвечала девочка из книги.
- Это значит как? – спросил папа.
- Значит: заглядывает в глаза и хочет угадать ответ. И слушает подсказки.
- Вот видишь: другая школа и уже похожа на вашу.
- Только у нас и мальчики, и девочки.
Папа продолжал.
"Петрова, сидевшая на второй скамейке, должно быть, шалунья страшная, быстро вскочила, обдёрнула фартук, сложила руки на желудке и, как солдат, вытаращила на смотрителя глаза.
- Петрова! Скажи, что такое компас?
- Компас – это астрономический инструмент, употребляемый мореходцами для того, чтобы не сбиться с пути, - бойко однообразным голосом отрапортовала она и сразу оборвала на слове.
- Что он показывает?
- Он показывает страны света.
- Сколько стран света?
- Четыре: север, юг, восток, запад."
Серёжа удивленно посмотрел на отца:
- Север, юг, восток и запад – это стороны света, а не страны света.
- Верно заметил, Серёжа! Молодец! Но раньше говорили именно так. И шло это от древнерусского языка. Сравни, говорили: вран, страна. Стали говорить: ворон, сторона. Но и слово «страна» осталось в значении другое государство.
- Но ведь…, - Серёжа сделал паузу, помолчал. - Но ведь – «враг». Мы говорим «враг»…
- Очень хорошо, Серёжа! С этим словом в русском языке произошло обратное. Говорили раньше «ворог», говорим теперь «враг». Но вернёмся к Петровой и смотрителю.
"- Хорошо, Петрова! Какие ещё изобретения сделали финикияне?
Петрова, - бледная, золотушная девочка, очень бедно одетая, встала и печальным монотонным голосом объявила, что финикияне изобрели ещё пурпурную краску.
- А кто был, как говорят, причиной этого изобретения? Матвеева!
Матвеева, занявшаяся было ковырянием стола и, должно быть, не слушавшая, встала, спрятав руки под фартук, и покраснела.
- Кто же был причиной?
- Собака, - шепчут сзади, - собака…
- Соболь! – не расслушав, пискнула Матвеева нерешительно и в недоумении посмотрела на всех.
Девочки фыркнули в книги.
- А почему собака, - спросила Таня.
- Я, право, не знаю, - смутился папа. – Но обрати внимание, Таня: уездная школа, а порядки другие.
- Только это школа девочек.
- Нет. Автор дальше описывает классы и занятия в них с мальчиками, классы для рукоделий. Классы не смешивались. Но в школе были и мальчики и девочки разного возраста.
- Что мы будем делать в каникулы? – вдруг поменяла тему разговора Таня.
- Сами намечайте себе культурную программу: мы же с мамой будем на работе, у нас нет каникул. Сходите в кино, на детские спектакли, в цирк. И, если открыт музей, сходите в музей: много интересного там увидите. Будет время, мы сходим с вами: я или мама. А книг сколько! Вам на каникулы дали, наверное, список литературы для домашнего чтения – читайте.
В комнату вошла мама с Таниными башмачками в руках.
- Ну-ка, надень!
- Ой! – обрадовалась Таня. – Скоро можно их надевать!
- Ты примеряй сначала.
- Я уже в них ходила, - Таня попробовала надеть башмачки. Они никак не хотели налезать на ногу.
- Растёшь ты быстро, - вздохнула мама. – На год двое туфлей. Ужас!
Таня тоже вздохнула: жаль, башмачки ей нравились. Вдруг она оживилась:
- Я отнесу их в школу! У нас собирают одежду и обувь для бедных. Какая-нибудь девочка будет рада.
- Хорошо, - сказала мама. – А тебе туфли пойдём завтра покупать.
- Ура!