– Жаркие лучи рассвета уж коснулись земли, – нежно молвила Грета пробуждающейся молодой королеве, недавно вернувшейся из путешествия в Венеции.
– Грета, – потянулась Кэтрин и открыла глаза.
– Сегодня прибудет Его Величество, – продолжала та, раздвигая шторы, и солнечные лучи тут же осветили спальню.
– Жаль, он молод и полон жизни... Неси кольца, одеть надо для него. Не носить бы их...
– Что вы, – встревожилась та.
– Не бойся, – усмехнулась Кэтрин и села на краю постели. – Уж весь дворец шепчется о том. Но пусть.
– Их Величество будет недоволен, что вы не носите его колец, – шептала Грета.
– Его здесь не было с его дружками довольно долго. Лучше бы и не возвращались, поселились бы в той Венеции, – усмехнулась Кэтрин. – Всех бы их не видеть... Где мой сын?
– Наш маленький принц сегодня, как назло, очень расстроен, – помогала Грета ей одеваться. – Игрушка повредилась.
– Господи, он так любит её... Скорее, зови девиц! – торопилась одеться Кэтрин и, как только примчавшиеся служанки помогли нарядится, бросилась к детским покоям.
– Малыш мой, – кинулась она к плачущему на полу в окружении нянек сыну.
Мальчик тут же обхватил маму руками. Расстроенные на вид няньки по лёгкому знаку руки Кэтрин послушно покинули комнату.
– Малыш мой, мы починим дружка, – целовала она сына и тут же обратилась к стоявшей рядом Грете. – Найдите мастера, прошу.
– Обязательно, – откланялась та, оглянувшись на внезапно вышедшего на порог вернувшегося короля.
– Пошла, пошла! – приказал он ей, и Грета убежала прочь.
– Так скоро вернулись,... Ваше Величество, – поднялась Кэтрин в натянутой улыбке и взяла за руку прижавшегося к ней сына, который явно был напуган возвращением отца.
– Он уже достаточно взрослый и пора бы отвыкать от бабского общества да игрушек! – выразил недовольство Филипп. – Не хватает ещё, чтобы принц стал бабой!
– Лучше быть бабой, чем жестоким мужиком, – высказала Кэтрин.
– Я тебя давно не навещал. Я тоже соскучился, – удивился тот и кивнул. – Ты плохая ученица. Но я найду время, а расплачиваться же будет он! – указал Филипп на ребёнка.
– Не трогай моего сына, Филипп, – выдала Кэтрин в подступающей тревоге, но супруг, будто не слыша, так и ушёл.
«Прошло три месяца... Три тихих, но долгих в ожидании месяца», – села Кэтрин снова с сыном на полу, начав играть вместе с ним с его деревянными игрушками, лишь бы отвлечься от переживаний. Только всё равно ей думалось о том, что тревожило:
«Ни весточки ни для Виктории от милого, ни во дворец о том, что происходит в Венеции. Слухи, что всё там хорошо, что король отдыхает и встречается с правителями иных государств, не заставляли никого подпускать и мысли, что, может, всё не так... А я?... Нет, конечно же, мне весточки никто и не прислал бы... Кто? Алекс?... А если я всё же ошиблась, и это некий виконт Делани действительно столь внешне похожий на моего любимого?... И теперь я обманута, отомщена?... Теперь я его предала?... А если это Алекс, и он вернулся мстить?... Да, вкус мести горький. Ему это удалось. Я разбита. Смысла жизни нет... Дождаться бы только, когда сын подрастёт, чтоб мог меня простить, мой уход из жизни, которая стала невыносимой, и мысли никакой больше не приходит в голову, как убить себя... Почему всё так?... Почему жизнь так жестоко обошлась с нами? С самого детства сплошные беды и разлуки, потери близких, любимых... Нет спасения? Нет истинной любви, которая бы сопровождала до конца жизни и дарила счастье? Есть... Кому-то ведь повезло... Марго вышла замуж, счастлива, живёт подальше от дворца и воспитывает детей... Анечка, моя кузина, тоже... Она родила месяц назад, счастлива с мужем... Хочет приехать... Нет, я правильно сделала, что написала ей пока не приезжать... Только супруг её гневается, подозревая тоже, что виконт и есть Алекс. Грозится вызвать его на дуэль... Всё странно и больно...»
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/09/03/613