Виктор Сергеевич Ерин:
«Я смелый мужик….»
Родился я в селе Бугристое рядом с городом Троицком Челябинской области. Троицк старинный купеческий город, очень красивый, славится тем, что там множество церквей, чуть ли не на каждой улице. Фактически я родился в 1926 году, разница со старшим братом всего одиннадцать месяцев, и когда выписывали метрику, то решили записать разные года, мне – 1927 год. И вот эта запись, возможно, мне и сохранила жизнь, потому что призвали меня на фронт в 1944 году, а не раньше.
Мой отец работал директором конного завода, лошади нужны были на войне. Огромный был завод, тысяч пять маток. Табуны пасли в Казахстане, снега там немного, лошади тебенюют траву, сами прокорм себе добывают. А дед был председателем колхоза. Помню, как пришёл первый трактор, потом комбайн, - вот радости было нам, ребятишкам. Когда началась война, нам уже было не до школьных занятий, работали в колхозе. Зимой, бывало, придёшь на уроки, а через полчаса чернила замерзают, писали на тетрадках, сделанных из старых газет и сшитых нитками. Было дело, на фронт решили бежать с тремя друзьями в 42-м году. Тогда мимо шёл танковый корпус, мы к танкистам прибились, они кормили нас, не прогоняли. Но через неделю нас нашли, отправили обратно в колхоз, где мы на всех работах заняты были. А потом уж вовсе не до учёбы стало, пришла мне первая повестка в мае 44 года, поехали мы вместе с мамой в военкомат. Там сказали: «Уж больно он у вас маленький да худенький, подкормите хоть немного».
А 6 сентября уже взяли, хотя семнадцати полных лет мне ещё не исполнилось. Помню, как мы, совсем зелёные мальчишки, шли пешком из района в Челябинск 75 километров. Потом месяц провели там в пересыльном пункте. А когда погрузили нас в теплушки: человек девяносто набито в одном вагоне, то мне показалось, что слышу мамин голос. Протиснулся к окну, а там – мама, бабушка и её сестра. Нашли каким-то чудом меня. Говорили мы целый час. Ноябрь уже был, холодно, первый снег срывался….
Попал я в 16-й запасной артиллерийский полк, который стоял на обороне Москвы, там и встретил День Победы. Парад видел, маршала Жукова на белом коне, когда он выехал на Красную площадь. Правда, в бинокль наблюдал, но все подробности рассмотрел. В сентябре 1945 года меня перевели в Люберецкий истребительный авиаполк мотористом, оттуда на «Дугласах» летали члены правительства. Там мне удалось увидеть многих легендарных личностей, которые командовали фронтами во время войны, даже Сталина один раз видел довольно близко.
Служил я до апреля 1951 года, из армии демобилизовался командиром стрелкового строя военной части. После войны почти все солдаты нашего года призыва остались в армии на несколько лет, потому что рождаемость в тридцатые голодные годы совсем упала, некого было забирать, вот нам и пришлось «добирать» эти годы. Запомнилось, как приезжал к нам Алексей Мересьев. Я наблюдал, как он спускался по лестнице, тяжело переваливаясь на протезах, а по ровной дороге шёл совершенно ровно, будто на своих ногах. Мы смотрели фильм «Повесть о настоящем человеке», а потом он вышел на сцену. Такой стоял гром аплодисментов, какого я никогда больше не слышал.
Отслужив, я вернулся я на родину, в Челябинскую область в город Еманжелинск, тогда там было много высланных бендеровцев, немцев, прибалтов, все они работали в шахтах, была комендатура, куда меня и направили. Почему-то существовала жёсткая система контроля: всем поселенцам нужно было обязательно отмечаться, нельзя было без разрешения никуда уехать и более, чем на трое суток. Но в 53-м году все они были реабилитированы, а комендатура расформирована. Я переехал сначала в Воткинск, но город мне не очень понравился, люди очень замкнутые, привычные жить своим хозяйством. Мы с женой услышали о стройке в Чайковском и решили посмотреть. Приехали и сразу влюбились в этот город: сколько здесь было цветов! А какие люди замечательные: открытые, весёлые, боевые. Пошёл я в милицию, рассказал о себе, начальник тут же дал мне ключ от ведомственной квартиры, сказал: заселяйся, завтра выходи на работу. С тех пор у меня в трудовой книжке одна запись. В 1964 году Пермским облисполкомом мне присвоено звание «Отличный шофёр», через год получил медаль «За безупречную службу». А всего таких медалей у меня три. Иногда шучу: «Теперь я полный кавалер».
Технику я с детства люблю, до сих пор за рулём, хотя через два года будет мне девяносто лет. Без машины вообще не мыслю жизни. И без рыбалки тоже. Однажды довелось мне рыбачить с писателем Александром Фадеевым. Он писал свой роман «Металлург», а герои были из жизни – челябинские рабочие, в том числе и мой свояк. Так получилось, что он организовал рыбалку для Фадеева и взял меня с собой. Тогда я впервые увидел японский спиннинг. В те, пятидесятые годы, это было настоящее чудо. Писатель им гордился, а когда сразу же клюнула огромная щука, которую мы еле вытащили, сказал: «Вот что значит – японская леска! А то бы ушла…» Удивило меня то, что в его машине стоял ящик водки. И пил он – одним махом из тонкого стакана. А я вообще к спиртному плохо отношусь, удивляло меня это. Человек он был хороший, простой, но уже тогда чувствовался в нём какой-то надлом. Жаль мне его было, когда узнал, что он застрелился.
Что о себе сказать? Смелый я мужик. И с генералами на равных разговаривал, и перед начальством никогда не лебезил. Всегда считал, что милиция должна свою честь беречь. Нынче на праздник ходил, только расстроился: заместители без формы, выглядят как попало. Так нельзя, надо чтобы во всём порядок был, на работников ОВД все равняться должны. Об этом я тоже им в глаза сказал. Может быть, и прислушаются.
О жене своей, Надежде Минеевне, хочу добрые слова сказать. Прожили мы вместе пятьдесят четыре года, всегда друг о друге заботились, как говорится «и в горе, и в радости». Всем жителям нашего города, читателям газеты, хочу пожелать здоровья, мирного неба над головой и счастья.