Я сижу тупо, уставившись в телевизор, чтобы не встречаться взглядом с такими же бедолагами, притащившими своих домашних питомцев в эту новенькую ветеринарную клинику. Телевизионная панель занавескою отделяет молоденьких девчушек за стойкой рецепции от потока посетителей с песиками на поводках или на руках, с наглыми «персами» в пластиковых контейнерах, а то и вовсе с каким-нибудь енотом или куницей. На экране, явно претендующем на роль иконы в «красном углу», транслируется почти без звука какой-то информационный канал с параллельными бегущими строками, с улыбчивыми дикторшами и высоколобыми комментаторами на фоне бесконечных диаграмм.
Все современно и стильно – девчушки в одинаковых бирюзовых халатиках с бэджиками, футуристическая стойка рецепции со стройным рядом компьютерных мониторов и эта плазменная панель телевизора. Он, как метафизический символ связи с миром, метроном, задающий темп, и компас, по которому сверяют курс. А тут я со своей унылой рожей и кошачьим контейнером, в котором грустно лежит полугодовалый котенок – «шотландец» густого темно-коричневого цвета. Нет, еще неделю назад я заскочил сюда бодрый и энергичный, с длинным списком текущих хозяйственных дел, где среди прочих значилось – показать кота ветеринару. Уверенный в безусловной победе такой модернизированной ветеринарии над внешне банальным расстройством кошачьего желудка я тогда и предположить не мог, что придется приходить сюда на капельницу утром и вечером. Причем без всякой положительной динамики у Манюни.
В телевизоре диктор что-то стрекотал о подведении итогов, о хорошей динамике роста ВВП, что, безусловно, свидетельствует о правильности выбранного курса…
Нет, в начале своего появление в нашем доме кот получил гордое имя Чарлик, которое одержало верх над экстеръерным Брауни и племенным Вилли, однако, его потешный вид после очередного обжорства постепенно закрепил прозвище Манюня. Животик Манюни раздувался так, что задние и передние лапки переставали доставать до пола и приходилось самому переносить его на диван, где он некоторое время не шевелился совсем. Мы решили, что его хозяйка соврала про его два с половиной месяца, скорей всего, ему не было и двух. Однако, молоко из мисочки он лакал бодро, с энтузиазмом уплетал кусочки мясного фарша, поднесенные на пальце к самой его мордочке, и мы успокоились.
Мысли мои улетели в тот далекий мартовский день, когда мы с женой и внуком Ванюшей поехали покупать котенка. Мама Вани, наша невестка, в очередной раз вышла замуж, на этот раз за немца, и укатила в Европу, оставив нам этого разъяренного подростка. Оставила, видимо, потому, что он сравнялся с ней ростом и уже однажды дал сдачи, тем самым окончательно обесценив ее педагогический арсенал, состоящий исключительно из подзатыльников и запретов, приправленных назидательной моралью.
Ванюшка заперся в комнате, которую мы ему отвели, уткнулся в компьютер, а поесть на кухню предпочитал выходить ночью, чтобы ни с кем не встречаться. При попытках его разговорить - начинал возбужденно тараторить, что это он сам не захотел никуда ехать, что он совершенно не хочет расставаться со своими пацанами со двора и что если он о чем и жалеет, то это о коте, которого она забрала с собой. А это его кот, он его сам нашел возле мусорки котенком, сам лечил от лишаев, а она забрала его с собой, просто потому, что он приходил спать на угол ее кровати! Тут, конечно, наше сердце дрогнуло… .
Появилась медсестра с карточкой, громко назвала имя Чарлик, и я поплелся укладывать кота на высокий столик, к которому быстро подкатили капельницу, умело ширнули иглу в загривок и вели мне держать, чтобы не сбежал. Я подумал, что вряд ли он теперь сбежит, скорее всего, мы тут в последний раз и стал рассматривать сестричку, привычно смешивающую в один флакон физраствор с витаминами и антибиотиками. Такое молодое хорошее личико, наверное, учится, наверное, в детстве любила возиться с животными. Не выдержал, спросил:
- Солнце, что ж это делается, лечим-лечим, колем-колем, а толку нет – подыхает Манюня!
Девушка зарделась, пошла звать доктора, который, мол, все лучше объяснит. Доктор, тоже молодой и энергичный, одетый как в сериалах про заграничную больницу, быстро вызвал на экран монитора страничку Чарлика и сказал, что все анализы хорошие. Затем стал рассматривать для чего-то сделанную пару дней назад рентгенограмму, перевел взгляд на Манюню и сказал:
- Пасть посинела, наверное, сердце слабое, добавьте кардиостимулятор. Будем продолжать лечение? – вопросительно посмотрел на меня. Я обреченно кивнул, чтобы не брать на себя еще и это.
Выбирать котенка тогда поехали вместе с Ванюшкой сразу в ближайший выходной. Заводчица, с которой созвонились по рекламе, в дом не пустила, назначила встречу на перекрестке, на который явилась с большой корзиной. В корзине копошились серые шотландцы, вислоухие, с голубыми глазенками, и только один был темно-коричневый. Он сидел в стороне от своих братьев-сестер и пискляво мяукал – на него и пал выбор внука. Ванюшка сразу засунул котенка под свитер на грудь, а мы рассчитались, не торгуясь, и поехали покупать корма, туалеты, игрушки и много чего еще, что производит кошачья индустрия.
Манюня быстро рос, увеличивался в размерах и приобрел шикарные меховые галифе на задних лапах. Днем он околачивался в большой гостиной, стремясь забраться повыше, откуда хорошо видно всех домашних, Когда Ваня приходил из школы – крутился возле его стола, провоцируя на игру с погремушкой, привязанной к короткой палочке. Кот постоянно вел упорную борьбу за свое право занимать верхний уровень квартиры – прыгать со шкафа на занавески, перебегать по телевизору в картинную нишу или спать на верхних полках для белья в гардеробной. За эти подвиги он получил почетную приставку к имени Манюня-хулиганье.
Медсестра снова подошла к нашему столу, проверила - капает ли раствор из верхнего флакона и виновато начала рассказывать про заводчиков-злодеев. Последние, мол, приобретают одну кошку, а после первого помета оставляют себе кота как производителя. В результате близкородственного скрещивания котята рождаются, практически без иммунитета и редко доживают до года. Она работает в этой частной клинике первый год, но уже достаточно насмотрелась на подобные случаи с дорогими породами.
Я молча с ней согласился и наполнился злостью на заводчицу, продавшую нам Манюню, и на себя, лохастого, кинувшегося покупать первого попавшегося котенка.
Капельница закончилась, я положил почти безжизненное тело в контейнер и пошел в регистратуру расплачиваться. Рядом, возле стойки регистратора, немолодая полная женщина громко отчитывала притихших сотрудниц, видно наболело. Она спрашивала, зачем ее заставили сюда таскаться, если щенок все равно бы сдох. Да, права была соседка, говорившая, что деньги вытянут, процедурами замучают, а животное не вылечат, как было уже со многими знакомыми. И зачем столько исследований и анализов, если она так и не поняла, чем он болел. И что это за диагноз одинаковый для всех – вирусная инфекция.
Пока я, молча, ждал свой счет, в котором аккуратно в столбик будет перечислена стоимость процедур, анализов и лекарств с солидным «итого» в конце, по ТВ пошли новости. Диктор что-то бодро говорил про ВВП, который за прошлый год опять вырос, что обещает всем нам сытое безбедное будущее. Странное дело, сколько раз я писал для студентов на доске эту аббревиатуру – ВВП – внутренний валовый продукт, исчисляемый как сумма всех сделок купли-продажи товаров и услуг в стране за год. Как уверенно говорил о его росте, как показателе благосостояния, демонстрировал его сравнительные таблицы, показывающие – где зарыто счастье. А сейчас засомневался.
Интересно, а сколько в него вошло сделок по продаже таких вот обреченных котят, а какие суммы тратятся на их лечение, производство лекарств, содержание клиник. А где подсчитываются слезы детей, привязавшихся к своим питомцам, и переживания их родителей. Хотя нет, точно подсчитывается – в оборотах платной психотерапии, выручке фармацевтических компаний, производящих антидепрессанты и успокоительные препараты. А если пересчитать все подобные сделки по некачественным товарам и навязанным услугам? Про что он этот самый ВВП?
Манюня издох на следующее утро. По странному стечению обстоятельств в тот же день уезжал Ванюшка, к маме, на зимние каникулы. Он первым, рано утром, обнаружил трупик котенка с оскаленной пастью, зашел к нам в спальню и как-то по-взрослому об этом сообщил. Я оделся, завернул Манюню в несколько пакетов и отнес на мусорку. Солнце еще только всходило. Начинался новый день. Или год…