Все скифы, как и их предки арии,
жили родами и племенами, которые
управлялись вождями или царями.
А.Д.Нечволодов.
Сказания о русской земле.
Т. I. 1913 г.
Около VIII в. до н.э. скифы
откуда-то из-за Волги пришли в Северное
Причерноморье. Ранее (приблизительно
с середины II тыс. до н.э.) эти земли
принадлежали арийскому племени киммерийцев.
А.А.Абрашкин.
Арийские корни Руси.
Предки русских в Древнем мире.
Мы - те, о ком шептали в старину,
С невольной дрожью эллинские мифы:
Народ, взлюбивший буйство и войну,
Сыны Геракла и Ехидны - скифы.
В.Брюсов.
Мы - скифы.
У нас нет городов. У нас нет
засеянных полей. Нам все равно, где
биться, и мы будем биться там, где
сами захотим.
Скифские посланцы -
персидскому царю Дарию I.
Уставшее выжаривать землю солнце побагровело, умерило свой пыл и быстро скатилось за край степи, оставив остывать раскаленную землю в кромешной тьме. И почти сразу в степи установилась оглушающая тишина, нарушаемая только легким потрескиванием костра из набранного в степи кизяка.
Возле неяркого костра, сложив ноги калачиком, сидело несколько скифов-массагетов, оставленных в дозоре. В такой непроглядной тьме зрение было бесполезным, поэтому воины время от времени вслушивались в темноту - не раздастся ли далекий топот чужих коней, не зашуршит ли высохшая трава под подползающими лазутчиками? Собаки и кони были спокойны, пока ничто не вызывало настороженности.
Среди молодых воинов выделялся старик Вено с редкой седой бородой. Его сухое поджарое тело и крепкие жилистые руки выдавали в нем бывалого воина. Держа свой испытанный во многих сражениях меч акинак на коленях, он неторопливо рассказывал молодым парням:
- Никто уже из нас не помнит, откуда появились наши предки. Говорят, они пришли сюда от восхода солнца. А я так считаю, что они всегда жили здесь, на этих землях и славны были тем, что никто не смог победить их.
- А многие пробовали? - спросил один из юношей.
- Да-а, - протяжно ответил Вено.
Помолчав, он продолжил:
- Когда-то нас было так много, что земля дрожала под копытами наших коней и народы в ужасе бежали при нашем приближении, не принимая боя.
Старики рассказывали, что, обойдя горы на юге, они вырвались на плодородные равнины, где много было городов, золота, женщин, но не было достойных нам воинов, а трусливые жители молили нас о пощаде или старались откупиться дорогими подношениями. И чем дальше на юг уходили наши всадники, тем труднее становилось заводным коням, нагруженным добычей.
Старый воин снова замолчал, уйдя в свои думы, а потом встрепенулся, словно отошел от дремоты, и продолжил рассказ:
- Словно вихрь, донеслись кони до мест, где начинались сплошные пески, и идти дальше не имело смысла - травы не было и кони могли погибнуть от бескормицы. А властитель этих песков Псамметих, царь Египта, был испуган настолько, что прислал огромные дары, лишь бы мы не вступали на его земли.
В этом походе наши предки подчинили себе Мидийского царя Киаксара и заставили его платить дань, также поступили с царем Ассирии, который был вынужден отдать бесчисленные сокровища своих дворцов, захватили Финикию и область Филистимскую... Подошли даже к самому Иерусалиму, но трусливый молодой царь Иудеи Осия тоже сумел откупиться, чем спас священный город от разграбления.
- Почему все народы, где побывали скифы, не сражались за свою землю, за свои семьи? - спросил один из сидящих у костра скифов. - Неужели среди них не нашлось храбрых воинов?
Старый Вено внимательно посмотрел на говорившего, а затем неторопливо ответил:
- Против урагана нет спасения. Мне рассказывали старики, что в Иудее жил тогда пророк Иеремия. Так вот он помог нашим воинам, напугав своих людей предсказаниями. Он говорил: "Вот я приведу на вас, дом Израилев, - говорил Господь, - народ издалека, народ славный, народ древний, народ, языка которого ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его, как открытый гроб. Все они люди храбрые. И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои, разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься.
Так говорит Господь: вот идет народ из страны северной и народ великий поднимается от краев земли. Держат в руках лук и копьё, они жестоки и немилосердны; голос их шумит, как море, и несутся на конях, выстроенные как один человек, чтобы сразиться с тобою, дочь Сиона. Мы услышали весть о них, и руки у нас опустились, скорбь объяла нас, муки - как женщину в родах. Не выходите в поле и не ходите по дороге, ибо меч неприятельский, ужас со всех сторон.
От Дана слышен храп лошадей его, от громкого ржания жеребцов его дрожит вся земля, и придут и истребят землю и всё, что на ней, города и живущих в них".
Вот поэтому наши славные воины практически нигде не встречали сопротивления, спокойно брали их женщин и богатство... Только всё это не пошло на пользу нашим героям...
- Почему? - спросил один из воинов.
- В этих краях было много женщин и вина. Вот они-то и сгубили наших воинов. В общем, в родные степи смогли вернуться немногие из них... Да и сейчас в ваших бурдюках не вода, а вино, и вы постоянно прикладываетесь к нему. Придет час, и это вино нас всех погубит. Мы исчезнем с родной земли...
- А где золото, которое они привезли с собой? - поинтересовался еще один молодой воин.
- Обменяли на женщин и это проклятое вино, - ответил Вено. - Мало что сохранилось. Вот у меня есть гребень, который достался мне от деда.
Старик покопался в складках своей одежды и достал оттуда золотой гребень, висящий у него на груди на сыромятном ремне.
Вокруг Вено сгрудились все дозорные и с восхищением рассматривали изящную золотую поделку.
- Слушай, я тебе за него дам коня, - предложил один из них.
- Зачем мне твой конь? - пожал плечами Вено. - У меня самого их два. А больше мне и не надо.
- Я дам тебе за него акинак, - предложил другой.
- Если за безделушку воин отдает свой меч, он уже не воин, - брезгливо бросил Вено.
- Да у меня их два, - в оправдание ответил тот.
- Сколько бы не было, оружие нельзя отдавать в чужие руки, - наставительно произнес старик.
Пристыженный воин отошел в сторону от костра.
Сидевший рядом с Вено молодой скиф Аман глотнул вина из бурдюка и спросил:
- По нашим обычаям женщины сражаются наравне с мужчинами. Но никогда не было, чтобы они правили мужчинами, как сейчас.
Вено спрятал гребень на груди и, оглядев всех, начал снова говорить:
- Вот вы спрашиваете, почему нами правит женщина? А я так вам отвечу: царица Томарис происходит из рода царя Атея, который привел наше племя к славе, победив знаменитого персидского царя Дария Гиспаспа. А это был великий воин, захвативший многое земли и народы. Решив, что одолеет и нас, он вторгся в наши земли. Число его воинов было огромным. Но мы победили его хитростью.
- Как? - спросил скиф по имени Хорош.
- Узнав, что наше войско уменьшилось в несколько раз из-за чрезмерного пристрастия к чужим женщинам и вину, персы решили воспользоваться нашей слабостью и напасть на нас. Они так и сделали, перейдя через Босфор по наплавному мосту и вторглись в наши степи.
Их было много, очень много. Их армия состояла из пехоты и конницы. Но их кони были не чета нашим - юрким, быстрым, как ветер.
В открытом бою мы не смогли бы победить их. И тогда Атей пошел на хитрость. Впереди персов поджигалась трава и им приходилось идти вперед, задыхаясь от дыма. Колодцы засыпались, скот уводили в северную сторону. Персам стало нечем кормить и поить коней, да и сами они голодали. А когда их конные отряды отделялись от пехоты в поисках еды и воды, их окружали наши воины и тем приходилось отступать под защиту пехоты.
Часто персов беспокоили тем, что наши отряды появлялись вне досягаемости их стрел и скакали вдоль их рядов, изображая поиск слабых мест у них.
Дарий нередко посылал своих людей, уговаривая скифов сойтись в прямом бою. Армия персов гонялась за нашими, но степняки были неуловимы и в то же время где-то совсем рядом, на виду.
Вот таким образом персов заманили вглубь сухих степей и все хуже становилось их положение.
А потом военачальники начали ворчать и говорить царю, что если войско пойдет дальше, оно погибнет в этой пустой и страшной степи. А шпионы доложили, что рядовые солдаты начали роптать, бунт среди них был неизбежен.
И тогда Дарий решил возвращаться...
- Так и не было ни одного сражения с персами? - спросил Гарон, опытный воин.
- Зачем сражаться, когда можно победить врага и без сражения? - ответил Вено. - А так Атей не потерял ни одного своего воина и врага прогнал. Судя по делам, Томарис мудра не менее своего предка. Как же ей не быть нашей предводительницей?
- А что, Атей так и не воевал ни с кем? - спросил Хорош.
- Он погиб в бою, - нехотя ответил Вено.
- Расскажи, - попросил Гарон. - Молодым нужно это знать.
Вздохнув, Вено продолжил:
- В то время, когда Атею исполнилось уже девяносто лет, против нас выступило войско македонян с их царем Филиппом. Тот похвалялся, что собственноручно убьет нашего царя.
Битва была отчаянной, но в тот день боги отвернулись от скифов. Оба царя сражались в передних рядах своих войск. И очень длинным копьём-сариссой Филипп достал-таки Атея.
- И наши не отомстили македонцам? - спросил Аман.
- Отомстили, - грустно ответил Вено. - через восемь лет, когда Филипп уже умер, его сын Александр послал против нас одного из своих лучших полководцев Зопириона. Тот с большим войском вторгся в наши степи, но его армия была полностью уничтожена. Погиб и сам Зопирион. Так наши предки показали, что не умеют и не хотят подчиняться чужой воле - для нас это смерти подобно.
Небо с востока начало светлеть, и Вено на правах старшего приказал:
- Мы посланы сюда, чтобы упредить появление врагов. Шпионы Томарис предупредили, что на нас намереваются напасть персы, теперь уже под предводительством нового царя Кира. Этот Кир прислал к нашей царице послов с предложением выйти за него замуж - так он хотел мирно завладеть нами и нашими землями. Но Томарис ответила, что они оба могут отлично царствовать каждый в своей стране и не воевать друг с другом. Но если же Кир непременно хочет войны, то она на нее согласно и ждет персов в своих владениях.
Закончив разговор, Вено распорядился:
- Седлать коней, разбиться по отрядам по пять человек и веером рассыпаться по степи - разведать, не подходят ли персы...
Царица находилась в своем шатре вместе с девятнадцатилетним сыном Орваном и ближайшими советниками и обсуждала вопросы торговли с северными соседями - скифами-землепашцами, снабжающих степняков зерном, когда в шатер ворвался один из командиров дозорного отряда. Приложив руку к груди и склонившись в поклоне, он возбужденно проговорил:
- Прости, светлейшая, наши разведчики обнаружили вооруженных персов на южной границе.
- Много их? - спросил царевич.
- Около двух тысяч.
- Куда они направляются? - спросила Томарис.
- Встали станом, видимо, ждут подхода основных сил, - ответил разведчик.
- Надо бы до подхода основных сил разбить их, - предложил Орван.
Подумав немного, Томарис распорядилась, обращаясь к сыну.
- Ты давно рвался в бой. Если они прибыли для переговоров, приведи их сюда. Если это передовой отряд Кира, уничтожь их.
Возбужденный Орван встал, поклонился матери и выскочил наружу, приказав привести к нему тысячников из тех, кто находился в ставке.
Когда те прискакали, он отобрал пятерых самых опытных из них, объявив, чтобы они готовили своих воинов к походу.
Через два дня пятитысячное войско Орвана двинулось на юг.
К исходу второго дня дозорные доложили, что видят зарево от многих костров, разведенных персами. Они же рассказали, что персы ведут себя достаточно беспечно - громко переговариваются, режут баранов, готовясь к какому-то пиршеству.
- Они готовятся встретить основное войско, - предположил Годван, один из тысячников. - Надо напасть на них, пока они не подразумевают, что мы уже здесь.
- Готовьтесь, нападем на них, едва забрезжит рассвет, пока они сонные, -распорядился Орван. - Мы выступим сегодня же ночью.
Едва небо чуть посветлело, но солнце еще не взошло, войско Орвана с громкими криками бросилось вперед и в считанные мгновения с персами было покончено.
Стан персов выглядел ужасно: всюду в кровавых подтёках лежали трупы, а в середине на разложенных коврах были разбросаны шашлыки, лаваш, зелень, бурдюки с вином...
- Вовремя мы приехали, - восхитился Хорош. - После такой победы можно устроить пир.
Стоявший рядом царевич улыбался - победа далась легко, погибших скифов почти не было. Заметив хмурое лицо старого Вено, он хлопнул его по плечу и спросил:
- Чем недоволен, старик? Видишь, какая победа и добыча!
На это опытный воин неторопливо ответил:
- Что-то удивительно: еды и вина здесь много больше, чем было здесь персов. Да и воины какие-то странные - старые и совсем еще молодые...
- Ну и что? - весело ответил Орван. - Значит, они были посланы вперед для встречи основных сил. А мы их оставим голодными!
Эти слова вызвали всеобщее ликование среди рядовых воинов.. По знаку царевича, они принялись есть, запивая мясо вином.
- Не к добру это, ох, не к добру, - ворчал старый Вено. - Как бы не было беды...
Он распорядился, чтобы десять человек из его отряда выехало вперед в разведку. Вено не заметил, что некоторые из воинов прихватили с собой пару бурдюков с вином.
Тем временем скифы организовали веселое пиршество, особенно налегая на вино. И вот уже кто-то из них плясал, кто-то схватился в драку, кто-то, окончательно опьянев, свалился без чувств на землю.
Не выдержав, Вено подошел к Орвану.
- Царевич, надо выставить дополнительную охрану, - предложил он.
- Ты кого, старый, боишься? Персы если и появятся, то через день-два, - беспечно ответил царевич.
- Мало ли что, - проворчал Вено, но Орван только отмахнулся от него.
- Гарон, Хорош, - позвал Вено самых верных ему людей. - Прекращайте пьянствовать, пошли со мной.
Те неохотно встали и пошли за ним.
- Что ты выдумал? - недовольно спросил Гарон.
- Сердце чует что-то недоброе, - ответил старый скиф. - Давайте-ка объедем стан по дальнему кругу.
- Мы же выслали дозор, - сказал Хорош - Если что, они предупредят...
- Они посланы только на юг, - стоял на своем Вено. - А мы не знаем точно, с какой стороны могут показаться персы.
Нехотя те оседлали коней, и вот уже три всадника скрылись в сумеречной степи.
Ориентируясь по далекому свету костров на стане, они медленно продвигались по степным просторам. Время от времени Вено слезал с коня и, приложив ухо к земле, пытался узнать, не слышен ли топот огромного числа конских копыт?
Когда звезды на небе стали блекнуть, а само небо стало сереть, Вено особенно долго лежал, выслушивая землю.
- Уснул, старый? - с усмешкой спросил Хорош.
Вместо ответа тот приподнялся и приказал:
- Ну-ка, Гарон, послушай и ты.
Гарон неохотно слез с коня и приложился к земле. Через некоторое время он проговорил:
- Кажется, слышен конский топот...
- Да это наш дозор возвращается, - не слезая с коня, проговорил Хорош.
- Наши уезжали в сторону полуденного солнца, далеко отсюда. А мы находимся много восточнее, - ответил Вено. - Вот что: ты, Хорош, скачи к стану, предупреди наших, а мы с Гароном укроемся в кустах в ложбинке, посмотрим, кто это может быть.
Ни слова не говоря, Хорош стегнул своего коня и поскакал к своим, предвкушая выпивку в компании друзей, а не блуждание по голой степи с ворчливым Вено.
Когда восток стал совсем светлым, Вено и Гарун заметили на горизонте слегка колыхающуюся полосу.
- Неужели персы? - неуверенно проговорил Гарун. - Надо скакать к своим, упредить.
- Подожди, надо посмотреть, куда она идут, - остановил его Вено. - Вдруг проедут мимо стана, хотя у них должен быть проводник из разбитого нами отряда. А наших Хорош должен предупредить.
- А если они все спят, напившись вина? - Гарун посмотрел на старого воина.
- Мы с тобой вдвоем не защитим их, ответил старик. - А так будем знать их намерения.
Гарун замолчал, согласившись с Вено, и они продолжили наблюдения.
К несчастью, огромное войско персов шло прямо к стану.
- Что делать будем? - спросил Гарун через некоторое время.
- Наших должен предупредить Хорош, а мы поскачем к Томарис, пусть собирает войско и идет на выручку сына, - ответил Вено. - Большего мы ничего не сможем сделать...
Скрываясь в ложбине и прячась за кустами, они поскакали в лагерь царицы. Их заметили, но преследовать не стали, зная резвость скифских коней.
Прискакав на стан, Хорош с трудом отыскал царевича - тот был мертвецки пьян, лежал среди воинов и громко храпел. С трудом растолкав его, разведчик прокричал:
- Персы скачут в нашу сторону!
Орван смотрел на него мутными глазами, явно не воспринимая сказанное. И только после того, как Хорош прокричал это в третий или четвертый раз, Орван с трудом пробормотал:
- Дозор... Уйди...
И сразу же завалился спать дальше.
Не зная, что делать дальше, Хорош взял кубок Орвана с вином и выпил его. А потом присосался прямо к бурдюку, пока не завалился спать рядом с царевичем.
Подъезжая к стану, персы увидели странную картину: вперемежку с их убитыми товарищами валялись скифы.
- Мертвые? - изумился Джар, один из полководцев Кира.
Подъехав ближе, они почувствовали крепкий запах вина и валяющиеся повсюду пустые бурдюки.
- Так они же пьяные, - заключил Джар. - Порубить их?
- Нет, - ответил Кир. - Свяжите - возьмем в плен и продадим. А вон того, в золотом шлеме, приведите в чувство и подведите ко мне.
- На Орвана вылили пару бурдюков вода. Он долго тряс головой, после чего изумленно уставился на Кира.
- Ты кто? - пьяным голосом спросил он.
- Потрите ему уши, - приказал Кир.
После этой процедуры Орван начал немного соображать, взгляд его стал более осмысленным.
- Кто ты, перс? - снова спросил он.
- Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, - грубо прервал его Джар. - Перед тобой, пёс, царь Персии, великий и непобедимый Кир, да будут благословенными его года.
- Кир? - Орван удивленно раскрыл глаза.
Персы, окружившие его, захохотали.
- Назови свое имя, собака, - снова закричал не него Джар.
Орван попытался встать в горделивую позу, но это получилось у него не слишком удачно. Собрав силы, он с достоинством произнес:
- Я царевич Орван, сын царицы Томарис.
- А ты не врешь, неверный? - продолжил допытываться Джар.
- Клянусь Папаем! - ответил Орван.
- Папай - это их главный бог, - пояснил полководец своему повелителю. - Что с ним делать?
- Этого, - ткнул пальцем Кир в Орвана, - держать в цепях. А за остальных мы получим неплохие деньги на рынке рабов.
Подумав немного, он добавил:
- Отправьте к Томарис переговорщиков. Пусть скажут, что у меня в плену ее сын. В качестве доказательства пусть отдадут ей его шлем. Пусть передадут ей: "Я взял твоего сына, возьму и тебя, если не подчинишься".
Верный Джар тотчас бросился исполнять приказание.
Орвана заковали в ручные и ножные кандалы и оставили под охраной троих вооруженных солдат. И только сейчас он полностью осознал весь ужас своего положения. Он сидел на земле, опустив голову, и мрачно размышлял: "Какой позор! Я, один из правителей гордых и независимых скифов, нахожусь в позорном плену по своей собственной глупости. Никто еще из нашего рода не оказывался в таком положении. А я даже не могу покончить с собой, я безоружен, словно грязный раб..."
Подняв голову, он смотрел, как связанных его воинов погнали на юг. Проходя мимо царевича, они от стыда опускали головы в землю, лишь бы не видеть своего предводителя в таком унизительном состоянии.
Через несколько дней после того, как увели пленных, Кир распорядился снять с царевича кандалы.
- Но это же скиф, победитель, - возразил было Джар, на что Кир спокойно заметил:
- Он - царевич, а не простой воин. Да и куда он денется без коня и оружия. Но охрану возле него держать постоянно - головой отвечаете.
Поклонившись, Джар ушел выполнять распоряжение.
А еще через несколько дней вернулись посланники от Томарис. Они передали повелителю ее послание, скрепленной ее царственной печатью. В нем Томарис просила отпустить у ней сына и уйти восвояси, после чего она обязывалась не мстить персам за предательское нападение на ее воинов.
- Какая самонадеянность, - воскликнул Джар, присутствующий при прочтении письма и льстиво смотрящий на повелителя. - Она еще грозит нам. Что еще можно ждать от недалекой женщины!
- Это женщина - предводительница храбрых скифов, - пресёк его излияния Кир. - А гордые степняки не стали бы подчиняться глупой женщине.
В это время за стенкой шатра раздались какие-то крики.
- Что там? - недовольно спросил Кир.
Охранник, стоявший у входа, немедленно откинул полог и выскочил наружу. Через некоторое время он вернулся и, потупясь, сообщил:
- Там, кажется, Орван зарезался.
- Как зарезался? - взревел Кир. - Куда охранники смотрели?
Встав с ковра, он направился к выходу, сопровождаемый верным Джаром.
Недалеко от шатра на земле в луже крови лежал царевич скифов, в груди его торчал кинжал.
- Как это случилось? - грозно спросил Кир.
Один из воинов, охранявших Орвана, прижал руки к груди, склонился перед повелителем и начал докладывать:
- Он подошел ко мне, и я подумал, что он хочет что-то спросить. Но он мгновенно выхватил у меня из-за пояса кинжал и вонзил его себе в сердце. Мы не успели ничего сделать...
- Шакалы и дети шакалов, - проревел Кир. - Всем, кто охранял его, головы долой!
Охранники Кира не заставили себя долго ждать. Выхватив сабли, они одним движением снесли головы шестерым персам, которым была доверена охрана царевича.
- Собаки, псы шелудивые, - не мог успокоиться повелитель, возвращаясь в шатер.
Джар последовал было за ним, но встал, как вкопанный, когда Кир остановился перед шатром и грозно глянул на него.
- И тебе следовало бы снять голову - ты назначил этих шакалов, - зло проговорил он.
- Это одни из самых верных и лучших твоих воинов, - пролепетал Джар.
- Если это лучшие, то какие же другие? - не унимался Кир. - Не ходи за мной, я хочу побыть один.
Оставшись один, Джар ударил ближнего охранника кулаком в лицо и молча направился к своей палатке
- Приведи ко мне славянскую полонянку, - распорядился он, обращаясь к своему рабу.
Тот быстро метнулся к сидящим на земле пленницам и, схватив молодую девушку, поволок ее к господину.
Однако насладиться русоголовой пленницей Джар не успел - его позвали к господину.
- Сколько скифов еще не отправлено на продажу? - поинтересовался Кир.
- Десятка три, - ответил Джар.
- Отрубить всем головы и вместе с телом царевича отправьте к Томарис.
- Вы думаете, что она испугается? - робко спросил полководец.
- Она должна знать, что я не шучу, - махнул рукой Кир, отсылая своего военачальника.
Царица Томарис не плакала. Молча склонившись над телом мертвого старшего сына, она словно застыла, только лицо ее побелело, а губы напряженно сжались в тонкую нитку.
Окружающие не посмели беспокоить ее и стояли позади, стараясь, чтобы и дыхания их не было слышно.
Наконец, она выпрямилась и, ни на кого не глядя, спросила:
- Сколько персов прибыло с посольством?
- Двадцать два, - ответил кто-то из присутствующих.
- Двадцати отрубить головы в присутствии оставшихся двух. И пусть они отвезут эти головы вместе с моим послание Киру. И пусть скажут ему: "Вином ты напоил моего сына. Я же напою тебя кровью - и досыта!"
Повеление царицы было немедленно исполнено. Мало того, за отъезжающими персами был выслан отряд разведчиков, которым предстояло тайно узнать, в каком месте находится Кир и как велико его войско.
Тем временем другим приказом она повелела собрать всех скифов, владеющих оружием, в том числе и женщин-воительниц. А старикам и кормящим матерям было велено собирать повозки и отправляться на север к скифам-земледельцам.
Одновременно началась подготовка к похоронам царевича, которая была возложена на свояка Томарис старого Семара.
Возле шатра царицы началась мумификация тела Орвана. Ему разрезали живот, вычистили его и, набив внутрь шафран, толченый ладан, семена сельдерея и аниса, зашили. Только после этого покрыли тело воском. В таком виде труп повезли по подвластным селениям, проводя в каждом из них траурные церемонии, во время которых жители обстригали в круг волосы на голове, мужчины отрезали себе кончик уха, делали порезы на руках, на лбу и на носу.
Тем временем в степи возле царских усыпальниц рабочие принялись копать огромную четырехугольную могилу. Когда та была готова, дно ямы устлали листьями, на которые положили тело покойного. Рядом с ним вбили два ряда кольев, на них сверху положили брусья и все покрыли ивовыми ветками.
И вот уже к могиле двигалась церемония - воины несли на руках задушенных любимую наложницу царевича, виночерпия, повара, конюха, приближенного слугу, коня Орвана, а также золотые чаши. Положив все это рядом с телом царевича, воины начали насыпать погребальный холм.
После похорон сына Томарис не могла думать ни о чем, кроме мести Киру.
Вернувшиеся разведчики прибыли вместе с Вено и Гаруном и рассказали о месте стана персов. В их сторону был направлен пятидесятитысячное войско скифов-массагетов на самых быстрых конях. Возглавил их один из самых опытных военачальников Харум.
Одновременно к Томарис стекались скифы со всех родов и племен - все понимали, что если они совместными усилиями не разобью персов, то по одиночке разобьют их.
Харум остановил свое войско в одном дне пути от лагеря персов и выслал вперед дозоры по тридцать человек в каждом.
Один из таких дозоров, возглавляемый Тойей, ближе к вечеру заметил впереди клубящуюся пыль и приказал своим людям спешиться и залечь, а коней спрятать в ближнем кустарнике.
На юге ночь обрушивается стремительно. И когда разъезд персов численностью в десять всадников приблизился на расстояние полете стрелы, скифы с земли увидели конных врагов на фоне звездного неба. По молчаливой команде Тойи скифы одновременно выстрелили из луков, уложив всех персов на месте. Но два коня, раненые стрелами, понеслись к своим, в лагерь врага.
Узнав об этом, Харум успокоил Тойю:
- Это даже хорошо, что кони умчались к своим. По наконечникам стрел персы поймут, что мы близко и начнут готовиться к бою. А это как раз нам и надо.
- Ты что-то задумал? - спросил Тойя.
- Не я, а царица, - коротко ответил Харум.
На следующий день скифы продвинулись еще дальше, стараясь укрыться в балках, оврагах. И это им удалось: разъезды персов, кажется, не заметили их.
Ближе к рассвету скифы приблизились к персам едва ли не вплотную и обстреляли стрелами сидящих у костра постовых, уничтожив многих из них.
Но оставшиеся в живых подняли тревогу. Лагерь всполошился, но разглядеть нападавших в темноте не было никакой возможности. И только с рассветом персы обнаружили вдалеке армию скифов, которые стояли на месте, словно ожидая врагов и готовые к бою.
- Вперед! - скомандовал Кир. - Сотрем этих дикарей в пыль, в прах... И чтобы не ушел ни один из них!
Все войско с Киром во главе бросилось на скифов. Но те, подождав, пока враги не приблизятся на недосягаемое для стрел расстояние, развернулись и, не особенно торопясь, стали отступать.
- Вперед! - подгонял своих воинов Кир.
- Властитель, - обратился к нему скачущий рядом Джар. - Мне кажется, что они не просто избегают боя, они нас заманивают.
- Меня еще никто не сумел обмануть, - обернулся к нему Кир.
Через несколько часов погони скифы втянулись в узкое и длинное каменистое ущелье и, достигнув его конца, неожиданно развернулись и обрушили на врагов тучу стрел. В это же мгновение невесть откуда взявшийся другой отряд скифов перекрыл вход в ущелье и также начал обстреливать персов с тыла. А с высоких откосов гор, с обеих сторон ущелья, на них полетели огромные валуны, сбивающие людей и лошадей с ног. Из конца в конец вдоль ущелья металось эхо кричащих, стонущих раненых людей и предсмертное ржание лошадей.
Ближе к сумеркам битва была закончена. Ущелье оказалось забито трупами людей и лошадей персов, немногие из них уцелели, взывая о пощаде. Но их быстро добили, не оставив почти никого в живых.
По приказу Харума был отыскан труп Кира. Его и пару раненых военачальников, включая Джара с торчащей в плече стрелой, отправили к Томарис.
- Живьем его нельзя было взять? - спросила она, указывая на тело Кира.
- Нет, госпожа, - ответил Харум. - Там было невозможно уцелеть, да и разбираться, кто есть кто, не было никакой возможности.
- Отрубите ему голову и наполните бурдюк кровью его военачальников, - приказала она.
Когда это было исполнено, она распорядилась:
- Бросьте голову в бурдюк.
А потом добавила, обращаясь к мертвой голове своего врага:
- Хотя я и осталась в живых и одержала большую победу, но не радует она меня, не искала я вражды с тобой, а ты пришел и коварством погубил моего юного сына. Ты всегда жаждал крови, так напейся же ею досыта в этом мешке, кровопийца...
Скифы и славяне
Когда мы слышим "скифы", то невольно вспоминаем строки А.Блока:
Да, скифы мы...
Более просвещенные читатели помнят и стихотворение В.Брюсова "Мы - скифы":
Мы - те, о ком шептали в старину,
С невольной дрожью эллинские мифы:
Народ, взлюбивший буйство и войну,
Сыны Геракла и Ехидны - скифы.
Вкруг моря Черного, в пустых степях,
Как демоны, мы облетали быстро,
Являясь вдруг, чтоб сеять всюду страх:
К верховьям Тигра иль низовьям Истра.
.....................................
Что были мы? - Щит, нож, колчан, копьё,
Лук, стрелы, панцирь да коня удила!
Блеск, звон, крик, смех, налет - все бытие
В разгуле бранном, в пире пьяном было!
Или строфы Ф.Сологуба:
Скифские суровые дали
Холодная родина моя...
Стоп! о каких это "суровых далях" и "холодной родине" вещает Федор Сологуб, если едва ли не во всех древних источниках говорится о том, что скифы обитали в степях южной части Восточной Европы? Об этом писал еще Геродот (484-425 гг. до н.э.) в своей "Истории", представляющий территорию Скифии в виде квадрата, одна из сторон которого соединяла устье Дуная и Керченский пролив, считавшийся устьем Меотиды (Азовского моря). Вдоль берега Азовского моря и Дона тянулась восточная граница. Северо-восточный и северо-западные углы определялись весьма приблизительно. По современным представлениям - это территории современных Украины и Молдавии.
Иначе говоря, Геродот, не бывавший выше Днепровских порогов, о более северных краях не мог сказать ничего вразумительного.
А вот Овидий, рассказывая о землях скифов, в своих "Печальных письмах" написал: "Когда же печальная зима покажет свое задубелое лицо и земля станет белой от мраморного льда, когда Борей (северный ветер, - авт.) и снег не позволяют жить под Арктом (Арктуром - самой яркой звездой северного полушария, - авт.), тогда становится очевидным, что эти племена угнетены озябшим полюсом. Везде лежит снег, и, чтобы солнце и дожди не растопили его, Борей укрепляет его и делает вечным... Люди защищаются от жестоких морозов шкурами животных и сшитыми штанами, и из всего тела только лицо остается у них открытым. Волосы при движении часто звенят от висящих на них льдинок, и белая борода блестит, покрытая инеем".
В свою очередь Страбон дополнял: "Холода этой страны, хотя ее обитатели и живут на равнинах, доказываются следующими фактами: жители не держат ослов (ибо это животное не выносит холода), лошади здесь мелки, а овцы крупны. Здесь трескаются даже медные гири, а содержимое в них замерзает".
Греческий писатель Эфор (405-330 гг. до н.э.) утверждал, что земля скифов соседствовала с землями кельтов, обитавших на северо-западе Европы.
На основании этих и других свидетельств была составлена новая карта земель, где жили скифы.
Не исключено, что часть скифских племен отступила на север под натиском персидского царя Дария I, где ассимилировалась с раннеславянскими, а возможно, и с кельтскими и финно-угорскими племенами.
Исходя из этих рассуждений, следует сказать, что в нас, современных славянах, течет кровь многих народов, включая скифов, татаро-монгол, немцев, евреев и др.
У некоторых обывателей, получивших первичные сведения о скифах, может сложиться впечатление, что скифы - примитивные дикие племена, чем-то схожие с воинством легендарного Атиллы или тех же татаро-монгол. Всё, что они могли - это бездельничать в своих степях, а напившись разбавленного вина, седлать коней и скакать в чужие земли, выпуская свои смертоносные стрелы направо и налево и вырезая все живое в округе мечами-акинаками.
Однако выясняется, что на границах Скифии обитали вполне цивилизованные греки, которые, безусловно не могли не оказать влияния на этих бесстрашных соседей.
Известно, что греки и скифы большей частью мирно сосуществовали друг с другом, правда, были и небольшие стычки, которые довольно быстро прекращались.
Известно также, что, например, римский поэт Овидий был выслан в северную провинцию Римской империи на побережье Черного моря. Скифам, жившим поблизости, особенно полюбились стихи римского поэта. Десять лет прожил Овидий среди скифов, а когда он умер, скифы сочинили о нем легенды. Вот тебе и "дикари"!
Мало того, в самом начале совместного существования греков и скифов нередко заключались межэтнические браки и рождались дети-миксэллины - полукровки, относящие себя к греческой цивилизации.
Естественно, скифы могли многое позаимствовать и у греков, и у римлян.
Прежде всего, нам известен целый пантеон скифских богов: огня Тибити, покровительница домашнего очага, напоминающая греческую Гестию; Папай - всемогущий повелитель неба; его жена богиня земли Апи - аналоги Зевса и Геи; Гойтосир, бог солнца и света, схож с Аполлоном; богиня женского начала Аргимбпаса - копия Афродиты. Геродот не сообщил скифского имени бога войгы, назвав его по-гречески Аресом. Фагимасад, бог водного царства и коней, чтился царскими скифами, жившими преимущественно в Тавриде.
В свое время Геродот, характеризуя Скифию, писал: "Эта страна не имеет ничего замечательного, за исключением рек величайших и многочисленных" Иначе говоря, страна дикая, где нет ничего примечательного, кроме рек, зверей и столь же диких людей.
Простим ему это высказывание - он в северной Скифии (у праславян) не был и воспользовался рассказами досужих людей, которые якобы там побывали.
В действительности, скифы не были исключительно рьяными драчунами.
На самом деле скифские племена вели активную торговлю с северными народами-собратьями, обмениваясь зерном, кожей, мехами, воском и даже рабами.
Скифские женщины умели прясть, а мужчины выделывать кожу. У них были свои кузнецы и ювелиры. Знаменитые мечи-акинаки они выковывали сами, а ювелирному делу научились у греков. И, видимо, были неплохими учениками, о чем свидетельствуют их поделки, найденные в погребальных курганах.